Глава 24. Там меня ожидали хорошая и плохая новости

Там меня ожидали хорошая и плохая новости. Хорошая, что мой гардероб действительно уже прибыл. Плохая, что Монна Фаустина собиралась, спустя некоторое время, повысить квартплату, потому что, как она заявила, мой супруг и я принесли ей одни лишь раздоры, недомогание и прочие страдания.

Мне немедленно пришлось её разочаровать.

— К сожалению, мой супруг носит все наши деньги при себе. Все же я могу вас заверить, что он оплатит все ваши требования, как только выздоровеет. Определенно, это не продлится дольше недели.

— Вы уверены, что у вас нет своих наличных? — спросила монна Фаустина.

— Полностью уверена.

Она посмотрела на меня в наивысшей мере подозрительно, однако больше ничего не сказала.

С утра она хорошо отдохнула. Теперь она снова твердо стояла на ногах и проворно двигалась по кухне, очевидно, задумав позавтракать. Голодно я посмотрела на деревянную доску с сыром и хлебом, которую она разместила на столе. Моя последняя трапеза была так давно, что я едва могла о ней вспомнить.

Я могла бы купить себе что-нибудь, в городе повсюду встречались булочные. Но, в самом деле, к сожалению, Себастиано при переходе забрал с собой все наличные деньги. Слишком глупо, что я не подумала забрать кошелек с его пояса.

Помедлив, я вспомнила, что у меня были собственные деньги на черный день. Мой взгляд метнулся к ящику, который стоял под лестницей. Его доставили два служителя монастыря, по словам монны Фаустины, вскоре после моего отъезда. Я не сомневалась в том, что монна Фаустина уже просмотрела содержимое, включая наличие денег. Теперь мне стало понятно, что вдохновило ее на повышение аренды.

Спешно я подняла ящик на чердак, проверила свои пожитки на пропажу и пересчитала монеты. Их было достаточно, чтобы продержаться до следующего новолуния, вероятно, даже на пару дней больше, даже при учете повышения аренды. Причем я, однако, не планировала, бросать в лапы монне Фаустине больше денег, чем необходимо, так как она хотела денег за каждую дополнительную услугу.

Сейчас именно поэтому я должна была отдать часть моих наличных, так как мне нужна была вода, чтобы помыться. Следовательно, я призналась монне Фаустине, что я все же нашла немного денег. Но так как вполне возможно, что у моего мужа в любом случае будут расходы в больнице, поэтому мне нужно быть очень экономной.

Я торговалась с ней до последнего. Через некоторое время мы договорились, при этом я думала, что сбила порядочно, так как выторговала еще кусок хлеба с сыром.

Бурча себе под нос, она вручила мне кувшин со свежей водой и даже разрешила воспользоваться своим зеркалом с ручкой. Я взяла полотенце, мыло и расческу из сундука Себастиано, который выглядел странно и сиротливо в комнате на чердаке и напоминал мне о том, что теперь между нами были сотни лет. Я закрыла глаза и представила, как он лежал в приемном отделении неотложной помощи. Чувство страха охватило меня, так как это было очень легко представить.

"Мы его теряем", — кричал кто-то.

Врач надевала ему маску для дыхания, другая устанавливала дефибриллятор на двести. "Убрали руки!" — кричала она, пока пускала ток через тело Себастиано. Он сильно вздрогнул, а на экране появилась извилистая линия.

"У нас есть пульс!" — сказала врач.

"Хорошая работа, Иззи", — ответила другая. Только сейчас я поняла, что эти двое выглядят так же, как Иззи и Мередит из "Анатомии страсти".

"Ну, замечательно, — иронично подумала я. — Не проблема, если я пропущу пару серий. Я просто выдумаю собственные."

Как бы то ни было, в любом случае, компетентные медицинские профессионалы двадцать первого века позаботились бы о Себастиано. Они поставили бы ему капельницу и накачали бы его тело антибиотиками, и через неделю он был бы почти как новенький. Что-то другое я не хотела представлять.

Я поспешно умылась, трудоемкая и одновременно короткая процедура, так как, чтобы действительно быть чистой, мне понадобилось бы гораздо большее количество воды. С тем немногим, что у меня было, я могла очистить только пару особенно нуждающихся в уходе мест на теле и на этом все. Что бы я сейчас не отдала за мой дезодорант!

