Все лучшее – детям!

«Нужно приложить все силы к тому, чтобы не потерять ничего из уже достигнутого… Важно сохранить приверженность классическому акушерству и не поддаваться новомодной акушерской суете». Эти слова академика Э.К. Айламазяна могут стать негласным девизом научно-исследовательского института акушерства и гинекологии имени Д.О. Отта.

Стрелка Васильевского острова. Старейшие здания Двенадцати коллегий и Биржи. Между ними – не менее историческое сооружение 18 века. Если быть точнее, 1797 года постройки. Одна из самых старых и до сих пор действующих клиник Санкт-Петербурга.

Институт был во многом «первооткрывателем»: это было первое учреждение, где прямые функции помощи при родах сопровождались обучением будущих поколений врачей-акушеров. И по сей день при клинике открыт университет, в котором выпускники медицинских вузов могут продолжить свое образование в рамках ординатуры, аспирантуры или курсов повышения квалификации.

Первоклассными были и условия содержания будущих мам. Хотя, надо заметить, более чем за 200 лет существования института они изменились. 20 кроватей «переросли» в 90, а сейчас уже «выросли» до 10 различных отделений. Чуть более 100 лет – и к 1904 году он стал «зданием, равного которому не существовало тогда в Европе. Длинные коридоры-залы с легко моющимися полами, обилие воздуха и света в помещениях, прекрасно оборудованная операционная, библиотека для больных, внутренний сад, крестильня и музей». Уже в то время клиника отличалась своей «элитностью». Личные палаты для богатых удивляли своей обстановкой. При клинике содержался действующий орган, подарок из Германии. В каждой палате висел телефон, в трубке которого постоянно звучали органные звуки. Также при институте находилась огромная оранжерея с множеством диковинных растений. Во все палаты были проведены воздушные трубки, по которым будущим мамам доносились запахи цветов прямо из оранжереи.

Сейчас облик института пусть и немного, но изменился. Все те же светлые, просторные коридоры с идеально начищенными полами, широкие лестницы, огромные окна. Возникает ощущение, что находишься не в больнице, а в королевском дворце.

Но вот «экзотических нововведений» не осталось. Орган перенесли в Большой зал филармонии, где он успешно продолжает свою концертную жизнь. Но, увы, уже не в стенах больницы. Оранжерея с «волшебными лечебными ароматами» сейчас и вовсе не доступна для посещения.

Но что же случилось с музеем – пожалуй, одной из главных «фишек» клиники?

Второй этаж. Направо. Если бы мы не знали о его существовании, то немало озадачились бы табличкой с одноименной надписью на стене возле одной из дверей.

Итак, музей. На мой взгляд, самое запоминающееся и необычное место в клинике, просуществовавшее с момента ее появления и по сей день. Действительно, кто мог бы придумать соорудить в больнице музей? Зачем и для кого?

Взгляду открывается небольшое, темное помещение. Узкие проходы, похожие на аллеи, где вместо деревьев стоят шкафы. Все наглухо закрытые.

Выходит девушка. На вид не больше лет 25. Это Полина Дробенко, «хранительница» этого места. Закончила Университет культуры и искусств. По специальности –искусствовед. Вот и нашла Свой Музей. «Моя Кунсткамера!» - гордо говорит она.

Открывает первый шкаф. Понимаем, что попали в какой-то «склад костей». «Это тазы», - поясняет она нам. Здесь находится коллекция настоящих тазов женщин, умерших при родах. «Есть и занятные экземпляры», - добавляет она. «Например, вот этот. Таз. 1866 год. Размер XL. Ульяна Головкина. Диагноз: перфорация головки». Но коллекция не заканчивается только на женских экземплярах. Есть еще и тазы плодов, юношеские тазы.

