Преданность. Напомним. Да, о том, что обе группировки вели активную авиаразведку по выявлению

Напомним. Да, о том, что обе группировки вели активную авиаразведку по выявлению сердец друг друга. Ясно, не для взаимной любви – для разящего удара насмерть. Сердцами были авианосцы, и поскольку технический уровень противников был приблизительно из одной эпохи, то и выявили они друг друга приблизительно в одно время. И тогда они обрушили друг другу на голову все... Нет, покуда еще далеко не все. Но очень многое из того, что имели. И особо долго радоваться победе у американских "ястребов" не получилось. Горе с радостью идут в этой вселенной рука об руку, как, впрочем, и в той.
Есть такая штука – активная помеха. Это когда враг излучает в вашу сторону мощь, превышающую ваш родненький сигнал, и крутит-вертит ею по частоте, сбивая с собственного следа; когда на экранах каруселит звездная метель, полыхает мерцаниями, создавая у непривычных натур ощущение ненадежности собственной техники и обреченности борьбы; когда от срединного строба-сигнала несутся в стороны зеркальные отражения, рисуя иллюзию рождающихся и убегающих прочь новых и новых целей; и когда вы совсем перестаете понимать, где истина, а где ложь, тем более что и то и то – лишь модели в вашей голове. И горе – срыв автоматического сопровождения – может тогда наступить как от большого ума, так и от его недостачи. Дебильность в меру и гениальность, подпертая потолком, – и то и другое может оказаться находкой.
И к чему все это? А к тому, что наша "неудачница" – наконец взлетевший "Маресьев" – следовала к своей назначенной судьбой цели, как и все ее сестрицы, стартовавшие с крейсера "Славный", когда по ним ударила узкополосная помеха с самолета-имитатора "Провер". Это был не просто "ЕА-6Б-Провер", имитирующий свою большую "маму" – плавучий остров "Рональд Рейган", это был хитрый радиоэлектронный стервятник, чувствующий себя в невидимых электромагнитных переплетениях как рыба в воде. Вначале он просто изучал и фиксировал все эти переплетения и только потом, запомнив вражеские частоты, спускал с тормозов свою прирученную магнитную лавину.
Поскольку русские ракеты уже подходили к цели, то они давно действовали самостоятельно, не глядя на запустившие их корабли и не подражая реактивным сестрицам. Но потому как они были не просто сестрами, а прямо-таки близнецами, то и решения они принимали сходные – из-за аппаратурного копирования характеры у них были как две капли воды – холериков, эдаких прытких особ, принимающих решение мгновенно. А потому, одинаково сбитые с толку, они бросили истинную цель – большого-большого "Рональда Рейгана" и рванулись за его ликующей тенью "ЕА-6Б".
Нет, не все, конечно. Ведь они находились на разном расстоянии от авианосца, их частоты излучения отличались, и не ко всем из них "Провер" успел подобрать отмычки. Но все-таки многовато – восемь штук – ушли с курса.
Но знаете, кто совсем не среагировал на подлого американского гангстера "ЕА-6Б"? Наша родная "невезучая" – летающий "Мересьев". Вы помните о дырище в ее переднем радиопрозрачном покрытии – двадцать на сорок сантиметров? Так вот, там стояла заплатка из металлического листа, умело притороченная аккуратными болтами и руками техников крейсера "Славный". Эта пластина сыграла роль щита, она ослабила удар электронной рапиры, и наш доблестный "Мересьев" не отвернул в сторону. И "Рональд Рейган" остался у него на привязи.

Скука

– И вот представь себе, Марат, торможу я этот "уазик", а там... Кто бы ты думал?
Тёмкин жмет плечами, забывая, что находящийся в другом помещении Рягузов не может этого видеть.
Вот уже сорок минут они ведут с командиром корабля отвлеченные разговоры, убивая время, борясь с одиночеством и страхом. Ничто не мелькает на локаторах – ни свои, ни чужие, и никто не выходит с ними на связь. Командир рассказывает всякую ерунду, но это лучше, чем остаться наедине с самим собой.
– Там – целехонький адмирал Зорин. Знаешь кто это, Марат? – допытывается Рягузов.
– Не-а, – трясет головой Тёмкин.
– Начальник комиссии по проверке боевой готовности, точнее, тогда был на этой должности. Сейчас, по-моему, пошел вверх. Хотя, может, и сняли его, не знаю. Так вот, адмирал этот – алкаш конченый. Дня без выпивки просидеть не может. Но, правда, весь день может держаться, если надо быть на людях, до самого вечера, а уж потом... Утром приближенные бегают с рассольчиком, отхаживают. Короче, сколько я наблюдал его приезды на базу, окромя строевого смотра, ничего он проверять лично не способен. И вот, попросился я в машину: мол, доехать нечем, не подбросите ли, товарищ адмирал. Садись, говорит. Сел я. Едем молча, но скучно адмиралу. Вначале спел он песенку вслух: "Идет солдат по городу, по незнакомой улице". Потом еще пару штук. Я молчу, не подпеваю. Тогда решился он поговорить с младшим по должности и званию. "Тебе, – говорит, – сколько до пенсии тарабанить (так и сказал) осталось?" – "Много еще, – ответствую, – ну уж напрягусь – дотяну". – "Я, – повествует, – уже могу уйти, но кто же за меня будет работать, проверять вашу готовность?" – командир "Тропического" заливается сквозь динамики приглушенным смехом, видимо, история кажется ему крайне веселой.
Тёмкин тоже хохотнул, из солидарности. Спалим мы топливо и посадим аккумуляторы зазря, думает он с ужасом. Чем потом воевать будем? Где эти чертовы янки?
А капитан корабля продолжает его развлекать.

Дата добавления: 2015-08-18