И кто есть кто?

– Кто как увидит. Вот, например, Арина Петровна: она же вроде как старается для всех, всё делает правильно. А все голодные, холодные и никому не нужные. А фраза «Гори оно всё синим пламенем, я сейчас доживу» – это модель, по которой живут многие наши современники. Конечно, это спектакль не для детей. Даже не для подростков. Он для родителей. Взрослые – даже молодые взрослые – должны понимать. Будет страшно, конечно, будет тяжело. Мы же трусы, а тут надо в душу свою заглянуть. Марина Дмитриевна Карпичева говорит: «Да зачем, не захочет никто». Но в чём тогда наша миссия? Ну, давайте тогда ставить Куни, будем ржать всё время… А вот когда смешно и страшно – это другой разговор. Говорят, жизнь сейчас тяжёлая, но я не помню, чтобы она когда-то была лёгкой. Всегда были какие-то катаклизмы, войны. Это понятно, Россия – одно из самых больших государств в мире.

Кировский зритель поймёт, о чём речь?

– Кировские зрители – разные, как и везде. Они достаточно хорошо смотрят «Толстую тетрадь» – серьёзный, тяжёлый спектакль, – и потом с таким же удовольствием смотрят «Тартюф». Я вообще взяла Салтыкова-Щедрина только потому, что Ярослава написала инсценировку. Она меня озадачила. И я перечитала роман. Он затягивает. У Щедрина особый язык. Над таким произведением интересно работать не только мне, но и всей труппе. Это подарок для артистов – психологический театр, с фьюжн, с элементами авангарда. Нам сложно, но мы работаем с удовольствием. Спорим.

О чём?

– Например, каким должен быть персонаж. Сложно – в хорошем смысле! – работать с Королевским. Александр Викторович сам по себе – волевой мужчина, а играет дурачка, мужа Арины Петровны. И всё нутро сопротивляется у Александра Викторовича играть такого товарища. Мы его всей труппой уговариваем, а он: «Нет, всё, не буду таким». Его герой – он уже никто, дворовые с ним водку пьют, он с ума сошёл давно, причём сам себя вогнал в это состояние… Говорим Королевскому: как вы будете сцену покаяния играть, если у вас муж Арины Петровны такой сильный? Вбегает, его дворовые останавливают, а Королевский вдруг говорит: «Да не будут меня дворовые останавливать! Я тут хозяин!». Но если бы он был хозяином – не было бы романа!

Кстати, заметьте: в романе дети Арины Петровны всё время есть хотят. Стёпка своровал – и делит друг с другом этот пирог. И в итоге оказалось, что эта экономия, болезненная бережливость – тоже никому не нужны! В самом конце романа Арина Петровна, старенькая, дряхленькая, у Порфирия живёт. Перед самой смертью своей улыбается, шамкает. Для чего она жизнь прожила? Шамкать и жить с Порфирием, который заставляет её отчёт писать, сколько ягод было на кусте? Уродство – заставлять отчитываться о каждой ягоде собственную мать! Но она сама виновата: помните, спрашивала слуг: "Сколько тут было огурцов? Кто из вас съел?" Всё бумерангом к ней возвращается. Я прочитала в одной из рецензий: Головлёвы очень похожи на семью Салтыкова-Щедрина, они там и голодали. Он пишет: «Я хотел написать о людях и уродах, уродах, которые живут у нас внутри, которые нам ничего не дают, а только забирают всё самое хорошее, а оставляют только «надо, надо».

Дата добавления: 2015-08-05