Обратный каскадот 07.02.06 Самоорганизация

Об этом знали древние,
когда говорили о голосах звезд
Велимiр Хльбников. Доски судьбы

Разин напротив. Две Троицы На гордом уструге нет-единицы плыть по душе Разина, по широким волнам, будто по широкой реке среди ветел и вязов, сидящих бакланов, среди плавающих баб-птиц, правя челн поперек волне, поперек течению, избрав Волгой его судьбу, точно орел жестким клювом, оконченную плахой, но дав жизни другое течение, обратное относительно звезд над нею, перерезая время, наперекор ему, от калмыцких степей к Жигулям, плывя через шумящий поток его Я. И скрягой считать прозрачные деньги волн, плеск волн, когда призрачный уструг нет-единицы тихо плывет по реке Разина поперек естественного течения природы времени его Я, в искусственном направлении, среди черных Жигулей, от низовьев простой в своей думе головы, лежащей на секире, под расстрелом глаз вокруг задумчивых толп, до истоков жизни молодого донца в Соловках, перерезавшего поперек всю русскую равнину, всю Россию, чтобы подслушать северные речи, увидеть северные очи бога, бога севера, до пути молодого донца на Днепре, где, стоя над омутом, языческой удалью глаз весело вызывал, выкликал из голубой волны русалок, прижимавших к водяным кудрям и плечам столько громких имен из древних летописей. Недаром хохочут холмы: Сарынь на кичку! - и оси, корни из мнимой нет-единицы русалок протягиваются к да-единице люда. Недаром и до сих пор Волга каждую ночь надевает разбойничий платок буйной разинской песни и, голубая красавица, смотрит, как заря зажигает кумачовой раннею спичкой сумрак лесов. От кончины плыть к молодости. Вот с секиры, широкой, как язык коровы, прыгнула и соскочила голова, становится на плечи и покрывается призраком огромных богатырских кудрей. - Эй, дружи около! - кричит она, приставив кулак к богатырскому рту. Населить свой парус, свою лодку юношей-моряком - отрицательным Разиным - то в шишаке, то в кумачовой рубахе настежь, так чтоб грудь великих замыслов была распахнута постелью, и оттуда смотреть в темную глубь реки - в темный мир омута, смотреть на тени, брошенные убегающим, испуганным раком; быть лодкой мертвецу, умноженному на нет-единицу. - Эй! Двойник Разин, садись в лодку Меня, из кокоры полутора моих суток, на скамейку моей жизни. Отрицательный голубой Двойник Разин, пепел заклятий сыплется на тебя из моих рук точно покрытая бляхами уздечка, надетая на голову дикого коня-неука. Покорись моей воле! Будь черной пашней сохе моей сверкнувшей воли. От красной плахи, волжской птицей в клетке разметав буйные волосы каленного добела железа предсмертных пыток, и великого моря смерти, куда влетела Волга этой жизни, плыть к первым негам юного Я молодого дикого южнорусского богатыря, жадным до неба, искавшего устоев правды в шуме волн у камней Ледовитого моря, под мощным гомоном тысячи тысячей государств птиц, возводивших стройную постройку храма камнями плеска крыл, камнями голосов. Никто бы не узнал в молодом богатыре, слушавшем на берегу ночного моря голоса летевших журавлей, лавину победы в их голосах, читавшем летучую книгу, ночные страницы ночных облаков, будущего сурового и гордого мятежника, писавшего соседним царям насмешливое - любезный брат. Вещие глаза еще мальчика, с первым пухом на губах, были подняты широко открытыми лесными озерами навстречу вещим голосам птиц, может быть, кричавшим оттуда: Брат, брат, ты здесь! - голосам оттуда. Там он искал те оси постройки человеческого мира, главные сваи своей веры, которые потом мощными сваями вбивал в родную почву страны отцов, родной быт. Это не был главный яроста нескольких столетий, наследник земли отцов. Это был мальчик-пустынник, мальчик-отшельник с тихими задумчивыми глазами, пришедший от своего моря к морю Ломоносова. Наводнение неба черным кружевом стай, какой-то ледоход в небе, серые льдины птиц. Стремительный потоп несущихся Млечных Путей. Стройные косяки-государства, томительные трубные клики на воздухе этих государств, длинные, как пурга. Призраки летучей воздушной конницы, узоры точек, вдруг собравшиеся в широкий лопух, и военные крики небесной пехоты, летевшей на приступ весны, певучие полки, брошенные на завоевание весны трубными голосами журавлей, перерезав мир звонкими кликами, брошенные на приступ замка зимы войною песен, - весеннее небо севера навсегда отразилось в больших пустынных глазах Разина, глазах юноши-пустынника, немого путешественника у берегов Ледовитого моря. Это были две Троицы: зеленая лесная Троица 1905 года на белоснежных вершинах Урала, где в окладе снежной парчи вещие и тихие смотрят глаза на весь мир, темные глаза облаков; и полный ужаса воздух несся оттуда, а глаза богов сияли сверху в лучах серебряных ресниц серебряным видением. И Троица 1921-ого года в Халхале (северная Персия), на родине раннего удалого дела Разина. За Пермью, у крайней северной точки веток Волги, на переломе Волги и текущих к северу рек Сибири, прошла первая Троица; у каменного зеркала гор, откуда, прочь с гор, с обратной стороны бегут реки в море, любимое с севера Волгой, - там прошла вторая Троица, поворотного 1921 года. - Знаем, своему богу идут молиться, - решили северяне пермской тайги, когда в черных броднях и поршнях, с ружьями за плечами, с крошнями на ремнях за плечами, мы уходили перед Троицей на месяц лесовать на снежных вершинах, искать лесное счастье, мечтая о соболях и куницах Конжаковского камня, и неведомая снежная цепь манила и звала нас. Речка Серебрянка летела по руслу, окутывая в свои снежные волосы скользкие, темные, черные камни, обнимала их пеной, как самые дорогие, любимые существа и щедро сыпала горные поцелуи; и, прислонив ухо, можно было слышать ауканье девушек, живой человеческий смех и старые песни русских деревень. Кто у кого брал струны и человеческие голоса - река или село - в мгновенной бездне нити проворной речной волны? Как мчится и торопится скороход с зашитым в поле письмом, хранила река в голубых волнах письмо к Волге, написанное Севером. Кто-то смеялся там в глубине вод и задорно кричал удалое лесное ау ему, наклонившему сверху лицо, пришельцу оттуда, из мира людей. Когда река отступала от русла каменной щели, на полувысохшем русле мокрой топи можно было увидеть свободно набросанные широкие когти, отпечатанные медведем, изданные рекой в роскошном издании с широкими полями, с прекрасными концовками сосен, в обложке песчаных берегов и снеговых отдаленных гор с черной сосной наверху. Эти вдохновенные песни древнего лада, маленькие песенки, полные дыхания жизни, по которым можно бы судить, сколько творцу лет, куда он шел, в каком был настроении, был ли сердит или задумчив, казалась ли ему вселенная мрачным проклятием или благовестом, полным горошин серебряных слов, шашкой пьяного по голове или задумчивым рукопожатьем ночью, были напечатаны издательством леса на книгах черной топи. Не только свои медведи, но даже охотники умеют читать эти частушки в издании топких болот, от первых времен мира. Какая Лаура прочтет песни лесного Петрарки? А мы идем против реки все выше и выше, на суровые потолки гор...
1921 – 1922

