Глава 28. Действительно, Джино оказался удачным выбором

Действительно, Джино оказался удачным выбором. Он сразу же понял, где можно было найти Палаццо Тассини. Точнее говоря, будущий Палаццо Тассини, потому что он как раз строился, и ему далеко ещё было до полной готовности. Я знала лишь то, что строительная площадка была по соседству с мостом Риальто, и, вероятно, должна была бы искать именно его. Ведь дома в этом веке не нумеровались.

Чтобы охарактеризовать местонахождение более подробно, использовали такие описания, как "напротив церкви такого-то святого" или "в конце переулка сапожников", причём рекомендовалось добавлять к "переулку сапожников" название близлежащей церкви, потому что таких переулков было очень много.

Тем не менее, Джино отлично ориентировался, он не заблудился.

— Лишь недавно я осматривал стройплощадку Палаццо Тассини, — сказал он. — Я люблю наблюдать, как трудятся рабочие, потому что это захватывающее зрелище - строительство новых домов в воде.

Я вспомнила, что Маттео выразился подобным образом. Внезапно меня это тоже заинтересовало. Как люди этого времени умудряются воздвигать дома посреди воды, и притом ещё какие: которые, спустя пять веков, всё ещё стояли, ровные, как свеча? Я сгорала от нетерпения узнать это.

Он провёл меня через спутанный лабиринт переулочков от Сан-Поло до Риальто. На площадях и мостиках властвовала толпа, везде шли люди. Между тем мне не показалось чем-то удивительным, видеть людей в старинной одежде, которые спешили по своим ежедневным делам. Чувство отчуждённости, которое поначалу так овладевало мной и сбивало с толку, покинуло меня. То, что отсутствуют жужжащие моторные лодки, вообще не бросалось в глаза. Машин и в будущем не было в этом городе, тут не было такого разительного отличия. Только вечером, когда опускалась тьма, ты чётко ощущал, что находишься в прошлом. Отсутствие электрического освещения было ещё непривычным. Факелы и фонари не смогли заменить гирлянды и светлые витрины.

— Это там, — сказал Джино. Он остановился у подножия деревянного моста Риалто.

Действительно, у входа на мост толпа рабочих занималась кладкой фундамента. Я очарованно рассматривала стройплощадку. Вся она была окружена дамбой, так что вода не могла залить её. Вокруг вздымался вал из дерева, земли и камней, и в возникшем таким образом котловане мужчины трудились над постройкой здания. Сотни свай высились над вязким грунтом. Между ними был закреплён слой поперечно лежащих балок, на которые опиралась кладка. Готовые ряды кирпичей уже достигли высоты выше ватерлинии. По большому проёму со стороны канала можно было распознать, где будет позже находиться отверстие для воды.

Двое рабочих усердно выкладывали заднюю стену будущего водного зала. Другие строители занимались возведением наружных стен.

Я тщательно всё рассматривала до тех пор, пока мой взгляд не остановился на задней стене водного зала.

— Там сообщение было бы в надёжном месте, — сказала я с отсутствующим взглядом.

— Мне передать его одному из этих мужчин? — спросил Джино.

— Ну да, — сказала я. — Собственно говоря, это сообщение скорее для... будущего.

Я соображала, как же можно было сделать это сейчас, когда все строители ушли бы на обед, и мне представилась возможность совершенно спокойно спрятать в подходящем месте мой свёрточек, завёрнутый в клеёнку. Не могла же я спуститься по одной из лестниц в котлован и сказать:

— Извините, мальчики, но мне необходимо подыскать здесь хорошее место, куда бы я могла положить это письмо, не беспокойтесь, пожалуйста, и продолжайте свою работу!

Я напряжённо размышляла о том, как мне, по возможности, незаметно спрятать письмо, несмотря на то, что там как раз возились толпой все эти типы. Ответ был, в принципе, совершенно простым: это было невозможно.

Я уныло уставилась на котлован. Затем я сделала глубокий вдох. Нельзя было так быстро сдаваться! Это определённо можно было как-то сделать! В конце концов, мистер Бьярнигнокки нашёл это письмо в будущем, разве не так?

