Четверг, 19 июня, 10.20. Ратуша, Гамбург

Как Фабель и ожидал, криминальдиректор Ван Хайден отреагировал на новость очень бурно. То, что первый бургомистр Шрайбер вдруг оказался подозреваемым в таком громком деле, настолько потрясло Ван Хайдена, что он совершенно растерялся. И кончил тем, что почти с мольбой уставился на своего подчиненного:

– Что будем делать?

– Договоритесь с ним о встрече, – предложил Фабель. – Другого я бы просто вызвал в управление, но в данном случае немного… э-э… дипломатии не помешает.

– Когда вы хотите встретиться с ним?

– Шрайбер – или кто-то очень похожий на него – был в квартире Ангелики Блюм за полтора часа до убийства… Плюс Шрайбера и покойную связывали давние отношения. Это два таких вопиющих факта, что можно не деликатничать. Я должен встретиться с бургомистром немедленно. Ждать «удобного окна» в его расписании я не намерен.

– Ладно, положитесь на меня.

Ван Хайден позвонил в ратушу, обругал секретаря, который не хотел соединять его с бургомистром, и добился цели. Разговор со Шрайбером вышел краткий и по существу. Он сразу же согласился встретиться с ними, и притом немедленно.

Ван Хайден повесил трубку и сказал:

– Похоже, он ждал нашего звонка. И даже испытал облегчение, что мы наконец позвонили. Да, Фабель, круто все поворачивается…

Ратуша – одно из красивейших зданий Гамбурга, с часами на башне и шпилем. Но и внутри оно чудесно, и в будни, в часы работы, туристам разрешен вход в огромный холл с высоким потолком и колоннами. Фабеля и Ван Хайдена в холле уже поджидал сотрудник бургомистра – наметанным взглядом он сразу же выделил их из толпы туристов и провел в юго-восточный угол здания, где на первом этаже находился кабинет первого бургомистра.

Шрайбер встретил полицейских сдержанно, но приветливо. Когда все трое сели, Фабель демонстративно вынул свою записную книжку.

– Вы сказали, ваш визит как-то связан со смертью Ангелики Блюм? – спросил Шрайбер.

Фабель переждал несколько секунд, на случай если Ван Хайден захочет взять инициативу ведения разговора на себя. Но Ван Хайден молчал, поэтому Фабель сказал:

– Герр первый бургомистр, вы в свое время выражали глубокую озабоченность этой серией ужасных убийств…

– Да, конечно.

– И желали следствию скорого и успешного завершения.

– Да, разумеется.

Фабель решил сразу брать быка за рога.

– Отчего же вы, герр доктор Шрайбер, забыли рассказать нам, что находились в квартире Ангелики Блюм в тот вечер, когда она была убита?

Он блефовал. Это было только подозрение.

Шрайбер спокойно выдержал взгляд Фабеля. В глазах его не было ни страха, ни враждебности, ни беспокойства. Он вздохнул.

– Извините меня. Да, умолчал. Не хотел огласки и скандала. Вы понимаете, для журналистов это был бы праздник, они бы меня с кашей сожрали… – Шрайбер посмотрел на Ван Хайдена в поисках поддержки. Тот сидел молча и насупившись.

– Герр доктор Шрайбер, вы по образованию юрист, – сказал Фабель, – поэтому свои права знаете. Вы имеете право молчать, ответы на наши вопросы с этого момента могут быть использованы против вас.

Широкие плечи Шрайбера осели.

– Да, я понимаю. Однако, надеюсь, мы обойдемся без адвоката и прочих формальностей.

Фабель наклонился вперед, опираясь ладонями на львиные лапы – подлокотники дубового кресла. В кабинете все было массивно, добротно – подлинные предметы девятнадцатого века.

– То, что вы боялись скандала и средств массовой информации, как вы понимаете, мне глубоко безразлично. Вы скрыли важную информацию, которая могла помочь при расследовании серии убийств. И в данный момент вы быстро вырастаете в главного подозреваемого. По улицам Гамбурга ходит потрошитель женщин, а вы волнуетесь единственно за свой имидж?

– Я думаю, герр бургомистр уже понял свою ошибку, герр Фабель, – примиряюще вставил Ван Хайден.

– Если ваши ответы не удовлетворят меня, герр доктор Шрайбер, – продолжал Фабель, – то я арестую вас прямо здесь и сейчас. И поверьте, я не постесняюсь вывести вас из ратуши в наручниках. Поэтому отныне вам следует быть с нами откровенней, чем прежде. – Фабель откинулся на спинку кресла и небрежно бросил: – Это вы убили Ангелику Блюм?

– Господь с вами… Нет, конечно же!

