Матриархат

Мы живем в эпоху постмодерна, где искусство кончилось, поэзии нет, живописи нет, культуры нет. Это можно сказать о всей белой цивилизации. Абсолютно понятно, что происходит – иссякла кровь мифа, поэтому искусству не к чему больше обращаться и, соответственно, нечем жить.

Феноменальный взрыв художественной деятельности первой половины двадцатого века, который дал серьезное количество великих людей, суть агония европейского искусства в частности, белой цивилизации вообще. Все, что мы видим на протяжении второй половины двадцатого века и начала двадцать первого ни в коей мере не может утешить.

Закат Европы всё колоритней. Уточним, патриархальной Европы которая усвоила женскую ориентацию и женский модус бытия.

Проблема такова: монотеистическая культура основана на едином, во главу угла ставится первоединое, абсолют. Все мы привыкли к той культуре, где мужское первоединое идет фаллическим темпом вперед в духовную, душевную, материальную материю. И когда иссякает фаллическая энергия первоединого, то мы получаем то, что сейчас имеем. Было любопытно встретить у швейцарского мифолога девятнадцатого века И.Я. Бахофена в книге «Материнское право» такое соображение: «Политика, экономика – пустое, история делается в кровавой борьбе полов». Далее противопоставление: «Если патриархальная культура основана на цифре один, то культура матриархальная всегда основана на цифре два». Двойственность, дуализм, в женской жизни всегда присутствует легитимная альтернатива. Цифра два не так проста, как цифра один. Простите за элементарные арифметические размышления.

Монотеизм, который ненавидит число два, очень хочет его избегнуть, переиначить эвфемизмом, потому что два - оппозиция, враждебность. Если мы имеем бога в качестве цифры один, то сатана, не то, чтобы полноправная цифра два, но недостойная «тень» единого. Иначе дуализм, манихейство. Религии монотеизма созданы по образу и подобию восточной парадигмы: необходим тиран, диктатор, учитель - народ собирается вокруг этого единого полюса. Но природа не терпит цифру один, в ней нет цифры один. Когда более или менее открыли планету, открыли два полюса. И с числом два всегда связаны большие неудобства. Человек, долго исповедующий и проповедующий единство, очень скоро становиться фанатиком. Разве допустят Бакунин или Маркс наличие десятка адекватных по качеству доктрин?

Прежде чем говорить о патриархате и матриархате, необходимо подумать, что такое мужчина и женщина? Вопрос очень не прост. Люди с философской манерой мышления очень любят мыслить перескакивая первые ступеньки. Они любят парить в абстракциях, совершенно не видя и не понимая ступенек, по которым вошли. Мужчина и женщина – два основных начала в природе.

Греческая философия, проблема очага. Очаг – вещь необходимая и первоочередная. Как он устроен? В центре бог Гермес, пылающий огонь. Его окружает девственная богиня Гестия, не давая огню излишне распространяться. Две первичные функции мужчины и женщины. Мужчина должен гореть от центра на периферию, «женские» стенки очага не дают ему разгореться слишком сильно. Далее возможна божественная демиургия. Приходит Деметра, богиня агрикультуры, и начинает учить людей своему ремеслу. Это мифологическое объяснение. Давайте посмотрим, как эту проблематику объясняют философы. Берем Платона или Аристотеля, и тут же натыкаемся на полное незнание древнегреческого языка, несмотря на то, что мы живем с вами в двадцать первом веке. Это незнание доходит до парадокса. Жуткая специализация заставляет каждого античника, каждого мифолога изучать свой древнегреческий и своего философа. Профессора на симпозиумах не находят общего языка, не могут договориться.. Они вроде понимают, но это есть псевдопонимание, не глубокое понимание. Начнем хотя бы с того, что не только до наших дней не дошло ни одного подлинника Платона и Аристотеля, а ни одного подлинника этих авторов не было уже к первому веку новой эры. Александрия лингвистическая пользовалась копиями, которые за три-четыре века были несколько раз переписаны. Дальше, в средневековую Европу дошли арабские переводы Платона и Аристотеля, затем, бенедектинцы якобы нашли древне греческие рукописи и начали переводить с них, хотя сами были не уверены, что это подлинники. Уже к девятому-десятому веку дошли сочинения, которые лучше назвать «корпус платоникум» или «корпус аристотеликум», т.е. это условные названия – платонизм, аристотелизм, не те люди, которые это написали, о них мы ничего не знаем. Потому что «жизнь философов» Диогена Лаэрция - компиляция, которая дает смутное представление о четвертом веке до нашей эры. Мы знаем, Сократ не умел писать, это вызвало иронию у арабов в отношении европейской философии, даже, мол, основатель вашей философии и т.д. Тогда, кстати, это не считалось ни пороком, не добродетелью, кто-то умел, а кто-то не умел. По легенде, Платон писал очень плохо, и вся академия писала очень плохо. Письменность древнегреческого языка сложна и сомнительна и то, что мы знаем о гомеровских поэмах, вероятней всего, далеко до «подлинников».

