Удерживая видение

Обернувшись, я посмотрел на него при лунном свете; да, это его длинные волосы и покрытое шрамами лицо.

— Куда же подевались все остальные? — шепотом спросил он.

—Мы решили разделиться, — отвечал я. — Вы видели, что произошло там, внизу?

Он приблизил ко мне свое лицо.

—Да, я все видел с вершины холма. Как по-вашему, куда они могли направиться?

Я задумался.

—Полагаю, они двинулись к водопаду.

Дэвид жестом велел мне следовать за ним. Через несколько минут он обернулся и проговорил:

—Когда вы уселись в кружок там, у входа в каньон, ваша энергия стала накапливаться, а затем хлынула вниз, в долину. Чем вы там занимались?

Пытаясь объяснить ему случившееся, я вкратце изложил все свои приключения: встречу с Уилом и уход в иное измерение, разговоры с Джоэлом и Майей и в особенности встречу с Кэртисом и попытку воспользоваться Видением мира, чтобы одолеть Феймана.

—А Кэртис тоже был с вами там, у каньона? — поинтересовался Дэвид.

—Да, и он, и Майя с Чарли тоже, хотя мне казалось, что нас должно было быть семеро...

Дэвид опять быстро посмотрел на меня, глухо кашлянув. От того внезапного, неодолимого гнева, которым он был охвачен в городе, не осталось и следа.

—И вам удалось отыскать предков, не так ли? Я прибавил шагу, едва поспевая за ним.

—А вы выходили в иное измерение?

—Да, разумеется. Я видел свою группу душ и смог увидеть собственное Врожденное видение; как и вы, я вспомнил все, что было в прежних жизнях, и понял, что мы возвращаемся сюда ради того, чтобы принести с собой Видение мира. А затем, сам не знаю как, когда я увидел вас в лунном свете, мне показалось, что я — из вас, что принадлежу к вашей группе. И тогда мне предстало Видение мира. — Он остановился в тени высокого дерева, закрывавшего его от лунного сияния. Лицо его выражало решимость. Я обернулся к нему:

—Послушайте, Дэвид, почему, когда наша группа собралась там, внизу, и мы обрели Видение мира, это не смогло остановить Феймана?

Он сделал шаг вперед, и я тотчас узнал того самого сердитого вождя, который упрекал Майю. Затем гримаса раздражения ушла с его лица, и он беззвучно рассмеялся.

—Ключевой аспект этого Видения, — проговорил он, — заключается в том, чтобы не просто обладать им, хотя и это достаточно трудно. Все дело в том, как мы проецируем это Видение будущего, как мы удерживаем его для всего остального человечества. Вот о чем на самом деле говорит нам Десятое пророчество. Вы же не сумели удержать это Видение для Феймана и его людей в той мере, в какой это помогло бы им достичь пробуждения. — Он помедлил, не спуская с меня глаз, а затем продолжал: — Ну, пошли, нам надо торопиться.

Пройдя добрых полмили, мы услышали справа от нас резкий крик какой-то птицы. Дэвид так и замер на месте.

—Что это было? — спросил я.

Вместо ответа он покачал головой, и ночную тишь прорезал новый крик.

—Это сова-сипуха; она предупреждает остальных о нашем приближении.

Я встревожился, вспомнив, как странно вели себя животные, когда я впервые оказался в долине.

—А кто-нибудь из вашей группы понимает знаки животных? — поинтересовался он.

—Даже не знаю; может быть, Кэртис, — отвечал я.

—Вряд ли; он слишком серьезный ученый.

Тут я вспомнил, что Майя, найдя нас в пещере, упоминала о необходимости обращать внимание на голоса птиц.

—Ну, тогда, может быть, Майя!

Он вопросительно посмотрел на меня:

—Это врач, о которой вы упоминали? Та самая, которая использует в своей практике визуализацию?

—Она самая.

—Боже! Это просто замечательно. Давайте же последуем ее примеру и помолимся.

Я обернулся и взглянул на него. Крик сипухи послышался опять.

—Что-что?

—Давайте... представим... что она вспоминает дар животных.

—А что такое дар животных?

На его лице мелькнула гримаса гнева; он ненадолго умолк, закрыл глаза, явно пытаясь справиться с раздражением.

—Да разве вы не понимаете, что когда в нашей жизни появляется животное, то это — совпадение самого высокого порядка?

Я рассказал ему о кролике и стае ворон, а затем — о ребе, возникших бог весть откуда, когда я впервые ступил на землю этой долины; упомянул я и о рыси, и об орле, и о молодом волке, появившемся несколько позже.

—А некоторых из них я видел даже тогда, когда мы созерцали видение мира.

Дэвид понимающе кивнул.

