Эти чертовски классные люди.

- Витос.

-Что?

-Смотрел новости?

Виталий Романович на секунду оторвался от микроплаты и бросил взгляд на эпическое сооружение, возведенное помощником из колоды карт. Женька смотрел на шефа, находясь по ту сторону «колосса», поэтому его правый глаз оказался в своеобразном треугольном окошке, чем живо напомнил ему символ всевидящего ока с долларовой купюры.

- Нет, - он снова склонился над проблемной платой.

Женька хмыкнул.

- Виталик, ты меня удивляешь. Мир на грани глобальной войны, а ты даже не в курсе!

Виталий Романович неожиданно громко хлопнул себя по лысине.

- Блин, некондиционный резистор во второй цепи.

Он сладко потянулсяи направился к кофеварке. Аппарат всхлипнул и, почмокивая, стал выдавливать ароматную жижу в миниатюрную чашку. Ноздри Виталика затрепыхались.

- Что ты сказал? А, я понял, ты по поводу разборок между Пакистаном и Индией.

- Дружище, ты отстал от жизни. Эти дети Индры и Аллаха вот-вот нажмут на красные кнопки, чтобы смести неверных с лица планеты и всех нас заодно.

- Мы-то при чем?

- Витос, докторская степень по техническим наукам уже де факто предполагает наличие широкого кругозора. Но, глядя на тебя, - он сделал паузу, сооружая последний элемент на своем творении, - мне становится не по себе. Мы все больше скатываемся в мир узкопрофильных спецов, не способных свободно порассуждать на возвышенные темы или просто поговорить о политике, или скажем об искусстве.

Виталий Романович усмехнулся, пряча эмоции за насыщенным парком из чашки. Женек выжидательно посмотрел на него.

- Так-так…

- Вот. Извини шеф, но ты сухарь. И все же я постараюсь достучаться до тебя. Смотри, Китай уже выразил протест по поводу приведения к готовности Индийских ядерных сил и стягивает к границам свои сухопутные войска. НАТО тоже в стороне не останется, Пакистан их давний союзник в этом регионе. Ведь так?

Он дождался очередного утвердительного кивка Виталика и продолжил.

- Вон, буквально вчера, они потеряли свой беспилотник, а китайцы предупредили, что и дальше не допустят несанкционированных полетов вдоль их границ. В общем, намечается большая буча. Боюсь, как бы она не стала большой жирной точкой в истории человечества.

- Эка брат ты загнул, но все-таки не довел свою мысль до логического заключения. Подумаешь, сцепились несколько государств в очередном дележе слоеного пирога сферы влияний, где основная начинка политические очки в мировом рейтинге. Побренчат оружием, выпустят пар, - он демонстративно подул на чашку, - а там глядишь и успокоятся. Тем более мы-то не причем, а!

- Шеф достаточно одной искры и мир взлетит…Война это зло! Это тебе не дворовые разборки.

- Не сцы курсант!

Он подмигнул медленно багровеющему Женьке, поставил чашку.

- А теперь господин Каменев я убедительно попрошу тебя закончить таблицу вариаций, которую я просил тебя закончить еще неделю назад.

Женька, вздохнув и сокрушенно покачав головой, направился к рабочему месту. А Виталик смотрел на его ссутулившуюся спину и гадал, из-за чего его подчиненный так погрустнел. То ли из-за того,что не смог навязать ему свою точку зрения, то ли из-за стойкой нелюбви к работе, а возможно причиной было то, что их НИИ подчинялся Министерству обороны.

***

Профессор Кулин Иван Владимировичвел гостя вдоль нескончаемых серверных шкафов, стоек, переплетений кабелей, шлангов и прочего незнакомого прибывшему оборудования. В этом гигантском подземном помещении стоял монотонный шум, словно от тысяч пчелиных ульев. Через несколько минут у гостя разболелся зуб, давно требующий внимания дантиста. Он, недовольным тоном, напрягая голосовые связки, обратился к спутнику.

- Долго еще?

Кулин улыбнулся жалко, рефлекторно, выдавая человека, не обласканного вышестоящим начальством.

- Еще немного.

Через несколько минут ходьбы они, наконец, миновали технологическую каверну и он завел спутника в уютный почти домашний кабинет. Тот немного опешил из-за столь резкой смены обстановки, хотя и старался не показывать своего удивления. Он по-хозяйски занял кресло, стоявшее во главе т-образного стола. Профессор покорно примостился сбоку на скромном офисном стуле. В комнате повисла тишина. Гость испытующе смотрел на хозяина кабинета, его холодные голубые глаза буравили переносицу давно немолодого человека. Кулин изредка бросал ответные взгляды, но быстро отводил глаза, не в силах выдерживать немой укор.

Наконец важный посетитель, усмехнувшись, нарушил затянувшееся молчание:
- Ноги гудят. Не проще было проложить сквозной лифт с поверхности прямиком сюда в ваши хоромы – он обвел рукой помещение.

