Сарское городище

П о берегу Неро раздавался стук топоров. К деду Овсею нередко подходил князь и подолгу с ним беседовал. Овсей, оказывается, смолоду возводил ладьи.

- Надо бы допрежь старые суда починить, - молвил старик.

- Надо, отец, - тотчас согласился Ярослав.

Старые ладьи Овсей починил за три недели. Вкупе с плотниками он поднимал судно по полозьям-креням на берег, дотошно осматривал и устанавливал, что следует заменить несколько досок в бортах, пострадавших от времени и тяжелых ударов волн.

Плотники рубили секирами-топорами (на длинных ручках) высокие и стройные корабельные сосны, распиливали их на доски, строгали, плотно подгоняя одну к другой.

Дед ходил без топора, он лишь неторопко прохаживался среди плотников и давал установки:

- Полегоньку, полегоньку доску обделывай. Бортовая! Должна быть без единого изъяна.

Куда труднее было новую ладью изготовить. В лесу выбирали вековой дуб в шесть обхватов и валили его.

- Самое тяжкое, - толковал Овсей, - колоду[119] сотворить. Тут, ребятушки, нужно большое терпенье. Надобно железные клинья в ствол вбить, крепкую как камень древесину долотами выбить и каленым железом выжечь. А борта развести широко, по-туриному. Опосля колоду кипятком распарить, распорки поставить, веревками кругом обвязать, дабы нужный вид сохранила. А уж потом борта досками наращивать из корабельной сосны, мачту ставить, весла длиной в три человеческих роста сделать, да чтоб не гнулись, не ломались. Засим - скамьи для гребцов, верхнюю палубу, отсеки для товаров и лошадей, для людей помещения, кормовую избенку для князя. Корабль есть корабль, ребятушки.

Наловчился Овсей ладейному делу от своего отца, кой в бытность свою ходил торговать к Сарскому городищу, что в пятнадцати верстах от Ростова. Там он приглядел красивую мерянку и за большой выкуп вождю племени, привел ее на Неро. От мерянки и родился Овсей. А когда вырос, в жены взял местную ростовну.

- Добрая была женка. Жаль, померла.

- И сыновей тебе не оставила?

- Были сыны, да Урак загубил. Мало ему ростовских земель показалось, негоднику!

Последние слова Овсей высказал с необычной для него резкостью.

- Поведай, отец, коль сможешь.

- Да всё из-за Сарского городища получилось. Надумал наш старейшина, кой князьком себя называл, данью мерян обложить, и сию дань не великому князю отправить, а себе заграбастать. Своих ратовников собрал и молодых ростовцев. На коней всех посадил и по мечу дал. Думал, мерян на опаску взять, но городище и не подумало Урака страшиться. Мы-де, заявили меряне, никогда тебе дань не платили и впредь не будем.

Урак приказал городище боем взять. Лютая была сеча. Оба сына мои полегли. Урак, изрядно попугав мерян, вернулся к Ростову. А меряне, посчитав, что их в покое больше не оставят, кажись, за Волгу ушли. Так и загинуло Сарское городище. Дивное место, князь… А помнишь, я тебя надоумил по селищам проехаться?

- Помню, отец. Ты меня тогда неплохо выручил.

- Да я не о том, князь. Селища и реки мерянскими именами названы. И Сулость, и Деболы и Шугорь… Да, почитай, все ростовские земли были мерянами заселены. А ныне всё перемешалось. Русичи на мерянках женились, а мужики-меряне на наших девках. Не только в деревнях, но и в Ростове кое-кто из мерян остался. Нам с ними делить нечего. Они врагами николи не были, мирно соседствовали, и язык наш борзо переняли. А вот Урак, быть ему Перуновой стрелой пораженным, дурость проявил.

- В чем же, отец?

- Сарское городище, кое давно слабину дало, мало-помалу само бы к Ростову перешло, никакой бы драчки не понадобилось, и сыны бы мои остались живы. Ныне бы они корабли ладили.

Ярослав с одобрением глянул на старика Овсея. Башковитый дед. Недурно о мерянских племенах рассудил. Вот тебе и старовер с «убогой, варварской религией», как обличают язычников византийские проповедники.

Ярослав, как большой знаток древних летописей и русской истории, давно интересовался иноязычными племенами, и когда он волей великого князя угодил в Ростов - одного из центров бывших земель мери - ему захотелось дотошно оглядеть знаменитое Сарское городище, кое занимало особое место на древней Ростовской земле.

В шестом - девятом веках, как изведал Ярослав, в Верхнем Поволжье и Волго-Клязьминском междуречье произошли значимые изменения в этническом составе обитателей, приведшие к созданию мерянского мира. Их земли означились следующими рубежами: на юге и на юге-востоке - реками Клязьмы и Уводь; на западе и юго-западе - Волгой, захватывая ее левобережье, и водораздела рек Нерли Волжской и Дубны. Северные земли тянулись по лесным слабозаселенным местам волжского левобережья. Мерянам принадлежали земли в низовых левых притоков Волги, от Шексны до Костромы. Наконец, северо-восточное сумежье проходило по реке Унже. Ростовское озеро Неро и Клещино[120] были основной областью мери, наиболее познанной и густонаселенной. На их берегах, в местах, удобных для землепашества, возникли десятки поселений, центром коих и стало Сарское городище. Оно достигло высокой степени развития и не имело себе подобных в окружающих финских и не только финских землях.

