по “Истории Франков” Григория Турского

Московский государственный университет

Им. М.В.Ломоносова

Епископ в раннесредневековом обществе

по “Истории Франков” Григория Турского

Доклад по истории средних веков

студентки 2 курса д/о,

гр.2011 Климовой А.А.

Руководитель семинара:

к.и.н.,

Агишев С.Ю.

Москва, 2013

Содержание

стр.

Введение………………………………………………………………………….3

Обзор Источника………………………………………………………………...6

Историография…………………………………………………………………..10

Глава 1 – Православная Галлия времен Григория Турского; функции епископов…………………………………………………………...…………....13

Глава 2 – Отношения между светской властью и епископатом...…………....21

Глава 3 – Идеал пастыря на земле…………………………………..………….31

Заключение……………………………………………………………………...36

Источники……………………………………………………………………….38

Список использованной литературы………………………………………….38

Введение

Епископу вверены люди Господни, и он воздаст ответ о душах их

(39-е апост. правило)

В данном докладе мне хотелось бы рассмотреть довольно сложную, но в то же время интересную тему, касающуюся церковной истории раннего средневековья. Тема доклада сформулирована следующим образом: «Епископ в раннесредневековом обществе по “Истории Франков” Григория Турского».

В своей работе мне бы хотелось подойти к раскрытию образа христианского епископа с разных сторон. А именно: обозначить функции, которые выполнял епископ; охарактеризовать отношения светской и духовной властей; попытаться составить образ идеального пастыря. Можно заметить, что первые две задачи относятся к внешней стороне Церкви и Православия, в то время как третья в большей степени – к внутренней. Конечно, браться за внутреннюю сторону, с моей стороны, могло бы показаться дерзостью, поскольку даже известный ученый сэр Семьюэл Дилл, занимающийся именно Святым Григорием Турским и Галлией его времени, писал: «Неясная религиозная жизнь раннего средневековья отделена от современного разума такой большой пропастью, такой революцией верований, что самое сочувственное отношение может только надеяться возродить её в слабом подобии. Её суровая, твердая, реалистическая вера в чудеса и страхи невидимого мира, кажется, ускользает от всех усилий сделать её для нас реальной».[1] И всё-таки можно попытаться прикоснуться к этому загадочному миру, обрисованному Григорием Турским, но не с холодным любопытством стороннего наблюдателя, а стороны своей пусть и маленькой, но всё-таки души.

Что собой представляет источник “История франков”? Прежде чем ответить на этот вопрос, необходимо понять его автора. Григорий Турский родился 30 ноября 539 (или 538) года в городе Клермоне, главном городе провинции Овернь. Биография Григория известна довольно фрагментарно, однако мы располагаем замечательным документом о святителе Григории, а именно его житием, составленным аббатом Одо (879-942 гг.), который был монахом в монастыре святителя Мартина в Туре в начале X века.[2] Житие описывает духовное становление личности Григория Турского. Из него мы узнаем родословную святителя. «Отец его был Флорентий, мать – Арментария, и, словно подтверждая, что благородство в этом мире вознаграждается щедростью Всевышнего, родители его были богаты и знатны». [3] Действительно, и со стороны матери и со стороны отца Григорий принадлежал к высшему галло-римскому сословию, представители которого служили католической церкви. Обучением Григория занимались его дядя Галл, епископ города Клермона, а после его смерти мальчик перешёл под покровительство епископа Авита. Именно от него Григорий получил основное знание христианских догматов и научился почитанию христианских святых: «Действительно, не изучал я грамматику, не читал ученых мирских авторов, но подчинился настоянию блаженного Авита, епископа Клермонского, который побудил меня написать труды для Церкви».[4] Тем не менее Григорий знал исторические хроники своих предшественников: Евсевия, Иеронима, Орозия. Также был знаком и с литературными произведениями, например, с “Энеидой” Вергилия, которую он цитирует во второй книге своей “Истории”.

Из жития мы узнаем, что в возрасте 25 – ти лет (приблизительно в 563 году) Григорий был посвящен в диакона. А уже в 573 году епархиальный совет Тура в результате обсуждения пришёл к мнению, что Григорий готов исполнять пастырские обязанности. В честь Григория и этого события поэт Фортунат написал следующие стихи:

«Бейте в ладони, счастливые люди, чье желание свершилось сейчас. Прибыл ваш иерарх, надежда всей паствы. Да празднует паства и веселятся дети, и те, кто уж стар и согнут годами – все этот час да прославят, ибо всем он счастье несет».[5]

Хотелось бы остановиться ещё на одном интересном факте биографии Григория Турского. Строки аббата Одо являются единственным историческим упоминанием о путешествии Григория в Рим, и по этой причине историки склонны сомневаться в том, что оно было. Согласно житию Григорий Турский приехал в церковь святых Апостолов (в Риме), где папа Григорий Великий встретил его с большим почтением: «И, стоя в ожидании, с изумлением понял тайный промысел Божий об этом человеке, который был у него перед глазами, который, хотя и не отличался величием, получал свыше великую благодать».[6] Григорий Турский в ответ на эти мысли папы ответил: «Господь нас создал, а не мы сами, Он равно творит и малое и великое».[7]

В течение двадцати одного года своего епископата светская власть в Туре перешла от Сигиберта к Хильперику, а затем вернулась к Сигиберту II. И со всеми этими правителями Григорий сохранял доверительные отношения. Григорий смог раскрыть эти сложные события двух десятилетий.[8]

Подводя итог краткому биографическому очерку о жизни Григория Турского, следует сказать, что умер он 17 ноября 594 года, именно в неделю святителя Мартина (который умер 11 ноября). «… Григорий, человек знаменитый не только святостью, но и знаниями, дал жителям Тура веру в то, что город их не должен прозябать в безвестности и незнании, но должен прославиться благодаря ему, как раньше стал известным благодаря Мартину, подобно тому, как Рим, прославившись апостолами, позднее был украшен ещё одним Григорием»[9], – написал аббат Одо в конце жития, посвященного Григорию Турскому. Невозможно переоценить значение святителя Григория Турского для людей его времени и тех, кто имел возможность пользоваться его наследием уже в последующие времена.

Теперь хотелось обратиться непосредственно к источнику. Характеристика источника будет дана в основном по монографии А.Д. Люблинской[10] и по вступительной статье к “Истории Франков” Л.Торпа. [11] Используемый в данном докладе источник называется «История франков в десяти книгах», хотя точного заглавия не установлено. Сам автор в списке своих произведений обозначил его, как “Десять книг историй” (Decem libri Historiarum), но сложившаяся в XVII веке издательская традиция закрепила заглавие “Церковная история франков” (Historia ecclesiastice francorum).[12] Однако будем руководствоваться оригинальным авторским названием – «История».

Дату написания “Истории франков” установить трудно, так как Григорий Турский работал над ней в течение своей жизни и неоднократно вносил изменения. Но приблизительно очертить временные границы можно. После своего посвящения в епископы (август 573 год), Григорий, осознавая возлагаемый на него груз ответственности, решил написать историю своего времени.[13] Тем самым определилась нижняя граница. Ввиду того, что Григорий трудился над своей книгой вплоть до последнего года жизни, следовательно, заканчивается работа в 594 году, хотя повествование доходит до 591 года.