– Тогда что вы делали в ее квартире незадолго до убийства?

– Ангелика была моим старым другом. Мы виделись время от времени.

С еще более жестким видом Фабель сказал:

– Неужели я неясно выразился, герр доктор Шрайбер? Нам нужна полная откровенность. Или разговор продолжится уже в управлении полиции. Пока мы идем вам навстречу, но не испытывайте наше терпение. Итак, что значит «старый друг»? Давайте формулировать четче. Как долго длилась ваша связь с фрау Блюм?

Шрайбер кусал губы. Все попытки уйти от неприятных вопросов оказались напрасными. Он понимал, что полуправда его уже не спасет.

– Мы встречались примерно год. Может, немного дольше. Думаю, вам уже известно, что в молодости мы любили друг друга. Я даже делал Ангелике предложение, но она не решилась соединить свою жизнь с моей… Многие годы мы оставались просто хорошими друзьями, потом старое пламя вдруг вспыхнуло вновь…

– Фрау Шрайбер знала, что вы ей изменяете? – спросил Ван Хайден.

– Упаси Бог! Карин ни о чем не догадывалась. Мы с Ангеликой не хотели ее травмировать.

– Значит, вы не собирались оставить свою жену? – спросил Фабель.

– Нет. Или по крайней мере не сейчас. Когда мы с Ангеликой снова сошлись, я сам заговорил о разводе, однако Ангелику устраивало такое положение вещей – она не собиралась терять независимость. Поэтому вопрос о моем разводе больше не возникал. Повторяю, мы оба щадили мою жену и детей и не желали осложнений.

– Не похоже на пылкие чувства, – заметил Фабель.

Шрайбер наклонился над столом и, нервно поигрывая шариковой ручкой, возразил:

– Нет, мы были дороги друг другу. Просто обстоятельства требовали более… более взвешенного подхода к нашим отношениям. Я не мог уйти из семьи, и Ангелика это прекрасно понимала… С другой стороны, в наших отношениях было какое-то нездоровое напряжение…

Шрайбер осекся. Фабель рискнул закончить фразу за него:

–…и однажды фрау Блюм решила послать вас к черту?

Шрайбер так и взвился:

– А поделикатнее нельзя?!

Фабель, игнорируя его ярость, давил дальше:

– Поэтому вы и пришли к ней тем вечером? Пытались упросить не расставаться с вами? И потеряли контроль над собой?

– Ничего подобного! Мы уже за несколько дней до того мирно договорились больше не видеться.

– Полагаю, вы периодически ночевали у фрау Блюм?

Шрайбер кивнул:

– Когда обстоятельства позволяли.

– Иными словами, когда находилось подходящее алиби для супруги.

Это уточнение не требовало комментария, и Шрайбер только передернул плечами.

– Значит, в квартире фрау Блюм были какие-то ваши вещи. И в тот вечер вы пришли их забрать. Так?

– Совершенно верно. Рубашки, запасной костюм, туалетные принадлежности и тому подобное… А как вы догадались?

– Спортивная сумка. Вы или хотели что-то забрать, или что-то принесли с собой – к примеру, орудия убийства. И когда же вы ушли из ее квартиры?

– Примерно без четверти девять.

– Вы пробыли там всего лишь четверть часа?

– Вряд ли больше. Ангелика только вышла из душа и спешила засесть за работу. Поэтому я быстро собрал вещи и ушел.

– Вы ссорились? Кричали друг на друга?

– О нет… конечно же, нет. Мы оба весьма ценили нашу многолетнюю дружбу. Хотели и дальше оставаться друзьями. Поэтому не было никакой ссоры, никакой разборки на повышенных тонах. Мы расстались очень цивилизованно.

– А выходя, вы никого не встретили? На лестнице, в подъезде, на улице?

Шрайбер искренне задумался, затем помотал головой:

– Нет, не помню, чтобы я кого-то встретил на выходе или возле подъезда.

– Вы сразу поехали домой? – спросил Фабель.

– Да.

– И когда там были?

– Приблизительно в девять десять – девять пятнадцать.

– Ваша жена это подтвердит?

– Неужели нельзя обойтись без Карин? – В голосе Шрайбера было не раздражение, а мольба.

– Боюсь, нам придется обратиться к ней, если она – единственный человек, который может свидетельствовать, что вы в тот день вернулись домой в девять пятнадцать. Вскрытие тела фрау Блюм показало, что она была убита около десяти часов вечера.

На Шрайбера было жалко смотреть. В последнее время он явно радовался тому, что привел в порядок свою личную жизнь. И вот все на его глазах расползалось по швам.

– И еще, герр доктор Шрайбер, – добавил Фабель. – Нам понадобятся отпечатки ваших пальцев.