«Довольно интересное и необычное место», - комментируем мы. Должно быть, в эту клинику не так просто попасть? «Да, вы правы. Наше учреждение пользуется большой популярностью. Ведь оно предлагает будущим мамам весь спектр услуг, начиная от планирования беременности и заканчивая послеродовым периодом. В клинике есть все необходимые отделения и профессиональные специалисты. При ней же находятся 2 поликлиники: гинекологическая и общего пользования». «Но попасть сюда действительно не так уж просто. Бесплатное обслуживание возможно лишь в том случае, если вы приписаны к этой клинике по месту жительства. Желающие же с других районов могут лежать здесь на платной основе». К слову, удовольствие это не столь уж дешевое. На портале http://www.littleone.ru/ видим: Стоимость родов варьируется от 50 до 130 тысяч рублей.

«Но это заслуженная цена!», - подтверждают молодые мамы, рожавшие здесь. Большинство из них довольны сервисом и качеством обслуживания. А это в очередной раз говорит о том, что цель института достигнута. «Быть национальным достоянием России» – так определили его предназначение известнейшие профессора и врачи, проработавшие здесь ни один десяток лет. И чем ни благая цель для клиники, в стенах которой постоянно появляются на свет, быть может, будущие великие умы нашей страны?

Дарья Шкирдова

Татьяна Прогацкая:

«А красота осталась»

«Как пройти в Ботанический сад СПбГУ?», - не надо верить охраннику, что такого сада давно нет, что на его территории теперь только учебные корпуса, и что вы его вообще сами придумали. Если вы зайдете в Здание Двенадцати коллегий через Северные ворота, пройдете площадь с зелеными скамейками, найдете памятник кошке и повернете от него к красно-белому зданию, вы обязательно попадете туда.

Кованый забор с неприметной калиткой, много зелени и стеклянная треугольная крыша, виднеющаяся из-за деревьев. Слева кафедра ботаники. Калитка приоткрыта – можно войти. Легкий скрип и тишина. Дорожек, выложенных из белого камня практически не видно. Разросшиеся кусты, опавшие листья, небольшие пересохшие пруды. Когда здесь нет людей, место кажется заброшенным.
Но сейчас у центральной клумбы остановилась женщина. В Ботаническом саду она просто прогуливается. «А куда мне еще деться?», - у Киры Федотовой, сотрудницы Научной библиотеки имени Горького, сейчас перерыв. И всегда, во время перерыва, ее можно найти здесь. Она работает в библиотеке 11 лет. «Раньше, еще в прошлом году, на этой клумбе росли георгины. Теперь их нет, зато лаванда осталась. Вон в том углу жасмин цветет в июле. А весной здесь поют соловьи. Даже в библиотеке слышно, если открыть окна», - Кира Федотова любит это место. Знает почти каждое растение и считает, что для городского человека бывать в таких местах необходимо. Вот только посидеть здесь негде – ни скамеечек, ни пеньков. А ведь так хотелось бы.
«Вы лучше Марину расспросите. Она здесь работает», - по дорожке идет женщина в синем рабочем костюме. Марина – сотрудник открытого грунта, ухаживает за несколькими участками сада, в том числе и за центральной клумбой. «Это я георгины пересадила, не волнуйтесь. Верну их к следующему лету», - успокаивает она Киру Федотову, не отрываясь от сбора засохших листьев с куста. Рядом с нами, или с каким-то редким растением, останавливается молодой человек с блокнотом и банкой колы. Он что-то записывает, фотографирует и быстро уходит. «Наш студент», - замечает Марина. Здесь она работает уже 30 лет.
На вопрос о нынешнем состоянии сада Марина отвечает очень лаконично: «Ох, это боль». «Во времена перестройки мы понимали, что можем работать, хоть и жить не на что. Старались, чтоб здесь было хоть что-то. И многие удивлялись, как же так получается, что есть нечего, а красота осталась». А в этом году штат сотрудников сократили в несколько раз. Оставшиеся просто не справляются.
Одно из решений проблемы – волонтерство. Но сегодня состояние забора вокруг сада заставляет забыть о нем. Официальный вход сюда один – та самая калитка со стороны факультета ботаники. Ее должны закрывать в шесть часов вечера. На деле же, зайти можно с любой стороны в любое время суток. Марина с горечью рассказывает об эндемике северо-западного Казахстана, который около месяца назад, мягко говоря, утащили и съели. В Ботаническом саду есть растения из Красной книги. Пока что есть.
По одной из тропинок медленно идет женщина и разглядывает только что сделанную фотографию диких роз. «Я люблю свою работу, потому что она красивая», - сотрудница открытого грунта срезает сухие цветоносы. Сад не заброшен. Он живет.

