Глава тринадцатая. Вибрус забыли

В. проснулся с неприятным чувством, что на него кто-то пристально смотрит. Он открыл глаза и убедился в том, что не обманулся. Со всех сторон В. окружало кольцо жестких цепких глаз. У его кровати стояло пятеро очень мрачных на вид мужчин в черных мантиях до пят. Мужчины были черноволосы, черноглазы и на первый взгляд абсолютно похожи. В. даже показалось, что единственное, чем они отличались, это формой усов и бород. Первый обладал тонкими черными усиками и изящной бородкой. У второго усы и борода были погуще и подлиннее, а у следующего – еще гуще и длиннее. У четвертого борода почти доходила до груди. Пятый, с самой длинной, черной как смоль бородой, стоял справа от В. и пронизывал его взглядом колючих черных глаз из-под кустистых бровей. В. мог бы поставить что угодно на то, что эти незваные гости при́были сюда отнюдь не с целью нанести ему дружеский визит.

- Мы не братья, - вдруг заявил «Длинная борода» мрачно, даже не соизволив поздороваться с В.

- А я и не… - хотел было сказать В., но его перебил «Изящные усики»:

- И даже не родственники, прошу иметь в виду.

В. оставалось только кивнуть. Бородатые мужики продолжали глазеть на В., который даже не знал, что в подобной ситуации предпринять. Он чувствовал себя страшно неловко.

- Что, - сказал вдруг тот, что стоял прямо напротив В., - так и будешь валяться?

Вот так наглость! Какое их дело, будет В. валяться или нет!

Пытаясь сохранять полное присутствие духа, В. встал с кровати, кутаясь в простыню, и возмущенным голосом произнес:

- А в чем, собственно, дело?

- Дела у нас никакого нет и быть не может! - отрезал длиннобород.

- Тогда зачем вы сюда явились? - резонно возразил В.

- ЭксИку́рсию заказывал? - спросил второй справа.

- Я ничего такого не… - заикнулся было В., но его перебил, тот, что стоял вторым слева:

- Да брось ты, Аун, это ж не он заказал!

- А он, - откликнулся Аун, - ни слухом, ни духом, так что ли? - Аун внимательно посмотрел на В. Обескураженный вид В. ясно ответил на его вопрос.

Длинная борода вздохнул:

- Куда отправимся-то?

В. начинал понимать. Эксикурсия – это, видимо, что-то вроде экскурсии. Второй слева опять заговорил:

- Аум, да я же говорю – не он заказал! Сказано на Базу его отвести и показать там кой-чего!

- Да? - озадачился было Аум, но потом обратился к В.:

- Давай, собирайся мигом. На Базу так на Базу.

В. хотел было возразить, но взглянув в недобро сверкающие глаза Аума, счел за благо быстренько одеться.

Чернобородые мужики, плотно обступив В., оттеснили его к две́ри лифта. Аум нажал на кнопку. За дверью раздалось громыхание. Пока они ждали прибытия лифта, Аум представил В. всех «эксИкурсоводов»:

- Аул, - ткнул он пальцем в изящнобородого, - Аус, - так звали второго, - Аук, - так звали того, кто интересовался, долго ли В. еще изволит почивать, - Аун, - было имя четвертого и наконец длиннобород приставил палец к своей груди: - Я Аум!

В., конечно, не смог запомнить, какими именно буквами различаются совершенно похожие имена совершенно похожих на вид мужчин, которые, видишь ли, при этом даже не братья, но сам представился в ответ:

- В.!

Бородачи кивнули. Таким образом, знакомство состоялось.

Наконец открылась дверь лифта. В. бесстрашно шагнул было вперед, но тут же отступил в замешательстве – лифта не было! Он таинственным образом исчез, а вместо него взору В. открылся темный, уходящий вдаль коридор, и вернее даже не коридор, а туннель. Что-то нехорошее виделось В. в его глубине. Он хотел было заявить, что ни за какие коврижки не пойдет по этому туннелю, но не успел – двое бородачей запихали его в коридор, остальные зашли за ними, и дверь захлопнулась. Все погрузилось во мрак. Вдалеке светила крохотная лампочка, едва рассеивая тьму вокруг. Эксикурсоводы зашагали по туннелю, двое впереди и трое позади В. В. хотел было кинуться назад к две́ри, но напиравшие сзади бородачи не давали ему повернуть. Пришлось ему молча следовать за шедшим впереди бородачом, кажется, то был Аул.