Григорий Турский объясняет в Предисловии свои мотивы, побудившие его к созданию “Истории франков”: «На моих глазах произошло множество событий, как хороших, так и дурных. <…> Однако еще ни один автор не оказался достаточно искусным, чтобы должным образом описать эти события в прозе или в стихах. <…> стремясь сохранить для потомков память о прошлом, я решился рассказать простыми словами и о распрях злодеев, и о житии праведников».

В первой книге Григорий резюмировал всеобщую историю и историю церкви до апостольства святого Мартина, а также объясняет свою веру. Затем описывает происхождение и победы франков до смерти Хлодвига (книга II), рассказывает о событиях до смерти Теодеберта (книга III) и, наконец, до смерти Сигеберта (книга IV).[14] «Опираясь на труды Евсевия и святого Иеронима, Григорий вполне мог довести повествование до 378 года, затем по труду Орозия изложить события начала V столетия, постепенно дополняя отдельные книги», – пишет во вступительной статье Л.Торп.[15] Для первых четырех книг Григорий использовал не только труды упомянутых выше хронистов, а также апокрифическую книгу Сульпиция Севера “Gesta Pilati”, “Страсти” святого Иринея, “Historia” Рената Фригерида и “Historia” Сульпиция Александра (обе «Истории» конца IV в., до нас не дошли), письма Авита и Сидония Аполлинария и некоторые другие источники и документы.

«Начало пятой книги как бы открывает собой новый труд».[16] Рассказ начинается с яркого вступления, адресованного королям из Меровингской династии. «С сожалением я пишу о междоусобных войнах, в которые были вовлечены франки и короли. <…> Берегитесь раздоров, берегитесь междоусобной войны, в которой погибнете сами и погибнут ваши люди <…>».[17]

В книгах V – X рассказывается о лично пережитых событиях. «Детальный анализ происшествий, изложенных в них, в которых сам[18] Григорий принимал участие, позволяет сделать соответствующие выводы. Он появляется как действующее лицо в 67 из 265 глав своих последних шести книг и в большинстве из них играет центральную роль».[19] Приблизительно эти книги писались Григорием в годы 584 – 591. После отдельного пролога (книга V) следует подробный рассказ о королях в хронологической последовательности. Десятая книга является последней и включает в себя события 591 года. «В самом конце он ссылается на двадцать первый год своего правления, то есть 593 – 594 годы».

Следует упомянуть одну немаловажную структурную деталь источника. С 584 года Григорий возвращается назад к предыдущим книгам и начинает вставлять в них главы, по-видимому, считая, что о многом он писал слишком скупо. Л.Торп отмечает, что всего известно 68 введенных глав с новым материалом.

Язык, использованный для написания “Истории Франков”, это повседневная латынь Галлии VI века. Это не классическая латынь, которой пользовались Цезарь, Цицерон или Вергилий. Но она еще не превратилась в ту латынь, которую принято называть вульгаризированной.

Что касается стиля написания, то Григорий писал в безыскусственной, очень живой и выразительной манере.[20] Автор не стремится к стилевым изыскам. Григорий объясняет, почему он выбрал такой стиль: «Большинство понимает не философствующего ритора, а простую беседу». [21]

Теперь после характеристики источника с точки зрения его структуры, языка и стиля следует рассмотреть вопрос достоверности событий и фактов, описанных Григорием Турским. Святитель Григорий считался ревностным священнослужителем, поэтому модель, по которой он толкует реальность, есть православное христианство, «…и он привязан к ней не только умом, но и всем сердцем».[22] Отсюда может возникнуть некая субъективность восприятия истории и исторических личностей, хотя в общем-то каждый человек при создании своего литературного труда имеет свой взгляд на происходящее в мире, просто необходимо было выяснить в чём заключался субъективизм и понимание истории Григория Турского. Но это, как мне кажется, сделать удалось.

Григорий во время написания “Истории Франков” копировал оригинальные документы, собирал устные сведения, пользовался разнообразными письменными источниками, что свидетельствует о намерении Григория аргументировать свою точку зрения. (Афоризм про идеальное) так и “История Франков” имеет некоторые шероховатости. Григорий, по мнению Л. Торпа, чрезмерно увлекался малозначительными событиями в ущерб поворотным моментам истории его времени, о которых он сообщает вскользь.[23] Также из минусов источника можно упомянуть о фактических ошибках. В качестве примера может послужить ошибка в датировке, в частности, годы правления императора Юстина. Григорий пишет, что Юстин правил 18 лет, а на самом деле только 13 (565 – 578 гг.).

Но несмотря на некоторые неточности, ошибки, беспорядочность в сборе данных “История” Григория Турского больше чем просто хроника, так как «в ней сильна повествовательная сторона, а самые значительные события выстраиваются в драматургической последовательности».[24] Григорий обладал целостностью взглядов. Понимая модель толкования реальности, мы понимаем контекст, в котором Григорий интерпретирует исторические события. И это является большим преимуществом с точки зрения исторического факта.

В настоящее время известно двадцать восемь рукописей, содержащих значительную часть написанного Григорием, множество фрагментов его труда, а также палеотипическое издание 1512 года, выпущенное Жозефом Бадом без указания источников.

Как рассматривалась тема данного доклада в литературе? Для ответа на этот вопрос хотелось бы привести работы тех историков, которые показались наиболее интересными и информативными. Такой подход объясняется тем, что огромный пласт литературы посвящен Григорию Турскому как на русском, так и на иностранных языках, поэтому исследование всего этого наследия кажется автору в рамках данного доклада затруднительным. Следует отметить, что тема доклада в указанной далее литературе рассматривается в числе прочих тем, волнующих авторов. Поэтому историографического анализа, который имеет цель проследить развитие мысли по данной теме, не представляется возможным в полной мере осуществить.

“Житие отцов” (Vita Patrum), составленное Григорием Турским под редакцией Отца Серафима (Роуза) – одна из первых работ, которая была проанализирована. Перевод “Жития Отцов” с латинского и французского языков на английский осуществлен отцом Серафимом (Роузом) и Полом Бартлетом. Перевод на русский Лидии Васениной. Книга “Vita Patrum” была опубликована спустя более чем двадцать лет после кончины Отца Серафима в 1982 году и является плодом его трудов как монаха и как православного мыслителя. “Vita Patrum” была в первый раз представлена на русском языке в данном издании.

В третьем разделе книги Отец Серафим написал очерк о христианстве православной Галлии VI века. Это дает возможность почувствовать эпоху, в которой жил Григорий Турский, а также понять на основании каких мировоззренческих идеалов он писал свою “Историю Франков”. Особенно ценным материалом в этом очерке был раздел о церковном устройстве. В докладе были использованы сведения, приведенные Отцом Серафимом, о Галльском обряде и Литургическом цикле в главе о функциях епископов.

Материалы о развитии национальной церкви во Франции можно получить в монографии протопресвитера Иоанна Мейендорфа “История церкви и восточно-христианская мистика”. Автор, ссылаясь на Григория Турского, анализирует религиозную жизнь Франкского королевства, контакты франкской церкви с папством и Византией, роль династии Меровингов в развитии христианства. Также Иоанн рассуждает о некоторых епископах, которые были жертвами королевских интриг, но несмотря на все эти тяжёлые условия «пытались поддержать христианскую чистоту».

Сочинение Джеймса Робертсона “История Христианской Церкви в двух томах. Том I: от апостольского века до разделения церквей”, где рассматривалась тема доклада, является фундаментальным трудом по истории христианской церкви. Написана она на английском языке, перевод на русский сделал профессор А.П. Лопухин. Эта работа важна для нас с точки зрения изучения положения духовенства во Франкском королевстве в раннем средневековье. Робертсон приходит к заключению, что епископы, как и всё духовенство в целом, практически полностью были подчинены светским владыкам. Однако епископат не был столь бессилен и зависим, так как имел собственность и сильное религиозное влияние.