Таким образом, в посткультурном европейском пространстве количество заблуждений касательно древнегреческих авторов увеличилось еще более.

Впервые в двадцатом веке появилось огромное количество книг на тему: «Что такое человек?», «Место человека в космосе» и пр., также масса книг о женской физиологии и психологии. Складывается такое впечатление, что на протяжении двух тысяч лет человечество жило-жило и зажилось, потому, что мы уже забыли про элементарные азы. В этом отношении попытаться восстановить греческую философию очень трудно. Необходимо брать много источников: арабских, латинских и пр., чтобы как-то подойти к этому центру понимания. Например, когда говорят «идея» Платона, это эпистомологически неверно, ибо слово «идея» женского рода. Надо говорить эйдос Платона, сперматический эйдос, тогда это относится к мужскому началу Гермеса, о котором мы говорили изначально. Небо – начало сугубо мужское, когда мы говорим сперматический эйдос, логос, тогда мы приближаемся к тому, что наш гипотетический Платон имел в виду. В греческом мире, основанном на мифологии, эротика имеет первостепенное значение. Благо, добро, «гармонейон» - принципы фаллические, удар, насилие над субстанцией огня, воздуха, воды и земли, над элементами, которые представил гипотетический Аристотель. Когда сперматический эйдос приходит в материю, тогда получается то, что называется демиургией. Дается видимое для людей пространство бога, еще это называется «фанетией», или «фанесом». Тогда становится понятным с чего идет начало, хотя сперматический эйдос нельзя «строго» назвать началом, но для нас, людей, это вероятно начало.

Когда Аристотель вводит термин форма, имеется ввиду совсем не то, что пишут наши комментаторы и философы. Это не замена эйдоса, а совершенно другое. Это называется эйдетическая форма. На европейских языках это надо комментировать. Это либо то, что евреи называют Шекиной, либо то, что индусы называют Шакти - активное женское начало, которое «пропагандирует», «распространяет» эйдос. В триаде – это есть второй элемент, третий - материя. Эйдос, эйдетическая форма и материя – первичная триада, которой оперирует платонизм и древнегреческая эксегеза мироздания.