- Так не положено ведь…

- Ах, ну да. Чем меньше входов, тем меньше выходов. Вы удивлены?

Кулин вопросительно посмотрел на визави. Тот приосанил своеширокое почти квадратное тело с военной выправкой, побарабанил узловатыми пальцами по столу:

- Вы удивлены, что теперь я…мм, навестил вас?

Профессор негромко кашлянул в кулак.

- По правде сказать, да. Мы продолжительное время работали с Алек…, со Странником.

- Он вам и имя свое сообщил, - гость осуждающе покачал головой.

Кулин не зная, что сказать, снова опустил глаза на застеленныйручной работы ковром, пол.

- Ладно, проехали, - квадрат, как уже мысленно Иван Владимирович определил гостя, снова вперил свои глаза-ледышки в него, - я не виню вас, просто хочу сказать, что Странник мертв и теперь я буду курировать ваш участок.

Кулин испуганно вскинул голову. Его жиденькие волосы начали вставать дыбом.

- Как…как это произошло?

-Несчастный случай, упал в шахту лифта. Согласно медицинскому заключению был в стельку пьян.

Профессор,забыв о субординации, поедал глазами лицо Квадрата, весь его вид требовал объяснений. Он почти прокричал.

- Черт побери, он же вообще не употреблял! Всегда только кофе просил, гипотония у него была!

- Вот именно профессор! - гость с силой ударил ладонью по столу. Мореный дуб гулко завибрировал. Он встал и приблизил к побледневшему Кулину свое брыластое лицо.

- Ни вы, ни я не хотим оказаться на его месте ведь так? Поэтому мне нужен полный и правдивый отчет. Не те бабушкины сказки, которыми вы кормили Совет последний месяц, мне нужна объективная картина. Там, - он махнул рукой в неопределенном направлении, - уже ищут любой предлог перепрофилировать или вообще закрыть ваш участок. Наступает разочарование. Вы понимаете, о чем я?

Тот понуро кивнул головой. Жаркое дыхание гостя с примесью чесночных миазмов обдувало его лицо. Он ждал. Кулин поднял глаза.

- В целом мы готовы. Только вчера завершили тестирование…

Квадрат сел обратно в кресло, оно жалобно скрипнуло. На его лице расплылась довольная улыбка, обнажились мелкие зубы.

- И чего же вы ждете?

- У нас нет материала.

Собеседник оттопырил нижнюю губу.

- Разве это проблема. Вы же утверждали, что пробный запуск абсолютно безопасен. В одном из отчетов я видел вашу дописку. Возьмите любого из вашего подчинения.

Профессор упрямо поджал рот. И ответил с нотками вызова в голосе.

- Я не буду рисковать своими людьми, ни при каких обстоятельствах. Мы давно здесь как одна семья. Это будет просто предательством!

- Профессор я все понял. В общем, так, будет вам материал. Готовьте оборудование. До завтра успеете?

- Да, конечно. Только…

- Что?

- Пусть он будет неагрессивным. Добрым, ну, вы понимаете.

Гость кивнул, встал с кресла, оно снова скрипнуло, но уже видимо с облегчением, и протянул Ивану Владимировичу руку.

- Не подведите нас. А то, как в песне, знаете «кто у нас не первый…».

Он выбрался из-за стола и направился к выходу, жестом остановил вскочившего профессора, отказываясь от сопровождения и на пороге обернулся:

- Я пока не буду доводить до Совета все сказанное здесь. И не мне говорить вам о сохранении гостайны. Дождемся результата.

***

Виталий Романович подошел к своему старенькому серебристому Форду и, уже было, протянул руку, чтобы открыть дверь как зазвонил мобильный. Он, чертыхнувшись, положил объемистый портфель, ключи и пакет с остатками позднего ужина на крышу автомобиля и взял трубку. Это был шеф. Не непосредственный начальник, а Босс, которого он видел всего-то пару раз за все время работы.Телефонный визави говорил мягко и в то же время убедительно, ни одного намека на несогласие не сорвалось с губ Виталия Романовича, хотя внутри все клокотало. Он просто изменился в лице, а в конце монолога важного собеседника, сказал только одного слово: «Сделаю».

Идолго стоял, уставившись в одну точку. Даже не ответил на приветствие коллеги проходившего мимо. Пакет соскользнул с крыши и громыхнул об асфальт. Глаза Витоса приобрели осмысленное выражение, и он набрал нужного абонента на телефоне. В трубке послышался бодрый голос.

- Да, Витос…

- Алло, Женек, привет еще раз. Слушай такое дело, завтра к девяти нужно будет подъехать к НИИ на Преображенской, ну, ты знаешь. Нужно пройти кое-какие тесты. На добровольных началах…

- А я типа доброволец что ли?

- Ага, угадал!

- Не, Романыч несогласный я. Вон, пусть в своих рядах ищут.