Монография Л.П. Карсавина “Культура средних веков” помогает понять дух эпохи, раскрывая основы психической стихии того времени. Особенно важным для данного доклада был очерк “Стихия средневековья в меровингской религиозности”. Карсавин пишет, что люди во время правления Меровингской династии искали религиозного единства, так как в восприятии метафизического мира всё еще было место языческим представлениям, которые постепенно сливались с христианскими. Но потом христианство набирает силу: «Вера в метафизический мир, преображаемый нравственным идеалом христианства, авторитет аскетов и служителей церкви исключают сомнение в основах христианской морали». Вот как Карсавин пишет о Григории Турском уже в конце очерка: «В наивных и бесхитростных проявлениях, в скромных добродетелях и детской вере Григория Турского – вершины меровингской религиозности…»

Таким образом, был представлен краткий обзор тех выдающихся трудов, которые в наибольшей степени помогли понять и раскрыть тему доклада.

Глава 1: Православная Галлия времен Григория Турского; функции епископов

В VI веке существовало одно единое христианство, равно на Востоке и на Западе, по учению и духу, с некоторыми формальными отличиями, которые в тот период не были существенными.[25] Управление церковью в Галлии было устроено по православной традиции. Отец Серафим (Роуз) пишет, что «в то время в Галлии было примерно 130 епископов, 11 из которых митрополиты или епископы крупных городов страны или епископы крупных городов страны с правом главенства над епископами их района».[26] Епископ управлял своей епархией самостоятельно. Митрополиты не имели непосредственной власти над епископами собственной провинции. Если возникали какие-то вопросы или разногласия, то епископы собирали собор, где каждый имел равное право голоса. Из источника мы узнаем о наличие епископского конклава и соответственно епископов-выборщиков, которые выбирали нового епископа (II, 13).[27]

«Обращение Хлодвига в православное христианство в 493 году привело к развитию национальной франкской церкви, de facto санкционированной Орлеанским собором под председательством короля (с 511г.)», – как отмечает протопресвитер Иоанн Мейендорф. Также он пишет, что «Франкская церковь обычно проявляла солидарность с римским епископом в вопросах вероучения, однако постоянных административных связей у нее с ней не было». [28] Папа Римский, конечно, почитался на Западе как патриарх, но всё-таки был “первым среди равных”. Только в последующие столетия папы начали предъявлять свои права на “всемирность”.

Во времена патриархата Григория Великого (590-604) митрополит Арля (на юге) ещё получал свои полномочия на свои права из Рима как папский наместник. Судебно он был ответственен не перед местным епископатом, а перед папой. Однако на практике эта роль наместника была формальной, ограничиваясь лишь воздаянием почестей, и с тех пор больше не упоминается. Что касается термина “апостольская епархия”, то его относили с особым почтением к епархии св. Петра, однако в Галлии этот термин характеризовал и епископские епархии. Этот тезис подтверждается копией письма преподобной Радегунды. Это письмо сохранилось в “Истории Франков”: «И как апостол Иоанн выполнил просьбу Господа, пусть и вы выполните все то, что я недостойная и смиренная, прошу вас, Отцов церкви, моих владык и апостольских отцов» (IX, 42).[29] Под апостольскими отцами Радегунда понимала епископов, достойно занимающих свои престолы.

Помимо контактов Франкской церкви с папством, также были установлены дипломатические отношения между Меровингской монархией и Византией. Например, император Маврикий (582-602) искал союза с Хильдебертом II (575-596) против лангобардов. Ещё один аспект византийского влияния отражался в Галликанской литургии, которая содержала некоторые восточные элементы, в частности, пение Трисвятой Песни по-латински и по-гречески перед чтением Писания. Также об отношениях франков с Византией свидетельствует просьба королевы Радегунды частицу Святого Креста у императора Юстина II и императрицы Софии.[30]

«Франкский епископат этого периода не был выдающимся в области интеллектуальных исследований или богословских познаний, но, несмотря на свою зависимость от местных королей, он дал миру нескольких подлинных святых и подвижников веры, которые поддерживали его нравственный авторитет в народе».[31]

К характеристике христианства в Галлии следует рассмотреть проблему арианства и язычества. «В Галлии арианство вытеснялось по мере распространения франкского владычества, которое повсюду мечом вводило православие», – пишет профессор церковной истории королевской коллегии Лондона Джеймс Робертсон.[32] Во время своего обращения на Орлеанском соборе, Хлодвиг был единственным королем, который исповедовал православную веру, потому что другие государи запада были ариане, а император Анастасий склонялся к монофизитству.[33] Хлодвиг даже под предлогом искоренения арианской ереси воевал против Вестготского королевства. Отсюда, короли Франции приобрели название “старших сыновей церкви”.

Однако успешные попытки, сделанные против искоренения арианства, совсем не исключают проявления язычества в повседневной религиозной жизни Меровингской Галлии. «Григорий Турский передает в качестве народной поговорки в Испании, что “не беда, если кто-нибудь проходящий между языческим жертвенником и церковью Божьей отнесется с благоговением к обоим”». [34] То есть в восприятии метафизического мира языческие представления сливаются с христианскими.[35] «Совершается бессознательный синтез, в темных глубинах которого не всегда удается уловить лучи преображающего сияния церкви», – такую метафоричную характеристику меровингской религиозности дает Карсавин Л.П.[36]

Функции епископов

Апостол Павел писал, что задачей епископов является духовное руководство общиной, они должны были “пасти Церковь Господа и Бога” (Деян 20:28). Задача пасти стадо Божье возлагается на плечи пастырей (Еф 4:11), и это особо подчеркивается тем, что Сам Иисус в 1Пет 2:25 назван “Пастырем и Блюстителем душ ваших”. Задачу епископов апостол Павел видит также в поучении и наставлении, т.е. в попечении о душах (Тит 1:9). Это соотносится с Евр 13:17, где о наставниках говорится, что они “неусыпно пекутся о душах ваших, как обязанные дать отчет”. Эти функции были самыми главными для епископа. Григорий Турский, будучи пастырем, выполнял эти предписания. Он действительно чувствовал ответственность за души своих прихожан. В “Истории Франков” примеров таких епископов предостаточно (Сальвий, Авит, Домнол и др.)

Также важнейшей функцией епископов является проведение литургии (мессы). Сейчас мы не располагаем точной информацией, из чего складывалась Галлийская месса. Но некоторые особенности всё же можно выделить. В “Истории Франков” фрагментарно представлено описание мессы епископа Палладия: «Как только он начал Benedictus, король спросил, кто это такой» (VIII, 7). В католической мессе во времена Меровингов, когда вступал священник, отправляющий церковную службу, три мальчика из хора пели три канта: Kyrie Eleison (в начале и в конце), затем епископ, как и в данном случае, пел Benedictus.

Kyrie Eleison (Господи, помилуй!) – это молитва, открывающая и закрывающая цикл обязательных песнопений. Достаточно древняя по происхождению, она поется не на латинском, а на греческом языке. Песнопение “Благословен” (“Benedictus”) связано со второй частью мессы (евхаристией). Основой этого песнопения стали возгласы людей, радостно встречающих въезжавшего в Иерусалим Христа: «Благословен грядущий во имя Господне» (Евангелие от Иоанна). Так, перед молящимися происходит еще одно событие из жизни Иисуса – вход в Иерусалим, ставший началом Его крестного пути. Именно поэтому “Benedictus” звучит или непосредственно перед евхаристией, или сразу после нее.