Они шли и шли извилистым коридором. Скудное освещение едва позволяло рассмотреть стены туннеля, которые, кажется, были из проклепанных металлических листов. Наконец они достигли места, где было немного светлее. В. увидел, что они вышли на перекресток, и перед ними было уже три туннеля на выбор. Шедший впереди Аум, не колеблясь, свернул налево. И опять они шли и шли… и опять достигли перекрестка и здесь уже свернули направо. И снова шли, пока опять не оказались на перекрестке и опять не свернули… В. в конце концов сбился со счета, сколько таких перекрестков они миновали.

Они шагали в полном молчании по темному туннелю. К сожалению, В. представилась прекрасная возможность поразмыслить над тем, что он идет незнамо где, незнамо куда и вдобавок еще с какими-то недружелюбными личностями, которые, собственно говоря, незнамо кто такие. В. почти чувствовал на своем затылке дыхание идущего сзади бородача, а впереди видел мощную спину другого мужичищи. Пожалуй, каждый из них одной рукой справится с В., что уж там говорить о пятерых. И В. чувствовал, как холодок бежал по коже при мысли о том, что он целиком во власти этих странных людей в этом странном, и даже страшном, месте. А что если он сейчас даст хорошего пинка Аулу и, растолкав остальных, побежит обратно? Сможет ли он убежать от них? Тут В. тихонько ахнул. Он же не знает дороги назад! При мысли об этом ему стало совсем плохо.

Но тут, словно и того было мало, В. заметил, что туннель, по которому они шли, стал сужаться. Стены становились все ближе друг к другу, а потолок поджимал сверху. Если в начале путешествия В. и эксикурсоводы еще могли идти в полный рост не сгибаясь, то теперь уже В. вынужден был наклонять голову все ниже и ниже. Но как он ни горбился, все равно время от времени задевал макушкой потолок.

Они шли и шли, а туннель становился все уже, все теснее. Потолок нависал так низко, что они сгибались в три погибели… На одной из развилок идущий впереди Аум остановился. Он подождал, пока подойдут остальные, и когда все собрались в одном месте, мрачно заявил:

- Все! Приехали!

- То есть? - спросил Аук.

- Пр-р-риехали, пр-р-риплыли, пр-р-рибыли! - прорычал Аум. - Кранты! Дальше не пройти.

Тут уж и В. не смог промолчать:

- Как не пройти?

- А вот так! – пробасил Аум. - Не пройти. Пропали мы…

У В. перехватило дыхание. Как это пропали?

- Не драматизируй, Аум, - сказал Аул, который из всех пятерых казался В. самым мягким и дружелюбным. - Почему не пройти?

- Не пройти, - упорствовал Аум, - мы уже сто лет тому назад должны были добраться до Базы, а вот все еще не добрались.

- Так доберемся, - мягко убеждал его Аул, - почему бы нам не добраться?

- А потому, - отвечал Аум, - что в наших рядах не все соответствуют, - и он многозначительно посмотрел на В.

- С чего ты взял? - недоумевал Аул.

- С чего, с чего, - рассвирепел Аум. - С того! Сам не видишь? - он постучал по стенам туннеля. - Не видишь? Он сужается!

- Да, да, - ответил Аул, - сужается. Но ведь и раньше такое бывало. Проскочим, как обычно.

- Нет, - отрезал Аум. - С таким беспокойником не проскочим, - и он опять посмотрел на В.

Тут уже и Аул уставился на В., так же, впрочем, как и все остальные.

- Ты думаешь? - спросил Аул Аума, внимательно изучая В.

- Не думаю, - прорычал Аум, - знаю!

- Мда, - протянул Аул, - нехорошо! - остальные бородачи тоже всем своим видом выражали, что «нехорошо». Все это ужасно не нравилось В.

- Что стряслось, объясните вы наконец? - спросил он.

Аум приблизил к В. свое бородатое лицо и угрюмо произнес:

- Щас я те объясню, что стряслось! Ты, - он ткнул пальцем в грудь В., - столько напустил беспокойства, что оно нас завело черт знает куда!

- Беспокойник, - учтиво вставил Аул, - это тот, кто излишне беспокоится, а точнее не просто излишне, а смертельно излишне.