- Послушай Женек, скажу прямо, тебе придется съездить, там делов на час, иначе, вообщем прикроют нас. Останемся без работы и надежд на счастливое будущее.

- Блин…

- Не блин, а оладушек. Так и быть я тоже подъеду, поддержу тебя.

- Успокоил, ё-мое! Ладно, я буду, но учти Витос, с тебя литр вискаря.

- Заметано! Смотри, не опаздывай. Пока!

Виталий Романович нажал «отбой» и обессилено положил голову на машину. Металл приятно холодил кожу, но не мог погасить огонь, который бушевал у него в душе. Он, скрипя зубами, все повторял как заведённый: «Твари, твари…»

***

Утро, 25 октября выдалось на редкость теплым. Женька стоял в пробке и блаженно жмурился, наслаждаясь солнечными лучами. Из неги его вывел гудок сзади. Он вздрогнул и нажал на педаль. Сверился с навигатором. Оставалось каких-то пару километров. КАМАЗ слева, яростно зашипев, выпустил в его сторону облако черной вонючей копоти, и он торопливо закрыл окно.

Все звуки извне приглушились, и Женек услышал голос радиоведущего:

- …по предварительным данным погиблооколо двухсот человек, в основном женщины и дети. Китай выразил протест и заявил об адекватном ответе в самое ближайшее время. Генеральный секретарь ООН напомнил о верховенстве права на национальном и международном уровнях и, по требованию Совбеза, объявил о созыве экстренного заседания Ассамблеи. В этот самый момент, как нам сообщает наше ближневосточное бюро,флагман 5-го флота ВМС Соединенных Штатов Америки уничтожил неизвестную субмарину, которая вторглась в пределы…

Женька сбросил громкость до минимума и в сердцах ударил по рулю «Вот сволочи, что творят! Нельзя так, ну, нельзя же. Они там ни хрена не понимают что ли, президенты, короли, секретари, ух, сволочи, провокаторы!» Он даже погрозил кулаком далеким от него мировым лидерам и увидел изумленное лицо в соседней машине.

Когда он подъехал к нужному месту, то первым делом обнаружил Виталика. Шеф топтался возле входа и нетерпеливо поглядывал на наручные часы.

- Женя, ты почему опаздываешь! - вместо приветствия начал он.

- Витосим, что двадцать минут погоду сделают?

- Сделают, сделают, у них тут каждая минута на вес золота. Давай, проходи, - он открыл перед ним дверь, пропуская, как будто опасался, что Женька не последует за ним.

В тускло освещенном холле с низким потолком и пожилым охранником на вахте их уже дожидались. Могучий человек с квадратной фигурой борца властным движением пресек поползновения вахтера по выполнению своих должностных обязанностей, и когда гости прошли через турникет попросил их следовать за собой. Возле лифта, на дверях которого была надпись «Строго для служебного пользования!» он обратился к Виталику.

- Вы можете ждать здесь. Кофе вам принесут.

Виталик открыл было рот для возражений, но передумал. Хлопнул Женька по плечу.

- Ладно, старик давай, не подведи родное НИИ! И меня в особенности, - он с видимым усилием улыбнулся. И развернувшись, направился к стоявшему возле стены дивану.

- Шеф, усе будет в порядке, - дурашливо крикнул ему вслед Женька, и шагнул в разверзшееся нутро лифта.

Спускались они долго. Удивительное открытие, что они едут именно вниз, с первого этажа, еще не успело созреть в голове у Женьки, как его сменило другое, они спускались очень глубоко. Он вопросительно посматривал на своего спутника, тот с видом каменного изваяния изучал «Правила пользования лифтом».

Наконец движение прекратилось, и створкибесшумно отошли в сторону. Женька открыл рот от удивления, которое граничило с благоговением. Они оказались в огромном подземном ангаре, потолок, из скальных пород которого подпирал частокол бетонно-стальныхколонн в несколько человеческих обхватов. Вся площадь была заставлена, в основной своей массе, незнакомым Женьке оборудованием. Многие элементы оборудования и механизмов возносились до потолка, и все это было опутано километрами гофрированных шлангов, кабелей, труб.

«Здравствуйте, меня зовут Тимур». Женька, опомнившись, посмотрел, наконец, пред собой. Перед ним стоял молодой человек в белом лабораторном халате и протягивал Женьке руку.

- Здравствуйте. Евгений, Женя, - он бодро ответил на рукопожатие, - теперь понятно, куда идут деньги налогоплательщиков, - он окинул взглядом пространство.

- Да уж…, - распишитесь, пожалуйста, - Тимур протянул ему бумагу и ручку.

На его немой вопрос, пояснил: «Все что вы здесь увидите и услышите, является государственной тайной».

- Ясно, - Женька черканул автограф.

- Хорошо. Теперь следуйте за мной.

Женька еще раз поразился простирающимся перед ним технологическим дебрям. Откуда-то сбоку неприятно потянуло чесноком и он, сморщившись, оглянулся через плечо. Квадрат почти вплотную придвинулся к нему и подталкивал его могучим плечом.