«У вас здесь есть любимое место?» -, не надо верить Марине, что это слишком пространный вопрос, что она об этом никогда не задумывалась, и что у нее вообще нет на это времени. Если вы пройдете по главной дорожке до оранжереи, повернете направо до пеньков и встанете в точку, с которой виден золотой купол Исаакиевского собора, вы обязательно найдете его.

Татьяна Прогацкая

Смирнова Дарья,

Хромых Анна

1) У хорошего садовода хороший сад

(русская народная пословица)

2)Не проходите мимо

До недавнего времени мы и не подозревали, что у СПбГУ есть собственный Ботанический сад. Но, заглянув туда, Аня и я узнали много нового и интересного. А помогла нам в этом Марина Валентиновна Донская – старший лаборант.

В преддверии заморозков у нее много работы и мало свободного времени, поэтому от нашей помощи она не отказалась, пообещав рассказать «что-нибудь интересное». Снарядив нас ведрами и перчатками, дав в руки лопаты, Марина Валентиновна отправила нас на прополку лилейников. За интересной беседой время пролетело так быстро, что мы и не заметили, как пропололи еще и пионы, которые, по словам старшего лаборанта «являются изюминкой сада». И каких их только там нет! И травянистые, и древесные… «А ведь этим цветам требуется особый уход: они практически не способны конкурировать с другими растениями», - пояснила нам Марина Валентиновна. И ее словам трудно не поверить. Госпожа Донская проработала в Ботаническом саду более тридцати лет, хотя могла бы заниматься и другим, ведь, помимо биолога она по образованию еще и дизайнер и даже психотехнолог. И у Марины Валентиновны была такая возможность. В годы перестройки сад хотели закрыть, а на его месте построить парковку. Но старший лаборант и две другие сотрудницы наотрез отказались увольняться, настаивая на том, что Ботанический сад - исторический памятник, который должен быть сохранен.

И мы можем быть им за это благодарны. В Ботаническом саду СПБГУ находятся растения со всего Земного шара, за исключением разве что Антарктиды. 4600 видам растений от орхидей до папоротников нашлось место на сравнительно небольшой территории. За ними нужен глаз да глаз, поэтому работникам сада отдыхать некогда. То растения приходится спасать от набегов улиток, то от посетителей, стремящихся унести как можно больше зелени для своих питомцев. Еще больше удивляют студенты, которые выносят ценные ядовитые растения, как например, голубой дурман, чтобы воспользоваться их наркотическим эффектом.

Узнав, почему растения исчезают из сада, мы тут же поинтересовались, а каким же образом они в нем появляются. Марина Валентиновна рассказала, что средства на закупку новых экземпляров практически не выделяются. И растения можно получить двумя способами: либо в результате обмена с частными коллекционерами, либо когда люди приносят надоевшие им или погибающие растения. Особо смелые провозят для Ботанического сада семена редких видов из других стран нелегально. Как им это удается? Загадка. Но рискуют они не напрасно. И сегодня мы в этом убедились.

Богатство сада - это не только прекрасные и разнообразные растения, но и различные предметы, которые находят его работники во время работы. Уже целая коллекция набралась. Здесь и медные ложки и фарфоровые черепки, из которых выложили солнечные часы.

В сад приходят не только простые посетители и туристы, но и студенты биологического факультета, где им на живых примерах объясняют строение растений, их классификацию и многое другое. А перед нашим уходом в Ботанический сад по ошибке заглянул молодой человек, который искал Менделеевский центр. Он не смог удержаться от возгласа «Какая красота» и даже прогулялся по саду.