В то время как я ещё раздумывала над этой дилеммой, Джино заговорил.

— Можно я это сделаю, или нет? — спросил он. Было видно, что его беспокоит, что он мог бы лишиться последней части своего заработка.

— Дело вот в чём, — сказала я нерешительно, показывая ему свёрток. — Я должна спрятать это известие на стройплощадке. Да притом так, чтобы оно там... хранилось.

— Известие, которое никто не должен получить? - сомнение исказило веснушчатое лицо Джино.

В любом случае - в ближайшие пятьсот десять лет, хотела я сказать, однако, по-видимому, это было под запретом, потому что я не могла это произнести.

— Ах, - сказал Джино. — Теперь я понимаю! Это своеобразный оберег, или нет? Я уже слышал о людях, которые делают что-то подобное. Строя новый дом, они приносят в жертву животных и замуровывают их в фундаменте, — он пригляделся к свёртку.— Там внутри мёртвое животное?

— Нет, только письмо. — Я с благодарностью подхватила его идею и добавила: — Гм, такой вид волшебной охранной грамоты.

— И его нужно там замуровать?

— Да, но так, чтобы на него не попала вода, иначе оно потеряет свою силу. Оно должно сохраниться столько времени, сколько будет стоять этот дом.

— Тогда его нужно замуровать в стене, — рассудил Джино.

— Точно, — согласилась я. — Я подумывала о задней стене водного зала. Если бы это можно было как-то уладить...

Я окинула его внимательным взглядом.

— Я дам тебе в 2 раза больше того, что ты уже получил, если у тебя есть идея, как это сделать.

— На самом деле? — он обрадовано посмотрел на меня. — Нет ничего проще. Давайте его сюда.

Он взял свёрток из моей руки и убежал. Я ошеломлённо наблюдала, как он спустился с края вала на стройплощадку и подошёл к одному из работников. Он разговаривал с этим мужчиной и показывал иногда на меня. Рабочий тоже смотрел на меня, и я боролась с желанием исчезнуть, но казалось, что рабочий просто проявляет любопытство. Джино дал ему свёрток, и вслед за тем мужчина взмахнул своей кельмой (или тем, что всегда использовали в то время при строительстве) и вмуровал моё известие в новый ряд кирпичей.

Джино ловко выкарабкался из котлована и посмотрел на меня сияющими глазами.

— Выполнил.

Я едва могла поверить в то, что всё так легко вышло.

— Что ты сказал ему?

— Ну, правду. Что Вы принесли охранную грамоту для этого дома, которую нужно замуровать в стене.

— И он сделал это просто так?

— Ну, конечно, я сначала сказал ему, что вы дадите ему за это сольдо. Эти деньги я выдал ему авансом, — Джино кривовато ухмыльнулся. —- И я сказал, что в охранной грамоте - благословение епископа. Только для того, чтобы он не подумал, что это колдовство.

— Ты умный парень, — сказала я восхищённо, выгребая пару монет. — Вот, за твои расходы и за твоё старание.

Так как он решил мою проблему так элегантно, я дала ему явно больше, чем было договорено. Он снова весь засиял, и я обрадовалась, что он был счастлив.

— Джино, ты отличный друг!

Он оказался замечательным товарищем, но в этом деле я не хотела мелочиться.

Он принял самодовольный вид.

— Я буду помогать Вам всегда, когда это будет нужно, Мадонна.

Вдруг у меня возникло желание защищать его. Или хотя бы прижать его к себе и сказать ему, какой он замечательный мальчик. Ведь мне трудно было объяснить ему, что он жил в скверную, отсталую эпоху, когда не было школы и пособия на детей.

Невольно я откинула вуаль и улыбнулась ему. Потом я спросила у него, где он живёт. Лишь на тот случай, если бы мне действительно еще раз понадобилась его помощь.

— В третьем доме переулка красильщиков за церковью Мадонны дель Орто, - сказал он, прежде чем дружелюбно помахать мне на прощание. Я смотрела ему вслед до тех пор, пока он не исчез за углом ближайшего дома.