Мои волосы, которые также нужно было бы основательно и срочно помыть, должны были, в любом случае, подождать лучших времен. Я расчесала их так хорошо, как могла, и, собрав на затылке, заплела в тугую косу, которую завязала единственной шелковой лентой, которая еще осталась после всех этих обменов с Доротеей.

Затем я надела свежие чулки и чистую нижнюю юбку. Из двух верхних платьев я выбрала более неприметное и тщательно зашнуровала его на груди. Закрыв лицо и плечи платком, я закончила свои приготовления и была готова к выходу. Прежде чем уйти, я закрепила маленький мешочек с деньгами на поясе, чтобы моя шустрая домовладелица не поддалась искушению.

Перед дверью я еще раз глубоко вдохнула и собралась. Затем отправилась в путь.

При дневном свете Палаццо выглядел еще более пугающе и более великолепным, чем вечером бала. Фасад был раскрашен цветными фресками, людям в этом времени преимущественно нравились сцены из библии. Мраморные головы львов украшали перила у окон. Увешанная бархатом гондола качалась у набережной. Все было идеальным.

Я надеялась, что Тревисан был в лучшем настроение, чем ранее. Хорошее настроение должно было помочь. Однако, прежде всего, я надеялась, что он вообще был дома.

Слуга, который в ответ на мой стук отворил мне ворота, осмотрел меня с тенью снисхождения. Пожалуй, мне следовало бы всё же надеть вместо скромного хлопкового платья более изящное шелковое. Однако рассуждать об этом было слишком поздно.

Я откинула вуаль и объяснила, что мне необходимо поговорит с мессером Тревисаном об одном неотлагательном деле. Когда слуга спросил мое имя, я ненадолго задумалась. До сих пор я вообще не была представлена Тревисану! Он знал меня только как "маленькую кошечку"!

Конечно, мне трудно было объяснить это слуге. Он безудержно смеялся бы: в конце концов, я не была женщиной-кошкой.

— Я — Анна, мессер Тревисан в курсе, — величественно сказала я. — Мы встретились вчера перед залом заседаний во дворце Дожа. Мы, мессер Тревисан, мой двоюродный брат Себастиано и я, разговаривали там.

Слугу это устроило. Он сказал мне подождать и исчез в направлении лестницы. Через некоторое время он вернулся и попросил меня следовать за ним.

Большой зал бельэтажа без блеска света свечей казался более трезвым, чем во время праздника. Когда я прошла мимо большого зеркала, то мельком взглянула в него. Ни следа сияющей красоты ренессанса, которая смотрела на меня из зеркала. Я выглядела бледной и утомленной от бессонной ночи. В этом мире без тонального карандаша я ничего сделать с этим, кроме как хорошо выспаться.

Слуга провёл меня в одну из комнат, ответвляющихся от Портего.

— Мой господин сейчас придёт, - сказал он.

Я поблагодарила его и начала осматриваться вокруг. Все выглядело так, как будто это был рабочий кабинет. У окна стоял письменный стол с чернильницей и бумагой. На огромном столе у камина лежали разбросанные фолианты и свертки документов. На стенах висели полки, в которых находились десятки книг, неопровержимое доказательство богатства Тревисана. К книгам относились так же, как к приправам. Так как их в это время было мало и стоили они так дорого, что их могли позволить себе лишь немногие. Собственно говоря, с моими повестями о Гарри Поттере я смогла бы неплохо выйти замуж, и я бы напечатала свои романы с клыками, и толпы желающих жениться на мне выстроились бы очередь.

Некоторое время я наслаждалась мечтами о том, чтобы стать IT-девушкой Венеции с несколькими книгами и перечницей, когда мой взгляд остановился на большом деревянном глобусе, который блестел на столике. Он выглядел очень ценным. Части света были инструктированы в древесину, но при этом столяр позволил себе много художественной свободы: Северная и Южная Америки были расплющены в длинный тонкий шланг. В противовес этому Африка была огромной, особенно на юге. По сравнению с ней Азия выглядела довольно хило. И хотя я редко правильно отвечала на географии, я была полностью уверена, что не видела в этом своеобразном варианте Арктику. Антарктика отсутствовала совсем, на нее, возможно, не хватило дерева.