—Я сразу догадался, что происходит что-то важное, —проговорил я, — но не знал, как мне быть дальше, и решил последовать за некоторыми из этих вестников. Вы ведь, кажется, говорили, что эти животные способны принести мне весть, не так ли?

—Да, именно это я и говорил, — отозвался Дэвид.

—Но как же мне было узнать, в чем именно заключается их весть?

—Это очень просто. Видите ли, в разное время наше внимание привлекают животные какого-то определенного вида. Каждый вид, встречающийся на нашем пути, приносит весть о сложившейся ситуации, о том, какую именно область нашего Я мы должны “включить”, что бы справиться с возникшими обстоятельствами.

—В это трудно поверить, — отозвался я, — даже теперь, когда все это уже позади. Биологи считают, что животные — это первобытные роботы, движимые слепыми инстинктами.

—Да, но лишь потому, что животные отражают наш собственный уровень сознания и ожидания. Если наши вибрации находятся на низком уровне, животные будут просто мелькать рядом с нами, выполняя свои обычные экологические функции. Если биолог-скептик сводит поведение животных к автоматическим инстинктам, он видит лишь ту примитивную схему, в которую сам превратил то или иное животное. Но когда наш уровень вибраций повышается, все действия животных, с которыми мы сталкиваемся, обретают более синхронистический, таинственный и пророческий характер. Я изумленно слушал его. Искоса взглянув на меня, он продолжал: — Заяц, которого вы видели, указывал направление, куда вам предстояло двинуться и в физическом, и в эмоциональном плане. Когда я заговорил с вами там, в городе, вид у вас был испуганный и подавленный, словно вы потеряли всякую веру в пророчества. Если вы понаблюдаете за диким кроликом достаточно долгое время, вы поймете, что его поведение — это модель преодоления страха, благодаря которой мы и смогли достичь раскрытия творческих сил и изобилия. Кролики живут бок о бок с животными, которые питаются ими, однако они нашли способ преодолеть страх и живут там же, где и прежде, отличаясь плодовитостью и уверенностью в себе. Когда в нашей жизни появляется кролик, это верный сигнал, что мы должны обрести такую же уверенность в нас самих. Это и есть весть для вас; его появление означает, что вам предоставляется возможность вспомнить пример кролика, полностью осознать причину своих страхов и двигаться дальше. А поскольку он встретился вам в самом начале пути, это задало тон всему вашему походу. Разве ваш путь не казался вам опасным и сомнительным, а? Я кивнул.

— А иногда это может означать, — добавил он, — что изобилие может быть окрашено в романтические тона. А вы не встретили еще кого-нибудь?

Я собрался с мыслями, вспоминая тот новый прилив энергии, который я испытал при появлении Чарлин.

—Может быть, попутно. А что вы скажете о стае ворон на дереве и ястребе, за которым я последовал перед тем, как встретить Уила?

—Вороны считаются хранителями духовных законов. Понаблюдайте за ними, и вы непременно заметите какие-нибудь удивительные вещи, которые всегда расширяют наше восприятие духовной реальности. Их весть — обретение открытости, возможность вспомнить те духовные законы, которые были явлены вам в долине. Встреча с воронами — это подготовка к дальнейшим событиям.

—А ястреб?

—Ястребы очень чутки, зорки; они служат предвестниками новой информации, нового послания. Их появление означает, что настало время быть особенно внимательными. Они часто сигнализируют нам, что человек, несущий весть для нас, совсем близко. — При этих словах он покачал головой.

—Вы хотите сказать, что ястреб стал предвестником появления Уила?

—Да, так и есть.

Затем Дэвид принялся объяснять мне, почему на моем пути встретились и другие животные. Так, кошки, по его словам, напоминают нам о даре интуиции и самоисцеления. Появление молодой рыси, возникшей неизвестно откуда перед самым появлением Майи, было сигналом о том, что возможность исцеления близка. Аналогичным образом орел, взмывший в небеса, был указанием на возможность настоящего подъема в более высокие измерения духовного мира. А когда я видел орла на горной гряде, заметил Дэвид, мне следовало приготовиться к встрече со своей группой душ и осознанию моего собственного предназначения. Наконец, молодой волк, явившийся мне, был, по его словам, напоминанием о необходимости повысить энергетику и достичь пробуждения скрытого инстинкта мужества, а также дара учительства, с тем чтобы я мог найти слова, которые помогли бы убедить остальных членов нашей группы собраться вместе.

—Значит, животные представляют собой, — проговорил я, — некие частицы нас самих, с которыми нам необходимо войти в контакт...

—Да, аспекты нашего Я, которые мы развили, еще будучи теми самыми животными в процессе эволюции, но затем утратили их.

Я задумался о видении эволюции, которое созерцал вместе со своей группой у входа в каньон.

—Вы говорите, что жизнь развивается постепенно, от вида к виду?