Сперматический эйдос суть функциональность «итифаллоса», фаллоса в эрекции. Эйдетическая «форма» - действие спермы в материи. Такое действие двойственно. Как говорили схоласты, есть форма-форманта и есть форма-информанта. Форма-форманта присуща человеку изначально, она строит человеческую композицию изнутри. Например, представьте человека, очень культурного и образованного, который нигде и никогда не учился, и жил в какой-нибудь пустыне. Если он стал таким – это действие формы-форманты, т.е. того начала, которое действует из центра на периферию, достигая его души и тела. Форма-информанта нечто иное, она действует от периферии к центру. Это есть то, чем всегда злоупотребляла европейская цивилизация, под этим мы понимаем воспитание, обучение, дрессировка и пр. Представьте себе пальцы, которые лепят пластилин, эти пальцы, по отношению к пластилину являются формой-информантой. Понятна очень сомнительная роль воспитания и образования. В принципе, форма-информанта – женское начало. Можно сказать, мы попадаем в руки воспитательниц, в сугубый матриархат. Разумеется, нас могут воспитывать мужчины, учителя, но это качественно женская ориентация от периферии к центру. Таким образом, сильная форма-информанта может совершенно нас изуродовать, может убить нашу субъективность и сделать нас такими, какими нас хочет видеть, допустим, учитель, правящие классы и т.д. Отчетливо видна порочная роль воспитания, как такового.

Триада – эйдос, эйдетическая форма и материя, должны быть «равновелики». Плохо, когда эйдетическая форма «идет в материю», таким образом, Шакти, или Великая мать начинает довлеть этому миру. Что такое эйдетическая форма или сущность человека? В мужчине – это есть внутренняя женщина, Дама у рыцарей, или просто женское начало, которое мужчина ощущает в себе. Это начало сдерживающее, если мужчину понимать как экспрессию, как взрыв, это начало не дает ему разорваться на множество частей, уничтожиться. В схоластике это называется latenta forma in substanntia, т.е. скрытая (женская) форма в субстанции.

В женской композиции, в свою очередь, присутствует eidos latens in substantia, внутренний эйдос в субстанции, т.е. внутренний фаллос. Из самого центра исходит экспрессия, препятствующая излишней натуральной концентрации. Согласно магической анатомии, в мужском теле присутствует vagina minora, малая вагина, в женском – клиторис, Зевс-арканус, или «тайный Зевс», или puer Jupiter, «мальчик Юпитер», или бог секретных советов. В сказках и легендах клиторис зовется «мальчик с пальчик, водитель большой медведицы». Магическая роль клиториса – не секрет для колдуний, этнографов, путешественников. В конце шестнадцатого века знаменитый фаворит королевы Елизаветы Уолтер Рейли, совершил путешествие на Амазонку, и дал ей это название.

(Необходимо отступление: из века в век бытует слово Амазонка в совершенно нелепом переводе, основанном на омонимическом совпадении. «Амазонка» происходит от имени лунной богини Амазы, но сдавних пор первую букву «а» стали понимать, как отрицательную частицу, перевод, тем самым, сводиться к понятию – безгрудая. Нонсенс. Объяснение странноватое: якобы удалив одну грудь женщине будет легче стрелять из лука).

Рейли путешествовал по Амазонке путешествовал более года и познакомился с однозначно матриархальным племенем. Мужчины были там низведены до уровня рабочего скота. Ему удалось встретиться с королевой этого племени и взять у нее «интервью». Его две книги на эту тему были изданы в Англии в 1592-1594 гг. Одна называется: «Открытие Гвианы», другая – «Нравы и обычаи индейцев». Там он описывает весьма удивительные для Европы вещи. Он спрашивает: если мужчины сразу кастрируются, то каким образом жизнь-то продолжается? Его привели к так называемому «капищу амазонок» на довольно высокую гору, к поросшей лесом миндалевидной расщелине. Из отверстия над миндалевидной пещерой выползла голова анаконды. Рейли и его спутники в ужасе убежали прочь. Потом он спросил, какую роль в ритуале играет змея. Королева объяснила: это «клиторис богини – начало всего». В книге «Нравы и обычаи индейцев» Рейли говорит: «Однажды мы вошли в заброшенную на вид хижину, привлеченные стонами, криками, рыданиями, там сочетались две индианки, одна поднялась и взглянула на нас, ее пенис был не менее двух футов длины. Индианка, как ни в чем не бывало, прошла мимо нас, пенис внезапно исчез. Женщины принялись толочь маниок на камнях». В Англии ученая публика это никак не восприняла: мало ли что случается у антиподов? Уже значительно позднее этнографы нашли следы этого ритуала на всем земном шаре. О нем упоминают Ф. Рабле и Д. Свифт, но поскольку это были беллетристы, к ним особенно не прислушивались. Но, тем не менее, эта невероятная роль «всепобедительного клиториса», при внимательном изучении греческой мифологии, отчетливо проявляется. И.Я. Бахофен описал обряд автопрегнации в тайном культе греческой богини Милитты: у жрицы, в которую вселяется Милитта, язык превращается в фаллос, жрица «беременеет» собой, через некоторое время «рожает» себя. В других женских культах не меньше секретов и тайн. Начиная с девятнадцатого века, отдельные ученые, стали иначе рассматривать патриархат и матриархат, поняв, что все не так просто. Парацельс хорошо сформулировал в своем афоризме: «Женщина – море, а мужчина в нем - рыба». Отсюда возникает закономерный вопрос: «Почему считается, что мужчина и женщина принадлежат одному и тому же человечеству?». Есть такие намеки у Я. Бёма, И. Гихтеля и других герметических авторов.