— Континенты были составлены по последним новейшим топографическим картам, — сказал Тревисан позади меня. Он вошел в комнату и, по-видимому, гордился глобусом.

— Да, это действительно очень....красиво. И все это без... — спутников и GPS, хотела я сказать, но не получилось произнести какое-либо слово, которое бы заменило его. Но это не помешало Тревисану. Он улыбнулся мне.

Я почувствовала облегчение. Слава Богу, он был в хорошем настроении!

— Что привело Вас ко мне, маленькая кошечка? Как дела у дорогого господина двоюродного брата? Между прочим, я считаю Себастиано очень проницательным молодым человеком. Наши разговоры о политике я колоссально ценю, его мнение важно для меня. То, что он разделяет мое отрицательное мнение относительно недавнего решения совета, в частности строительства кораблей и путешествия через океан, приободрило меня продолжать отстаивать свою точку зрения и не сдаваться поспешно.

—Он болен, — выпалила я.

Тревисан стал серьезным.

— Я надеюсь, ничего страшного.

— Ему пришлось отправиться в богадельню, — очевидно, мое отчаяние было очень заметно, так как Тревисан подошел ко мне и сочувственно взял меня за руку.

— В какую? Я отправлю к нему лучшего врача.

"О нем уже заботятся Мередит и Иззи", — сейчас это определенно был бы неправильный ответ. Поэтому я придерживалась правды, по крайней мере, той, которую я могла сказать.

— Я не знаю, где он. Один хороший друг увез его. Он обязательно скоро вернется назад, тогда я узнаю это.

— Сообщите мне, чтобы я мог отправить туда врача.

Я кивнула и затем доложила настоящую причину моего прихода, в надежде, что это звучало правдоподобно. Если бы я хоть на половину была так хороша во лжи, как Кларисса, у меня не возникло бы с этим никаких проблем. Разумеется, я понимала, что мне еще многому нужно научиться в этой сфере, поэтому я не смотрела Тревисану в глаза во время моего рассказа, а рассматривала "шланг" Америки на глобусе.

Я сообщила, что один друг моего двоюродного брата утром сопровождал меня в церковь на службу. Там наше внимание привлекла темная, подозрительная фигура, и мы пришли к убеждению, что мы имеем дело с грабителем.

— Друг моего двоюродного брата оттеснил мужчину в ризницу, а я быстро захлопнула дверь, с полным намерением позвать стражу. Но затем дверь снова открылась, и, к моему удивлению, я увидела, что друг моего брата оглушен. Подсвечником.

— Грабителем? — спросил Тревисан.

— Эм... Собственно, это был не грабитель. А монах. Поэтому это была... ошибка.

Я пыталась спрятать свое смущение, в то время как вложила все возмущение в следующие слова. Что мне не особенно сложно далось, так как монах действительно вел себя отвратительно.

— Он еще раз ударил бедного Бартоломео, хотя он уже лежал на полу без сознания. Затем он пошел на меня с подсвечником.

Этим я могла заработать дополнительные очки. На лице Тревисана появилось яростное выражение.

— Он хотел ударить вас? Беспомощную, хрупкую девушку? В церкви?

— Подсвечником, — подтвердила я. — Я как раз успела еще сбежать. И я здесь.

— И теперь Вы хотите, чтобы монах был наказан за свое неподобающее и жестокое поведение?

— Не совсем, — сказала я озадачено. — Я хотела только, чтобы Бартоломео выпустили из тюрьмы. Монах позаботился, чтобы его арестовали и увели.

— Назови мне полное имя Бартоломео, и его сегодня же выпустят из тюрьмы.

Я вздохнула от облегчения и сияла, глядя на Тревисана.

— Фамилия Вашего друга Бартоломео, — напомнил он мне.

О! Дерьмо. Я совершенно не подумала о том, что он захотел бы узнать ее!