Прежде чем самой отправиться в путь, я ещё раз посмотрела в сторону строительной площадки. Стена стала выше на ещё один ряд кирпичей, а свёрток был в надёжном месте до следующего тысячелетия. По крайней мере, до тех пор, пока появится мистер Бьярнигнокки и найдёт его.

Вдруг у меня засвербело в затылке. Лучше всего было испариться, прежде чем мимо пройдёт кто-то, кто меня узнает. Кроме того, я считала, что я в этот день на самом деле хорошо поработала и заслужила небольшой перерыв, но, прежде всего, приличный обед. Я резко отвернулась от стройплощадки и как раз хотела отправиться в путь, когда немедленно столкнулась с кем-то, кто, по-видимому, всё время находился именно там, где я меньше всего этого ожидала. Я оцепенела от ужаса, так что я не могла больше сделать ни шага.

Альвизе Малипьеро стоял передо мной и пристально смотрел на меня. Я мысленно проклинала себя за то, что забыла опустить вуаль, тогда он, возможно, просто прошёл бы мимо меня.

— Вы только посмотрите, — сказал он протяжно. — Мне кажется, что ты снова отлично себя чувствуешь.

Я сглотнула и порывисто перевела дух, чтобы, в случае необходимости, громко закричать, если бы ему вздумалось причинить мне вред здесь, на глазах у всех людей.

Однако он просто стоял рядом и рассматривал меня этими безжалостными тёмными глазами, под взглядом которых всё живое могло превратиться в лёд, если бы он только смотрел достаточно долго. Во всяком случае, мне показалось так, потому что недавно мне было по-настоящему тепло, но сейчас мои руки и ноги внезапно похолодели. Конечно, от страха, но это не становилось менее реальным.

Несмотря на это, к моему страху прибавилось слабое чувство удовлетворения, когда я заметила, что моя П.Е.С.Н.Я. оставила на нём свой отпечаток. Его нос опух и стал толстым и красным, а ноздри были заклеены застывшей кровью.

— Я уверен, что ты спрашивала себя, почему ты осталась невредима и после этого снова проснулась, — рассуждал Альвизе приветливым тоном.

Так как я молчала, он продолжил так же словоохотливо:

— Конечно, это не было ошибкой, как ты можешь подумать. Этого потребовали обстоятельства, поэтому я должен был пощадить тебя. Хотя я действительно считал, что тебя можно было бы равным успехом бросить в канал. С надетым на голову мешком.

Я преодолела своё оцепенение. Мне показалось, что он хотел мне довериться, почему же не использовать такую возможность? Полезно было получить информацию о враге, а если враг ещё и сам хотел её тебе рассказать, тем лучше. Мне заранее было ясно, что у его поведения должны были быть причины, и я горела нетерпением узнать их.

— Какие обстоятельства потребовали этого? — выпалила я.

— Говорят, что ты нам ещё нужна. Так же, как и Тревисан. Для устранения важной проблемы.

— Кто так говорит? Твой так называемый господин?

Он уставился на меня.

— Я сам себе господин!

— Ах да? А кто же тогда решил, что я должна помочь избавиться от проблем? Несмотря на то, что я не желаю этого делать, и поэтому тебе и твоему господину придётся долго ждать, — это должно было прозвучать невозмутимо, но мой голос дрожал.

Альвизе заметил это и засмеялся.

— Ты дурёха. Неужели ты думаешь, что можешь на это повлиять? Ты пока ещё жива, потому что поможешь кое-кого убить.

Я ошарашено посмотрела на него.

— У тебя крыша поехала! Ты действительно думаешь, что я сделаю что-то подобное?!

— Когда придет время, ты сделаешь это, так было предсказано.

— Кем же? — спросила я мимоходом, в надежде, что он неосознанно просто так все выдаст. Себастиано сказал, что должен был быть кто-то, кто помогал Альвизе в его путешествиях во времени. Должно быть, речь шла о хранителе, так как только они могли знать о том, что произошло в будущем, включая изменения течения времени, так как они могла смотреть в магические зеркала.

— Пожалуй, ты бы очень хотела это узнать, — думал Альвизе. Насмешливо он покачал головой. — В момент своей смерти ты узнаешь это. Вероятно.