С конца восемнадцатого, начала девятнадцатого века, появилась тенденция, которую мы называем материализм. Это не просто философия, это не просто, как писали философы идеалисты, вздорный взгляд необразованных людей. За всю историю «научного материализма» не сказано честно: это никакой не атеизм, но обычный культ Великой Матери. Не такой как Кибела, Милитта, Гера, но культ так сказать «синтетический культ».

Вход материализма на философскую арену было ознаменовано открытием английского химика Хемфри Деви в начале девятнадцатого века, когда он сказал, что алмаз и уголь – один и тот же материал. Поверить в это весьма трудно. Что бы ни говорили о кристаллической решетке, которую «достаточно чуть-чуть изменить». В романе Уилки Коллинза «Лунный камень», где речь идет о редчайшем индийском алмазе, кто-то говорит гостям, просвещая: «Ведь это простой уголь, мой добрый друг, это ерунда и ничего не стоит», но на самом деле, алмаз, как мы знаем, становится центром интриг и убийства.

Это открытие было эпохально. До восемнадцатого века, познание было формальным, от слова форма, эйдетическим, от слова эйдос. Это было мужское познание от Платона и Аристотеля, т.е. познание не снизу вверх, как сейчас, а сверху вниз. Отныне в триаде сперматический эйдос - эйдетическая форма - материя, акцент переместился в сторону материи. При одинаковой «материальной структуре» через алмаз и уголь проходят разные эйдосы. Небом они отмечены по-разному. Согласно патриархальной цивилизации – важно то, что идет от неба, важно то, что небо отмечает. Алмаз и уголь не могут иметь ничего общего. С алмазом может сравниться горный хрусталь, как говорят алхимики, это «молодой недозрелый алмаз»...

Поворот был совершен, уже не было пути к мужской, патриархальной цивилизации. Девятнадцатый век был счастлив, когда, уничтожая романтическую мечту, объяснял любовь и все такое прочее «материально-телесным низом», по выражению М.Бахтина.

Мужчины делятся на Сыновей отца и Сыновей матери и между ними идет бесконечная борьба. Греческая и средневековая рыцарская культура, безусловно, созданы Сыновьями отцов, преданным сперматическому эйдосу. Миф о Геракле и его борьбе с Антеем, победа патриархата, ибо Антей «мифологический Сын матери». Геракл – трагический герой, Великая мать его так или иначе погубила, хотя он и добыл яблоки Гесперид. После этого он попал в рабство к Омфале, которая презрительно с ним обращалась, сама носила его львиную шкуру, а его обрядила в рванье, Геракл это покорно терпел. Финал трагичен, из-за коварства его жены Деяниры, он погибает, что очень показательно.