Доски Судьбы. Лист V. Большие деревья времени
Свод законов Вселенной
1
- Где спичка Солнцу?
(Новый Бальмер)
Х = 3³².2¹³(1 - 1/32)^{(n + 1)/2}.t
где t = 395,5.10¹² ударов в сек., одна волна красного цвета
n = + 1, Х = 36864 = Сутки Сатурна
n = - 1, Х = 35737 = Сутки Юпитера
2
Х = (3³² + 3³²)2¹².t
Х = 36864 = Сутки Сатурна
3
Х = 3³²2¹³(1 - 1/32)t
где t = 1/(365.10¹²)
(волна красн. св.)
Х = 35737сек. = Сутки Юпитера
4
35737 = 36864(1 - 1/32)
Таким образом
Альпы перехода
от времени волны света
к суткам малых солнц
сделаны 32-ой
степенью трех,
где 32 = 2⁵
5
86164сек. = 2.43077 с + (3³² + 3³²)t
86164сек. = Сутки Земли
43077сек. = Сутки 1-ого спутника Юпитера
6
Х = 3³²2^{18(n - 1) - 5}.t
t = 1/(395,5.10¹²) сек.
n = 1, Х = 0,1406сек. = Сутки сознания
n = 2, Х = 36864сек. = Сутки Сатурна
7
Х = 3³²/32.t
= 0.1406 сек.
= Сутки мысли
8
(0,1406)2¹⁸ = 36864
Сутки Сатурна = 2¹⁸ суток ума
(Обрывки мирового немого словаря).
Где t = удар алого цвета