О наличии народа меря Ярославу стало известно лишь из упоминания летописца Иордана и отрывочных сведений в русской летописи, где меря наречена в числе иноязычных данников Руси и первых насельников Ростова. Четырехсотлетняя история мери явилась, по сути, предысторией Северо-Восточной Руси, одной из исконных областей русского народа, ставшей позднее средоточием единой русской державы. Потомки мери, смешенные кровью со славянами, влились в состав древнерусской народности. Мерянские обычаи были ощутимы в материальной культуре и погребальной обрядности жителей Ростово-Суздальской Руси, наследие мери сказалось и в самом облике древнерусского населения, в названиях рек, озер, селений и урочищ. Меря являлась союзником северных славянских земель, а чуть позже, как один из народов – данников, вошла в состав Древней Руси. (Но всё было, как уже изведал Ярослав, куда гораздо сложней). Вхождение в состав Древнерусского государства поначалу значило для мери лишь выплату дани и выполнение разных обязанностей младшего союзника, вроде участника в ратных походах. Славянское вторжение в финские земли Волго-Клязьминского междуречья завязалось лет сорок-пятьдесят тому назад, еще при князьях Игоре и Святославе, но оно не было свободным движением. Старейшие русские города и их обширные округи возникли в наиболее освоенных мерянских областях. Русское расселение, как четко уяснил Ярослав, явилось по сути результатом захвата финских земель. Разрушение мерянской общности привело и к прекращению бытия независимых финских поселений, но не будь их, не было бы и новых центров Ростовской земли. Не случайно Ростов наследовал Сарскому городищу. История мери явилась, по сути, предысторией Северо-Восточной Руси[121]…

Осмотреть Сарское городище Ярославу удалось не сразу: отвлекли неотложные заботы - возведение новой крепости, переговоры с волхвами, посещение Велесова дворища и далекий, долгий поход в киевские земли.

- Дивное, сказываешь, место, отец?

- Сам увидишь, князь.

Вначале плыли на ладье по Неро. Ярослав вновь залюбовался его видом. Пригожее и большое озеро. А вот глубина его не слишком радовала: при относительно крупных охватах она невелика - до двух-трех саженей.

- Не зря Неро Тинным морем называют, - произнес Ярослав.

- Вестимо, князь, - поддакнул кузнец Будан, кой, как заядлый рыбак, ведал озеро вдоль и по- перек, и не раз бывал на Сарском торжище, привозя мерянам на челне свои кузнечные изделия. - Озеро, почитай, принимает в себя около двадцати речек и ручьев, вот оно и заболачивается.

- А Сара, как мне рассказывали, наиболее крупный приток озера.

- Не соврали, князь. Сара у нас - важнейшая река. Она входит в Неро с юга, а с севера ее продолжает река Векса. Тянется на многие десятки верст. А когда она сливается с Устьем, там и Которосль зачинается.

«Вот и Векса носит мерянское имя, - непроизвольно подумалось князю. - А отступи от озера верст пятьдесят - наверняка мерянское селище встретишь, и живут они там без единого русича. Меряне, напугавшись Урака, лишь от озера да от приозерных рек отбежали. Совсем недавно все окрестные села были под их рукой».

Набег Урака лишь подтолкнул мерян к бегству в другие земли. Конечно же, никакой «лютой сечи», как рассказывал дед Овсей, не могло и быть. Всего скорее, меряне отступили при первой же стычке с ростовцами. Где-то они вновь укрылись, и коль удастся проложить дороги к крупным русским городам, на богатые ростовские земли хлынет немало славян-землепашцев, коим понадобятся новые поселения. Неизбежно возникнет вопрос с мерянами. И его приведется решать ему, князю Ярославу.

- Видел тебя как-то на капище, Будан. Помогла твоя жертва? - отвлекаясь от своих дум, спросил Ярослав.

- Велес милостив, князь. Поднял мою жену… Да тут и Тихомир помог.

Тихомир! Как он там, среди мужиков с плотничьими топорами? Просека до Днепра - дело нешуточное. Кажись, небывалое дело придумал для мужиков Ярослав, но дело сие крайне необходимо.

Вскоре Будан подсказал кормчему Фролке поворачивать на Сару.

- Теперь по реке верст пятнадцать плыть, а там, в излучине, и городище[122]… Кстати, князь, нижнее течение Сары Гдой прозвали. Никак, тоже имя мерянское. Уж так назовут, что язык сломаешь. Чудь и есть чудь.

Ярослав не стал поправлять кузнеца: прозвище мерян укоренилось среди ростовцев накрепко.

Сарское городище завиднелось еще издалека, от села Деболы, и чем ближе подплывало к нему судно, тем всё больше князь восхищался.