—Да, мы были ими, — отозвался Дэвид. — Развитие нашего сознания прошло через каждое животное, достигнув наивысшей точки его эволюции и переходя к следующему. Мы обрели опыт того, как животные каждого вида воспринимают мир, что является весьма важным аспектом общего духовного мировидения. Когда рядом с нами появляется то или иное животное, это означает, что мы готовы включить его сознание в наше собственное духовное пробуждение. А теперь мне хотелось бы сказать вот что: существуют некоторые виды, к пониманию которых нам никогда не удавалось приблизиться. Мы хотим, чтобы они сохранились, не только потому, что они представляют собой составную часть баланса экосферы, но и потому, что они являются аспектами нас самих, которые мы упорно стремимся вспомнить.

Он сделал небольшую паузу, вглядываясь в ночь.

—То же самое относится и к огромному богатству человеческой мысли, представленному самыми разными культурами на нашей планете. Никто из нас не может точно сказать, где именно протекает сегодня решающее развитие человеческой эволюции. Все культуры, рассеянные по всему миру, обладают несколько разным видением мира, различным уровнем пробуждения, и для идеальной модели целого необходимо взять лучшее из того, что создано каждой из культур...

На его лице мелькнула гримаса досады.

—Очень жаль, что прошло целых четыре столетия, прежде чем смогла начаться подлинная интеграция европейской и туземной индейской культур. Сознание Запада утратило ощущение тайны, сводя загадочное очарование лесных дебрей к пиломатериалам, а тайну дикой природы — к экзотическим видам. Урбанизация привела к изоляции огромного большинства людей, и мы воспринимаем поездку на природу как своего рода партию в гольф. Вы когда-нибудь задумывались над тем, как мало людей обладают опытом прикосновения к тайне живой природы?

Наши национальные парки — это не более чем жалкие остатки великих девственных лесов, травянистых равнин и межгорных пустынь, коими некогда изобиловал наш континент. Увы, слишком многие хотели бы прибрать к рукам уцелевшие уголки дикой природы. Даже сегодня политики все больше и больше склоняются к тому, чтобы распродать остатки земель, являющихся общенациональным достоянием. Большинство из нас вынуждены лишь по открыткам узнавать, как выглядят те или иные животные, которые могут появиться в нашей жизни, вместо того чтобы побывать в девственных уголках дикой природы и собственными глазами увидеть их.

Внезапно послышался крик совы-сипухи; он раздался так близко от нас, что я едва не подскочил.

Дэвид нетерпеливо спросил:

—А вы можете молиться? Прямо сейчас, а?

—Видите ли, — отозвался я, — я не вполне понимаю, что вы имеете в виду. Вы хотите молиться или медитировать?

Дэвид попытался унять дрожь в голосе.

—Прошу прощения. Нетерпеливость — это, видимо, остаточная эмоция, проявляющаяся в общении с вами. — Он перевел дух. — Десятое пророчество, которое учит нас доверять собственным интуициям, вспоминать нашу миссию и удерживать Видение мира, посвящено осознанию сути настоящей молитвы.

Почему всякая религиозная традиция всегда использует форму молитвы? Если Бог — это единый, всеведущий и всемогущий Творец, то с какой стати мы должны досаждать ему просьбами о помощи или подсказывать сделать то или это? Почему бы ему просто не дать нам некие повеления и заповеди и судить нас согласно тому, как мы их выполняем, вмешиваясь в происходящее тогда, когда того хочет Он сам, а не мы? Ответ на это заключается в том, что когда мы молимся подобающим образом, мы не просто просим Бога о чем-то. Бог вдохновляет нас действовать как бы от Его имени, воплощая Его волю на Земле. Мы являемся своего рода эмиссарами Божественного начала на планете. Настоящая молитва — это метод, видение, и Бог ожидает от нас, что мы воспользуемся ею для воплощения Его воли и реализации ее в материальном плане. Да приидет царствие Его, да будет воля Его на земли, яко на небеси... В этом смысле любая мысль, любое ожидание, если мы мысленно представляем их воплощение в будущем, — это молитва, способная творить будущее. Но никакая мысль, желание или страх не имеют такой силы, как видение, отвечающее Божественному замыслу. Вот почему так важно обретение Видения мира и удерживание его: ведь тогда мы узнаем, о чем молиться и какое будущее мысленно представлять.

—Кажется, понял, — отозвался я. — Но как же мы можем помочь Майе понять крик совы?

—А что она делает в таких случаях? Она ведь рассказывала вам об исцелении?

—Она говорила, что мы должны представить себе пациентов, помня о том, что они должны были исполнить в жизни, но пока еще не сделали этого. Еще она говорила, что подлинное исцеление проистекает из осознания истинной миссии каждого человека после выздоровления. Когда они все вспомнят, мы сможем осуществить вместе с ними более конкретный замысел.