- Не задерживайтесь.

Женькапоежился от его взгляда. Этот человек напомнил ему хищную рептилию.

Дальше события начали разворачиваться стремительно. Его провели, как он определил про себя, на испытательный полигон. Попросили раздеться до трусов. Сделали замеры показателей жизнедеятельности организма, цепляли датчики, прогоняли в томографе, брали кровь, мочу, даже мазок из ротовой полости. На его вопросы никто не отвечал. Все спецы работали молча и деловито.

Наконец он остался один в небольшой комнате, на стуле лежали его вещи. Он торопливо оделся и присел на этот единственный в комнате стул. Ужасно хотелось пить. Женька осмотрелся и увидел небольшой стеклянный столик, на котором стояла бутылка минеральной воды и обычная фарфоровая кружка. Он подошел к столику, налил воды и поднес кружку ко рту. В последнее мгновение, он поднял голову и, глядя в направленный на него раструб видеокамеры громко спросил: «А мне вообще, пить то можно?». Ему никто не ответил. Женька пожал плечами и с удовольствием выпил, затем сел обратно на стул и стал ждать.

- Когда подействует препарат? – Квадрат обратился к молодому специалисту ведущему сотруднику группы Кулина. Тот посмотрел на настенные часы и снова перевел взгляд на монитор компьютера, где камера наблюдала за подопытным.

- Да, уже должен был... Кстати, началось, смотрите!

На экране Женька начал клевать носом, затем его голова медленно опустилась на грудь, изо рта потекла струйка слюны.

Квадрат брезгливо скривил губы.

- Такая реакция нормальна?

- Да, происходит полное затухание деятельности периферической нервной системы. Сейчас он погружается в глубочайший сон, по сути это кома. Но в отличие от клинических случаев, мы способны отслеживать все возможныепроцессы, протекающие в активных участках головного мозга, конечно же, не без помощинашегоКУ-излучателя.

В это время в помещение зашли несколько человек с носилками, погрузили находящегося без сознания Женьку и вынесли из комнаты. Над сводами комплекса и во всех помещениях зазвучал синтезированный женский голос: «Внимание, опасное излучение. Всему персоналу покинуть секции работ и пройти в секцию мониторинга!» Молодой ученый тронул за рукав Квадрата и попросил следовать за ним. Над головами вращались красные аварийные лампы и у гостя создалось впечатление, что он снова оказался на службе в морфлоте. Они прошли ряд помещений и за ними автоматически закрывались массивные двери. Он с несвойственной ему веселостью в голосе окликнул сопровождающего: «Как на подводной лодке у вас тут!». Тот кивнул и завел, наконец, гостя в секцию мониторинга. Там собрался почти весь персонал комплекса. За терминалом управления системами сидел профессор Кулов и его ближайшие помощники, на огромном экране транслировалась картинка, где сотрудники комплекса «упаковывали» Женьку в камеру необычного вида, напоминавшую «железную деву» из перечня пыточных инструментов средневековой инквизиции, только без крышки. После погрузки тела подопытного камера полностью вошла в недра КУ-излучателя. Тонированное бронестекло, встав в паз, закрыло Женьку от наблюдателей. Ассистенты почти бегом покинули опасное пространство испытательного полигона.

- Вы комментируйте, молодой человек, - обратился куратор к сопровождающему его сотруднику Кулова, кивнув в сторону экрана.

- Да, конечно. В данный момент мы наблюдаем, как испытуемого уложили в контактную камеру, которая обеспечивает свободное прохождение излучения через ретранслирующие элементы.

- Это понятно, мне вот что интересно, уважаемый профессор заверял, что данная тестовая процедура безопасна для испытуемого, но я вижу, что все бегут оттуда как из лепрозория.

- Все верно, тест безопасен для испытуемого, так как его камера полностью экранирована от всех типов излучений…

- Постойте, - гость поднял руку, - я вас плохо понимаю, вы противоречите самому себе, то камера обеспечивает свободное прохождение излучение, то она полностью экранирована. Как это понимать?

- Я постараюсь объяснить. Ку-излучение опасно в рассеянном виде и только в том случае, если воздействие на организм продолжительное. Ретрансляторы, о которых я упоминал, собирают это излучение в сверхконцентрированные пучки и импульсами, длина которых не превышает 180 аттосекунд, производят сканирование мозга, а возможно и самой души!

Куратор усмехнулся последним словам ассистента, юношеский романтизм всегда забавлял его.

Внезапно во всем помещении погас свет, моментально включилось аварийное освещение и под сводами комплекса раздался сигнал тревоги. В зале поднялась шумиха, все повыскакивали со своих мест. Куратор подошел к профессору, который лихорадочно нажимал на кнопки и тумблеры, пытаясь реанимировать обесточенную систему, но ничего не помогало.

- Что происходит? - осведомился он, сдерживая нарастающее раздражение.