Смирнова Дарья,

Хромых Анна

Екатерина Ступина

Гранатовитая палата

— Слышите? Шаги! Анечка, где моё зеркальце? Круги под глазами опять появились, нос отёк… А халат-то ему как идёт… надо чёлку поправить… Здравствуйте, Анатолий Борисович!

Анатолий Борисович — высокий широкоплечий блондин с низким томным голосом, безответная любовь всех будущих мамочек. Толик, как они называют молодого симпатичного ординатора меж собой, совершает обход, расспрашивает рожениц об их состоянии, и от его внимательного сочувствия женщинам становится легче справляться с проблемами их хоть и прекрасного, но трудного положения.

Клиника Отта палате №104 нравится. Медсёстры добрые, кровати удобные, еда вкусная. Правда, сразу привыкли не все. Лида Ефименко в первую ночь долго не могла заснуть, переживала, поужинал ли муж, впервые оставленный ею. Потом в коридоре началась беготня: кого-то повезли рожать. А с утра уборщица методически начала передвигать шваброй тапочки под кроватью. Но прошла неделя, и Лида привыкла.

Женщинам скучно. Все журналы о беременности и родах уже прочитаны, кроссворды разгаданы, мужья приходят ненадолго, поэтому свободную от процедур часть дня Лида, Саша, Катя и Света предоставлены сами себе. «Я до беременности каждое лето в походы ходила, по реке сплавлялась или в горах с палаткой недельку проводила. Зимой — лыжи. А тут ешь да спишь, жизнь как у растения…», — сетует Катя.

Но Катя недоговаривает, потому что кое-какая активная деятельность у беременных в клинике есть. Ночью вся палата совершает свой собственный обход. Бродит по институту, останавливается у окон в коридоре, слушает шум улицы. «Даже странно, — удивляются пациентки, — клиника в центре Васильевского острова, вокруг неё жизнь бурлит и кипит, а внутри — своё собственное царство умиротворения».

Иногда ночью женщины решаются на преступление. Конечно, мелкие провинности за ними имеются — например, булочки перед анализом на сахар или свидания с мужем в неположенные часы. Но если ночью всем не спится, будущие мамочки выходят на прогулку по институту и стучатся в отделения. Им открывают и ругаются, но женщин это только смешит: убежать со своими огромными животами они не могут, как бы ни пытались.

Такое времяпрепровождение помогает жещинам не слишком сильно переживать из-за всё чаще возникающей мысли: «А что же будет потом?». Через батарею в комнате порой слышно крики из «родилки». Все в палате замолкают, прислушиваясь, и погружаются в себя. Тогда Света начинает угощать всех гранатами, которые ей мешками носит заботливый супруг: «Говорят, кальция много, рожать легче будет…». По палате разносится хруст.

Екатерина Ступина

Леонид Поповцев:

Мир зеленого цвета

В ботаническом саду не сидят без дела, там во всю готовятся к заморозкам, которые могут неожиданно выпасть в Петербурге. С августа по январь. Нельзя рисковать... На грядках сотрудники стригут засохшие пионы, которые легли «спать», и занимаются прополкой.

Сад создан как научная, информационная и образовательная база СПбГУ. 1874 год – дата закладки, тогда университет выделил здания бывших конюшен. Однажды вся площадь участка ботанического сада стихийно вымерла. Это произошло в блокадный Ленинград, теплолюбивые растения со всего мира (а это Средиземноморье, Китай, Япония, Северная Америка, Австралия и Новая Зеландия) просто замерзли из-за выбитых стекол. Всего в ботаническом саду три огромных оранжерии (вся территория занимает 2,6 га). Одна из них называется «Сакус Лента», о которой мы расскажем чуть подробно.