В христианской и филологической контаминации античные мифы теряют свой “message”, сообщение. Миф о Язоне и золотом руне кончается грустно – герой погиб под обломками корабля Арго. Это сказано о завоевателях золотого руна и яблок Гесперид! Значит героическое свершение человеку ничего не дает и не меняет его трагической судьбы. Монотеизм ввел в жизнь категории начала, середины и конца - этого никогда не знало язычество. Язон сначала родился, потом построил корабль и собрал героев, затем он завоевал золотое руно, затем конец, точка, миф кончился, перейдем к следующему. В истории языческих религий никогда не бывает начала и конца, боги не имеют начала и конца, и человеческая жизнь является в некотором смысле калькой жизни богов.

Время явилось санкцией богинь, не богов, время санкционировано луной. Луна «одевается и раздевается» в четырех этапах, фазах. Для мужчин-язычников существует только солнечная эволюция – день и ночь, солнце пришло, солнце ушло. И великое множество мифов о борьбе солнца и ночи. Но у женщины жизнь проходит четыре фазы, затем чернолуние, смерть. Да, луна появляется снова, но абсолютно другая, новая. Лунная мифология рождает ситуацию циклов, в солнечной мифологии циклов нет. Далее постепенное превалирование мозга над сердцем, то, что резко отделяет женщину от мужчины и Сыновей матерей от Сыновей отцов. Совершенно очевидна пагубная роль мозга в отсутствии сердца и солнца. Жизнь, профильтрованная мозгом, «виртуальна». Фихте: «Жить – не значит мыслить, мыслить – не значит жить». Разные процессы. Мы приходим к фундаментальному выводу: все построения матриархата совершенно отвлеченны.

Мозг суть матрица любых воображаемых миров. Мозг может «изобразить» все, что угодно: соблазнительную женщину, треугольник, Согласно платонизму, мозг напрямую связан с гениталиями. Логика и память сердца забыты, только в песнях иногда упоминаются.

Для понимания патриархального принципа лучше воспользоваться схемой неоплатоников, так называемой «схемой Парменида» (Платоновский диалог). От «первоединого» исходит «эйдетический интеллект», далее «душа» или “anima mundi”, обладающая андрогинной природой, далее следует «субтильное тело души», или «охема». Затем луна и подлунный мир. Многие неоплатоники отказывались дальше разбираться, например, Прокл. Затем чувственная материя без эйдосов и на периферии - сновидческое марево, переход одного сновидения в другое. А.Ф. Лосев, говоря о сегодняшней действительности, так и сказал: «Недоступное мысли существование смутного пятна неизвестно чего». Такова патриархальная онтология. Сейчас можно смело говорить о «конце мужского света». Он кончается совсем не так, как себе представляли древние астрологи. Он кончается уходом из жизни Сыновей отца. Когда они вымирают, связь неба и земли полностью прерывается. Жизнь при этом не терпит ни малейшего ущерба, потому что остаются «Матери», с необычайными возможностями женской магии и остаются Сыновья матерей. В жизни Сыновей матери присутствует только одно «но», там нет вертикали, нет связи с небом, она действительно «одноразовая».

Современный матриархат или гинократия. Мужская ориентация полностью сменилась женской. Сейчас очень трудно найти мужчину, который бы мог сказать, по каким законам он живет. Но кто, собственно говоря, есть мужчина? Что это за начало? Для мужчины нет ни прошлого, ни будущего, для нет вообще категории протяженности, а есть мгновение. Он живет сердцем, порывом, не знает ни трусости, ни храбрости по одной причине – сердце не знает подобных эмоций.