- Я ничего не понимаю! - профессор крутил головой и выкрикивал приказы помощникам. – Все шло как по маслу и вдруг громаднейший скачок напряжения, по-видимому, обесточен весь комплекс…

- Профессор, я и так понял, что мы снова оказались в каменном веке. И я так же прекрасно осведомлен о возможностях системы, о ее удесятеренной защите. Такое могло вызвать что-то очень и очень непредвиденное. Я прав?

- Да…, - Кулов снял очки и начал протирать их, внезапно он посмотрел прямо в глаза квадрату и тихо произнёс: «Мы только что убили человека».

***

В эти самые минуты во всем мире начали происходить весьма странные события. Десятки высокопоставленных чиновников, включая первых лиц государств, потеряли сознание и пробыли вне его по приблизительным прикидкам свидетелей около трех минут. Те же, кто спал, находились в объятиях Морфея и никаких внешних изменений не было. Но то, что происходило у них в полуторакилограммовом шаре из жира и воды, именуемым мозгом, в его самом «засекреченном отделе», там, где находится вся суть человека, отличающем его от животного - хранилище души, никак нельзя было назвать спокойствием. Сильнейшие вибрации на тончайшем уровне, вызванные одним сновидением, сотрясали души этих людей до такой степени, что они вот-вот готовы были покинуть этот мир.

В итоге никто не умер, но несколько персон были доставлены в больницы со схожими диагнозами, либо с инсультом, либо с инфарктом миокарда. Впоследствии, ни один из них не рассказывал о пережитом ни своим родственникам, ни друзьям, ни кому бы то ни было. Никогда. Страх перед одним лишь воспоминанием об этом лишал их и воли и голоса. Все эти президенты, министры, короли, вожди, генеральные секретари, руководители тайных правящих кланов – все онинаконец осознали, что человеческая жизнь - величайшая ценность и не может конвертироваться ни в какие материальные блага. С этого момента человечество сказало «Прощай!» своему детству, начиная новую прекрасную пору в развитии, пору надежд и первых по-настоящему великих свершений. Человечество вступало в юность.

***

Витос поднял воротник, и зябко повел плечами. Надо было захватить зонт. Бомжеватого вида копатели, тихо матерясь, опускали простенький гроб в сырую глинистую землю. Навзрыд заплакала невысокая женщина – мама Женьки. Виталик обвел глазами присутствующих. Людей на похороны пришло немного. Коллеги по работе, несколько родственников и один близкий друг, с которым Женька в свободное время мотался по кабакам с надеждой познакомиться с какой-нибудь знойной красавицей. Но чаще им не везло и они, разочарованные, в два часа ночи напрашивались к Витосу в гости, чтобы за бутылкой поговорить о жизни, о политике. «Да уж, о политике…», Витос глубоко вздохнул. Он подошел к краю ямы и бросил горсть пропитанной влагой почвы: «Прощай дружище!», прошептал он, и капли дождя скрыли скатившуюся слезу.

Его окликнули, когда он подходил к стоянке перед кладбищем.

- Виталий Романович!

Он оглянулся. Знакомая фигура борца вырисовывалась неподалеку под раскидистым красно-золотым кленом. Витос снял очки и протер стекла платком. Но оптика не обманывала, сам Квадрат ожидал его, подозрительно косясь по сторонам, в руках он держал кожаную папку. Виталик подошел к нему и яростно прошипел в лицо куратору:

- Вы убийца! Ничтожество! Правительственная шестёрка! Как вы посмели придти?!

Квадрат, не поморщившись, проглотил ругательства в свой адрес. Он даже кивнул, словно соглашаясь с вышесказанным

- Мне нужно поговорить с вами, - он жестом остановил, собравшегося было продолжить Виталика, - о Евгении Каменеве, о его смерти и…его подвиге.

Через несколько минут, укрывшись от дождя в кладбищенской беседке, они продолжили разговор. Квадрат протянул Виталику папку.

- Здесь небольшое эссе анонимного лица, которое было опубликовано в одном из интернет-блогов через несколько часов после инцидента. Определить ни автора, ни связанных с ним лиц не удалось. Даже нам.

Виталик с сомнением посмотрел на кожаный футляр для документов.

- При чем тут это. Вы мне лучше объясните, что произошло там, на ваших тестовых процедурах!

- Согласен с вами. Это был не тест, а скорее испытание. Тут необходимо небольшое отступление. Наши ученые открыли новый вид волновой активности на кварковом уровне. Даже базон Хикса перед этим грубейшая материя. Это даже не волна…Вобщем, мы до сих пор не можем дать этому явлению хоть какое-то определяющее название. И назвали просто – Ку-излучение.