—Так давайте же так и поступим, — проговорил Дэвид. — Возможно, ее первоначальное намерение заключалось в том, чтобы следовать крику этой птицы.

Дэвид закрыл глаза; я последовал его примеру, пытаясь представить себе образ Майи, обретающей пробуждение, вспоминая свою миссию. Через несколько минут, открыв глаза, я заметил, что Дэвид пристально смотрит на меня. Сова прокричала опять, на этот раз прямо над нашими головами.

—Пошли, — проговорил он.

Спустя двадцать минут мы стояли на вершине холма, возвышавшегося над водопадом. Сова не отставала от нас, время от времени испуская пронзительный крик, и села футах в пятидесяти справа от нас. Прямо перед нами в лунном свете слабо мерцало озерко; его поверхность была подернута редкими прядями тумана. Мы постояли минут десять — пятнадцать, не проронив ни слова.

—Поглядите вон туда! Видите? — негромко воскликнул Дэвид.

Приглядевшись, я заметил между скал справа от озерка очертания нескольких фигур. Одна из них, повернувшись, заметила нас. Это была Чарлин! Я помахал ей, и она узнала меня. Мы с Дэвидом двинулись по склону, направляясь к тому месту, где она стояла.

При виде Дэвида Кэртис пришел в восторг и схватил его за руку.

—Ну, теперь-то мы сможем остановить этих пар ней! — проговорил он.

Они с Дэвидом обменялись долгими выразительными взглядами, а затем Кэртис представил Дэвиду Майю и Чарлин.

Я встретился глазами с Майей:

—Надеюсь, вы не слишком намучились, разыскивая нас?

—Поначалу мы растерялись и заблудились в темноте, но затем я услышала крик совы и все поняла.

—Появление совы, — заметил Дэвид, — означает, что мы обрели способность видеть обман и коварство других, и если мы не поддадимся соблазну мести и причинения им вреда, мы, как и сова, сможем преодолеть тьму и найти путь к высшей истине.

Майя пристально посмотрела на Дэвида.

—Мне кажется, я вас где-то уже видела, — проговорила она. — Кто вы?

Он вопросительно взглянул на нее:

—Вам же известно мое имя. Я — Дэвид. Она мягко взяла его за руку.

—Да нет, я имею в виду — кто вы для меня, для всех нас?

—Я тоже жил, — отвечал Дэвид, — во время войн в девятнадцатом веке, но меня настолько переполняла ненависть к бледнолицым, что я не поддержал вас; я не захотел даже вас выслушать...

—Зато теперь все обстоит иначе, — проговорил я. Дэвид машинально взглянул на меня, но затем взял себя в руки и немного смягчился:

—Тогда, на войне, я обошелся с вами даже более резко, чем прочие. И вы этого не выдержали: вы бросились прочь.

—Виной тому был страх, — вмешался я.

—Знаю, — кивнул Дэвид.

Остальные тоже принялись рассказывать Дэвиду о своих чувствах, обсуждая в деталях все аспекты того, что нам предстояло вспомнить о трагедии войны с американскими индейцами. Дэвид принялся объяснять, что его группа душ состоит из посредников и что в этой инкарнации его миссия заключается с том, чтобы преодолеть свой гнев на европейский менталитет и достичь духовного осознания ценности всех туземных культур, всех народов.

Чарлин взглянула на меня, а затем обернулась к Дэвиду:

—Значит, вы — пятый член нашей группы, верно? Прежде чем он успел ответить ей, я ощутил легкую дрожь и сотрясение почвы у нас под ногами. На поверхности озерка начали расходиться круги. Вслед за дрожью послышался пронзительный вой, заполнивший лес вокруг. Краем глаза я увидел, как по склону холма футах в пятидесяти над нами замелькали вспышки фонариков.

—Это они! — прошептал Кэртис.

Обернувшись, я увидел Феймана, стоявшего на уступе прямо у нас над головами: он настраивал небольшую антенну-тарелку, похожую на портативный компьютер.

—Они пытаются сфокусироваться на нас и хотят настроить свой генератор, — проговорил Кэртис. — Нам надо уносить ноги отсюда.

Майя, подойдя, взяла его за руку:

—Не надо, Кэртис, пожалуйста; может быть, на этот раз получится.

Дэвид тоже приблизился к Кэртису и негромко проговорил:

—Получится.

Кэртис уставился на него, а затем кивнул, выражая согласие. Мы начали повышать уровень энергетики. Как и в прошлый раз, я начал мысленно представлять себе на каждом лице выражение высшего Я; затем души нашей группы появились вновь и образовали вокруг нас кольцо, причем в кольцо это в первый раз вошли и души группы Дэвида. Как только к нам вернулось видение мира, мы вспомнили, что наша миссия состоит в том, чтобы принести в материальное измерение энергию, знания и новое сознание.