Что же происходит, когда царит церебральное отношение к миру? Мозг напоминает проститутку. Поль Валери сказал, что мозг напоминает муху, которая не брезгует ничем и садиться куда угодно. Развитый мозг, прежде всего, циничен и скептичен. Если вы предложите своему собеседнику замечательно разработанную модель великого будущего России, то поднимется не менее умный собеседник, и скажет, а чем моя модель хуже, возникнет «полемика умников». Как сказал К. Г. Юнг, сто умных людей, собранных вместе, превращаются в одного большого идиота. Мозговая активность, назовем ее дискурсивно-рациональной, приводит только к смерти и больше ни к чему. Алхимические школы говорят: если мозг подобен проститутке, необходимо сделать из него девственницу, деву. Когда сердце заставит забеременеть собственный мозг, только тогда мы получим совершенно новый взгляд на мир.

Постмодерн – чувственная материя без эйдосов, которая принимает все, любит все и знает все, время подражаний, копий, шаблонов, пародий. Женщины копируют мужчин, забыв о своей собственной магии, ничего не зная о своих великолепных возможностях. Они пытаются догнать и перегнать мужчин в тех областях, где мужчины традиционно сильны. Все мы люди, все мы дети Французской революции, говорят феминистки, все мы… млекопитающие, сексуальные различия не более важны, чем различия цвета глаз и формы носа. Трагедия нашей эпохи в том, что для мозговой деятельности решительно безразличен объект: мужчина или женщина, уголь или алмаз, Дон Кихот или Калибан. То, на чем держалась патриархальная культура - иерархия – исчезло полностью. У Дионисия Ареопагита иерархия – тайное рождение, форма – богатство качественного содержания человека. Тогда понятно: на первом месте Бог, далее серафимы и херувимы, могущества, троны и т.д., вплоть до святых. После того, как мозг воцарился безраздельно, иерархия сменилась не значащей ничего субординацией. Субординация - самодостаточная модель. Не важно, кто занимает высокое место, а кто низкое. Если трон занимает действительно достойный человек – хорошо, но чаще его занимают люди жалкие и недостойные. Истинная иерархия не терпит таких вещей, потому что форма есть качественное содержание, значит, человек должен соответствовать своей должности.

Мы уже прошли этап мужского бунта против матриархата. Литература начала двадцатого века: Чехов, Лоуренс, Стриндберг, Отто Вайнингер, протесты, возмущения мужского самолюбия. Хотя такого рода протесты не очень-то легитимны. Мозг – лунное начало, женское рацио бесспорно сильней, победы патриархата временны и случайны.

Буржуазное общество невозможно без женской ориентации бытия. Образцовая страна в этом отношении – США, где матриархат был узаконен с самого начала. Эта страна достигла такого расцвета и могущества именно из-за выбора двоичной женской системы. Согласно аристотелевскому постулату, «мужское» живет в стихиях огня и воздуха, «женское» - в воде и земле. Меж двух Великих матерей – Земли и Луны, роль мужчины предопределена. Единственный шанс – пробуждение солнца-сердца, автономного фаллического принципа.

­ Я пишу для читателей, воспитанных в традиции монотеизма…

Евгений Всеволодович Головин (р. 1938) – философ, поэт, переводчик. Исследователь традиционалистских доктрин. Автор работ: «Артюр Рембо и неоплатоническая традиция», «Франсуа Рабле: алхимический вояж к Дионису», «Чёрные птицы Густава Майринка», «Муравьиный лик» (Якоб Бёме о грехопадении), «Артюр Рембо и открытая герметика», «Вокруг да около неистинных горизонтов», «Ослепительный мрак язычества», «Правда и ложь бессмертия», «Mannerism», «Алхимия в современном мире: возрождение или профанация?», «Джон Ди и конец магического мира», «Антарктида: синоним бездны» и др. Большинство этих работ вошло в его книгу «Приближение к снежной королеве» («Арктогея-Центр», 2003, 479 с.). В качестве главного редактора издавал журнал «Splendor Solis», курировал книжную серию «Гарфанг» (литература беспокойного присутствия).