- Где-то я слышал об этом, - произнес Витос

- Да, небольшая утечка информации имела место, - дернул уголком рта куратор, - но все осталось на уровне непроверенных слухов. Так вот, создав материальную базу для практического применения этого излучения, один наш гениальный сотрудник, профессор…, хотя можно и без имен, разработал технологию считывания человеческой сущности, мысли людей, их желания, стремления. Короче говоря, он создал универсальный сканер человеческого не только сознания, но и ПОДСОЗНАНИЯ и даже глубже…

- А куда глубже то? – пробормотал Виталик

- Что? А, не важно, - отмахнулся квадрат, - вы поймите, что это должно было совершить революцию во многих важнейших областях. Это изменило бы ход цивилизации…

- А в итоге лишило жизни моего друга!

Квадрат несколько секунд молча всматривался в лицо Виталия Романовича, на его переносице пролегли две глубокие борозды, он обдумывал, стоит ли открываться дальше этому человеку. Затем его лицо приобрело расслабленное выражение, он достал из папки два скрепленных листа.

- Виталий Романович вы слышали о проекте директивы ООН о повсеместном запрещении ядерного оружия. Она была разработана еще в 1992 году инициативной группой нескольких стран, куда входила и Россия. Не слышали, значит. Так вот пока шли похороны вашего друга ее ратифицировали все члены. Это случилось два часа назад.

- Не может быть!

- Еще как может. Более того директиву спешно дополнили и расширили и в перечень вошло ещё несколько видов оружия массового уничтожения, отныне которым не место на нашей планете. Вот так-то Виталий Романович!

Витос обессиленно опустился на скамейку.

- Это удивительно, конечно. Вы говорили, что цивилизация изменится, и это ведь произошло. Женька был бы, наверное, самым счастливым человеком на свете. Как жаль, что его не стало в такой момент…

И тут он в изумлении вскинул голову и сумасшедшими глазами посмотрел на квадрата. Куратор улыбался и в его глазах светились огоньки того же сумасшествия, что и у Виталика.

- Это он…- прошептал Виталик.

Квадрат положил ему руку на плечо и молча кивнул.

- Но как? – Виталик шарил взглядом по лицу собеседника, словно пытаясь найти ответ на нем.

Квадрат развел руками и покачал головой

- Наверняка говорит трудно. Мы с профессором пришли к одному общему выводу и это похоже на бред, и по этой причине это все остается между нами, а теперь и вами. Перед смертью Евгений вполне осознанно, хотя это основная странность, ведь он находился в бессознательном состоянии, посредством силы воли, души, мы честно не знаем как он это все провернул. Ценой собственной жизни, использовав весь энергетический резерв комплекса и двадцати близлежащих кварталов, отправил сообщение. Хотя я бы сказал не сообщение, а программу, некую кодировку людям из высших эшелонов власти ведущих государств.

- Это ваше КУ-излучение?

- Да, мы ведь находились только в самом начале пути постижения этого явления, просто своим открытием профессор побежал впереди паровоза и какие сюрпризы от него ожидать еще, нам не ведомо. Впрочем, уже и не важно. Я прикладываю максимум усилий, чтобы свернуть проект.

- Вы боитесь, что…

- Да, я боюсь. Ведь чтобы могло произойти, если бы на месте Жени оказался какой-нибудь маньяк с замашками Гитлера. Это конечно маловероятно, но риск слишком велик. Не доросли мы еще до того, чтобы постигнуть сущность бога.

Виталик с удивлением посмотрел на этого могучего человека, до недавнего времени, вселявшего в него отвращение только одним своим казенным видом и кирпичной физиономией. И, какбудто угадав мысли Виталика, квадрат смущенно протянул ему содержимое своей папки.

- Перед гибернацией «черный ящик», так мы называем записывающую аппаратуру, успел перехватить часть кода. И мы, расшифровав его, соотнесли с содержимым, – он кивнул на листы, - А теперь еще и с происходящими в мире событиями. Вообщем, Виталий Романович вы прочитайте, а я прогуляюсь. Не буду вам мешать.

И куратор медленно пошел по дорожке, насвистывая под нос незатейливую мелодию. Виталик долго смотрел ему вслед, боясь признаться самому себе, что ему страшно заглядывать в содержимое этих бумаг. И все же он начал.

«Я определённо находился в парке, с удовольствием откинувшись на спинку скамейки. В парке, потому что вокруг гуляли люди, играли дети и бегали собаки. С удовольствием, потому что на душе было легко словно после победы в крикет или пары бокалов бургундского вина. Я чувствовал себя так,словно опять оказался в детстве. В голове царила приятная пустота, а тело было расслабленным.

К моим ногам подкатился теннисный мячик и за ним тут же колли с редким мраморным окрасом. Она схватила зубами мяч, задев меня своим мокрым носом, и помчалась обратно к хозяину. Я был очень удивлен, потому что она напомнила мне…

- Дарси! – крикнул я.

Собака смешно затормозила передними ногами и,остановившись, оглянулась в мою сторону. Я снова позвал ее. Она выронила мяч и, свесив длинный розовый язык, изучала меня.

- Дарси, это же ты!! Милая моя иди ко мне! – я раскинул руки.

