Тоталитарное обольщение масс

В вышеупомянутой книге Вильгельма Райха "Массовая психология фашизма" автор доказывал, что сексуальная подавленность является исто­рическим продуктом. Даже свастику он трактовал как изображение обвив­шихся друг вокруг друга тел, считая, что это воздействует на подсознание масс. Фашистская пропаганда использовала прием перекодировки смыслов, содержащихся в мистических призывах "расовое господство", "чистота расы", "кровь".

Данный тезис нуждается в некоторой расшифровке и уточнении, так как многие из приемов актуальны и сегодня.

"Родина-мать", сыновний долг", "отец народов". Это не что иное, как символы воздействия на массовое сознание. За ним скрывается еще один мошный пласт, жанр которого, в силу различных причин, включающих инерци*⁰ ханжества, куда реже обсуждается. Пласт этот связан с массовой физиологи^еИ и может быть сформулирован как эротика тоталитарного обольщения.

Аспекту исследования сексуальности фашистской эстетики посвя­щены сегодня многие научные труды и журналистские эссе. Сексуаль-_ный антураж фашизма неоднократно с успехом использовался в филь­мах таких мастеров, как Лукино Висконти ("Гибель богов"), Бернардо Бертолуччи ("Конформист"), Пера Паоло Пазолини "Сало, или 120 дней Содома"), Райнер Вернер Фассбиндера ("Лили Марлен"), Лилиа­ны Кавани ("Ночной портье"), Иштвана Сабо ("Мефисто"). Даже в культовом советском сериале "Семнадцать мгновений весны", при же­лании, можно усмотреть подобные элементы, что тут же и воспроизвело массовое сознание в серии анекдотов про Штирлица и Мюллера.

Экономическое, политическое истолкование тоталитарных режимов со­вершенно не исчерпывает их подлинной сути, особенно если применить пси­хоаналитические приемы осмысления. Всякий "великий учитель", "великий кормчий", "большой брат", "отец народов" (Гитлер, Сталин, Мао Цзэдун) вступает с народной биомассой в инцестуальную (кровосмесительную) связь.

Этот эффект хорошо описан у классиков антиутопии - Евгения Замятина и вышедших из него Олдоса Хаксли и Джорджа Оруэлла. Фокус темы заключен в двух вопросах. Где кончается принуждение? Когда оно перерастает в убеждение и сладострастие, восторг? Эта самая страшная тайна тоталитаризма.

У Замятина это "Lex sexualis" (закон любви): "Всякий из номеров имеет право как сексуальный продукт - на любой номер".

У Хаксли это его Линайна в пижаме с загадкой молний.

У Оруэлла, где половая сфера регулируется двумя словами "зло-секс" и "добросекс", герои работают в порносексе, состоят в антисексуаль­ном союзе, а любят Старшего Брата в состоянии регулируемой истерии в "пятиминутках ненависти".

На полях заметим, что слово "истерия" по-гречески означает "матка" или "чрево". И именно с изучения этого явления начинал свой путь Зигмунд Фрейд во время учебы у известного французского психиатра Жана Мартена Шарко (1825-1893).

Таким образом, сексуальная подоплека связи тоталитарного вождя и массы не подлежит сомнению. Адольф Гитлер наиболее выразительный тому пример. Достаточно вспомнить его выступления, запечатленные в "Три-Умфе воли" Лени Рифеншталь. Обливаясь потом, теряя в весе, он, в особо выразительных случаях, примитивно, но суперэнергично доводил себя и тол­пу до состояния, близкого к половому экстазу.

Это сегодня, сидя перед ТВ-экраном, отдаленные полувековой дис­танцией, мы иногда смотрим на эти выступления с кривой ухмылочкой. В

некотором смысле это напоминает просмотр "пип-шоу" через окуляр игрового автомата. А если оказаться по ту сторону кадра? В гуще событий... Немцы вовсе не улыбались иронически, глядя на Гитлера, и тонко чувствующие театральную атмосферу итальянцы не кидали гнилые помидоры в кривляющегося Муссолини.

О тайной и явной эротике национализма и национал-социализма написано немало исследований. Сам Гитлер в "Майн кампф" писал: "Общественная жизнь должна быть очищена от удушливой атмосфе­ры новейшей эротики ". Иными словами, сексуальность подлежала уп­равлению: она должна была служить идеологии.