Только, когда он сделал шаг ко мне, я заметила, что он вытащил свой кинжал. Прежде чем я успела отступить, он настиг меня и стоял так близко ко мне, что его камзол соприкасался с моей вуалью на лице. Снова в нос ударил запах мыла, чистой шерсти, кедра. Больше всего мне хотелось сделать гигантский скачок назад, чтобы ускользнуть от этого ненавистного запаха, но тогда я оказалась бы в канале.

Одно мгновение я действительно обдумывала, что ванна в бульоне из водорослей лучше, чем продолжать общение с Альвизе, но он крепко держал меня, крепко схватив край платка, который я накинула на плечи. Он просунул кинжал между складками ткани к моему горлу.

— Ты сам сказал, что я еще нужна тебе, — я ненавидела те умоляющие нотки в моем голосе, но ничего не могла с этим сделать. Поспешно я посмотрела направо и налево. Множество людей гуляли по берегу канала, также и мужчины на стройке, но никто не обращал на нас внимание. Альвизе ловко скрывал кинжал.

— Конечно, ты еще нужна мне, — сказал он. — Но никто не уточнял, как ты должна выглядеть при этом. Например, у тебя могли бы появиться несколько милых, дополнительных воздушных отверстий. После этого ты все еще будешь жива, — кончик кинжала впился в кожу под подбородком. — При этом я полностью готов к переговорам. Скажем так, я не порежу тебя, а ты расскажешь мне, через какой портал в последний раз перешел Себастиано. Или где ты держишь маску.

— Я потеряла ее, — утверждала я.

Одновременно с этим я услышала разозленный голос, который мне показался очень знакомым.

— А, вот ты где! Едва я остановилась на мгновение у торговой лавки, так ты сразу же исчез, — это была Доротея. Правда я не могла ее видеть, так как она стояла за Альвизе, но она пришла как раз вовремя, чтобы спасти меня.

— Доротея, как хорошо, что ты здесь! — произнесла я сдавленным голосом.

В следующее мгновение она появилась в моем поле зрения. Ее красные локоны вились под идеальной, желтой шелковой вуалью, по-видимому, желтый был ее любимый цвет, и ее окружал запах духов, который Кларисса преподнесла нам в день праздника у Тревисана. Очевидно, она позаботилась о пополнении парфюма.

— Что, ради всего святого, ты делаешь здесь? — хотела она узнать у Альвизе.

— Мне просто нужно по-быстрому порезать ей лицо, — сказал Альвизе равнодушно. — Она не хочет поделиться со мной тем, что я хочу знать. Но мне нужно получить информацию, так как это важно. Возможно, тебе стоит лучше подождать вне зоны слышимости, иначе она ничего мне не расскажет.

Под этим он имел в виду запрет! Я хватала ртом воздух.

— Доротея...— обратилась я с мольбой.

— Ты сошел с ума? — подразнила она его. — Печаль, ты порежешь ее! — она отошла в сторону и посмотрела на меня, порицая. — Кровь испортит мой прекрасный платок! Я все это время хотела получить его назад, — целеустремленно она схватила платок, который я накинула на плечи, и сорвала его с моего тела. Сразу после этого она отступила назад. — Так, теперь ты можешь сделать ради меня то, что ты не можешь оставить. Но, вероятно, лучше под кровом арки, там впереди, там вас никто не увидит. Я жду там у моста.

— Доротея! — выкрикнула я в ужасе, но она уже удалилась.

Альвизе затащил меня в арку.

— Здесь только мы, — кинжал впился в мою кожу. — Говори, ты — кусок дерьма!

— Я знал, что ты придешь сюда, чтобы посмотреть на строительство! — Это был восторженный голос Маттиаса Тассельхофа, также Маттео Тассини.

Кинжал исчез, прежде чем он успел нанести повреждения. Альвизе быстро освободил меня и отступил на шаг. За ним появилась полная фигура Маттиаса. Он стоял в переулке перед аркой и с удивлением смотрел на Альвизе.

— Что вам нужно от Анны, Малипьеро?