– Думаю, наш сотрудник мог бы сделать это прямо в вашем кабинете… – сказал Ван Хайден, покосившись на Фабеля и словно спрашивая одобрения у подчиненного, – дабы не привлекать внимания.

Фабель согласно кивнул.

– Лучше всего, если это сделает сам Браунер, – сказал Фабель Ван Хайдену. – Я с ним договорюсь. Он человек надежный и неболтливый. – Затем гаупткомиссар опять повернулся к Шрайберу: – Насколько я знаю, Урсула Кастнер, первая жертва, работала в гамбургском правительстве. Вы были с ней знакомы?

– Конечно. Она работала в юридическом отделе – специалист по защите окружающей среды и делам собственности. Занималась крупными проектами типа строительства делового центра у гавани или реконструкции района Санкт-Паули. Я с ней много общался.

– У вас были исключительно профессиональные отношения?

Шрайбер расправил плечи, словно собирая остатки попранного чувства собственного достоинства. Фабель еще раз отметил про себя атлетичность его фигуры: такая приобретается только усердными занятиями в спортивном зале, работой с нагрузкой – и откуда у него берется время!.. Очевидно, Шрайбер не только выглядит мускулистым, но и на деле силен… Достаточно силен, чтобы в раже убийства одними руками раздвинуть ребра жертвы!

– Нет, герр Фабель, – сказал бургомистр, – у меня не было интимных отношений с фрау Кастнер. Вопреки тому что вы думаете обо мне, я не являюсь ни серийным убийцей, ни серийным обманщиком жены. История с Ангеликой – единственный раз, когда я оступился. И то лишь потому, что Ангелика – моя былая любовь. Память сердца и все такое… Короче, у меня ничего не было с Урсулой Кастнер. Хотя с Ангеликой ее познакомил именно я.

Фабель и Ван Хайден быстро переглянулись.

– Вы хотите сказать, что Ангелика Блюм и Урсула Кастнер знали друг друга? – спросил Ван Хайден. – То есть между ними существовала связь?

– Естественно, между ними существовала связь, раз они убиты одним и тем же самым человеком! – сказал Шрайбер.

– Это спорное мнение, – сказал Фабель. – Собственно говоря, до сих пор они для нас были связаны только знакомством с вами, герр доктор Шрайбер. Теперь выясняется, что они и между собой были знакомы!

– Да. Сама Урсула попросила свести ее с кем-нибудь из журналистской братии – ей хотелось посоветоваться с надежным человеком из СМИ.

– В этой просьбе было что-то необычное? – спросил Фабель.

– Да. И меня она не порадовала. Я подозревал, что Урсула намерена организовать утечку какой-то информации. Я ее прямо спросил, хочет ли она разгласить что-либо, компрометирующее гамбургское правительство. Она меня успокоила: мол, ей не известно ничего такого, что могло бы бросить тень на нашу работу. Подчеркнула, что хочет только посоветоваться.

– И вы ей поверили?

– Нет. Но не мог же я взять ее за горло. Сделал вид, что верю. С другой стороны, желай она навредить городу и мне, разве она стала бы выходить на журналистов через меня?

– И вы познакомили ее с Ангеликой Блюм, своей подругой. Хороший способ подстраховаться. Фрау Блюм рассказала, о чем хотела «посоветоваться» Урсула Кастнер?

– Нет.

– А вы спрашивали?

– Несколько раз. Ангелика только отмахивалась. Ни словечка не сказала по поводу Урсулы Кастнер. Профессиональные тайны она хранила свято. И выпытать у нее что-либо было почти безнадежным делом.

– Как часто они встречались?

– Понятия не имею. Я даже не знаю, встречались ли они вообще после того, как я познакомил их на торжественном представлении проекта «Новые горизонты». Они могли общаться исключительно по телефону или через Интернет.

– Вы специально пригласили обеих на мероприятие – чтобы познакомить?

– Нет, просто так вышло, что обе присутствовали. Проект «Новые горизонты» грандиозный по размаху. Огромные вложения, прекрасные перспективы для города. Собралась весьма солидная публика.

Взволнованный Фабель переживал собственные «новые горизонты». Следы начинали дивно сходиться. Две жертвы из трех, оказывается, лично знали друг друга. И обе интересовались сделками с недвижимостью и строительными проектами гамбургского правительства.

– Кто финансирует проект «Новые горизонты»?

– Частный консорциум. Главный акционер – компания, входящая в «Айтель паблишинг груп». А прием организовывал Норберт Айтель… Я, честно говоря, не большой поклонник Айтелей, однако правительство города просто не может не поддержать инициативу такого размаха, которая обещает Гамбургу огромную выгоду.