Славное место выбрали меряне. Изрядно расположились, с учетом естественных оборонительных рубежей - на узком перешейке высокой гряды в глубокой излучине Сары. Городище занимало среднюю часть довольно высокого и длинного холма, опоясанного водяным рвом, четырьмя насыпными валами и дубовым частоколом. Именно средняя часть холма лучше других была приспособлена для обороны: она расположена на вершине всхолмления и возвышается над боковыми площадками; как раз в этом месте река ближе всего подходит к склонам.

Вдоль же Сары простирались обширные заливные луга с сочными, ядреными травами.

Ярослав, Заботка, Будан, кормчий и гребцы сошли на берег и направились к крепости. Издали было заметно, что дубовый частокол давно обветшал, а ворота были распахнуты.

- В самом городке жили лишь знатные люди племени - вождь и его старейшины… А вот здесь когда-то был посад и торжище, - поведал Будан.

- Сие заметно.

Повсюду виднелись небольшие бревенчатые избенки, слегка углубленные в землю, дабы выровнять пол с поверхностью земли.

- Глянь, князь! - встревожено воскликнул меченоша, увидев на южной части холма внезапно появившихся всадников с мечами и копьями. - Десятка два. Неужели меряне?

- Русичи, - убежденно произнес Ярослав.

- Кто ж это может быть? Напасть могут князь!

- Не нападут. Кличь дружинников с корабля.

И впрямь: как только безвестные всадники увидели сбегавших с ладьи оружных воинов, тотчас повернули коней по ту сторону холма.

- Чудно, - покрутил головой Заботка. - Ничего в догад не идет.

- Ничего чудного нет, - произнес Ярослав. - То Урак со своими ратовниками.

- Как распознал, князь?

- У сего Урака особый знак власти на копье. Зеленый стяжёк.

- Чего ему в городище понадобилось?

- А то мы сейчас сведаем.

Вошли в пустынное городище. Ни единой души. Однако из некоторых бывших строений мерянской знати поднимались ввысь белесые пахучие дымы.

- Вот здесь Урак и проживает. Никак, в печах мясо варится.

- Дело к обеду, князь, - с улыбкой молвил меченоша.

- Попозднее заглянем, друже. А ныне давайте-ка на стены поднимемся.

По старой скрипучей лесенке взошли на деревянный настил, тянувшийся вдоль всей стены.

- Прав Овсей. Диковинный вид открывается. И луга, и перелески, и красные боры. Даже за озером села и деревеньки виднеются. Какая же лепота, други!

- Не зря меряне выбрали такое чудесное место. Это ж, на какие версты видно окрест! - сказал кормчий.

- И добрые кузни имели. Вон их сколь маячит. Надо бы вовнутрь глянуть, авось, какое-нибудь сручье осталось, - молвил Будан.

- И в кузни заглянем, - пообещал Ярослав.

Безусловно все приметили и большой курган-могильник, кой высился с напольной стороны за валами, где-то в пятидесяти саженях от городища на пологом склоне холма.

- Многонько же здесь трупов сожжено. Экий курганище! - произнес меченоша.

- Как появилось с седьмого века городище, так появился и могильник. Жизнь человеческая коротка, Заботка. Но мнится мне, что в наилучшие времена, в крепости сей, не менее тысячи людей проживало. Да это видно и по городищу. Запомните это место, други. Здесь когда-то шумел город. Отсюда выходила дружина в помощь князю Олегу. Здесь шла бойкая торговля. Сюда даже приходили заморские купцы. До сих пор старожилы Ростова хранят иноземные монеты и украшения. Да и сами меряне умели делать всё, что умеют делать мастера русских городов. Даже великолепное оружие. Не зря здесь столько кузен осталось. Для них же надо иметь домницы[123] и ведать разные способы литья. И дано это лишь развитому народу. Доброго соседа мы потеряли[124]. Зело доброго!.. Ну, а теперь зайдем в избы и кузни.

Пошли в те избы, из коих струились дымки. Таких было всего пять, остальные избы не дымились, утонули в бурьяне.

Ярослав оказался прав: там, где теплились очаги, готовилось варево из конины. Избы выглядели неряшливо, были неухожены, по углам висела паутина.

- Ежу понятно, что Урак тут долго не задержится. Здесь его временное обиталище.

- Ростовской дружины побаивается. Ишь, как с холма в рощу сиганул, князь. Где-то в глухомани найдет себе стан.

- Там ему и место, Заботка.

Заглянули и в кузни. Но в них ничего Будана не порадовало: они пустовали. Меряне прихватили с собой не только сручье и мехи, но и тяжелые наковальни.

- А чего дивиться? - высказал меченоша. - В переметные сумы можно и вепря засовать, лишь бы лошадь потянула.

Князь Ярослав еще долго задумчиво ходил по Сарскому городищу. Лишь под вечер ладья тронулась к Ростову.

Когда выплыли из Сары в озеро, Ярослав вышел из ладейной избушки на нос судна и залюбовался на новую бревенчатую крепость Ростова, и на золоченый одноглавый купол церкви Успения Богородицы.

«Слава Богу, начало положено. Но впереди еще много забот».

Дата добавления: 2015-08-18