Затем, как и прежде, мы увидели поляризацию страха, происходящую в наше время, а также панорамное видение того позитивного будущего, которое возникнет, как только некие особые группы научатся вмешиваться и удерживать видение.

Неожиданно земля вновь заколебалась у нас под ногами.

—Сохраняйте видение! — воскликнула Майя. — Удерживайте картину будущего!

Я услышал резкий треск, справа от меня возникла трещина, но я сохранил сосредоточенность. Перед моим мысленным взором опять появилось видение мира; оно являло собой импульс энергии, расходившийся от нашей группы во всех направлениях. Это отбросило Фей-мана прочь от нас, нейтрализовав энергетику его страха. Слева от меня с оглушительным грохотом рухнуло огромное дерево, с корнем вырванное из земли...

—Опять не работает! — заорал Кэртис, вскочив на ноги.

—Да нет же, не спешите, — проговорил Дэвид. Он сидел, погрузившись в раздумье, а затем резко вскочил,удержал Кэртиса и силой усадил его обратно. — Неужели вы не понимаете, в чем наша ошибка? Мы относились к Фейману и прочим так, словно это наши враги, и пытались оттолкнуть их прочь. Но такие действия лишь прибавляют им силы, поскольку у них появляется объект для борьбы. Вместо того чтобы бороться с ними с помощью видения, мы должны были включить Феймана и его людей в круг видения. Запомните, никаких врагов нет; мы все — души в процессе роста, обретающие пробуждение. Нам нужно было проецировать видение мира и на них, словно они одни из нас.

Внезапно я вспомнил картины из видения мира, явленного Фейману. Теперь все обрело смысл: и видение Ада, и осознание навязчивых состояний транса, которые люди пытались стряхнуть, чтобы избавиться от страха, и образ кольца душ, готовых вмешаться. А затем я вспомнил врожденное намерение Феймана.

— Да он тоже один из нас! — воскликнул я. — Я понял, каково его назначение! На самом деле он пришел в мир, чтобы избавиться от стремления к власти; он хотел предотвратить разрушения, которые могли бы быть вызваны генераторами и прочими техническими достижениями. Он ведь видел себя вместе с нами в тем ноте, в лесу. Он и есть шестой член нашей группы.

Майя подалась вперед.

— Все это очень похоже на процесс исцеления. Мы должны вспомнить, в чем заключается его предназначение. — Она взглянула на меня. — Это поможет преодолеть барьеры страха и транса на всех уровнях.

Как только мы сосредоточились, стремясь включить в свое видение Феймана и его людей, наша энергетика резко повысилась. Хотя была ночь, вокруг стало светло как днем, и мы ясно увидели на холме Феймана и двух его подручных. Души нашей группы приблизились и стали более различимыми и похожими на людей, и в то же время мы сами начали излучать свет, совсем как они. Слева появились новые группы душ.

— Да это же группа Феймана! — проговорила Чарлин. — И группы душ тех двоих, что пришли с ним.

Когда наша энергетика повысилась, вокруг нас вновь возникла широкая голограмма видения мира.

— Поскорее сосредоточьтесь на Феймане и его людях точно так же, как мы фокусировали внимание друг на друге! — воскликнула Майя. — Представьте, что они все вспомнили.

Я посмотрел на наших преследователей. Фейман по-прежнему лихорадочно настраивал компьютер, а двое его людей наблюдали за ним. И вот голограмма окружила и их, и мы увидели образы людей, достигающих в этот исторический момент пробуждения и осознания своей истинной цели. Затем мы заметили, что и лес оказался вовлеченным в необъятное вращающееся поле янтарной энергии, которая, казалось, струилась сквозь Феймана и его людей. В тот же миг я увидел, что над этими людьми появились такие же пучки белого сияния, как те, что закрыли Кэртиса и Майю. Затем эти белые пятна света начали расти и раздвигаться во всех направлениях и наконец исчезли вдали. Через несколько минут сотрясения почвы и странные звуки прекратились. Налетевший ветерок унес облако пыли на юг.

Один из подручных Феймана перестал следить за ним и бросился прочь в гущу леса. Фейман еще какое-то время продолжал возиться с клавиатурой, а затем в отчаянии отказался от своей затеи. Он осторожно закрыл свой компьютер, придерживая его левой рукой. Другой рукой он достал из кармана пистолет и направился в нашу сторону. Второй оперативник последовал за ним с автоматом наготове.

— Не упускайте видение! — предупредила Майя. Когда они оказались футах в двадцати от нас, Фейман поставил компьютер и опять нажал на клавиатуру, держа пистолет наготове. Несколько огромных валунов, едва державшихся на скалах, скатились вниз и рухнули в озерко.

— Вы пришли сюда не для этого, — мягко проговорила Чарлин.