Лист V. Человек и кругом
1
и/у =
7(1/27) =
2³ - 1 + 1/3³
2
t - волна света
= 32 суток ума/3³²
= 32.0,1406сек/3³²
3
Шаг 82.01 удара в минуту =
суткам/(3¹⁰ + 3¹⁰)
Германский устав требует от пехоты 81-го шага.
Столько,
сколько
возможных шагов в сутках,
прошло дней между
Искером
и
Мукденом.
Время между нами,
нашей современностью
и Девоном
равно
3²³ + 3²² + 3²¹ дней.
Значит, сдвиг от панцирных рыб
к людям
сделан 23-й степенью трех
4
Звук у делает 432 удара в сек.
(Щербина)
или верен уравнению
Х = 3²⁷/2³.t
где у t старые значения
1сек/432
биение гласной у
5
Х = 3^3*3*3/2³ *(2³ - 1 + 1/3³)^{n - 1} *t
Здесь звуки азбуки выражены в ударах волны света
n = 1, Х = у = 432 кол. в сек.
n = 2, Х = и = 3040
6
(звук у)/(суткам сознания)
= 4/3⁵
= 2²/3⁵
7
Х = 3^{28 + n}/2^{4 + n}.(3³)^{(1 + n)/2}
n = 1, Х = 0,1406 сек. = Сутки мысли
n = 2, Х = 1сек/432 = Гласная у
Подьем к высотам суток светил ночного неба с равнины удара одной волны света сделан 32-ой степенью трех. 32 раза умножьте тройку самое на себя, и вы сделаете гордый переход.
Вот куда должны направляться войска нового Суворова!
Взять эти неприступные высоты - блеск шашки мысли.
Там, где пучок двух солнц, окруженных волосатых светил исходит из одного удара света
8
Сутки Земли = 86164 сек. = 3⁴¹ удара волны света
41 = 3³ + 3² + 3¹ + 3⁰ + 1
Х = 3³².2^{9 + 4n}.t
n = - 1, Х = 0,1406
n = + 1, Х = 36 864

Лист III. Азбука Неба
Назовем через t₁ время удара одной волны света на границе видимого света, на пороге видимости, именно t₁ = 395.5.10¹²-ая часть секунды.
Сутки Юпитера равны 35737 сек = а, сутки Сатурна 36864 сек = b;
тотчас видим, что с ошибкой в 25 сек а = (1 - 1/32)b.
В то же время b/2¹² = 9 сек. А 9сек/(3³² + 3³²) = времени t₁ = 1сек/(395.10¹²),
или сутки Сатурна равны 2¹³3³² ударов волны света.
Теперь ясно, откуда в отношении Юпитера и Сатурна явилось 32; это то самое число, которое сделало переход от солнц к свету, на службе показателя степени.
Теперь оно на служебном посту, и дает переход от суток Юпитера к суткам Сатурна.
Ясно, где спрятана спичка солнц, зажигающая прекрасные ночные солнца: она спрятана в мелких ударах волн света.
Там лежит спичечная коробка звездного неба! Для пороха черных погребов ночи.
Вообще, 31, 32 очень часто встречаются в соотношениях суток солнечного мира.
Но это тот же счет троек, только взята 32-ая степень тройки, 32 = 2⁵, ею вызван сдвиг от лучей света к солнцам.
Ясно, что следующей степенью будет 2⁶ = 64, и 3⁶⁴ должны соединить волну света и сутки вселенной или ее части.
Теперь: Сутки мысли - равны 0,1406 сек = d (время восприятия суждения или что-то в этом роде), или сутки Сатурна равны 2¹⁸ суток ума.
А сутки мысли равны (3³²)/32.t.
В скрепе: Х = 3³².2^{4 + 9n}.t,
где t - один удар, один всплеск света = 1сек/(395,5.10¹²),
при n = + 1 получим время суток Сатурна 36864 сек;
при n = - 1 получим сутки мысли 0,1406 сек.
В этот сад больших сосен времени можно посадить еще одно уравнение:
Х = 3³².2¹³(1 - 1/32)^{(n + 1)/2}
Если n = + 1, Х = 35737 = суткам Юпитера.
Если n = - 1, Х = 36864 = суткам Сатурна.
Это прекрасное уравнение пересекает всю вселенную.
Сдвиг от Ермака к Куропаткину сделан десятой степенью трех.
Сдвиг от панцирных рыб к людям сделан 23-ой степенью трех; он опирается на сутки, очерчивает толщу суток между нами и Девоном.
Сдвиг от удара волны света к суткам сознания и суткам солнц сделан 32-ой степенью трех и опирается на 1 удар волны света, свой строительный камень.
Наше сознание - суровый замок, похожий на средневековые дворцы, из малых времен пламени. И там на самом верху летает ворон сознания! И тихо каркает. Какой раб тупил свой заступ и мотыгу о дикую природу времени, строя суровый закон мысли? Какой бич свистел над ним? Какого господина он ненавидел?

Дата добавления: 2015-08-05