Глава 36. Пока Сулейман занимался войной, его мать подыскивала для него умных и красивых

Пока Сулейман занимался войной, его мать подыскивала для него умных и красивых девушек, достойных привлечь его внимание. Она уже кое-кого держала в уме, рассчитывая со временем представить их сыну. У Сулеймана была одна-единственная кадина, и подобное положение казалось валидэ нездоровым. Пока что она остановила свой выбор на белокурой венецианке, веселой и миниатюрной уроженке Прованса, красивой и пышной сирийке и утонченной, изящной черкешенке. Мать султана была уверена в том, что по крайней мере одна из этих девушек – а кто знает, может быть, и все – привлечет внимание Сулеймана по его возвращении из похода.

В то же самое время она предложила свою дружбу Гюльбейяр. Она не желала Девушке зла и, напротив, даже симпатизировала ей. Просто она хорошо знала своего сына и понимала, что придет время, когда ему уже будет недостаточно одних только женских прелестей. Надо было подумать о будущем. Пока что Мустафа был его единственным наследником.

Когда тяжесть новых забот и ответственности особенно давила на плечи. Сайра вызывала носилки и навещала Нилюфер и ее детей. Их уже было трое, и все мальчики. Во время одного из таких визитов Сайра обратила внимание на юную девушку в простои одежде, которая спокойно вышивала рядом с другими. Что-то в ней сразу привлекло Сайру. Несмотря на свой весьма скромный ранг, девушка не стеснялась весело смеяться и не давала спуску никому. Наконец любопытство взяло в валидэ верх.

– Кто эта девочка? – спросила она у дочери.

– Которая?

Сайра нетерпеливо показала рукой:

– Вон та!

– А, Руслана. Татары подарили ее в прошлом году, когда платили дань. Сулейман часто посылает мне рабов, дабы пополнить наш штат. Но мне сколько ни давай, все не хватает!

– Я хочу ее забрать с собой, – сказала Сайра твердым голосом и, сняв с пальца кольцо с рубином, передала его дочери. – Она еще не стоит столько, но, если только я не ошибаюсь, придет день, когда и десяти таких колец будет мало.

– Но зачем она тебе? – удивленно спросила Нилюфер. – Надеюсь, ты не думаешь, что она может привлечь внимание Сулеймана? В его гареме несколько сотен цветущих девственниц, да и у меня дома найдется с десяток тех, кто краше этой Русланы. Она же дикарка!

– Ты молода, дочь, и способна пока судить только о том, что видят твои глаза. И потом ее, конечно, нужно будет многому обучить. Я забираю ее с собой.

– В своем паланкине? Мама! Я пришлю ее к тебе завтра.

– Чтобы все спрашивали друг у друга, зачем это султанской валидэ, у которой и без того полно слуг, понадобилась девчонка из дома ее дочери? Гюльбейяр не пожалеет монет, чтобы вынюхать все. Нет, девочка поедет со мной сегодня же. Только так я могу уберечь гарем от сплетен.

Нилюфер всплеснула руками:

– Ты просто невозможная женщина!

– Я твоя мать и надеюсь, ты никогда не забудешь об атом. Теперь мне понятно, почему у твоих детей таких дурные манеры. Похоже, ты забыла все мои уроки. Ладно. Проследи, чтобы девочку поставили в известность и подготовили.

Вскоре после этого Нилюфер стояла на крыльце своего дворца и провожала глазами роскошный паланкин матери из крепкого дуба, покрытый тонкими золотыми листами, инкрустированный драгоценными камнями в виде цветочного узора и задрапированный бледно-желтым шелком. Его несли на плечах восемь черных рабов в зеленых атласных шароварах, с леопардовыми шкурами через правое плечо и золотыми ошейниками.

Когда они уже приближались к султанскому сералю. Сайра внимательно оглядела девочку, забившуюся в самый дальний угол паланкина. Наконец Сайра проговорила:

– Мне сказали, тебя зовут Русланой.

– Это меня здесь так назвали, потому что я русская. А по-настоящему меня зовут Ульяна.