По словам лаборанта, инженера Натальи Златосурской – здесь собрана коллекция разные семейств тропических растений, в основном с закругленными листьями. Было интересно посмотреть на насекомоядных растений. Одни из них заманивали свою добычу выделением росы, другие клейкой поверхностью на листах, с острыми отростками, похожими на зубы пираньи. Наталья рассказала, что совать зря руку лучше не надо, так как растение затрачивает огромное количество сил. Пойманный рацион у таких растений переваривается две недели. Один захлопывающийся листик может воспользоваться своей возможностью поохоться не более чем три раза, после чего он умирает, а право на жизнь переходит новому поколению. Чтобы подобные растения культивировать дома – в первую очередь нужен источник постоянного света и комната с большой влажностью, например ванная. Наталья выписывает семена сама, по российским каталогам и иногда за границей.

Донская Марина Валентиновна, старший лаборант, отмечает, что назвать точную цифру количества растений сложно, потому что происходит варьирование из года в год между умиранием и появлением нового вида. Однако если все же постараться быть точным, можно заметить что число видов составилопримерно \ 4600, из них 3300 - оранжерейные растения, а 1300 - растения открытого грунта. Растения открытого грунта – это те растения, которые могут расти на уличной территории. Растения закрытого грунта требуют определенных условий защиты.

Леонид Поповцев

Злата Шамшура

Берегите, женщин, берегите...

Металлический забор в виде стоящих вертикально в ряд копий. Лезвия направлены кверху. Изгородь окружает трехэтажный особняк, выкрашенный в бледно-лимонный цвет. Перед зданием вдоль дороги стоят машины. Среди них - темно-синий джип. К ручками дверей привязаны разноцветные шарики. Они танцуют на ветру. На заднем стекле автомобиля крупно написано. "Дорогая! Спасибо тебе за сына Ванечку! Я люблю вас! " Особняк, возле которого мы находимся, не что иное, как научно - исследовательский институт акушерства и гинекологии им. Д. О. Отта.

Я стою перед входом в клинику Отта. Заглядываю в окно первого этажа. На подоконнике лежат свернутые в пестрые рулоны ленты, которыми перевязывают коробки с подарками.

Священник в длинной рясе подходит к массивным дверям. Открывает. Следую за ним. Отказываюсь в помещении, напоминающем фойе театра. Высокое потолки с люстрами причудливых форм. Канделябры. Парадная лестница, ведущая наверх. Колонны с лепниной. Кафельный пол в черный и белый ромб. Неподалеку от входа - гардеробная.

Справа читает газету охранник. Слева за низким столом с горящей настольной лампой сидит дежурная. Обращаюсь к ней. Прошу ее представиться. Она ставит условие: или общаемся анонимно, или я ухожу. Решаю остаться.

Смотрит на меня из-под очков.

- Интересуетесь клиникой? Идите в лабораториию перинатальной диагностики. Это новое направление в науке. Они там не сильно загружены. А здесь заняты все. Не до вас.

Вписывает буквы в пустые кирпичики кроссворда.

- Подскажите, а что здесь делает священник?

Смотрю на вошедшего передо мной батюшку. Он сидит на деревянной скамье. Надевает бахилы.

- Часовня у нас есть. По пятницам он службы там проводит. Как раз сейчас пришел. Скоро начнет.

- Кто пирожные заказывал?

Нас перебивает парень с двумя небольшими картонными коробками. Обращается к дежурной.

- Кто заказал - ищи. А то могу взять. Ищи - свищи, называется.

Молодой человек вздыхает, опускается на скамью. Ставит на коленки коробки с лакомствами. Грустит.

- Мы с вами о часовне... - напоминаю я, - Как туда пройти можно?

- Третий этаж. Только вас не я направила, ясно?

Киваю. Иду по длинному коридору. Светлые стены, простор. Много воздуха и света.

Больничная аптека. Витрина. Будущие мамочки стоят в очереди. Спрашиваю.

- Почему эту клинику выбрали?

Черноволосая Мария отвечает.

- Уже третьего здесь рожаю. Нравится. Уютно и уверенно себя чувствуешь.