Так-так, опять Айтели. И новая ниточка!

– Я считал, что компания «Айтель паблишинг груп» занимается исключительно средствами массовой информации, – сказал Фабель. – Я не прав?

– Это их главный бизнес. Однако капиталы Норберта Айтеля работают во множестве областей. Он, к примеру, интересуется развитием информационных технологий. И вкладывает деньги в большие строительные проекты.

Фабель глубокомысленно кивнул.

– А отец Айтеля участвует в «Новых горизонтах»?

– О нет! К счастью, нет. Потому что я могу сотрудничать с людьми, которые мне просто не нравятся, но я никогда не стану иметь дело с откровенным нацистом – даже если это сулит бешеные выгоды… Наверное, именно поэтому сын не задействовал его в своем проекте… по крайней мере официально. Хотя отец и сын на публике поддерживают друг друга, у Норберта Айтеля хватает ума дистанцироваться от политических взглядов папаши.

– Убийство Урсулы Кастнер произвело на вас сильное впечатление?

– Не то слово. Я был потрясен. Все мы были потрясены. Помните инненсенатора Гуго Ганца?

Фабель кивнул, мысленно увидев холеное мясистое лицо. Очень агрессивный малый.

– Фрау Кастнер очень плотно работала с герром Ганцом. И ее гибель, да еще такая ужасная, выбила его из равновесия. Поэтому он так неприятно нападал на вас во время нашей встречи.

– А вы помните, где вы находились в момент, когда исчезла фрау Кастнер?

– Я был в Риме на конференции, посвященной экологическим проблемам, – спокойно ответил Шрайбер. Похоже, он не сразу сообразил, что у него спрашивали алиби. Но когда сообразил, воскликнул: – Ну да! Меня не было даже в стране, когда Урсулу убили. Тому есть сто свидетелей. А когда погибла вторая женщина?

– В ночь на четвертое июня, – сказал Фабель.

Шрайбер пролистал свой настольный календарь.

– Я провел ночь дома. Моя семья подтвердит.

Фабель неопределенно хмыкнул.

– В данный момент, – сказал он, – меня интересует прежде всего убийство фрау Блюм. Вы находились в ее квартире…

– Я не имею никакого отношения к убийству! Ни-ка-ко-го! – воскликнул Шрайбер.

Фабель изменил тактику.

– Вы знали, что фрау Блюм ищет встречи со мной?

– Понятия не имел. И почему же вы не встретились?

– В сложившейся ситуации я не успел ответить на ее звонки, – солгал Фабель. Было неловко сказать, что он просто проигнорировал ее попытки связаться с ним.

– Думаете, она чувствовала опасность? И поэтому хотела пообщаться с вами? – Не дожидаясь ответа, Шрайбер продолжил взволнованным голосом: – Если она чего-то боялась, почему не поделилась со мной? Как глупо! Я, наверное, мог бы помочь… О Господи!

Фабель решительно поднялся. Ван Хайден последовал его примеру.

– У меня нет никаких оснований думать, что она знала о грозящей ей опасности, – сказал Фабель. – Незадолго до гибели она оставила на моем автоответчике три или четыре сообщения; ни в одном не было и намека о том, что ее жизни что-то угрожает. Будь такой намек – я бы отреагировал иначе.

Фабель, не пожав руку бургомистру, пошел к двери.

– Итак, герр доктор Шрайбер, на данный момент у меня к вам больше вопросов нет. Но они могут возникнуть позже. Я договорюсь, и наш сотрудник зайдет к вам, чтобы взять отпечатки пальцев.

Уже открыв тяжелую дубовую дверь, Фабель повернулся и спросил:

– Ах да, еще одно… Когда вы в последний раз общались с Марлис Менцель?

Шрайбер был явно ошарашен этим вопросом.

– Марлис Менцель? Понятия не имею… Сто лет назад. Когда мы работали в «Духе времени» – еще до того, как началась ее террористическая дурь.

– А после, когда она вышла из штутгартской тюрьмы, вы с ней виделись?

– Нет. Я даже не знал, что ее выпустили. Разве ей не пожизненное дали?

Фабель почувствовал, что Шрайбер говорит правду.

Когда они вышли на улицу, Ван Хайден, щурясь от яркого солнца, спросил:

– Ну, что думаете, Фабель?

– Что Шрайбер не наш убийца, – сказал Фабель со вздохом то ли облегчения, то ли разочарования. Вынимая из нагрудного кармана солнцезащитные очки, он добавил: – Махну-ка я в Бремен, повидаюсь с этой Марлис Менцель. А прежде… вы не против, если я угощу вас чашечкой кофе, герр криминальдиректор?

Дата добавления: 2015-08-18