– Как ты попала в рабство? Ульяна весело улыбнулась.

– Недостаточно быстро бежала, – ответила она.

– Ты хотела, чтобы тебя поймали?

– Да.

– Почему?

– Татары ежегодно нападают на наши деревни, уводя в полон девушек, которыми они платят дань турецкому султану. Посмотри на меня. Какая жизнь меня ждала дома? Свадьба. Дети. Тяжелая полевая работа. А я слишком слаба, чтобы вынести все это, и потом я ненавижу крестьянский труд.

У нас в деревне приходский священник умеет читать и писать. Он и меня научил. Прочитав его книги, я поняла, что мир не ограничивается одной моей деревней. А однажды у нас появился гость, который бывал в Константинополе. И он рассказывал удивительные вещи про то, как живется девушкам в султанском гареме. Какая у них легкая и роскошная жизнь. Конечно, другие говорили, что там один разврат, но я не поверила.

Когда татары появились у нас в прошлом году, все женщины бросились прятаться. Я же задержалась в деревне дольше остальных, и меня поймали. – Она пожала плечами и рассмеялась. – И посмотри на меня теперь! Вместо того чтобы жить в неге в султанском гареме, я попала жалкой рабыней в дом его младшей сестры. Дома и то лучше бы жилось.

– Ты совершенная дикарка и недостойна находиться в гареме моего сына. Но, возможно, время еще придет. К моей дочери ты не вернешься. Тебе многому нужно будет научиться, прежде чем я рискну представить тебя сыну.

Глаза Ульяны загорелись от слов валидэ, но она ничего не сказала. «Это хорошо, – подумала Сайра. – Дух у нее не сломлен, да у нее хватает ума помалкивать».

– Ты знаешь чтение и письмо на своем родном языке. Я позабочусь о том, чтобы ты выучила турецкий. Произношение у тебя сейчас, что и говорить, скверное. Но ничего, по крайней мере ты можешь изъясняться. Это уже начало. Будем работать над этим. Что еще ты умеешь?

– Мне говорили, что я хорошо вышиваю.

Она вытащила из-за корсажа небольшой шелковый платок и передала его валидэ. Ткань была расшита красивыми фруктами, цветами, зверюшками и замками.

Сайра удовлетворенно кивнула:

– Хорошо, пойдешь в учение к нашей портнихе. Тебе многому предстоит научиться. Если ты как следует возьмешься за дело, тебя ждет большое будущее. Пока же я научу тебя, как себя вести. Старайся не привлекать к себе внимания, будь тише воды, ниже травы. Во всем повинуйся евнухам и женщинам, которые будут над тобой начальницами. Посмотрим, что у тебя получается лучше всего, к чему ты склонна, и будем развивать это. Ты должна превзойти всех других девушек гарема. Тогда, может быть, тебе удастся обратить на себя внимание султана. Ты поешь?

– Немножко.

– Немножко, моя госпожа. У тебя дурные манеры. Но сама ты, как я вижу, девочка неглупая, Ульяна. Обучение твое пойдет быстро, Я в этом не сомневаюсь.

– Я буду очень стараться, чтобы получить то, что ты мне обещаешь.

– Я ничего тебе не обещала. Просто сказала, что для человека, который не боится работы, нет ничего невозможного. Слушайся меня и через некоторое время будешь представлена моему сыну. Если же мы покажем тебя раньше срока и ты султану не понравишься, второй возможности у тебя уже не будет. Понимаешь?

Девочка утвердительно кивнула.

– Хорошо. Начнем мы с того, что изменим тебе имя. Руслана, Ульяна… звучит не по-турецки. Отныне ты будешь отзываться на имя Карем. Я обратила внимание на то, как ты вела себя в доме моей дочери. Тебя легко рассмешить, ты веселая и беззаботная. Карем означает «смешливая». Карем широко улыбнулась:

– Спасибо, моя госпожа. Мне нравится это имя. Сайра наклонилась вперед и выглянула за занавески паланкина. Дворец был уже близко.