И собака из моего детства, мой лучший друг, моя милая, ласковая Дарси оглушительно залаяв, бросилась ко мне.И через мгновение огромный комок шерсти, слюней, носа, языка обволок меня, и мы покатились с ней по ковру из осенней листвы. Я счастливо смеялся в аккомпанемент ее лаю, и подставлял лицо шершавому языку. А через несколько минут, я поднялся и поискал глазами ее хозяина. Но того уже не было. Я снова обнялмою Дарси.

- Ты снова со мной! Ты ведь больше не умрешь, правда?

Нет, она не собиралась умирать, она была живехонька и молода как тогда в моем детстве. Неожиданно мелькнула мысль, что это лишь сон, я зажмурил глаза и посторонние мысли ушли. Да, тогда она просто убежала, а теперь вот вернулась. И больше меня ничего не волнует!

Вскоре стало довольно таки жарко, и я вернулся обратно на скамейку под благословенную крону дуба, позволив Дарси порезвиться вокруг работающей поливочной форсунки. Я сидел и с удовольствием наблюдал за ней.

- Вы позволите?

Около меня стояла женщина среднего возраста с сыном восьми лет. Тень от полей старомодной шляпы не позволяла рассмотреть ее лицо. Мальчишка был худ и веснушчат.

- Да, конечно! – я подвинулся.

Поблагодарив она села, достала из сумки книгу и принялась за чтение.

- Сэр, это ваш пес? – голос юнца оказался на удивление тверд, что не вязалось с его худосочной внешностью.

- Да, это моя собака! Ее зовут Дарси – кивнул я.

- Сэр, извините. Могу ли я подойти и погладить ее?

«Ричард, право, это не вежливо», женщина еще что-то хотела сказать ему, но я опередил ее.

- Конечно, Ричард! Ты учишься в Шербоне?

- Да, сэр!

- Узнаю ее муштру. Что же, тогда тем более можно. Я сам выпускник этой славной школы. Так что вперед!

Малец благодарно кивнул и побежал к Дарси.

Кажется, я задремал. Из забытья меня вывел знакомый до боли голос «Ричард, малыш, ты не заболел?», на голову легла прохладная рука. Я хотел, чтобы эта рука лежала у меня на лбу до скончания времен, и поэтому старательно изображал спящего. Мама тихонько рассмеялась.

- Ну, ладно, раз уж ты спишь, съем-ка я твое мороженое.

Я, щурясь, приоткрыл один глаз. Мама действительно уже подносила рожок с разноцветными сливочными шариками ко рту намереваясь исполнить угрозу.

- Миледи, это невежливо употреблять в пищу чужую еду. Тем более мороженое вашего сына! – я нахмурил брови, точь-в-точь как дедушка.

- Ах, ты мой маленький проказник! - она снова рассмеялась и потрепав меня по волосам протянула мороженое.

- Мам, а где этот добродушный сэр, с собакой? – я усиленно болтал ногами, лакомство было чрезвычайно вкусным.

- Они ушли. Кстати, это он купил тебе мороженое.

На мгновение я перестал есть и вообще делать, что бы ни было. Меня озарило: я был этим мужчиной с собакой. Это я ушел с Дарси. О-о, Господи, что со мной! Мой разум заметался в поисках ответа. Я затрясся, розовый шарик, уже изрядно подтаявший шлепнулся на землю. Я тоже начал падать вслед за ним. Меня удержала мамина рука или не ее?

- Сэр, вставайте! Здесь нельзя находиться в таком виде – чьи-то крепкие руки настойчиво трясли меня. Я мысленно чертыхнулся. Это было весьма грубо. Кто это вообще? Я приподнялся на скамейке и с трудом разлепил глаза. Передо мной маячил «бобби» в своей клоунской униформе.

- Где моя мама? – был мой первый вопрос.

Это похоже озадачило его, но впрочем ненадолго. Он ненавязчиво достал дубинку и начал поигрывать ею.

- Послушайте сэр, если вы не уберётесь отсюда сейчас же, то в камере вам подыщут подходящую мамку – он криво усмехнулся.

Я растерянно покрутил головой, оглядел себя. Да уж, что за чушь я сморозил только что. Я же Билли по прозвищу Хвастун. И маму свою никогда не знал. Вот дела. Я встал на ноги, меня немного понесло в сторону. Он поддержал меня, не дал опереться об асфальт.

- О, так это же сам Хвастун! Что, дружище, день начался с праздника? – весело поинтересовался он.

- Да, - буркнул я, - День Рождения Сьюзен отметили.

- Так вы же еще позавчера отмечали. Весь квартал на уши поставили! – он явно развлекался.

- Ладно, проваливай, - добродушно добавил он – Сьюзен привет!

Я повел плечом, скидывая его руку, и пошел по дорожке в сторону выхода из парка. Выйдя из тени дерева, я зажмурился от нестерпимого солнечного света. И уже через мгновение я был Полом Саммерсом лондонским полицейским, смотрящем вслед самому себе, угрюмо бредущим по парковой дорожке в сторону выхода.