Шагаю дальше. Навстречу бежит маленького роста женщина в белом халате. Ловлю ее на бегу.

- Поймите, я врач-анестезиолог. Не могу поговорить. Девушку только что по скорой привезли. Я спешу. Спасать надо.

Упархивает. Успеваю лишь повернуться посмотреть ей вослед.

Прохожу приемное отделение. Поднимаюсь по лестнице. Узорчатые зеленые перила. Огромное окно, поделенное рамами на девять больших окон. На ступени медом в банку проливается обильный солнечный свет.

На втором этаже из лифта выходит женщина в синем чепчике. Она выкатывает железную тележку с кастрюлями, которая звонко тарахтит о кафель. Пахнет горохом и сосисками. Женщина с тележкой скрывается за поворотом в коридор. Направляюсь наверх. Третий этаж. Отделение реанимации интенсивной терапии недоношенных детей. Рядом - дубовая дверь. За ней часовня: теплая комната с деревянной мебелью. Внутри пахнет древесиной и травами. Много икон и цветов. Посередине - витраж радужных цветов, где изображена Божья Матерь с младенцем на руках. Возле стен стоят стулья. Три женщины сидят на них. Отец Иоанн раскладывает подставку для евангелия. Кладет на зелено-золотую ткань книгу и крест. Начинает читать молитвы. Женщины готовятся к исповеди. Я боюсь помешать им. Покидаю это место.

Ризница. Так написано на двери напротив. Я стучусь. Тишина. Открываю дверь. Звенят колокольчики. Меня встречает матушка Маргарита в голубом платке. Представляюсь. Она приглашает меня пройти. Матушка родилась здесь. Родила в клинике и своего сына. Сейчас подменяет Тамару Федоровну Медникову, которая здесь крестит детей. На ее счету, как рассказывает Маргарита, более ста крещенных младенцев. Ризница скорее напоминает заброшенный библиотечный отдел православной литературы. Это небольшая комната, заполненная книгами о религии. Открытками и календарями. На полу - коробки. На полках - стеклянные колбы различных форм, голубого цвета лампа, баночки из синего, красного и зеленого стекол. На гвозде висит плетеная корзинка. На металлической полке, приделанной к стене, стоит микроволновка. На столе - часы в розовой оправе, голубая лампа, кактусы, крестики, шариковые ручки, раскрытая тетрадь с вложенными в нее сторублевыми купюрами, фарфоровый сервиз, исполненный в гжели.

Звонит мобильный. Матушка отвечает.

-Слушаю. Так, так... Нет,нет, даже не думай. Ни в какоем случае не ходи. Это просто секта кошмарная. Не дай бог. Позвоню позже.

Смеется.

- Затягивают больных...пошла знакомая в поликлинику, а к ней люди подошли из компании Г* американской. Она для детей продукцию разную поставляет. Пригласили ее на презентацию товаров и вступить в их сообщество. Сектанты.

Отвлекаю ее.

-Расскажите, как появилась часовня в клинике, ризница, крестильня?

- До революции все это здесь было. Изначально. Потом в середине прошлого столетия закрыли. В 90-х решили вернуть часовню, найти и эту комнату. На этом месте оказалась бельевая. Освободили ее, восстановили ризницу. Тамара Федоровна, одна из сотрудниц, стала работать здесь по благословению владыки Иоанна. Она готовит к изданию книгу о различных чудесных случаях из ее практики. Описывает доказательства того, что после исповеди и причащения исчезают многие проблемы у мамочек и их малышей. Многие погибающие младенцы, принимая крещение, выживают.

- А есть же и те, кто после все равно...умирает?

-Бывает. Тогда семья обретает молитвенника на небесах. Он, как ангел, за них молится.

Выдерживаю паузу.

-Скажите, как связаться с матушкой, которую вы подменяете?

Маргарита пишет на листочке ее номер телефона.

-Звоните через неделю. Она рада будет. А мне, извините, бежать надо. Боюсь, батюшка меня заждался.