– И последнее, – сказала она. – На людях я не стану никак подчеркивать свое особое отношение к тебе, но это не значит, что я забыла про тебя и ничем тебе не буду помогать. А теперь сиди тихо. Мы уже почти дома.

Носильщики вбежали со своей ношей в ворота Эски-сераля и тут же повернули в Садовый двор. Оказавшись у себя в покоях. Сайра послала за портнихой, дородной женщиной лет пятидесяти. Когда та появилась в дверях. Сайра поднялась навстречу и приветственно протянула руки:

– А, Серви! Как я рада тебя видеть. Давно хотела поблагодарить тебя за нижнее белье, сработанное твоими девушками, – отличная работа! – да все времени не было. Дела, дела… – Открыв шкатулку. Сайра на мгновение задумалась, а потом небрежно подняла нитку кремово-розового жемчуга и самолично повесила портнихе на шею. – Небольшой знак моего внимания. Присядь, сейчас Рут принесет нам кофе.

Портниха, одновременно смущенная и обрадованная подарком, опустилась на подушки, восторженно перебирая пальцами жемчужное ожерелье. Принесли кофе. Сайра сама разлила его и передала портнихе маленькую глазурованную чашку. Какое-то время они болтали, потом Сайра спросила:

– Сколько девушек в твоей ода, Серви?

– Пять, моя госпожа. Но почти все они орудуют иголкой с ниткой из рук вон плохо. Впрочем, может быть, я излишне к ним придираюсь, – тут же извинилась она.

Сайра дала ей взглянуть на шелковый платок, расшитый Карем.

– Что скажешь?

Серви взяла платок и внимательно рассмотрела его:

– Хорошая работа, моя госпожа. Очень хорошая.

Сайра позвала Мариан:

– Пошли ко мне Карем. – Она вновь повернулась к Серви:

– Если ты действительно считаешь, что платок расшит неплохо, можешь избрать эту девушку к себе в ода. Я связываю с ней большие надежды, как что ты только выиграешь от того, если из твоей ода выйдет фаворитка султана.

Серви согласно кивнула. В гостиной появилась юная рабыня. Она поклонилась портнихе и валидэ и замерла на месте, скромно потупив глаза и сложив руки на животе.

– Это Карем, – улыбнувшись, проговорила Сайра. – Татары в прошлом году отдали ее нам в качестве дани. До сих пор она жила в доме моей дочери, где выполняла несложную работу. Но, увидев, как она ловко вышивает, я решила привезти ее сюда. С иголкой и ниткой она управляется весьма искусно, но, увы, во всем остальном полная невежда. Надеюсь, что под твоим началом она получит хорошее воспитание.

Серви понимала, что у нее нет выбора. По крайней мере хорошо то, что девчонка действительно умеет вышивать. И потом валидэ верно заметила, что когда именно из твоей ода выходит будущая жена султана, в этом есть свои преимущества. А раз Сайра-Хафиэе решила, что эта девчонка может стать кадиной султана, значит, она ею станет.

– Буду счастлива исполнить вашу просьбу, моя госпожа, – сказала Серви.

– К Карем следует относиться точно так же, как и ко всем остальным девушкам. Хвали ее, только когда она будет этого заслуживать, а за проступки наказывай, как ты наказываешь других воспитанниц. Я не потерплю, чтобы она выросла избалованной.

– Разумеется, моя госпожа.

– И еще, Серви. Никому не проболтайся об этом разговоре. Ты меня понимаешь? Ты взяла эту девочку к себе не потому, что я тебя попросила, а потому, что она хорошо вышивает.

Серви улыбнулась:

– Да, моя госпожа. Я прекрасно тебя понимаю. Так в султанском гареме появилась Карем.

В тот день, когда в ода Серви был банный день, валидэ незаметно уединилась в потайной комнате, показанной ей в свое время еще Хаджи-беем, дабы получше рассмотреть свое новое приобретение. И надо сказать, не была разочарована.

У Карем были красивые светлые волосы. После того как их тщательно вымыли водой с лимонным соком, они засверкали будто золото. Милое личико в форме сердечка, маленький, чуть остренький подбородок, большие с поволокой глаза и бархатные ресницы.