- Угу, - продолжал Аум. - С таким беспокойником мы все покойники, это как пить дать! - и он обжег В. недобрым взглядом. В. и до нелепых обвинений было не очень хорошо, а теперь стало еще хуже. Он не понимал, при чем тут его беспокойство.

- Беспокойники,- продолжал Аул, - сбивают свою группу с пути, понятно?

В. отрицательно покачал головой.

- Ох, ну чего ж тут непонятного, - вмешался Аус. - Твоего беспокойства хватит, чтобы целую армию завести к черту на рога. Признавайся, беспокоился ты или нет?

В. ничего другого не оставалось, как недовольно пробурчать:

- Кажется, да… кажется, беспокоился…

- Молодец! - вскричал Аук. - И что нам теперь прикажешь делать? - Все бородачи казались не на шутку встревоженными. «Сами-то! - подумал В. - Сами-то как беспокоятся!»

- Что делать? Прикончить его и все, что еще тут делать! - заявил Аум.

- Это ты лишка хватил, Аум, - сказал Аул, но похоже, остальным эксикурсоводам так не казалось.

- А что нам еще делать? - продолжал Аум. - С ним вместе загнуться? Нет уж, я не согласен! - все бородачи, кроме Аула, тут же заявили, что тоже не согласны. Только Аул покачал головой и промолчал, задумавшись.

Тут В. осенило:

- Постойте! Если я вам так мешаю, так идите себе дальше! А я пойду обратно!

Аул печально посмотрел на него и молвил:

- Поверь, если ты останешься здесь один, это для тебя будет хуже чем смерть.

При этих словах В. затошнило. Он и сам не представлял, как будет искать дорогу назад в одиночестве.

Но тут Аус что-то вспомнил:

- Друзья! А вибрус? Вибрус поможет! Аум, надеюсь ты не забыл вибрус?

В. в отчаянной надежде посмотрел на Аума, изо всех сил желая, чтобы тот не забыл таинственный вибрус, но и тут судьба отвернулась от В.:

- Забыл! - молвил Аум мрачно.

- Эх ты, - укорил его Аус. - Ты ж знал, к кому идем, и как ты мог забыть вибрус! Ясное дело, тут без вибруса никак!

- А вот забыл, - проговорил с вызовом Аум, ничуть, видимо, не стыдясь своей забывчивости.

В. начинал испытывать недобрые чувства к Ауму, а тот, словно ощутив такое к себе отношение, опять затянул свое:

- Избавиться от него надо, и все тут.

- А как мы от него избавимся? Не душить же его, в самом деле, - сказал Аук, брезгливо глянув на В.

- А вот как! - прокричал Аум, и долбанув кулаком по стене туннеля, выбил напрочь один из металлических листов. - Туда его и вся недолга́!

В. чуть не потерял сознание. Туда? Куда это ТУДА? Содрогаясь, он выглянул в пробитую Аумом дыру и увидел в ней черный, холодный, бескрайний космос…

Но тут вмешался Аул:

- Я придумал! Он может попытаться развеять свое беспокойство! А? Что скажите, дадим ему шанс?

Аум не захотел давать В. никаких шансов, но остальные все-таки согласились с Аулом.

-Так, - втолковывал Аул В., когда они опять зашагали по туннелю, - гони прочь даже тень тревоги, понял? Ты должен идти в абсолютном спо-кой-стви-и! - выговаривал Аул по слогам, но В. от этого не становилось легче.

Один вид черноты за стенами туннеля повергал его в ужас. Как он мог быть спокойным, если они угрожали выкинуть его в эту мрачную бездну?!! Как ни крути, В. несдобровать. Или его отправят в открытый космос, или бросят посреди чудовищного лабиринта, или же его придушит безумный Аум! И В., само собой разумеется, не мог обрести вожделенного спокойствия. Наоборот, он был в совершенном ужасе, и стены туннеля все сжимались, а они все не могли никуда придти и в конце концов уже чуть ли не ползли. Когда они добрались до перекрестка, Аум вскричал:

- Все! Конец ему! - здесь было так тесно, что он прокричал это прямо в лицо В., обдав его горячим дыханием.

- Погоди, погоди, - встал опять на защиту В. Аул.

- Чего годить? - кричал Аум, стуча по потолку, который не позволял им разогнуться. - Все! Дальше некуда!

