Национальные стереотипы‑3: Джентльмены и шпана

Мы отправляемся выпить в отличное местечко в Сохо, с белыми скатертями на столах, но без особого шика. Впрочем, через несколько минут, когда мы уже подносим к губам напитки, в зал влетает пара футбольных хулиганов: плечи назад, кулаки наготове, повсюду татуировки, а головы, вероятно, чем‑то задурманены. Они быстро оглядывают помещение и начинают выкрикивать что‑то типа: «Вот грянет революция, у вас кусок в горле застрянет». Следует короткое выступление метрдотеля, бедного гея, который отступает в уверенности, что сейчас его стукнут… Остальные работники тянутся за мобильниками.

Молодчики заходят глубже, разбрасывая оскорбления встревоженным посетителям. Ресторанчик расположен по соседству с заведением «Айви», где обычно собирается подобная публика. Может, уроды‑анархисты просто ошиблись адресом?

Ничего не происходит, и эти двое бредут к выходу. Я улыбаюсь одному из них, но тот бормочет что‑то вроде «все вы получите свое», так что манеры у этого типа, скажем так, оставляют желать лучшего. Никаких «внутренних полицейских» в башке.

Они уходят, метрдотель извиняется перед клиентами и исчезает с глаз, чтобы уже не вернуться.

Классовое противостояние в Британии никуда не делось. Оно сплачивает «низы» и заставляет «верхи» нервничать. Еще бы им не любить частные клубы!

Вечером я разбираю велосипед. Сиденье, руль и колеса отщелкиваются от рамы, а затем все вместе укладываются в большой чемодан. Пора возвращаться в Нью‑Йорк. Порой служащим гостиниц не нравится, когда я завожу велосипед в номер, но он частенько прибывает в закрытом чемодане, так что они не имеют ни малейшего представления, что я сижу в резиновых перчатках и орудую гаечным ключом, собирая (или, в данном случае, разбирая) свое средство передвижения.

Бизнесмен, сидящий напротив меня в зале ожидания Хитроу, воркует с ребенком по мобильному телефону.

В самолете я беру номер «Ньюсуик» и немедленно замечаю, насколько претенциозны, предвзяты, пристрастны все материалы американского журнала. Не то чтобы европейские и британские издания не были по‑своему тенденциозны – да еще как! – но, живя в Соединенных Штатах, мы начинаем верить (нам постоянно об этом напоминают), что наша пресса честна и непредвзята. Проведя за границей совсем немного времени, я поражаюсь тому, насколько очевидна и ничем не прикрыта эта ложь: «репортажи», которые слово в слово вторят заявлениям пресс‑секретаря Белого Дома, вкрапленные между строчек текста намеки, которые становятся очевидными для всякого, кто хоть немного пробыл вдали от Америки. Миф о нейтральности, неокрашенности новостей отлично прикрывает целый сонм свойственных нашей прессе изъянов.

Прибыв в Нью‑Йорк, сразу замечаешь, что практически всю тяжелую, плохо оплачиваемую работу выполняют афроамериканцы или недавние иммигранты. В коридорах аэропорта первым делом сталкиваешься с рекламой и стройными рядами телевизоров, постоянно транслирующих эфир Си‑эн‑эн или Фокс‑ньюс. Машина пропаганды принимается за прибывшего сразу, едва тот успевает сделать шаг с трапа, – и ему не остается ничего иного, кроме как сдаться на милость победителя.

Но здесь присутствует и та, почти приятная, сторона Нью‑Йорка, которая делает его похожим на город какой‑то страны «третьего мира», сглаживая все усилия пропаганды. Скрипучие, перекошенные тележки для багажа, за которые надо заплатить, хотя у большинства прибывших пока нет долларов. Чрезмерно активные таксисты и по большей части агрессивный хаос сутолоки – крики, ругань и толкотня, – посреди которого вымотанный полетом путешественник замирает, гадая, как ему (или ей) попасть теперь домой. Иностранцу такой «эмоциональный» прием может показаться устрашающим, но лично мне он дает возможность вздохнуть с облегчением. Он вполне уместен: весь город – один грандиозный базар.

Дата добавления: 2015-08-18