Фигура у нее была просто идеальна. Она была невысокого роста, имела крепкие в форме полушарий груди, тонкую талию и круглые розовые ягодицы. У нее были стройные и очень красивой формы длинные ноги и мягкий кремовый загар.

За несколько месяцев, проведенных в султанском гареме. Карем многого достигла. Она научилась без акцента говорить по-турецки тихим грудным голосом. Как выяснилось, она питала склонность не только к вышивке, но и к музыке. Научилась играть на лютне и на гитаре и забавно отстукивала ножкой ритм, когда аккомпанировала себе. Манеры ее стали безупречны. Прислушавшись к совету валидэ, она каждый день стала менять наряды. Впрочем, у нее, как у простой гедиклис, был пока весьма небогатый гардероб, но русская девушка умела каждый раз добавить к своему платью какой-то новый штрих.

Если у нее и был недостаток, так это злопамятность. Будучи выпоротой за какой-нибудь проступок, она не заливалась слезами, как другие. Карем молча поднималась с лавки и несколько мгновений смотрела своему экзекутору прямо в глаза, как бы говоря:

"Запомню».

Сайра-Хафизе была довольна успехами Карем и все чаще думала: «Наконец-то я нашла девушку, которая сумеет отвлечь Сулеймана от его прилипчивой Гюльбейяр».

Утвердив в Белграде и на Родосе османское господство. Сулейман вернулся в столицу империи. Он сильно изменился, и эти изменения порадовали Сайру. За два года военной кампании он превратился из вежливого и нерешительного молодого человека в сильного, волевого мужчину. Ему уже не нужно было объяснять, что для защиты своих границ необходимо продолжать завоевания, начатые родителем. Словом, Сулейман окончательно созрел для того, чтобы управлять империей.

Народ радостно приветствовал султана, семья встретила его теплом и лаской. Памятуя о том, что он рос домашним ребенком, Сулейман первый свой вечер дома провел в покоях матери. Подобный знак уважения к ней был высоко оценен турками, но в действительности это был не просто жест со стороны молодого султана. Сулейману нужно было поговорить обо всем, чего он достиг за эти два года, и посоветоваться насчет будущих планов. Гюльбейяр же в серьезные собеседницы не годилась.

Валидэ искренне симпатизировала кадине своего сына, но Гюльбейяр в свое время научили лишь физически услаждать мужа, и она полагала, что этого вполне достаточно. Сайра же знала, что наибольшего успеха у своего господина женщина достигает лишь тогда, когда устраивает его не только физически, но и духовно. Впрочем, Гюльбейяр этого не понимала.

Когда вечер уже близился к концу, Сулейман обратился к Михри-хан:

– Летом ты выйдешь замуж, сестра.

– Но я ведь говорила тебе, – резко ответила маленькая смутьянка, – что сама буду выбирать себе мужа, как и мои старшие сестры!

– Значит, ты отвергаешь выбор своего султана?

– Да!

– Жаль, – с притворной грустью в голосе пробормотал Сулейман. – Ферхад-паша сильно расстроится.

Золотисто-карие глаза Михри-хан мгновенно осветились радостью.

– Ферхад-паша! Ты выбрал мне в мужья Ферхад-пашу?! Сулейман с улыбкой утвердительно кивнул.

– О, мой султан! Слушаю и повинуюсь! – вскричала счастливая принцесса. Но тут же нахмурилась, бросилась на своего венценосного брата и вцепилась ему в волосы. – Животное! Ты же меня до смерти напугал! Я думала, ты хочешь спихнуть меня в гарем к какому-нибудь грязному старикашке эмиру! Как ты мог?! Ты меня совсем не любишь!

Султан со смехом поймал руку девушки и положил в нее засахаренный фрукт. Обернувшись к Сарине, он проговорил:

– Тетя, какие дурные манеры у этой девицы. Может быть, она еще не готова к тому, чтобы выйти замуж?