- Постой, погоди, есть еще один выход! - упорствовал Аул.

В. чуть не о́бнял Аула за такие его слова.

- Он может отдать что-то дорогое и тем искупить, так ведь? - спросил Аул.

Остальные закивали.

- Может, может, - согласились Аук, Аус и Аун. Даже Аум пробормотал что-то вроде «ну да».

Аул обратился к В.:

- Есть у тебя нечто ценное? Какая-нибудь очень дорогая тебе вещь?

Но у В. не было ничего, даже носового платка в кармане.

- Плохо дело, - сказал Аул. - Идти дальше мы не можем. Отпустить тебя мы тоже не можем, потому что если останешься в живых ты, то и беспокойство твое останется и оно так или иначе нас убьет. Что же делать?

В. не знал, что делать. Но Аум знал: он с грохотом выбил опять один из металлических листов и теперь подступал к В., протягивая к нему руки. В. весь съежился.

Но тут Аул свнова выручил В.:

- Стой! Остается еще одно решение, хотя оно уж точно последнее! - и он достал здоровенный тяжелый нож из-за пазухи. В. похолодел.

- Мы вынуждены, понимаешь? – мягко проговорил Аул, приближаясь к В. с ножом в руке. - Ты должен отдать что-то дорогое, что-то очень, очень дорогое. Если ты отдашь это добровольно, то не придется брать вдвойне, - Аул навис над В., замахиваясь на него ножом. Остальные бородачи обступили В. Он не мог спастись, не мог… Он пытался сопротивляться, но его схватили и держали так, что он не мог пошевелиться. Аул ухватил В. за руку. Он поднес руку В. к черной дыре в туннеле и занес над рукой нож…

- Не-еее-е-еет! - закричал В.

- Ты отдашь самое дорогое добровольно? – спрашивал Аул. - Тогда нам не придется брать вдвойне!

Но В. даже не понимал, что говорит Аул, он кричал во весь голос и напрягал все мышцы своего тела, но не мог сладить с бородачами.

Аул посмотрел на В. внимательно и тихо произнес:

- Нет, он не отдаст, он никогда не отдаст самое дорогое добровольно. Придется взять вдвойне.

И тут же Аум ухватил В. за левую руку и приставил ее к правой. Теперь Аул мог одним ударом отрубить В. обе руки.

- Нет, нет, - умолял В., - не надо, пожалуйста, не надо! Только не это! Нет, нет!

Аул пристально смотрел в глаза В.:

- Ты не понимаешь. Мы все умрем из-за тебя, - он приблизил свое лицо вплотную к лицу В. и медленно проговорил: - Ты не понимаешь, и ты никогда не отдашь самое дорогое добровольно.

И больше не мешкая, Аул замахнулся и обрушил нож на руки В.

- А-а-а-а! - кричал В. Словно в страшном сне он видел, как две его отрубленные руки исчезали в черном космосе.

- Нет, нет, нет! - только и мог повторять он. Культи его рук заботливо обмотали лоскутами, оторванными от мантии Аула, но В. ничего не чувствовал и ничего не видел. Перед его взором стояли только две его руки, которые он навсегда потерял.

В. не видел, как они шли и стены туннеля расступались. Он не помнил, как они миновали несколько перекрестков. Не помнил, как они подошли к двери, как вышли через нее на свет… Он ничего не помнил, он помнил только две свои кисти, две свои руки, без которых он больше не человек, не человек… Лучше бы ему умереть, лучше умереть, умереть… Он не может, не может этого перенести, он не может… Они все равно что убили его, убили, убили…

*******

В. казалось, что свет померк. Но на самом деле В. даже не потерял сознание. Он уже перестал кричать, но его трясло. Он не понимал, где он, кто он и кто эти люди, которые заботливо поддерживали его под локти. Они куда-то пришли и В. усадили на стул. Здесь было светло. Пришел какой-то человек. Он стал шептаться с теми, которые привели В. Этот человек казался В. лишь мутным белым пятном, он приблизился к В.

В. силился разглядеть человека, он словно продирался сквозь белый туман, но с его зрением что-то стряслось. Он никак не мог сфокусировать свой взгляд. Вдруг В. почувствовал на своих глазницах две теплые руки. Потом некто отнял руки и В. смог открыть глаза и пришел в себя. Он вспомнил, кто он и кто привел его сюда. Эксикурсоводы шли с ним по туннелю… И тут на В. обрушилось все его горе. У него больше нет рук!