Это было непостижимо! Я оглянулся на влюбленную парочку, сидящую на лужайке и в тот же момент стал ими обоими и меня охватила любовь к ней, к нему, к самому себе!

И буквально через доли секунды взгляды всех людей не только этого города, но и всей страны, континента, планеты встретились в моих глазах. В тот миг я познал смысл жизни! Я задышал семью миллиардами легких, вздохнул запахи всей Земли, возненавидел малой своей частью, а полюбил несравненно большей, бесконечной…

Когда я смеялся, казалось, вся Вселенная содрогается от хохота. Плач мой вызывал рождение черных дыр. Каждая моя крупица на Земле была связана с атомом любой звезды, каждой песчинки в мироздании. И все это находилось в бесконечном движении, где его основой и одновременно тем, что давало этой бесконечности смысл, являлся Разум. Редчайшее явление во Вселенной! Я ощутил это в тот же миг, как только превратился в семимиллиардное сверхсущество. Лишь три одиноких лампы освещали мир вечным сиянием разума. И одна из них была моя Земля, наша Земля! И я готов был уничтожить ее! Стоя на самом краю пропасти, я почти падал вниз, меня затягивало в созданный моими же руками ядерный апокалипсис!

Через мгновение я снова стал собой, шел по мостовой вдоль изящной кованой ограды парка.Свесив свой длинный язык, рядом семенила Дарси.В голове крутилось лишь две мысли: либо все что произошло со мной за последние несколько минут одна чудовищная галлюцинация и вторая – как мне со всем этим жить. Если нищего гаитянца на неделю поселить в пятизвёздочный номер лучшей гостиницы с функцией «все включено» и устроить ему незабываемый карнавал из чувственных удовольствий общей стоимостью несколько миллионов долларов, будет ли он рад возвращению в родную деревню.

Мне хотелось плакать от досады. Но в то же время, я чувствовал себя немного прикоснувшимся к тайне мироздания, этаким посвященным, допущенным в гардеробную дворца Управляющего этим миром. Я взглянул на проходящих мимо людей и так и не блеснувшие слезы ушли, уступив место улыбке. Как же я люблю всех! Всех!!! Независимо от пола, цвета кожи, языка, привычек, политических взглядов. Относительно Вселенной нас так мало, почти что нет. Мы капелька в безбрежном океане. Нас надо беречь! Я улыбался всем и люди улыбались мне в ответ!

И все это закончилось. Ярчайшая вспышка накрыла город. Люди попадали на тротуар, корчась от боли в глазах. Как ни странно я боли не чувствовал. Просто смотрел за происходящим безмолвной статуей. Затем накатила яростная ударная волна, превращая людей в пепел. Я схватил Дарси на руки. Тысячеградусный ветер срывал с нее шкуру вместе с мясом, обнажая скелет. Ее оставшийся глаз смотрел на меня осуждающе, через мгновение моей Дарси не стало. Не стало мальчика Ричарда с его мамой, влюбленной парочки, Билли Хвастуна, полицейского Саммерса и миллионов других. И тут я закричал».

Витос отложил бумаги. Рядом ждал незаметно подошедший Квадрат.

- Бред какой-то - пробормотал Витос. Несмотря на холодную пасмурную погоду, на его обширном лбу блестели бисеринки пота. Затем он взглянул на Куратора.

- Человек, написавший это, видимо немного не в себе.

Квадрат пожал плечами, забирая бумаги и ложа их в свою папку.

- Может быть и так. Мы не можем этого сказать наверняка – автор нам не известен. Но вот скажите мне Виталий Романович, читая это, вы представляли картинку?

- Еще бы, особенно последнюю сцену с ядерным взрывом. Я ведь не ошибся, это ведь был он?

- Вот, - он многозначительно поднял палец, - а мы с профессором наблюдали все это, ну, многое из написанного на мониторе компьютера после раскодировки послания Евгения Каменева.

- Это маловероятно.

- Почему? – оживился Куратор. Он присел рядом с Виталиком.

- Да хотя бы потому, что Женя никогда не был в Лондоне. Как он мог описать, то есть представить все то, что там происходило.

- А, вот откуда ваш скепсис. Поймите, это послание символично. И всякий раз, оно адаптировалось к тому месту обитания, где жил «приемник», принимая те формы и внутренне наполнение, с языком, людьми, машинами понятными данному конкретному человеку.

- Все это похоже на какую-то фантастику – Виталик понуро опустил голову.

- Я понимаю вам трудно это принять. Но вы примите. Обязательно. Когда поймете, как изменился мир. Рекомендую, придя домой, включите телевизор.

Куратор поднялся со скамейки и протянул руку для прощания. Виталик вяло пожал ее.

– До свидания! – могучий человек с квадратной фигурой борца направился к выходу с кладбища в мир живых и таких чертовски классных людей.

Дата добавления: 2015-08-13