«Литургический год был, в основном, таким же, каким он известен сейчас и на Востоке, и на Западе. Великие праздники, такие как Рождество, Крещение, Пасха, Вознесение и Троица, отмечались с особенной торжественностью, как и дни святых, например, св. Иоанна Крестителя, святых Петра и Павла. Римские святцы включали много тысяч имен, и память местных святых хранили с особым почитанием; в Туре, как сообщает нам Григорий, служили особые всенощные праздники святым Мартину, Литорию и Врисию Турским, св. Симфориану Отанскому и св. Иларию из Пуатье»[37] (“История франков”, X, 31).

Епископам зачастую приходилась защищать свою веру, когда еретики бросали им вызов и попирали священные догматы. Епископ Авит по просьбе короля Гундобада написал полемические сочинения против учения Евтихия и Савелия (т.е. против несторианства).

Одна из самых важных функций, выполняемая епископами, заключалась в обращении людей в христианскую веру. Клермонский епископ Авит (упоминавшийся выше) крестил евреев. В праздник Пасхи Авит обратился к евреям: «Я не собираюсь принуждать вас силой верить в Иисуса Христа, но обращаюсь к вам, чтобы пролить свет истины в ваши сердца. <…> Если вы готовы поверить в то, во что верю я, то станьте стадом моим, а я буду вашим пастырем. Если же нет, то уходите отсюда».[38] Григорий Турский сообщает, что около пятисот евреев крестились в Клермоне, отказавшиеся ушли в Марсель. Стоит отметить, что епископ Авит пытался обратить евреев мирным путём, путём убеждения и объяснения сути священного писания и христианской веры.

Ярким примером этой же функции является собор, который был созван по инициативе испанского короля Реккареда с тем, чтобы выяснить, какую же веру следует считать истинной. Были приглашены франкские епископы, которые смогли доказать королю триединую сущность Бога. Однако здесь просматривается определенный умысел со стороны короля. Потому что сразу после собора, он отправил послов к франским королям Гунтрамну и Хильдеберту в надежде заключить с ними мир. Григорий Турский этот факт обходит стороной. Для него было очень важным, что испанский король стал православным, а, следовательно, можно было надеяться, что и вся Испания тоже обратиться в истинную веру.

«Борьба против дьявола, которая является основной миссией святого Архангела Михаила, продолжается по сей день, ибо дьявол всё ещё жив и активен в нашем мире» (Римский Папа Иоанн Павел Второй).
Еще одной функцией епископов могло быть изгнание демонов из одержимых. Григорий Турский об этом сообщает: «Когда Агерик произнес молитву экзорцизма (на изгнание духов) и намазал ее лоб елеем, дьявол закричал и открыл свое имя епископу. Однако Агерику так и не удалось освободить женщину от дьявола, и он разрешил ей уйти. Она поняла, что больше не сможет жить в этом районе, поэтому направилась к королеве Фредегунде и нашла у нее убежище».[39] Так что изгнание демонов практиковалось не только католиками, ведь времена Григория Турского это времена единого христианства.

Епископы также выполняли и утилитарные функции, в частности, занимались строительством. Епископ Иньюриоз «закончил строительство церкви Святой Марии внутри стен Тура. Именно в его время построили церковь Святого Германа и основали селения Нейи и Люзиль».[40] При Епископе Бавдине «…построили второе селение Нейи. Именно он учредил общую трапезу для каноников».[41] Также некоторые епископы основывали монастыри. Так епископ Клермона Епархий построил монастырь в Шантуане, «где уединялся во время святых дней великого поста» (II, 21).

Епископы обладали земельной собственностью, могли ей распоряжаться. Например, епископ вестготов Квинциан, который бежал в Клермон от враждебно настроенного народа, получил от епископа Евфразия и епископа города Лиона земельный надел. На своей земле епископы надзирали за сельскохозяйственными работами: «… Этерий[42] находился в поле вместе со своими сельскохозяйственными рабочими, занятыми пахотой».[43]

Война и защита границ государства также могли входить обязанности епископов. Примером воюющих епископов можно назвать Салония и Сагиттария. «В тех сражениях, которые вел Муммол с лангобардами, они, наподобие светских опоясав себя оружием, собственноручно убили многих».[44] Григорий, конечно, пишет об этих епископах в негативном ключе, но тем не менее данная функция просматривается.

Епископов часто посылали в составе посольства. В тоже время епископы могли и принимать послов. Таких примеров в источнике встречается довольно много, следовательно, эта функция была очень распространенной и востребованной, потому что епископы были грамотными, образованными, вхожими в королевские дела людьми и могли своими умениями повлиять на принятие важных государственных решений. «Когда подошло время конференции, король Хильдеберт направил к королю Гунтрамну в качестве представителей епископа Эгидия, Гунтрамна Бозона, Сигивальда и еще многих других».[45] «Сначала в Пуатье были отправлены послы, чтобы те спросили, впустят ли людей Гунтрамна в город, но Маровей, епископ Пуатье, принял послов враждебно».[46]

Политическая важность и богатства епископов возводили их в сан советников государя, и в этом положении их способности и знания помогали приобретать гораздо большее влияние, чем могли позволить себе другие.[47] «Отсюда во Франции выросла система смешанных церковных и гражданских соборов, которая на время вытеснила собою чисто духовные соборы». [48]

Кроме того, Епископ мог быть главой монашеского сообщества. Примером такого служения является епископ Ле-Мана Домнол: «…он являлся главой монашеского сообщества в церкви Святого Лаврентия в Париже» (VI, 9). Епископ Маровей был настоятелем женского монастыря Святого Креста, основанной святой Радегундой (IX, 40).

Таким образом, стать епископом в меровингской Галлии VI века означало взвалить на свои плечи огромную ответственность и получить огромную власть. Избранный епископом сохранял свои владения и должность вплоть до дня смерти, хотя были и исключения. Епископы были гарантами чистоты православной веры и защищали ее интересы.

Глава 2: Отношения между светской властью и епископатом

«…отдавайте кесарево кесарю, а Божие Богу» (Мф.22:15-22). «Нет власти не от Бога» (Рим.13:1). Sacerdotium et Imperium учение папы Римского Геласия I о «двух властях». Эти цитаты и учение были знакомы раннесредневековому обществу. Но как они проявлялись в реальности? Какая власть была доминирующей: светская или духовная? Или же они были равными? Воплотилось ли учение Геласия I в жизнь в рамках раннего средневековья во Франкском королевстве? Принадлежала ли священная власть духовенству в той мере, в какой мирская власть принадлежала государям? Ответы на эти вопросы мы будем искать у Григория Турского.