— Собственно, он как раз хотел идти, — немедленно ответила я. Мой голос дрожал, и я едва могла держаться прямо, так как мои колени тряслись от облегчения.

— Она права, — Альвизе натянул обязательную улыбку. — Для нашей беседы еще будет время позже, — он развернулся на каблуках и зашагал прочь большими шагами.

— Что этот тип от тебя хотел? — спросил Маттиас, нахмурив лоб. — Не он ли был недавно на празднике Тревисана? Мне кажется, он мешал тебе в водном зале, может такое быть?

— "Мешать" — не совсем подходящее выражение, — сказала я.

— Какое бы тогда подошло?

"Убить", — подумала я. Сказать это я не могла из-за запрета.

— Он просто... рассердил меня, — сказала я. — Своим... эм, невежливым поведением. Если ты хочешь знать, что я о нем думаю: то я просто терпеть его не могу, — по крайней мере, это я могла произнести.

— Откуда ты вообще его знаешь?

— Ах, длинная история... А ты откуда его знаешь?

— Он наш сосед.

Во рту пересохло.

— Ты имеешь в виду, что он живет здесь?

— Нет, он живет рядом с нашим старым домом на Кампо де Мори. И я тоже особенно его не переношу. Мужчина кажется мне довольно часто зловещим, при этом я даже совершенно не знаю, почему, — яро он протянул мне руку, чтобы я могла взять его под руку как молодая, незамужняя аристократка.

Я недолго раздумывала и сделала это, уже потому, чтобы я могла крепко держаться. После нападения Альвизе я все еще дрожала и слушала в пол-уха Маттео, который объяснял мне скучные успехи в строительстве Палаццо. Мне все еще казалось, что чувствую металлический кончик кинжала. А также ужас от безжалостного поведения Доротеи отступал довольно медленно. При этом я размышляла, каким образом я могла бы попасть в ситуацию, в которой, вопреки своей воле, я помогла бы убить Тревисана. То, что при этом речь шла о нем, для меня не подлежало сомнению. Конечно, я никогда бы добровольно совершить такое ужасное действие, поэтому мне вообще тяжело давались размышления над тем, какие обстоятельства принудили бы меня к этому.

Никакие - поклялась я себе. И если бы мне самой это стоило жизни! И так как я теперь знала информацию, я бы еще больше обращала бы внимание на то, чтобы не допустить этого. Лучше всего мне не приближаться к Тревисану. Чтобы уже исключить, что я могла бы подставить ему подножку, и он упал бы с лестницы, разбив себе при этом затылок. Или воспрепятствовать тому, чтобы он не разволновался от того, что я скажу, и получил бы инфаркт сердца. Все было возможно в этих странных путешествиях во времени.

—...немного подкрепиться? — моих ушей достиг голос Маттиаса.

— Прости? — спросила я.

— Я немного голоден, — сказал он благовоспитанно. — Я спросил, хотела бы ты немного подкрепиться. В таком случае мы могли бы взять что-нибудь у этого уличного повара, там очень вкусно.

— О, с удовольствием, — хотя голод полностью прошел, когда появился Альвизе, но любое отвлечение устраивало меня.

Все еще крепко держась за Маттиаса, я шла вместе с ним к лавке с едой, где уличный повар установил небольшой гриль, от которого вкусно пахло жареной курицей. К ней прилагался белый хлеб.

Озадаченно я слушала, как Маттиас приказывал продавцу, чтобы он порезал хлеб в форме треугольников и положил мясо между ними. Результат мне подали на деревянной дощечке. Выглядело как оригинальный сэндвич. Также как и тот, что я еда в будущем вместе с Маттиасом на кампо Санто-Стефано.

— Это просто улетно, — сказала я (но получилось "очень удивительно").

— Мне кажется, что так вкуснее, — сказал Маттиас. Задумчиво он добавил: — Я даже не знаю, почему. Но мне больше всего нравиться есть хлеб так. Я с такой радостью ждал все время возможности пойти с тобой на пляж и попросить сервировать нам еду именно так. Даже, если другие, вероятно, считают это странным.

Он заплатил продавцу, а затем мы сели на каменный бордюр и поедали наши сэндвичи, точно так же, как мы бы делали это через пятьсот десять лет. Делали. Эх, проклятье!