Тем временем мы сфокусировались на лице Феймана. Оперативник, не опуская автомата, направленного на нас, подошел к Фейману и заметил:

— Больше мы ничего не сможем сделать. Пошли отсюда.

Фейман, отмахнувшись, опять забарабанил по клавиатуре.

— Нет, не работает! — сердито крикнул он, уставившись на нас. — Чем это вы заняты, а? — Затем, обернувшись к оперативнику, он заорал: — Стреляй в них! Огонь! Ну, стреляй же!

Оперативник смерил нас холодным взглядом. Затем, покачав головой, он отвернулся и, бросившись к скалам, исчез.

— Вы пришли в мир ради того, чтобы предотвратить разрушение, — произнес я.

Фейман опустил пистолет и уставился на нас. На миг его лицо просветлело, став точно таким же, каким я видел его, когда он созерцал свое Врожденное видение. Я сказал бы, что он начал что-то вспоминать... Но через несколько мгновений на его лице промелькнула гримаса страха, вскоре перешедшего в гнев. Он поморщился и схватился за живот, а затем отвернулся. Его стошнило прямо на камни.

Вытерев ладонью губы, он опять поднял пистолет.

— Не знаю, какую гадость вы пытаетесь мне устроить, но у вас ничего не выйдет. — Он сделал несколько шагов по направлению к нам, но вскоре силы покинули его. Пистолет выпал из его рук на землю. — Ничего, не беда. Есть и другие леса. Не сможете же вы защитить их все... Я заставлю этот генератор работать! Поняли?! Вам не удастся остановить меня! — С этими словами он подался назад, а затем повернулся к нам спиной и бросился во тьму.

Поднявшись на холм над бункером, мы испытали чувство огромного облегчения. После того как Фейман бежал, мы осторожно двинулись к месту проведения эксперимента, понятия не имея, что ожидает нас там. И вот теперь мы увидели, что вся местность вокруг бункера залита лучами фар нескольких дюжин грузовиков. На бортах большинства из них красовались знаки лесной охраны; были здесь и машины ФБР, а также местного отделения полиции.

Вскарабкавшись на самую вершину холма, я попытался было разглядеть, нет ли в этих машинах задержанных или арестованных. Все они оказались пустыми. Дверь бункера была открыта настежь, и через нее то и дело входили и выходили полицейские. Казалось, они работают на месте преступления.

— Они успели скрыться, — проговорил Кэртис, наклонившись вперед. Он стоял на коленях, держась за толстую ветку какого-то дерева. — Мы все-таки остановили их.

Майя устало опустилась на землю.

—Ну что же, по крайней мере здесь мы им помешали. Больше они не посмеют сунуться в эту долину, — сказала она.

—Увы, Фейман был прав, — проговорил Дэвид. —Они вполне могут перебраться в другое место, где их никто не найдет. — Он поднялся на ноги и продолжал: — Я должен пойти к ним. Я обязан рассказать им обо всем.

—Вы что, с ума сошли? — отозвался Кэртис, подходя к нему. — А что, если администрация тоже замешана в этом? Что тогда?

—Администрация состоит из людей, — возразил Дэвид. — А те если и замешаны в этом, то далеко не все.

Кэртис подошел к нему вплотную:

—Наверняка есть и другой путь. Я просто не пущу вас.

—Хотя бы в одной из этих контор найдутся люди, которые захотят выслушать нас, — отозвался Дэвид. —Я просто убежден в этом.

Кэртис промолчал.

Чарлин присела на камень в нескольких футах от нас и негромко сказала:

— Он прав. Наверняка найдутся те, кто сможет помочь нам.

Кэртис покачал головой, собираясь с мыслями.

—Возможно, так оно и есть. Но вам необходим человек, который сможет точно описать принцип действия...

—Значит, вам тоже придется пойти со мной, — отозвался Дэвид.

Кэртис попытался было улыбнуться:

—Ладно уж, я пойду с вами, но только потому, что у нас на руках есть козырь.

—Что вы имеете в виду? — спросил Дэвид.

—Да того парня, которого мы оставили связанным там, в пещере.

Дэвид положил руку ему на плечо:

— Пошли, вы все расскажете мне по пути. Посмотрим, что там у них происходит.

Взволнованно попрощавшись с нами, они двинулись к входу в бункер, обходя его справа, чтобы зайти с другой стороны.

Неожиданно Майя громким шепотом окликнула их, прося подождать ее.

— Я тоже пойду с вами, — проговорила она. — Я ведь врач, и в здешних местах меня многие знают. К тому же вам может потребоваться третий свидетель.

Затем они втроем посмотрели на нас с Чарлин, выжидая, не захотим ли и мы присоединиться к ним.

— Только не я, — заметила Чарлин. — Мне везде найдется дело.