Назначение епископов могло проходить по велению королей и королев. В частности, епископы Тура Теодор и Прокул были назначены королевой Клотильдой. Интересно отметить, что оба епископа из Бургундии, откуда происходила и сама королева. В книге III Турский, пишет, что они управляли епархией в течение трех лет, а в книге X – два года. Приблизительно их правление длилось в течение 520 -521 годов. Это время, когда Бургундия ещё не вошла в состав франкского королевства, что случилось только в 534 году. Тем самым Клотильда допустила к управлению епархией своих «земляков», защищая их от враждебного бургундского населения. Епископ Динифий, также бургундского происхождения, был наделен Клотильдой частью земельной собственности, которая до этого входила в состав королевского землевладения. Более того, он имел право распоряжаться землей, руководствуясь исключительно своей волей.[49] (X, 31)

Григорий Турский допускает некоторое противоречие: в книге III он пишет, что епископы Теодор и Прокул пришли на смену епископу Леону; однако в X книге, где представлен полный список Турских епископов, Леон оказывается тринадцатым епископом, а Теодор и Прокул десятыми. Это касается и епископов Динифия и Омация, которые по III книге были до Теодора и Прокула, а в X – они занимают одиннадцатое и двенадцатое место соответственно.

Шестнадцатый епископ Тура Бавдин был на службе у короля Хлотаря в качестве рефендария (X, 31). Считался приближенным короля, поэтому также прослеживается взаимосвязь воли государя и выбора епископа на кафедру.

Однако собрание епископов и городских жителей также могли избрать своего епископа: «В Клермон сразу же направили послов, собрали местных епископов и городских жителей и избрали епископом Квинциана, ставшего четырнадцатым главой епархии» (III, 2). Но следует сказать, что таких выборов было гораздо меньше.

«Уважать следует того, кто щедр, а не того, кто может быть щедрым», – сказал однажды Николо Макиавелли. Король Хлодвиг отправлял дары в храм Святого Мартина Турского: «Затем король отправил в храм Святого Мартина посланцев с богатыми дарами» (II, 37).

Король восточных франков Теодеберт также отличался щедростью по отношению к церкви: «Весьма щедрым оказался и другой его жест: он освободил церкви Клермона от всей дани, которую те обычно выплачивали в королевскую казну» (III, 25). Из этой цитаты также следует, что церковь была не равна по положению светской власти, так как должна была выплачивать дань королю. Но, как выяснилось, Теодеберт освободил церковь от этой повинности.

А вот король Хлотарь щедрым не был. Он издал постановление о том, что «все храмы его королевства должны выплачивать третью часть своих доходов в его сокровищницу» (IV, 2). [50] Всех епископов обязали подписать документ, в котором они выражают свое согласие с этим постановлением. Но один епископ по имени Иньюриоз отказался платить, и Григорий Турский цитирует этого епископа: «Если ты хочешь отобрать то, что принадлежит Господу, то Господь вскоре лишит тебя царства. Ибо тот, кто должен кормить бедных из своих закромов, не должен заполнять свои сундуки подаянием, данным другими».[51] Хлотарь настолько был поражен такой реакцией епископа, что побоявшись божественного возмездия, отменил свое решение, а Иньюриозу отправил послов с подарками. Невольно вспоминается случай папы Григория Гильдебранда и немецкого короля Генриха IV. Хотя исторический контекст совсем другой, и боролись они за инвеституру, а не за экономическую самостоятельность церкви, но, тем не менее, Генрих тоже побоялся спорить с церковной властью и прошёл через “Каносское унижение”.

Король Теодорих, в отличие от Теодеберта или Хлодвига, притеснял церковь. В частности, епископ города Вердена Дезидерат длительное время находился в опале. Причин Григорий Турский не указывает. Но достаточно вспомнить то, что Теодорих исповедовал учение Ария, и поэтому, может быть, пренебрежительно относился к ортодоксальным представителям христианства. Король Теодеберт помог епископу Дезидерату и Верденской епархии, так что жизнь в этой местности стала налаживаться: «Теодеберт проникся сочувствием и предоставил ему заем в семь тысяч золотых монет. Дезидерат принял его и разделил среди своих жителей. В результате деловая активность жителей Вердена стала процветать, и так продолжается до настоящего времени» (III,34).

Еще одной характерной чертой отношений светских владык и епископов является частая помощь епископов в укрытии государственных деятелей от разных гонений. В частности, Парфений, служивший при дворе короля Теодеберта, просил двух епископов сопроводить его в город Трир втайне от разъяренной франкской толпы. Но сделать это не удалось, народ смог его отыскать. Позорной смертью умер Парфений за свою алчность (III, 36). Сразу приходит на ум смерть алчного инспектора Пацци от руки доктора Ганнибала во Флоренции (кстати, идею Лектор заимствовал у Данте в лице Альберто Камичоне деи Пации, но Лектор привнес, как всегда, свою изюминку).

Также епископская помощь понадобилась графскому брату Маклиаву: «Бретонский граф Ханаон убил трех своих братьев. Четвертого брата, Маклиава, он заковал в цепи и посадил в темницу, чтобы позднее убить его. От неминуемой смерти Маклиава спас Феликс, епископ Нанта» (IV, 4).

Интересный эпизод, произошедший с клермонскими епископами Катоном и Каутином, заслуживает детального рассмотрения, потому что является яркой иллюстрацией отношений как внутри самого духовенства, так и королевской власти с ним. Изначально епископский конклав (совет) выбрал Катона в качестве епископа. Но архидьякон Каутин, обвиненный Катоном в заговоре, отправился к королю с известием о смерти святого Галла, предыдущего епископа Клермона. Тогда король собрал совет из чиновников и епископов в городе Меце, где провозгласили Каутина клермонским епископом. «По приказу короля все местное духовенство и все вопросы, относившиеся к церкви, подчинили его (Каутина – ред.) юрисдикции. Каутина отправили обратно в Клермон вместе с епископами и капелланами, назначенными сопровождать его» (IV, 7). Впервые встречается упоминание о капелланах (при дворе франкских королей капелланы могли служить королевскими секретарями). Но Катон отказался подчиниться новоизбранному епископу, и духовенство раскололось на две партии. Каутин лишал санов тех, кто поддерживал Катона.

Какая же судьба ждала этих двух соревнующихся епископов? Не хочется сбиваться на пересказ источника, но Григорий Турский так красочно описывает их “служение”, что хочется написать про них еще пару строк. Григорий критикует их, и это важно отметить в рамках данного доклада, так как в основном рассматривалась позитивная сторона епископского служения своей пастве, а тут… появляется пьянство: «Вступив в управление епископством, Каутин стал вести себя так скверно, что вскоре все возненавидели его. Он начал сильно пить. Он так часто напивался, что требовалось четыре человека, чтобы оттащить его от стола» (IV, 12). Более того, этот епископ всячески старался присвоить близлежащие земли в свою собственность. Но и это еще не всё. Он даже из-за своей жадности и алчности похоронил священника Анастасия заживо с целью отнять у него собственность, подаренную королевой Клотильдой. Григорий Турский особенно подчеркивает необразованность епископа Каутина, так как тот не читал ни светской, ни духовной литературы, так еще и сотрудничал с евреями. «Он находился в приятельских отношениях с евреями, и они сильно повлияли на него. Каутин не старался обратить их в христианство, хотя это входило в его обязанности священника, и делал это потому, что покупал у них товары. Он легко поддавался лести, и евреи знали, как влиять на него, поэтому продавали ему вещи по более высокой цене, чем они того стоили» (IV, 12). Конечно, речь об антисемитизме здесь не идет. Но прослеживается пренебрежительное отношение к этой национальности за их веру и ростовщичество.

Катон же из-за своей гордости упустил возможность управлять Турской епархией, Хлотарь его отверг. И опять становится очевидным, насколько сильно было влияние короля на выбор епископа в какую-либо епархию.