Но, может быть, то был только страшный нелепый сон? В., зажмурившись, по́днял свои руки, но не мог даже взглянуть на них. Он так боялся что это правда. Но бесконечно медлить было нельзя, и В. посмотрел на свои руки. Он увидел две уродливые культи вместо своих прекрасных кисте́й, вместо длинных и утонченных, но сильных пальцев, которыми он так гордился. Два чудовищных обрубка вместо крепких и ловких рук, которыми он утирал свои слезы, которыми похлопывал друзей по плечу, которыми ласкал женщин. С бесконечным отчаянием В. созерцал свое уродство и думал о том, что теперь он отныне и навсегда инвалид.

- Не беда, - проговорил мягкий голос.

В. по́днял глаза и наконец рассмотрел того, кто сидел перед ним на стуле. Если бы В. не был в такой печали, он нашел бы истинное удовольствие в созерцании лица этого человека. Спокойные синие глаза, мягкие темные волосы, зачесанные назад, плавно изогнутые линии губ… От него так и веяло спокойствием, теплом и радушием.

- Не беда, - повторил незнакомец и ласково улыбнулся В.

Не беда? Он говорит В., что потеря обеих рук не беда! Что же тогда беда в понимании этого красавчика?

«Красавчик», как окрестил его В., между тем взял обе руки В. в свои и просто держал их, но так заботливо, что В. сразу стало гораздо лучше. В. чувствовал такое тепло и мягкость там, где его касался этот человек. Как приятно! Боль улетучилась, ее словно и не бывало. В. и думать забыл про свою потерю. Его окутало излучение любви, исходящее от незнакомца. В. как будто поднимался куда-то ввысь, туда, где потеря рук действительно не беда, где не может быть никакой беды, никогда никакой беды. Нет ничего неотвратимого, и непоправимого тоже нет… В. вдруг понял: действительно, то, что случилось, не есть беда или горе.

Как легко! Как радостно! Вот что это за чувство! Радость, радость, радость! Звенящая танцующая радость! В. и не заметил, как его губы дернулись и сами собой растянулись в улыбке. И сидящий напротив человек тоже улыбался ему. И он знал, как и В., что нет беды и нет горя, но есть только радость, бесконечная, бескрайняя радость! Сам собой у В. вырвался звонкий и счастливый смех. И человек напротив тоже смеялся. Наверно, сторонний наблюдатель усомнился бы в их душевном здоровье, но только они двое знали, что их смех – это переливающееся через край неудержимое счастье.

В. даже забыл о своих изувеченных руках, но человек, которого В. теперь хотел бы назвать своим другом, не забыл. Он взял руки В. так, что две культи́ лежали прямо на его ладонях. В. радостно смотрел на эти забавные манипуляции. Он не был подобен пьяному, он ясно осознавал, что это он, В., лишился рук, и понимал, что это значит для всей его будущей жизни. Но все волшебство было в том, что на радости это никак не отражалось, радость ничуть не уменьшалась под влиянием сего прискорбного факта. Друг сказал: «Смотри!» - В. взглянул на свои изуродованные руки и увидел…

Сначала нарисовался серебристый контур, который четко повторял очертания кисте́й В., а потом В. почувствовал легкое щекотание в культях… и контур начал заполняться! Сначала он наполнился только серебристым мерцанием, но потом и чем-то не столь эфемерным, как мерцание, он наполнился плотью. В. видел, как выросли кости и на них появились мышцы и вены, а потом и кожа. Еще мгновение – и обе руки В. были на месте, целые и невредимые! В. согнул и разогнул пальцы. Они слушались беспрекословно.

В. опять посмотрел в глаза своего друга. Да, этот человек, он друг не только для В. Без тени сомнения В. знал, что этот человек друг любому живому существу. Ни злость, ни ненависть, ни обида уже не властны над ним. Никакое людское деяние, будь то даже убийство, не сможет погасить в нем этот свет сияющей беззаветной любви. В. вздохнул.