— Я тоже считаю, что так намного вкуснее, — объяснила я. — Другие могут спокойно находить это странным!

— Иногда у меня возникает еще больше странных идей, — доверился мне Маттиас. — Например, я чищу зубы минимум три раза в день. Это как внутренний порыв, в первую очередь после того как я поем сладкое.

— О, это нормально, — сказала я. — Я тоже так делаю, — коротко я добавила: — Если только не забываю или у меня нет времени.

— Правда? — он размышлял дальше: — Только моя мама тоже делает это, но больше я не знаю никого, кто тоже так делает.

— В любом случае, это может принести только пользу, — сказала я. — Из-за костоеда и так далее, — вообще-то я хотела сказать "кариес", но это тоже самое.

— Знаешь ли, это была бы моя мечта, чтобы люди регулярно чистили себе зубы. Я думаю, что у людей слишком много бед из-за плохих зубов. Если бы люди больше заботились о своих зубах, они были бы определенно здоровее.

Это вырубило меня. Очевидно, он забрал с собой из будущего желание стать зубным врачом. Только здесь он не мог, к сожалению, получить профессию зубного врача, так как цирюльники были чем-то вроде жестянщика, которые выполняли эту работу.

Мы сидели там безмолвно и единодушно смотрели на Гранд-канал, где в пестрой последовательности лодки, плоты и гондолы. Было светло и солнечно, воздух приятный и мягкий. На вкус хлеб был свежим и хрустящим, а мясо было с привкусом пряностей. Если бы обстоятельства были не настолько ужасными, я могла бы чувствовать себя хорошо.

Мирное настроение было внезапно разрушено, когда женщина крикнула Маттиасу.

— Маттео! Что ты только там делаешь?

Мне вовсе не нужно было поворачиваться, чтобы узнать, кем был задан этот вопрос. Ворчащий, все знающий тон был узнаваем. И в самом деле, в следующее мгновение Джулиана Тассельхоф, она же Джулиа Тассини, прошелестела вперед и посмотрела на ее сына порицающим взглядом.

— Ты должен следить за мужчинами при строительстве, а не расслабляться на солнце!

При этом она так посмотрела на меня, как будто я затащила Маттиаса сюда какими-нибудь грязными трюками.

— Не та ли это девушка, у которой не все в порядке с головой? Как ее имя? Анна?

— Мама, я прошу тебя, — чувствуя себя неловко, сказал Маттиас. Затем более решительно продолжил: — Ты же видишь, что мужчины усердно работают. Они не любят, когда у них стоят над душой.

Возможно, он лелеял надежду, что его мать снова исчезла бы, но она продолжала стоять как приклеенная и не сводила с нас глаз.

Радость от сэндвича на солнце прошла. Я поднялась и отряхнула пыль с одежды.

— Мне нужно идти дальше. Было приятно тебя встретить, Маттео. Вероятно, однажды мы снова увидимся.

Это было просто так сказано, так как я понимала, что это прощание навсегда. Сразу же я заметила, как в глазах появились слезы. Быстро я прикрыла лицо вуалью, чтобы никто не увидел, что у меня было на душе. Маттиас Тасельхоф был единственным звеном, связывающим меня с моим временем. Он родился в тот же год, что и я. Даже если он не мог вспомнить меня или предыдущую жизнь, он казался мне чем-то вроде спасательного канала. Когда я сейчас ушла бы, он бы порвался.

— Передавайте всего хорошего Вашему дорогому супругу, — вежливо сказала я Джулиане Тассельхоф. — И много счастья в новом доме. Чтобы он простоял столетия в полном великолепии.

Это пожелание, конечно, было корыстным, но почему Тассельхоф не должны тоже иметь немного счастья? Хотя бы из-за Маттиаса, которому я действительно желала хорошей жизни.

Спонтанно я сказала ему:

— Насчет зубов, не давай отговорить тебя от этого. Я того же самого мнения, как ты. Никогда не лишним их почистить. Особенно вечером!

С этим словами я быстро отвернулась и удалилась.

Дата добавления: 2015-08-18