Ещё одной парой враждующих епископов являются Нантский епископ Феликс и собственно Григорий Турский: «Феликс, епископ города Нанта, прислал мне полное упреков письмо. Он утверждал, что мой брат убил своего епископа, якобы домогаясь его должности, из-за чего его самого убили. Причина поклепа заключалась в том, что Феликс хотел прибрать к рукам часть земель моего епископства». Тем самым, Григорий хотел показать негативные стороны епископского служения, и он, безусловно, подвергает критике такую модель поведения духовных лиц.

Возвращаясь к рассмотрению проблемы светской власти и епископата, следует проанализировать случай епископов Эмерия и Леонтия с королём Харибертом. Епископ Эмерий был рукоположен с разрешительной грамотой короля Хлотаря. Но епископ Леонтий, собрав епископский совет, отстранил Эмерия, так как его назначение не соответствовало каноническим законам (IV, 26).[52]

Но светская власть решила по-другому. Король Хариберт пришёл в ярость от самоуправства епископа Леонтия. Король считал это действительно самоуправством, заслуживающим порицания и наложением штрафа. «Неужели вы действительно думаете, что никто из живущих сыновей короля Хлотаря не собирается поддерживать решение их отца и что, даже не ожидая моего согласия, кто-то обладает властью, чтобы отстранить епископа, избранного благодаря его мудрому решению?»[53], – произнёс Хариберт в ответ посланнику епископа Леонтия. Епископ Эмерий был восстановлен, а на Леонтия и на других поддержавших его епископов наложили штраф в тысячу золотых. Григорий Турский пишет, что именно так король отомстил за нанесенное ему оскорбление. Но кого здесь в большей степени оскорбили?

Еще одним аспектом отношений светской власти и епископата является королевский суд над епископом. Примером может послужить суд короля Хильперика над руанским епископом Претекстатом (V, 18). В источнике Григорий ярко и подробно описал причины, по которым Хильперик выдвинул обвинения против Претекстата, так как Григорий сам присутствовал в составе собора епископов в храме Святого Апостола Петра в Париже. По мнению Григория Турского, они были несправедливыми. Король сам в конечном итоге осознал это, но обманом заставил епископа произнести лживые признательные показания. Претекстата лишили сана и посадили в тюрьму. Вот так Хильперик всем показал, что его правда восторжествовала. Но Король на этом не остановился. Он прислал книгу канонов, «в которую были вставлены четыре новые страницы, содержащие якобы апостольские установления».[54] В этих “апостольских” установлениях епископ, который обвинялся в убийстве, прелюбодеянии или клятвопреступлении, должен быть лишен сана. То есть это показывает, что король вмешивался и в каноническое право, хотя эта область лежит не в его ведении.

В пятой книге упоминается путешествие епископов Салония и Сагиттария к папе Иоанну III. Собственно, почему они решили отправиться к папе? Ответ довольно простой. Они хотели опротестовать решение собора епископов в городе Лионе, где их лишили санов. Король удовлетворил их просьбу. Папа епископов оправдал, так как ему были изложены события непосредственно Салонием и Сагиттарием с удобной для них интерпретацией. Папа отправил письмо королю, после которого Гунтрамн тот час же выполнил пожелание Иоанна III, восстановив епископские саны. Этот эпизод показывает, что в случае несогласия с решением собора епископов, обвиненные епископы или другие священнослужители могли обращаться к папе как к высшей судебной инстанции в области канонических или других споров.

Хочется обратить внимание ещё на тот факт, что епископом мог стать только тот человек, который прошёл по лестнице церковных чинов. Но и это было не так проблематично, как может показаться. Примером такого стремительного возвышения по ступеням духовной иерархии может послужить пример епископа Бадегизила, которого выбрал король Хлотарь: «Бадегизилу выбрили тонзуру и провели через различные чины церкви, так что через шесть дней после смерти Домнола его смогли назначить епископом».[55] Всего шесть дней потребовалось для того, чтобы “обычного” клирика рукоположить в сан епископа.

В основном, как показывает ход рассуждений в данной главе, епископ во многом своим назначением был обязан королю. Но был случай, когда король сам отказался вмешиваться в процесс избрания нового епископа. Речь пойдет о выборах епископа Сульпиция в Бурже. Король Гунтрамн произнес следующую фразу: «Не в моем обычае, с тех пор как я стал королем, выставлять епископство на продажу, и сами вы не должны думать о том, что сможете купить его с помощью взятки. Я не намерен навлекать на себя позор, приняв позорные тридцать сребреников, не хочу, чтобы меня сравнивали с Симоном волхвом. Как явно хочет того Господь, Сульпиций станет вашим епископом».[56] Нельзя забывать, что епископа выбирал собор. Но чем примечателен случай избрания Сульпиция? А именно тем, что король отверг взятки и счёл это для себя позорным. Но это был лишь один из немногих примеров, так как симония процветала в это время.

Предвзятость королей к епископам доходила порой до абсурда. В частности, король Хильперик (сын Хлотаря I) произносил следующие слова: «Каким же пустоголовым казался ему епископ, каким тщеславным! Сильнее всего король ненавидел церковь. Постоянно доводилось слышать: «Моя сокровищница всегда пуста. Все наше богатство попало в руки церкви. Вся власть только у епископов. Никто не уважает меня как короля, все почитают только своих епископов в своих городах» (VI, 46). «Такое настроение привело к тому, что он приобрел привычку разрывать завещания, в которых собственность завещалась епископам. Он попирал королевские указы собственного отца, полагая, что в живых не осталось никого, кто бы проследил за их выполнением» (VI, 46).

Духовенство не чувствовало себя достаточно сильным, чтобы бороться со страстями великих и сильных мира сего.[57] Наглядным примером таких отношений служит судьба руанского епископа Претекстата, которого убили по наущению королевы Фредегунды во время богослужения на Пасху. Это было своего рода предостережение тем епископам, которые могли бы чувствовать наклонность действовать смелее.[58] Еще один интересный момент был связан со смертью Претекстата. Епископ города Байё Леодовальд сразу после убийства разослал письма ко всем епископам и с их согласия закрыл все церкви Руана, так что службы прекращались, а вместе с ними и духовная жизнь города.[59] Это напоминает будущую процедуру интердикта. Это было страшным наказанием для людей, поскольку все боялись, что Господь их оставит и лишит своей благодати.

Подводя итог всему выше сказанному, франкские государи распространили свое влияние в назначениях епископов на важнейшие кафедры и на епископии городов. О всякой вакансии на епископскую кафедру докладывалось королю. Более того, перед избранием требовалось позволение короля и после избрания его утверждение. Даже те соборы, на которых епископы избирались представителями духовенства и простыми гражданами, зачастую были простой формальностью. Короли часто принимали на себя назначение и низложение епископов. Королевский патронаж в таких случаях достигался симонией или другими недостойными средствами.[60] Хотя для епископов также был характерен непотизм.

Короли составляли соборы по собственной воле и делали многие постановления самостоятельно, даже касательно области канонического права и догматики. Так что не действовало учение папы Римского Геласия I «о двух властях» – священной власти духовенства и мирской власти государей. Однако епископат имел всё-таки некоторые рычаги воздействия на светских владык. Короли чувствовали, что епископы – это не просто должности, а это нечто связывающее земной мир с небесным. Эту связь не хотелось прерывать, поскольку для людей того времени были характерны провиденциализм, абсолютная неотвратимость божественного наказания, а также сокрушающее чувство вины за совершенные злодеяния.