Я тоже отказался и попросил не упоминать о нас. Они согласно кивнули и направились в сторону огней.

Оставшись наедине, мы с Чарлин переглянулись. Я сразу же вспомнил о том глубоком чувстве, которое я питал к ней в другом измерении. Чарлин тоже двинулась ко мне, собираясь что-то сказать, но в этот миг мы заметили справа, футах в пятидесяти от нас, луч фонарика.

Мы поспешно спрятались за деревьями. Луч изменил направление и последовал за нами. Мы припали к земле. Свет между тем приближался, и я услышал негромкий голос; видимо, кто-то разговаривал сам с собой. Я узнал незнакомца: это был Джоэл.

— Я знаю, кто это, — шепнул я Чарлин. — Мне кажется, мы должны поговорить с ним.

Чарлин кивнула, соглашаясь.

Когда Джоэл оказался футах в двадцати от нас, я окликнул его.

Тот остановился и направил луч фонарика прямо на нас. Тотчас узнав меня, он подошел вплотную к нам.

—Что вы здесь делаете? — спросил я.

—Там мало что осталось, — отозвался он, указывая на бункер. — Там была подземная лаборатория, но она совершенно пуста. Я надеялся добраться до водопада, но темнота заставила меня изменить планы.

—А я думал, вы давно покинули эти места, — заметил я. — Вы ведь были настроены так скептически...

— Вы правы. Я действительно собирался уйти, но затем... короче, мне приснился сон, весьма взволновавший меня. И тогда я решил, что должен остаться здесь и попытаться помочь. Люди из службы лесной охраны подумали, что я свихнулся, но я обратился к представителю шерифа. Видимо, его кто-то вызвал, и мы прибыли сюда почти одновременно с ним. Именно тогда мы и обнаружили лабораторию.

Мы с Чарлин переглянулись, и я вкратце рассказал Джоэлу о конфликте с Фейманом и о его последствиях.

—Неужели они смогли вызвать такие разрушения? — спросил Джоэл. — Надеюсь, никто не пострадал?

—Думаю, никто, — отвечал я. — Признаться, нам повезло.

—А давно ваши друзья ушли туда, в бункер?

—Да буквально несколько минут назад. Джоэл посмотрел на нас:

—А почему вы не пошли с ними? Я покачал головой:

— Я подумал, будет лучше, если мы понаблюдаем со стороны, как власти отреагируют на это, не подозревая, что мы здесь.

Выражение лица Чарлин ясно показывало, что она думала то же самое.

— Недурная мысль, — проговорил Джоэл, оглянувшись в сторону бункера. — Думаю, мне надо вернуться туда, вниз, хотя бы для того, чтобы сообщить полиции, что прессе уже известно о трех свидетелях. А как я могу связаться с вами?

— Мы сами позвоним вам, — отвечала Чарлин. Тогда Джоэл протянул мне свою визитную карточку, раскланялся с Чарлин и направился к бункеру.

Чарлин посмотрела мне в глаза:

—Выходит, он и есть седьмой член группы, не так ли?

—Да, пожалуй, что так.

Мы немного помолчали, собираясь с мыслями, а затем Чарлин проговорила:

— Что ж, пойдем. Попытаемся вернуться в город.

Мы шли уже около часа. Внезапно справа от нас послышались голоса певчих птиц: их было много, несколько дюжин. Занимался рассвет, и по земле в лесу расстилался зябкий сырой туман.

—Как нам быть дальше? — спросила Чарлин.

—Посмотри вон туда, — отозвался я.

К северу от нас в просвете между деревьями виднелся огромный старый тополь футов восьми толщиной. В полумраке едва брезжущей зари пространство вокруг лесного великана светилось как-то странно ярко, словно солнце, скрытое за горизонтом, непостижимым образом направило сюда свой луч.

Во мне возникло знакомое чувство тепла и радости.

—Что там такое? — удивленно спросила Чарлин.

—Да это же Уил! — отозвался я. — Пошли туда.

Когда мы были в каких-нибудь десяти футах от светлого пятна, из-за дерева, широко улыбаясь, показался Уил. Он заметно изменился. Что же с ним произошло? Не спуская глаз с него, я понял, что хотя сияние, исходившее от него, было таким же, как и прежде, черты его стали куда более четкими.

Он крепко обнял нас.

— Ты видел, что с нами произошло? — спросил я.

—Да, конечно, — отвечал он. — Я ведь был в группе душ и все отлично видел.

—Сейчас я вижу тебя более четко. Почему? Что ты сделал?

—Это не я, — отозвался он. — Это всё ты и остальные члены твоей группы, особенно Чарлин.

—Что вы имеете в виду? — спросила Чарлин.

