Перебор

Я проснулся с первым проблеском зари. Солнце еще не поднялось из‑за горизонта, и пляж был залит странным голубоватым светом – темным и ярким одновременно. Это было красивое и успокаивающее зрелище. Казалось, что даже волны плескались тише, чем обычно.

Я не разбудил Джеда, потому что люблю бодрствовать, когда другие спят. При этом мне хочется просто послоняться вокруг, приготовить завтрак, если есть из чего; а в данном случае у меня возникло желание побродить по берегу. Прогуливаясь, я решил поискать красивые ракушки. Багз сделал мне очень хорошее ожерелье, но многие ракушки оказались слегка тусклыми. Наверное, его не особенно заботило, чтобы ожерелья вышли эффектными. Даже ожерелье Франсуазы, самое лучшее из наших трех, было не таким красивым, как ожерелья большинства других обитателей лагеря. Я довольно быстро насобирал ракушек, и передо мною встала тяжелая проблема выбора – от каких же отказаться. Самой великолепной, по‑моему, была ракушка с синими, красными и зелеными пятнышками – панцирь крошечного краба. Я решил, что она будет центральным звеном моего нового ожерелья, и с нетерпением ждал того момента, когда начну перенизывать ожерелье, возвратившись домой.

Метрах в двухстах от того места, где мы спрятали лодку, я наткнулся на спавшую на зеленой траве парочку. Ту самую, которая вчера прошла мимо нас с Джедом. Первым моим побуждением было повернуться и уйти, но любопытство остановило меня. Они выбрали для проживания на удивление отдаленный пляжный домик в нескольких километрах от Хатрина, и мне стало интересно, что это за люди. Я распихал ракушки по карманам и направился по песку к ним.

Теперь, когда у меня появилась возможность рассмотреть эту парочку с близкого расстояния, она меня ужаснула. Область вокруг рта девушки была покрыта болячками, которые облепили жирные черные москиты. На ее руках и ногах сидело по меньшей мере тридцать или сорок штук. Я махнул рукой – они даже не сдвинулись. На парне москитов не было. И не удивительно, подумал я, потому что он явно не был для них лакомым кусочком. Судя по его росту, он должен был весить килограммов семьдесят, но в нем было никак не больше пятидесяти. Тело его походило на рисунок из учебника по анатомии: отчетливо просматривалась каждая косточка, каждая ослабевшая мышца. Около него валялся пузырек с таблетками, на котором был написан адрес какой‑то подозрительной аптеки в Сураттхани. Я поинтересовался его содержимым, но он был пуст.

Некоторое время я рассматривал парня, прежде чем обнаружил, что его глаза немного приоткрыты. Всего лишь узкие щелочки, которые и не заметишь при первом взгляде. Я подождал, пока он моргнет. Он не моргнул, а может быть, я проглядел, поэтому я стал ждать, когда он вздохнет. Этого он тоже не сделал. Тогда я наклонился и потрогал его грудь. Она была теплой, но окружающий воздух тоже был теплым, и это совершенно ничего не значило. Я надавил рукой сильнее. Мои пальцы глубоко проникли ему под ребра, и кожа провисла над костью. Пульс не прощупывался. Я начал считать, старательно отмечая секунды «слонами», и когда я насчитал шестьдесят «слонов», то понял, что он мертвый.

Я нахмурился и огляделся по сторонам. Если не считать фигуры спящего Джеда и рисовых мешков, пляж был совершенно пуст. Тогда я еще раз посмотрел на девушку. Благодаря москитам я знал, что она жива. К тому же ее грудь мерно поднималась и опускалась.

Это вывело меня из равновесия. Меня не тревожил парень, потому что он приехал в Таиланд и хватил лишнего, а значит, это был его выбор. Но в отношении девушки дело обстояло совершенно по‑другому. Как только у нее пройдет опиумный угар, она очнется на пустом пляже возле трупа. Я решил, что это будет для нее ужасно, и, понимая, что обнаружил ее я, ощутил некоторую ответственность за нее. Закурив сигарету, я начал размышлять, каким образом могу помочь ей.

О том, чтобы разбудить девушку, не могло быть и речи. Даже если сумею это сделать, с ней только случится истерика… Потом вмешаются тайские власти на Пхангане, а это уже катастрофа… Еще один вариант: разбудить Джеда и попросить у него совета… Но я отбросил эту мысль. Я знал, что он скажет. Что это не наше дело и мы должны оставить эту парочку там же, где нашли, а я не хотел поступать подобным образом.

Наконец у меня появилась идея. Я оттащу тело парня в кусты и спрячу его там. И когда девушка проснется, то решит, что он пошел прогуляться. Спустя день‑другой она поймет, что он исчез, и начнет беспокоиться, не случилось ли с ним чего‑нибудь, но, по крайней мере, она не узнает, что он умер. К тому времени муравьи и жуки, наверное, сожрут его тело, и никто, кроме меня, не будет знать правды.

Я занялся вставшей передо мной задачей, время от времени поглядывая на часы. Джед скоро проснется, и тогда мы должны отправляться.

– Джед, – мягко позвал я.

Он зашевелился и помахал перед лицом, как будто отгонял муху.

– Джед! Проснись!

– Что такое? – забормотал он.

– Нам нужно отправляться. Уже светает.

Он сел и взглянул на небо. Солнце уже поднялось над горизонтом.

– Черт, да нам действительно уже пора. Проспал. Извини. Ну что ж, в путь так в путь.

Когда мы находились на полпути между Пханганом и нашим островом, я рассказал Джеду о мертвеце и о том, как я решил эту проблему.

– Боже мой, Ричард! – вскричал он, но лишь из‑за громкого шума мотора. – Какого черта ты это сделал?

– А что я, по‑твоему, должен был сделать?

– Тебе надо было оставить его на месте, идиот! Какое нам до всего этого дело? Никакого.

– Я знал, что ты так скажешь, – ответил я. – Я знал.

Дата добавления: 2015-08-18