Глава 3: Идеал пастыря на земле

Чудо — это событие, которое рождает веру. В этом самая сущность и назначение чудес. Тем, кто их видит, они могут казаться весьма удивительными, а тем, кто их творит, весьма простыми. Но это не важно. Если они укрепляют или порождают веру — это истинные чудеса.

Джордж Бернард Шоу

В этой главе хотелось бы рассказать о тех епископах, которых Григорий Турский особенно выделил в “Истории франков”. Речь пойдет о тех немногих, которые отличались особым благочестием и способностью отстоять свою веру и которые получили от Бога такие дары, что разуму их сложно объяснить. Для чего об этом писать? Ведь это не может не вызывать определенного скептицизма. Ведь источник и так богат материалом, который вполне можно подвергать рациональному анализу. Но всё-таки можно допустить некоторые фривольности и отойти от традиционных “пунктов”, которые обязательно надо включать в работу. Хотя, как можно было заметить в предыдущих главах, традиционные вопросы не игнорировались.

Тот материал, который будет рассматриваться в этой главе, уже также был осмыслен, и на роль новатора никто не претендует. Просто хочется обратить внимание на что-то по-настоящему трогающее сердца людей во все времена. И как нельзя лучше приходится цитата римского историка Саллюстия, которую приводит Григорий Турский в “Истории франков”: «Когда мы воскрешаем добродетельные или славные поступки великих людей, читатель охотно согласится и примет то, что он мог бы и сам совершить, но ко всему остальному, что превышает его возможности, он станет относиться как к неправдоподобному».[61]

С одним из первых по-настоящему идеальных пастырей мы знакомимся уже во второй книге. Это Епископ Евгений (479-505гг.). Евгений стал епископом Карфагена в 479 году. Королём вандальского королевства был Гунерих (477-484 гг.). Вандалы, как известно, исповедовали христианство арианского толка, что не могло не вызывать тринитарных споров с христианами ортодоксальной веры. Король Гунерих преследовал католиков, «и однажды он захватил епископа Евгения, которого обнаружил в пригороде своего города».[62] Григорий Турский приводит в тексте «Истории франков» послание епископа Евгения своей пастве. Содержание послания призывало людей оставаться верными своей католической вере и запрещало креститься второй раз, ссылаясь на Евангелие от Иоанна. Епископ Евгений, вступив в спор с арианским епископом Циролой, смог доказать триединую сущность Бога. Более того, с двумя другими епископами Виндемиалом и Лонгином Евгению удалось публично уличить Циролу в мошенничестве. Епископа Евгения отправили в ссылку в Галлию, а Виндемиала казнили. Трудно переоценить значение этих святых в борьбе за православную веру: «Умереть за веру означает обрести жизнь вечную»,[63] – сказал епископ Евгений, когда его собирались казнить.

Но это еще не все заслуги этого епископа. Однажды он наложил знак Святого Креста на глаза ослепшего мужчины, и тот прозрел. Григорий Турский через этот эпизод показывает, что благодаря епископу Евгению и слепоте этого человека, наконец, пришло осознание того, что арианстово не является истинной верой: «И благодаря слепоте этого человека стало ясно, как епископ закрыл сердца людей своей жалкой ложью, чтобы никто не мог видеть истинный свет, так что никто не мог видеть свет истинной веры».[64]

Епископ Домнол, также как и епископ Евгений был способен дать людям прозрение как физическое, так и духовное. Идеальным во всех отношениях пастырем был святой Галл, который беспрестанно молился о выздоровлении своей паствы от чумы, не покидая своей епархии: «Святой Галл беспокоился не только за самого себя, но прежде всего за свою паству. Денно и нощно он молился Господу, умоляя, чтобы его паства выздоровела. Как я уже писал, чума прошла через другие части Галлии, но благодаря молитвам святого Галла в Клермоне жертв почти не было» (IV, 5). В период предстоятельства святой Галл прославился смирением, кротостью и даром чудотворения.

Нельзя не сказать о тринитарном споре Григория Турского и посла короля Леовигильда Агилана (V, 43). Как известно, Леовигильд был королем вестготов. Следовательно, спор Григория Турского и Агилана был неслучайным, так как вестготы не исповедовали ортодоксальную веру: «Неверно, чтобы Сын считал Себя равным Отцу, когда Он жалуется по поводу Своей жалкой кончины. Когда Он уже почти умер, Он передал Свой дух Отцу, как будто Он сам уже не обладал никакой силой. Отсюда становится совершенно очевидным, что он меньше Отца, как по силе, так и по возрасту!», – утверждал Агилан. Очевидно, что такие взгляды относятся к арианству. Естественно, что Григорий Турский просто не мог согласиться с этим послом, так как был православным епископом. Григорий не преклонился перед послом короля и отстоял свою веру.

«Тогда же король Хильдеберт опубликовал указ, где повелевал, чтобы мы не делали различий между ипостасями Святой Троицы, но называли просто Господом. Он установил, что не подобает говорить о Господе как о человеке из плоти и крови. Король заявлял, что Отец в то же время и Сын, и он же Святой Дух, будучи Отцом и Сыном» (V, 44). Этот указ, как видно из источника, явился попыткой изменить догмат о Пресвятой Троице, который был установлен Никео-Цареградским Символом веры. Чем руководствовался Хильдеберт? Он был королём франков, а не вестготов. Почему вдруг он решил ввести изменения в догмат? В источнике нет ответа на этот вопрос. То, что предлагал Хильдеберт, являлось ересью антитринитарной направленности, а именно монархианством. Она была известна уже во II – III веках, следовательно, Хильдеберт мог о ней где-то слышать и как впоследствии рассматривать в качестве истинной веры. Но это лишь предположения. В чем же проявилась роль епископов? Сначала король обратился с этим указом к Григорию Турскому, который попытался объяснить королю, что его учение противоречит православным традициям. Но король не принял доводы Григория. Тогда Хильдеберт обратился к другому епископу. Но тот категорически отверг этот указ. Король повиновался. Епископы в вопросах веры не убоялись короля, потому что для них было гораздо важнее не потерять милость Господа, а не светского владыки.

Григорий Турский в начале седьмой книги пишет о епископе города Альби Сальвии: «Хотя я всячески стремился последовательно продолжать мою историю, начиная с того места, до которого добрался в предыдущих книгах, испытываемое мной чувство благоговения перед святым Сальвием заставляет меня прежде поведать о нем».[65] Сначала Сальвий был аббатом монастыря. Однако по прошествии некоторого времени он принял решение уйти в затвор. Там он усердно молился, излечивал людей, одаривал их хлебом. Но однажды он тяжело заболел и умер. Монахи и его собственная мать вынесли его из кельи и поместили в погребальные носилки. Но на следующее утро он ожил. Через три дня после этого события, Сальвий решил поведать о случившемся. И он рассказал о том, что побывал в раю и разговаривал с самим Господом. Сальвий умолял Бога не отправлять его обратно на землю, но его вернули к земной жизни, так как церковь нуждалась в нем. Сальвия рукоположили в сан епископа. Он возглавил епархию в городе Альби. Сальвий спас многих жителей Альби, которые попали в плен к патрицию Муммолу. Более того, когда там разразилась бубонная чума, он город не покинул и до конца оставался со своими прихожанами. Несгибаемой воли человек, непререкаемый авторитет в вопросах веры, святой, кому Бог дал второй шанс послужить ему на земле и наставить людей на путь спасения.

Паства боялась потерять такого пастыря, и всегда радовалась, когда их епископ возвращался обратно, к своим прихожанам (VI, 36).