Спускаюсь вниз. Миную родильное отделение. Слышится крик новороденного.

Отправляюсь в научный отдел. Подхожу к дверям музея клиники. На стенде перед входом изображены уродцы. В банках, как в кунсткамере. Рядом на стене прикреплено нечто похожее похожее на раковину в ванной. В ней - искусственные растения. Сверху - керамическая табличка. Аккуратно выведено: "Плевательница".

Мимо проходит светловолосая женщина. Это научный сотрудник. Людмила Борисовна Зубжицкая. Она работает в клинике больше сорока лет. Изучает плаценту женщины.

- Людмила Борисовна, над чем вы в данный момент работаете?

- Исследую протекание беременности, изменения в плаценте у женщин, больных бронхиальной астмой.

- Неужели у них все происходит иначе, чем у здоровых, например?

- Конечно. Астма - заболевание аллергическое. Цель наша и в том, чтобы предотвратить передачу этой болезни плоду.

- Много вы курируете беременных женщин с разными заболеваниями,да?

- Много. Помогаем всем.

Она улыбается и советует мне пройти дальше, чтобы посетить одно из отделений.

Из ординаторской второго дородового отделения выходит кареглазый мужчина. С добрыми глазами. Он участлив. Принимает мою просьбу попасть внутрь отделения. Убегает куда-то, чтобы раздобыть для меня халат. Читаю на двери: "Посторонним вход воспрещен ". Вскоре врач возвращается с халатом в руках. Галантно одевает его на меня, проводит во внутрь второго дородового отделения. Приятно ощущать себя непосторонним. Этот добродушный мужчина - Юрий Валерьевич Борисов. Он работает здесь акушером- гинекологом.

Внутри отделения также светло и свободно. На красном кожаном диване болтают две ожидающие малышей девушки. Возле них - большой аквариум. Рыбы почти неподвижны. Дрейфуют, как резиновые уточки в ванной. Только под водой.

Отделение небольшое. Одиннадцать палат. Тридцать пять койко мест. Семь медсестер. Четыре врача. В день поступает от трех до десяти человек.

- Юрий Валерьевич, чем особенно ваше отделение?

- Наш профиль - пациентки с тромбофилией, с наследственным антифосфолипидным синдромом...

- Ой,ой, - смеюсь я,- Извините, ничего не пойму. Расскажите, что это.

Улыбается.

- Лечим девушек, склонных к повышению свертывания крови. Им не так просто родить. Наблюдаем их.

- Всем получается помочь?

Теребит пальцами зажатый карандаш.

- Стараемся. Много беременных и с другими сложными заболеваниями есть... Беречь. Женщин беречь надо.

Я заглядываю в палату с открытой дверью.

- Сколько человек внутри?

-В платных - от одной до двух пациенток. В бюджетных - по четыре.

Юрий Валерьевич заводит меня в двухместую палату. Ремонт - обзавидуешься. Чисто. Свежо. Белоснежная современная мебель. Накрахмаленное постельное белье. Это больничное жилище платное. Захожу в четырехместную. Слева и справа по две высокие кровати. Мамочка Ксения сидит на своей. Болтает ногами. Соседка спит. Другая лежит, смотрит в экран телефона, не обращает на меня внимания. Ксения улыбается.

- Как вы себя чувствуете здесь?

- Отлично!

- Как кормят? - подмигиваю.

- Не как в обычных больницах! Лучше! Почти по-домашнему.

Я благодарю Юрия Борисова. Прощаюсь с отделением. Выхожу из клиники на улицу. Возле дверей приемного отделения стоит машина скорой помощи. Возле бегает возбужденный санитар. Из другого входа появляется мамочка с малышом на руках. Младенец - в одеяле. Как подарок, обвязан голубой лентой с бантом. "Ванечка! " - восклицает мужчина. Берет к себе из рук матери сыночка. Вскоре они садятся в джип. Уезжают. Поднимают под собой осенние листья. Я снова слышу пронзительный вопль новороденного.

Дата добавления: 2015-08-13