— Я не припоминаю, — запиналась я. — Бартоломео, так сказать, очень хороший друг моего двоюродного брата. И я убеждена, что его имя я слышала довольно часто, но моя память... — Я сглотнула. — Он примерно такого же возраста, как и мой двоюродный брат Себастиано, и не брит. Иногда он производит неприветливое впечатление. И на нем синий жакет.

— Этого достаточно, чтобы его выдворить, — пробормотал Тревисан. — До вечернего звона он будет свободен, я это Вам обещаю. Я и без этого у Вас в долгу.

— Э... разве? — озадаченно спросила я.

Он кивнул.

— В вечер балла. Вы сами знаете, как внезапно вы нагрянули в водный зал, когда я там стоял с братьями Малипьеро.

Я кивнула. Еще бы я об это знала! В конце концов, я этим его жизнь спасла.

— Вы меня спасли, — продолжил он.

Откуда он мог это знать?! Абсолютно сбитая с толку я уставилась на него.

— Перед роком судьбы, за который я должен быть благодарен Малепьерам, — продолжал Тревисан. — Ради какого-то глупого подарка, при помощи которого они вытащили меня наружу, как будто они преданы мне. В то время как им больше хотелось, чтобы я пал замертво

— О. Ах так. Я понимаю, — мой смех звучал немного неуверенно. — Наверное, это был подарок, который Вам не так уж и необходим.

— Это была гондола, — сказал он. — Во всяком случае, Пьеро Малипьеро упомянул об этом вчера на заседании. На что я ответил, что у меня уже есть две, я и без того могу сидеть только в одной из них.

— Вы отказались от подарка?

Тревисан кивнул.

— Это круто, — сказала я. Но запрет изменил его на что-то ясное, что я на самом деле считала крутым.

Я задумалась, могу ли вообще сказать ему что-либо запретное. Если я расскажу ему, что речь о смерти была не пустыми словами, а кровавой действительностью.

"Попытка того стоит", — посчитала я.

— Малипьеры, они действительно хотели вас убить.

Бумс. Я сказала это. И запрет не предотвратил это!

Взгляд Тревисана стал бдительным.

— Что привело Вас к такому решению, маленькая кошечка?

"Альвизе уже держал в руках шпагу", — хотела я сказать, но ничего не получилось. Итак, эта информация была заблокирована.

Вторая же попытка была успешнее первой.

— Я увидела это в его глазах, — это было не что иное, как правда.

"Он также хочет убить Себастиано и меня", — снова неудача, я не могла это выговорить. Но следующие предложения спокойно вырвались наружу.

— Нельзя доверять Малипьерам. Альвизе особенно опасен: он способен на все.

Тревисан кивнул:

— Я придерживаюсь такого же мнения, маленькая кошечка. И то, что Вы увидели в глазах Альвизе жажду убийства, еще больше подбадривает меня, чем Вы могли бы представить. Так как я видел в его глазах то же самое. Он хочет моей смерти.

Холод пробежал по моей спине, когда он произнес это. Это звучало как-то... пророчески.

— Вы должны обезопасить себя! — настойчиво попросила я. — Он не может выиграть главную схватку. Это было бы очень плохо для Венеции!

Это я тоже смогла сказать без проблем. Так как я просто сказала правду, которую Тревисан уже знал.

— Я буду осторожен, — высказал Тревисан. Он улыбался. — Могу я предложить вам что-нибудь освежающее? Стакан вина, вероятно? Мне кажется, это придало бы вам необходимой уверенности.

Я отказалась от предложения с благодарностью, хотя легкое опьянение, вероятно, помогло бы мне пережить страх за Себастиано. Возможно, глоток вина даже позволил бы забыть, что мой дезодорант находился на расстоянии пяти сотен лет.

Я бы охотно еще немного осталась в этой уютной комнате, так как отцовский вид Тревисана, его волосы с проседью и благосклонная улыбка, напоминал мне о папе, которого мне очень сильно не хватало.

Но я должна была рассказать Клариссе новости о том, что Барта освободят, чтобы Якопо просто так не проделывал в пустую такой путь с его покалеченной ногой.

После того, как еще раз сердечно поблагодарила Тревисана, я простилась с ним. Слуга проводил меня на улицу.

Дата добавления: 2015-08-18