Сарина, решив подыграть ему, ответила:

– Полностью согласна с тобой, Сулейман. Но с другой стороны, у нее уже такой возраст… в марте будет пятнадцать. И если мы не выдадим ее в самое ближайшее время, нам придется удалить ее в Шатер стареющих женщин.

Михри-хан переводила настороженный взгляд с матери на брата. Лица обоих были серьезны, и она на мгновение испугалась.

– О нет! Я больше так не буду, честно! – всхлипнув, воскликнула она.

Сулейман со смехом обнял ее.

– Я знаю, сестренка, – проговорил он. – Все будет по-твоему, но скажи, ибо я умираю от любопытства, почему ты остановила свой выбор именно на Ферхад-паше? Ты ведь его совсем не знаешь!

– Я видела его однажды, – охотно ответила принцесса, но тут же торопливо добавила:

– А он меня нет. Он гулял в отцовском саду. Они остановились поговорить, а я спряталась за кустами роз. Он очень красивый и смелый. Меня так поразил тот подарок, который он прислал тебе из Сирии, когда ты стал султаном! Правда здорово, скажи!

– Он прислал мне голову мятежника Газали, – пробормотал Сулейман. – Да уж, хороший подарочек, ничего не скажешь.

Тем же вечером была назначена дата свадьбы для четвертой сестры молодого султана.

Впервые с тех пор как Сулейман встал во главе империи, он получил возможность показать свои щедрость и гостеприимство. Свадьба была великолепной. По всей стране были амнистированы преступники. В главных городах на деньги правительства устроили празднества, и каждая пятнадцатилетняя девушка, которая выразила желание выйти замуж в один день с принцессой Михри-хан, получила от султана в приданое десять золотых монет, рулон отличной ткани и небольшое жемчужное ожерелье.

На свадьбу в султанский дворец были приглашены многочисленные чиновники Османской империи самых разных рангов, а также – впервые в истории Турции – избранные европейцы, проживавшие в Константинополе. Сулейман хотел, чтобы слухи о его богатстве и могуществе были переданы Карлу V, Франциску I и Генриху VIII их же соотечественниками.

Гостей ожидало великолепное зрелище. Счастливая невеста была одета в зеленые шелка, а накидка ее была вся усыпана бриллиантами и жемчугом. Жених, высокий и красивый молодой человек с тонкими усиками, тоже, похоже, был счастлив и все время улыбался. Да и было от чего. Ему повезло не только в том, что он женился на любимой сестре султана. В качестве свадебного подарка Сулейман наградил его рангом третьего визиря и должностью своего наместника в Сирии. Торжества длились пять суток, а потом молодожены должны были отплыть из Константинополя к новому месту жительства под охраной кораблей Хайраддина Барбароссы.

Их корабль был специально оснащен для столь высоких пассажиров: обит золотыми и серебряными листами, палубы выкрашены в яркие цвета, на верхушках посеребренных мачт, над огромными алыми парусами, трепетали зеленые флаги. Несчастная команда ютилась в тесном кубрике, и почти все трюмное пространство отдали под свадебные подарки и домашнюю утварь, которую Михри-хан захватила с собой в новый дворец. С ней и с ее мужем плыло на корабле всего несколько личных рабов. Всю прислугу переправляли на отдельном специальном судне.

На корме помещалась роскошная каюта, подготовленная для молодоженов, отделанная превосходным кедром и позолотой. На окнах висели шелковые занавески красного цвета и цвета морской волны. На крепких серебряных цепях покачивались усыпанные драгоценными камнями лампы.

Последний свой вечер в Константинополе Михри-хан и ее муж провели в узком семейном кругу в Иени-серале. Юная принцесса светилась счастьем, но Сарине-кадине было трудно сохранять улыбку. Она была, конечно, рада за дочь, но беспокоилась, что последний ее ребенок будет жить так далеко от нее и от Константинополя.

Слуга объявил, что желтая барка готова. Родные наскоро попрощались с молодоженами, и они уплыли к ожидавшему их на рейде кораблю.

Дата добавления: 2015-08-05