От редакции: Журнал «Волшебная Гора» и «Философская Газета» давно сотрудничают с философом-герметиком Евгением Головиным. Евгений Головин – мэтр отечественного эзотеризма, лидер «московского мистического подполья» 1960-1980-х годов. Обладающий широкими познаниями в области античности и алхимии, талантливый поэт и переводчик, он, является глубочайшим мистиком и исследователем герметики. Понятно, что не со всеми мыслями Евгения Головина можно и, наверное, нужно соглашаться. Возможно, что не подготовленного читателя иные его слова могут шокировать и даже возмутить, но достаточно обратиться к текстам этого уникального автора, чтобы осознать, что «так» и о «таком» у нас практически никто не пишет. Евгений Головин живое воплощение античного миросозерцания. Помимо безусловной глубины и обширных познаний, автор поражает предельной внутренней свободой, абсолютным отсутствием желания понравиться издателям или читателям.

- Лекции о Дионисе выдают в Вас человека античности, видящего мир совершенно иными глазами. Древним грекам было неведомо представление о Дьяволе; смерть не означала для них ни приобретения более точных знаний о мироустройстве, ни необходимости держать ответ за прожитую жизнь; кроме того, сам мир был, так сказать, почти незыблем, ибо в мифах нет прямых указаний ни на Гибель богов, ни на Апокалипсис. Однако в других Ваших работах Вы нередко упоминаете и Дьявола, и посмертную ответственность, и приближение всеобщего Конца. Как Вам удается столь органично сочетать обе точки отсчета?

Я пишу для читателей, воспитанных в традиции монотеизма, который под разными своими вариантами (единство, принципиальность, полюс чего бы то ни было, единая ось, целеустремленность, цельность и т.п.) проник в плоть и кровь. Всё, что ведет к распаду, растворению, разврату, то есть к многополярности бытия, суть функциональность дьявола. Он – катализатор деформации. Христиане любят изображать его под видом Пана или Диониса – античных богов напряженной и беспредельной жизни, исключающей смерть в иудео-христианском понимании. Никакой близости меж христианством и язычеством быть не может, поскольку христианство, сводящее человека к ситуации раба, является религией антижизни, тиранов, лидеров, диктаторов и всякого разбора авторитетов.

- В Ваших последних работах все чаще звучит мотив предупреждения. Вы обращаетесь к одному и тому же кругу проблем, которые, как нам кажется, представляются Вам самыми важными сегодня – «расчеловечивание», дьяволизация общества. Такое впечатление, что Вы торопитесь сказать об этом как можно большему числу людей, чтобы не допустить достижения некоей критической точки.

Мне совсем несвойственны ламентации касательно «расчеловечивания» либо гуманитарной инволюции. Это легитимно лишь для монотеизма. Тем не менее, вы правильно заметили, что в моих текстах случаются «оханья» на эту тему. Что делать? Увы, после стольких поколений монотеистов очень и очень трудно аннигилировать печать крещенья. Даже император Юлиан свершил сие лишь кровью жертвенного быка. Я поздно сообразил, что язычество нельзя изучать по книгам греческой или египетской мифологии, совершенно контаминированной арабами и христианами.

- Традиционализм как учение всегда связывается с именем Генона. Однако все те, кто продолжал геноновскую линию в России, так или иначе отступили от ортодоксального генонизма. Одним представляется ошибочной концепция контринициации, другие считают, что учение Генона в его глубинных аспектах мало чем отличается от того, о чем писали Блаватская и Рерихи. Наконец, согласно одному из мнениий, Генон, при всей его проницательности, не увидел самого главного – того, что иерархия традиционного общества полностью воспроизведена в современном мире, с той только разницей, что сегоднешние жрецы служат религии золота непосредственно, без упоминаний Ваала и Астарты. С точки зрения этих последних, никакого нового кризиса современный мир не переживает, ибо все символическте функции выполняются людьми так же неукоснительно, как в древнем Вавилоне – люди лишь не догадываются об этом. Генон же, сам того не желая, пролил свет на эту тайну жрецов – отсюда его маргинализация клерикалами. Что Вы думаете об этом?