— Когда пятеро из вас повысили свою энергетику и осознанно вспомнили большую часть видения мира, вы смогли вывести всю долину на более высокий уровень вибраций. Это приблизило вас всех к уровню вибраций посмертного измерения, а это значит, что я теперь ближе к вам, точно так же как и вы ко мне. И скоро вы сможете увидеть в этой долине даже целые группы душ.

Я в упор посмотрел на Уила:

— Да, в долине все произошло точно так, как мы и видели. И все дело здесь в Десятом пророчестве, верно?

Он кивнул:

— С людьми на всей планете начинает происходить то же самое. После того как мы усвоили первые девять пророчеств, каждый из нас вернулся на свое прежнее место, пытаясь воплотить в реальность новое знание, и так день за днем, постоянно сталкиваясь с ростом пессимизма и отчужденности в окружающем нас мире. Но в то же время перед нами открываются все новые перспективы, и мы все яснее осознаем нынешнюю духовную ситуацию и то, кто мы в этом мире. Мы сознаем, что являемся частью пробуждения, происходящего на Земле в более широком, планетарном, плане.

Десятое пророчество посвящено обретению оптимизма и сохранению пробуждения. Мы учимся лучше понимать наши собственные интуиции и доверять им, сознавая, что эти ментальные образы представляют собой мимолетные отражения наших намерений и представлений о том, какой должна быть наша жизнь. Мы хотели идти по жизни неким конкретным путем и наконец сумели вспомнить истины, к осознанию которых нас готовил весь опыт нашей жизни, и принесли эти знания в мир.

Теперь мы видим свою жизнь с более высокой точки зрения — перспективы Посмертия. Мы знаем, что все события нашей жизни происходят в контексте длительной истории пробуждения человечества. Именно в этой памяти наша жизнь обретает смысл и вводится в тот же контекст; мы обретаем способность видеть долгий процесс, посредством которого мы одухотворяли материальное измерение, и что нам еще предстоит совершить. Уил сделал небольшую паузу и приблизился к нам. — А теперь посмотрим, достаточно ли таких групп собралось и обрело память, достаточно ли людей во всем мире сумели усвоить Десятое пророчество. Как мы видели, теперь ответственность за исполнение предназначения и сотворение будущего возложена на нас.

В мире продолжается нарастание поляризации страха, и если мы хотим решить эту проблему и двигаться дальше, каждый из нас обязан принять участие в этом. Мы должны с особой внимательностью относиться к своим мыслям и ожиданиям и одергивать себя всякий раз, когда мы относимся к другим людям как к врагам. Мы должны защищаться и останавливать агрессию со стороны других, но если мы при этом унижаем их, мы лишь способствуем нарастанию страха.

Все мы растущие души; все мы обладаем врожденным назначением, которое носит позитивный характер, и потому можем вспомнить все. Наша обязанность — учитывать это при встречах с каждым из тех, кого посылает нам судьба. Это и есть истинная межличностная этика; в этом залог нашего восхождения и распространения нового сознания по всей планете. Мы или питаем страх, опасаясь распада человеческой цивилизации, или обретаем способность удерживать видение, понимая, что мы пробуждаемся. И в том, и в другом случае наше ожидание представляет собой своего рода молитву, а это сила, приносящая то, на что направлены наши устремления. Каждый из нас должен сделать сознательный выбор того или иного варианта будущего.

Затем Уил, казалось, погрузился в раздумье. Далеко за его спиной, с южной стороны, у самой кромки гряды скал, я заметил пятна белого сияния.

— Такое уже случалось, — проговорил я, — но я никогда не спрашивал тебя, что значают эти пятна белого сияния. Ты, случайно, не знаешь, что это может быть?

Уил улыбнулся, подошел к нам и мягко положил руки нам на плечи.

— Это ангелы, — ответил он. — Они реагируют на нашу веру и Видение и творят чудеса. Ангелы — тайна даже для тех, кто пребывает в Посмертии.

В тот же миг в моем сознании возник мысленный образ некой группы людей; они собрались в долине, очень похожей на эту. Я видел там и Чарлин, и других, и много-много детей.

— Думаю, когда-нибудь мы сможем понять и при роду ангелов, — продолжал Уил, пристально глядя на север, словно ему тоже явился некий образ. — Да, я убежден в этом. Ну как, вы идете со мной?

Я посмотрел на Чарлин. Ее взгляд ясно показывал, что она видела то же самое видение, что и я.

— Пожалуй, нет, — отозвалась она.

— Да, не сейчас, — добавил я.

Не говоря ни слова, Уил крепко обнял нас, а затем повернулся и исчез. В первый миг мне очень не хотелось отпускать его, но я сдержался и промолчал. Некая часть моего Я сознавала, что наши странствия еще далеки от завершения. Я понимал, что скоро мы вновь увидимся с ним.

(конец)

www.e-puzzle.ru

Дата добавления: 2015-08-18