Он только сейчас понял, что лицезрит настоящее чудо, и чудом этим было не восстановление отрубленных конечностей В., но чудом был человек, что сидел напротив В. И хотя В. и благоговел перед ним, но почему-то в то же время не чувствовал никакой робости. В. так и не уразумел: то ли этот человек поднял В. до высот, на которых сам пребывал постоянно, то ли В. и сам всегда был таким возвышенным, но только не догадывался об этом. В. чувствовал и в себе этот неугасимый свет любви, что сиял в глазах его друга. И В. знал: они вместе сделали это. Они вместе излечили В.! Но, конечно, без этого человека не было бы ничего. Кто же он? Может быть, воплощенное божество?

- Эл Рэл, - представилось «божество», протягивая В. руку.

- В., - улыбаясь, ответил В.

- Рад знакомству, В.!- улыбался в ответ Эл Рэл., пожимая В. его вновь приобретенную правую руку. В. не знал, то ли падать на колени перед Эл Рэлом, то ли объясняться ему в любви, и В., наверно, почувствовал бы неловкость, будь на месте Эл Рэла кто-нибудь другой. Но Эл Рэл разом развеял смятение В. тем, что вскочил со стула и, невесть откуда достав гитару, пустился в пляс, распевая веселую песенку, видимо, только что им сочиненную, о том, как некий герой в битве потерял руку, но прекрасная волшебница напоила его чудесным эликсиром и рука заново отросла.

Оказалось, что на Эл Рэле обтягивающие белые брюки и совершенно пижонская рубашка с по́днятым воротом. Он так лихо крутил бедрами и залихватски подмигивал В., что В. и самому захотелось пуститься в пляс. О том, чтобы поклоняться Эл Рэлу как воплощенному Господу, В. конечно, уже и не думал. Эл Рэл допел свою песню, сорвав аплодисменты находившихся здесь же эксикурсоводов.

В. только сейчас заметил бородачей, оттяпавших ему руки. Но почему-то сейчас он на них совсем не злился. Не их вина, что они связались с таким остолопом как он. И не вина В., что он не догадывался о том, как губительно беспокойство. И вообще никто ни в чем не виноват. А кроме того, они наверняка знали, что существует этот бесподобный Эл Рэл и что он сможет вернуть В. его руки. К В. подошли все бородачи и по очереди пожали ему руку.

- Рад, что к тебе вернулись твои драгоценные грабли, - пробурчал Аум, пожимая ему руку. - Только в другой раз гляди, может, так легко и не отделаешься.

Последним руку В. пожал Аул. Он спросил:

- Ты уже понял, где находишься?

В. покачал головой.

- Это Ремонт, - обвел руками Аул довольно вместительный зал. -Здесь можно починить, то есть отремОнтить, все, что угодно, даже человека. Так что тебя отремонтили, с чем тебя и поздравляю.

В. огляделся. Он увидел странную смесь больницы и танцзала. Вроде бы все вокруг сияло белизной и чистотой, и здесь даже была кушетка, очень похожая на больничную койку, но в то же время вдалеке виднелось подобие сцены. Там играла огнями цветомузыка и громоздилась звуковая аппаратура. То тут, то там стояли столики со стульчиками, как в обыкновенном кафе, где иногда дают концерты. Аул перехватил изумленный взгляд В., обозревающего эту странную обстановку.

- Ах, это, - он махнул рукой в сторону сцены. - Сегодня здесь Эл Рэл хозяйничает, других ремонтиров пока нет. А Эл Рэл страсть любит выступать. Вон, гляди, уже готовится, - В. увидел, что Эл Рэл и правда уже был на сцене и возился с аппаратурой. - Может, заглянем вечерком на концерт, - сказал Аул, с улыбкой наблюдая за Эл Рэлом.

Потом он спросил В.:

- Ты готов продолжать?

В. засомневался. Что продолжать? Если речь идет о том, чтобы опять лезть в тот туннель, то он ни за что…

- Ты не понял? - спросил Аул. - Мы же на Базе! Это один из пяти залов, в которых ты еще не был. Осталось четыре. Ты хочешь посмотреть, что в других залах?

В. хотел, конечно, но немного побаивался. В конце концов он решил, что готов идти до конца и готов открыть все одиннадцать дверей. Они распрощались с Эл Рэлом, который не преми́нул пригласить их на свой концерт, и вышли из Ремонта. Выходя, В. успел заметить, что на двери́ висит табличка с изображением гаечного ключа.

Дата добавления: 2015-08-18