Этот вопрос дополняет предыдущий. Культ религии золота – довольно четкая пародия на, условно говоря, традиционный общественный уклад (об этом несколько позже). Достаточно одного примера. После казни английского короля Карла I в 1649 году в лондонских цирках появилась фигура клоуна (искаженное тогдашнее crown – король). Этот персонаж старался максимально копировать убиенного монарха, что вызывало восторг зрителей. Религия золота – пародия на любую, так сказать, нормальную религию, ибо структурирована совершенно наоборот. Во-первых, ее понтифекс трансцендентален – это либо инфернальный бог Плутон, либо гипотетический «самый главный банкир»; во-вторых, благополучие и сила такой религии зависят, противу общего мнения, от пламенной веры люмпенов, бомжей и прочих отбросов общества в светлый идеал денег. Здесь, кстати говоря, необходимо примечание касательно правильного словоупотребления. Слово «форма», которое у Аристотеля значит «качественное содержание», по-русски полностью изменило смысл: оно предполагает нечто внешнее, очертание, силуэт, нечто противоположное «содержанию» (например, выражение «только для проформы»), что лишний раз доказывает принципиальную матриархальность русского языка.

- Имеет ли для Вас какой-либо смысл термин «примордиальная традиция»?

Вопрос о tradition primordiale связан вопросом о Рене Геноне. Тут требуется осторожность. Похоже, речь идет о платоническом «первоедином» диалога «Парменид» и о разнице языческого и христианского неоплатонизма. Тот и другой признают высший Принцип и его эманации (интеллект, разум, душа и т.д.). Расхождение вот в чем: для язычников нет возвратного движения к центру, эманации первоединого растворяются в хаосе, тогда как для христиан подобный возврат есть «путь, истина и жизнь». Христианские неоплатоники – Скотт Эриугена, Бонавентура, далее Николай Кузанский – признают крайний минимум света в глубине тьмы, что обеспечивает «путь наверх». Миссия Рене Генона так или иначе связана с идеей спасения избранных от «царства количества». Его идея касательно первичной традиции подразумевает начало, цикличность и прочие платонические категории. Всё это, понятно, совершенно чуждо язычеству. - Вы неоднократно подчеркивали, что являетесь человеком западной, европейской традиции. При этом Вас невозможно представить жителем западной Европы или США, человеком, взирающим на Нотр-Дам из толпы туристов, которые жуют гамбургеры; для нас Евгений Головин – явление, возможное только в России. Вы чураетесь политики, в Ваших текстах и выступлениях нет патриотической вербалистики. Тем не менее, нам кажется, что Вы живете в России не случайно, что Вам не безразлично, где жить.

Увлечен ли я западной культурой? Да, в аспекте ее патриархальности. Мы, русские, живем в матриархальной стране, потому т.н. русская культура неизбежно должна заимствовать нечто мужское или активный огонь со стороны соседей, близких нам по структуре языка и музыки. Можно очень даже любить свою родину, но игнорировать отечество, то есть череду мужских групп или «сыновей матери», номинально правящих этой страной.

- Расскажите, какого Вы мнения об учении Гурджиева (самого Гурджиева, не его многочисленных продолжателей). Некоторые тезисы из Ваших последних работ перекликаются с тем, к чему постоянно возвращался Гурджиев (отсутствие души у многих людей, механистичность человека и т.д.).

Если мы вполне можем заимствовать западно-европейскую культуру, это совсем не значит, что нам полезны инициации и провокации со стороны совершенно чуждых ареалов. Наличие аналогий с философскими системами Индии, Китая или мусульманских стран отнюдь не дает нам право на эзотерическую всеядность. Можно ради интереса ознакомиться с учениями Гурджиева, Кришнамурти или Пака Субу, но нельзя принимать их всерьез.

Дата добавления: 2015-08-05