Бирка на шее

Согласно легенде в середине 60-х годов 19 века, некий берлинский сапожник, сыновья которого служили в прусской армии и отправлялись на войну, изготовил для них жестяные бирки. С их помощью кто-нибудь должен был опознать сыновей в случае их гибели и оповестить отца.

Сапожник был так горд своим изобретением, что посмел обратиться в военное министерство Пруссии с предложением ввести подобные знаки по всей армии. Предложение было дельное, но вот аргументацию сапожник придумал неудачную. Он ссылался на успешный опыт применения в Пруссии специальных собачьих бирок для учета и взимания налогов с владельцев. Когда обсуждение новой идеи дошло до короля, обожавший своих солдат король Пруссии Вильгельм I был просто взбешен предложением надеть на них «собачьи бирки». Только спустя некоторое время он все же позволил убедить себя в пользе этой идеи и ради эксперимента согласился на введение личных опознавательных знаков в некоторых частях прусской армии.

Такова легенда. А на деле введение первых личных опознавательных знаков в период австро-прусской войны 1866 года встретило массовое неприятие новшества со стороны даже самых дисциплинированных прусских солдат. Выданные им «смертники» они попросту выбрасывали или «забывали» в обозе. Солдат в 19 веке был также суеверен, как и в 20, и требование командиров обязательно носить на себе «вестник смерти» вызывало страх, что как раз он-то и привлечет на них скорую гибель.

Позже только активная пропаганда офицеров вермахта среди своих солдат о необходимости иметь личный опознавательный знак как гарантию получения семьей пенсии в случае гибели его владельца убедила являющихся примерными семьянинами немцев изменить свое мнение к «вестнику смерти», и ношение таких жетонов стало нормой.

Для установления личности военнослужащих германской армии использовались личные опознавательные знаки (die Erkennungsmarke), представляющие собой алюминиевую пластину овальной формы, которая носилась на шнурке, охватывающем шею. Каждый знак состоял из двух половинок с выбитой на них одинаковой информацией: номер знака, сокращенное наименование войсковой части, выдавшей знак, а также группа крови. Обе половины личного опознавательного знака могли легко отламываться друг от друга. При захоронении погибшего одна половина знака отламывалась и отсылалась вместе с донесением о потерях. Другая половина оставалась на теле погибшего.

Надпись и номер на личном опознавательном знаке воспроизводились во всех личных документах военнослужащего. Вместе с тем в каждой войсковой части велись точные списки личных опознавательных знаков. Копии списков выданных личных опознавательных знаков посылались в берлинское Центральное бюро по учету военных потерь и военнопленных.

Готтлиб Бидерман так вспоминает о первых днях войны в России, куда он вступил со своей 132-й пехотной дивизией 22 июня 1941 года:

«Могилы немецких и русских солдат теперь оказались вблизи друг от друга: немецкие могилы, отмеченные грубыми деревянными крестами, находились справа от дороги, а русские — слева. Русские могилы остались безымянными. Их обозначали лишь винтовки и штыки, воткнутые в рыхлую землю. Немецкие могилы были увенчаны характерными стальными касками, а на некоторых крестах на льняных бечевках висели личные знаки в надежде на то, что их подберут и зарегистрируют.

8 июля, когда подошли к Бродам, на широкой, изрытой глубокими колеями дороге мы обогнали интендантские подразделения и подразделения связи 70-й дивизии 6-й армии. Связисты сообщили нам, что дивизия при взятии Лемберга (Львова. — Авт.) потеряла 600 человек убитыми и ранеными, и с уверенностью заявили, что война должна кончиться через несколько недель».

Дата добавления: 2015-08-13