Таким образом, можно сформулировать образ идеального пастыря, опираясь на цитату из книги Иова, которую приводит Григорий Турский по отношению к епископу Маурилио: «Маурилио, епископ города Кагор (Каор), был справедлив в своих решениях и, как сказано в Книге Иова, защищал бедных из своей епархии от десницы несправедливых судей: “спасал страдальца вопиющего и сироту беспомощного. Благословение погибавшего приходило на меня, и сердцу вдовы доставлял я радость. Я был глазами слепому и ногами хромому; отцом был я для нищих, и тяжбу, которой я не знал, разбирал внимательно (Иов., 29: 12 – 13, 15–16)» (V, 42).

Заключение

В данном докладе было проведено исследование на тему «Епископ в раннесредневековом обществе по “Истории Франков” Григория Турского». Были рассмотрены следующие аспекты епископского служения: функции епископов, их отношения со светской властью, а также были выявлены те черты епископов, которые в совокупности формируют идеал пастырского служения.

У епископа в раннем средневековье было много функций как духовной, так и светской направленности. Он был одновременно духовным наставником для своих прихожан и земельным собственником, который следил за ведением хозяйства на своей земле. Епископ мог быть послом, советником короля и даже воином. Но всё же главными задачами епископа были забота о своей пастве и защита католической (ортодоксальной) веры.

Конечно, епископы не были столь могущественны как светские владыки. Часто можно наблюдать, как короли или королевы выбирали епископов самостоятельно, минуя собор. Также светские владыки могли смещать епископов с их епархий. Но короли и сами во многом зависели от епископов, так как их поддержка играла огромную роль в наиболее сложные времена для государства, а также служила духовным оправданием королевской политики.

Пастырское служение святых апостолов было идеалом. Соответствовали ли епископы раннего средневековья этим идеалам? – Да, но не все. Что же входило в главные обязанности пастырского служения? Во-первых, это забота о спасении своих прихожан. Во-вторых, возбуждать и оживлять веру в людях евангельской проповедью, иначе: обязанность учить. Третья обязанность пастырей – руководить людьми в духовной христианской жизни. Эти обязанности мы узнаем из Деяний Апостолов. В заключительной главе, были представлены подобные пастыри, которые выполняли эти задачи и даже сверх того. За своё усердие в служение Господь даровал им многое. И дело даже не столько в их чудотворных способностях, сколько в вечной славе, как в царстве небесном, так и на земле.

Источник

1. Турский Григорий “История Франков”. М., 2009.

Список использованной литературы

1. Добиаш-Рождественская О.А. Духовная культура средневекового запада. М., 2010.

2. Карсавин Л.П. Культура средних веков. М., 2003.

3. Люблинская А.Д. Источниковедение истории средних веков. Ленинград, 1955.

4. Мейендорф Иоанн История церкви и восточно-христианская мистика. М., 2000.

5. Робертсон Джемс История Христианской Церкви в двух томах. Том I: от апостольского века до разделения церквей. Перевод с английского А.П. Лопухина. СПб., 1890.

6. Турский Григорий. Отец Серафим (Роуз) Житие отцов. Под ред. Отца Серафима (Роуза). Пер. на русский Лидии Васениной. М., 2005.

.

[1] Дилл Сэмьюэл // Римское общество в Галлии в эпоху Меровингов. Лондон, 1926. С. 324.

[2] Турский Григорий. Отец Серафим (Роуз) // Житие отцов. Под ред. Отца Серафима (Роуза). Пер. на русский Лидии Васениной. М., 2005. С. 32.

[3] Там же. С. 37.

[4] Там же. С. 196.

[5] Там же. С. 48.

[6] Там же. С. 62.

[7] Там же. С. 62.

[8] Турский Григорий // История франков. М., 2009. С. 7-9.

[9] Турский Григорий. Отец Серафим (Роуз) // Житие отцов. С. 64-65.

[10] Люблинская А.Д. // Источниковедение истории средних веков. Ленинград, 1955.

[11] Турский Григорий // История франков. М., 2009.

[12] Люблинская А.Д. // Указ. соч. С. 63.

[13] Турский Григорий // История франков. Введение. М., 2009. С. 18.

[14] Добиаш-Рождественская О.А. // Духовная культура средневекового запада. М., 2010. С.181.

[15] Турский Григорий // История франков. Введение. С. 20.

[16] Люблинская А.Д. // Указ. соч. С. 64.

[17] Турский Григорий // История франков. С. 224-225.

[18] Турский Григорий // История франков. Введение. С. 17.

[19] Турский Григорий // История франков. Введение. С. 24.

[20] Люблинская А.Д. // Указ. соч. С. 64.

[21] Турский Григорий // История франков. С. 50.

[22] Турский Григорий. Отец Серафим (Роуз) // Житие отцов. С. 98.

[23] Турский Григорий // История франков. Введение. С. 27.

[24] Турский Григорий // История франков. Введение. С. 18-19.

[25] Турский Григорий. Отец Серафим (Роуз) // Житие отцов. С. 73.

[26] Турский Григорий. Отец Серафим (Роуз) // Житие отцов. С. 93.

[27] Турский Григорий // История франков. С. 108.

[28] Иоанн Мейендорф // История церкви и восточно-христианская мистика. М., 2000. С. 234.

[29] Турский Григорий // История франков. С. 482.

[30] Иоанн Мейендорф // Указ. соч. С. 235-236.

[31] Иоанн Мейендорф // Указ. соч. С. 234.

[32] Робертсон Джемс // История Христианской Церкви в двух томах. Том I: от апостольского века до разделения церквей. Перевод с английского А.П. Лопухина. СПб., 1890. С.503.

[33] Робертсон Джемс // Там же. С. 464.

[34] Цит. по Робертсону Джемсу // Там же. С. 501.

[35] Карсавин Л.П. // Культура средних веков. М., 2003. С. 65.

[36] Карсавин Л.П. // Там же. С. 65.

[37] Турский Григорий. Отец Серафим (Роуз) // Житие отцов. С. 85.

[38] Турский Григорий // История франков. С. 234.

[39] Турский Григорий // История франков. С.377.

[40] Турский Григорий // История франков. С.538.

[41] Турский Григорий // История франков. С. 539.

[42] Этерий был епископом Лизье.

[43] Турский Григорий // История франков. С.322.

[44] Турский Григорий // История франков. С. 247.

[45] Турский Григорий // История франков. С.349.

[46] Турский Григорий // История франков. С.359.

[47] Робертсон Джемс // История Христианской Церкви в двух томах. С.516.

[48] Робертсон Джемс // Там же. С.516.

[49] Турский Григорий // История франков. С.538.

[50] Турский Григорий // История франков. С.171.

[51] Турский Григорий // История франков. С.171.

[52] Турский Григорий // История франков. С.192.

[53] Турский Григорий // История франков. С.193.

[54] Турский Григорий // История франков. С.244.

[55] Турский Григорий // История франков. C.295.

[56] Турский Григорий // История франков. C.325.

[57] Робертсон Джемс // Указ. соч. С.501.

[58] Робертсон Джемс // Указ. соч. С.501.

[59] Турский Григорий // История франков. С.412.

[60] Робертсон Джемс // Указ. соч. С.517.

[61] Турский Григорий // История франков. С.341.

[62] Турский Григорий // История франков. С.89.

[63] Турский Григорий // История франков. С.93.

[64] Турский Григорий // История франков. C. 92-93.

[65] Турский Григорий // История франков. C.338.

Дата добавления: 2015-08-09