Известно, что тираны и их режимы часто используют в своих целях идеи своих врагов, друзей и соратников, естественно, без ссыпки на авторство, а чаще в перелицованном виде. Для Гитлера одним из таких "идейных источни­ков" был, по-видимому, его сверстник и земляк Отто Вейнингер. Этот еврей-антисемит и женоненавистник, философ и душевнобольной выпустил книгу "Пол и характер". В ней женщина представлена как исключительно инстинк­тивное живое существо, погруженное в стихию пола. Издав эту книгу в 23 года, Вейнингер крестился и застрелился в Вене, в доме, где умер Бетховен.

Такой вот клубочек... Отсюда тянется ниточка к образу "германской мужественности". Здесь начало пропагандистского мотива о коллективном братстве мужчин-арийцев, их умении повелевать женщиной в целях воспроизводства нордического материала, но без унижающего мужчину секса. В скульптуре и живописи мужчины изображаются в виде племенных самцов с неотягощенными чувственными страстями лицами. В них читается не влечение, а готовность к функционированию.

Чаще всего инструменты пропаганды использовались для того, чтобы "играя честно, выиграть обманом ".

Так и действовали нацистские пропагандисты в эротической зоне тотали­тарного обольщения. Использовался эластичный и изощренный тактический прием: интегрировать какую-либо данность человеческой культуры, но придать ей узкий, строго управляемый характер. При этом опираться на "вечные кате­гории". Ведь еще Макиавелли утверждал, что людьми управляет страх и лю­бовь, и тот, кого боятся, может управлять так же, как тот, кто любим.

Что конкретно делали Геббельс и его пропагандисты в контексте интересующей нас темы? Как они реализовали указание фюрера об очищении от новейшей эротики?

Вот один из приемов. Берется фраза Тацита о том, что древние гер­манцы ставили превыше всего целомудрие, ранний брак, многодетную семью. Отрабатывается тезис о целомудрии.

В живописи, фотографии начинает тиражироваться образ невинно-ма­нерной послушницы, причем выражение смиренного личика с подчеркнуто жеманным наклоном головы явно конфликтует с агрессивной округлостью форм тела. Это образ нордической целомудренной самки, готовой к выпол­нению приказа фюрера о воспроизводстве этнически полноценных граждан.

Или возьмем, к примеру, эротическую фотографию. В выпущенном немецким издательством Tashen фотоальбоме "1000 ню" есть раздел, представляющий фотографию 30-х годов. По преимуществу это фото из журнала "Немецкое воспитание тела". Основной пропагандистский тезис-это аллюзии между Древней Грецией и Германией 30-х годов.

На пейзажном фоне с изображением уютных лужков, аккуратнень­ких рощиц, суровых прибрежных валунов атлетически резвятся нагие натурщики и натурщицы. По преимуществу они заняты составлением акробатических пирамид, гимнастическими композициями. Несмотря на массовость и обнаженность, эротика здесь и не ночевала. Эти обна­женные знаки физического совершенства в сентиментальном единении с природой, символы "величия и чистоты". Это псевдоантичный кич с на­готой, свободной от сексуальности.

Если в СССР тоталитарная концепция секса подразумевала полное его отсутствие, что с плакатной лапидарностью подтверждал один из лидеров даже в 70-е годы: "Упас секса нет!", то в Германии к этому вопросу подошли по-немецки хозяйственно. Секс призвали на службу идеологии.

В скульптуре это отразилось в первую очередь у Арно Брекера. Его "Партия", "Шагающие" и прочие скульптурные колоссы - это образы могу­чих производителей, самцов и самок, оплодотворенных идеей национал-со­циализма. При этом гениталии вовсе не скрывались, а порою даже откровен­но подчеркивались, как инструмент идеологии.

В живописи - это отмеченный вниманием самого фюрера "Леда и Лебедь" кисти Пауля Матиаса Падуа. Он, как и президент Академии изо­бразительных искусств Адольф Циглер, не зря имел подпольное прозвище "лобковый художник".

В основе "Леды и Лебедя" античный миф о том, как к жене спартанско­го царя Тиндарея пришел в образе лебедя громовержец Зевс. Сюжет этот неоднократно воспроизводился в живописи и пластике: Леонардо да Винчи, Микеланджело, Веронезе, Челлини, Рубенс, Пуссен.

У Падуа это не грациозный лебедь, а скорее самодовольный и полнова­тый гусак, овладевающий Ледой, находящейся в состоянии кокетливого об­морока. Возможно, фюрер, особо отметивший эту картину среди прочих, вкладывал в нее мотив сублимации. Ведь германская толпа тоже отдавалась ему. Но он все равно не доверял ей, более предпочитая приемы насилия, чем обольщения. Недаром в народе это полотно получило иное название -"Schwanerei". Эту игру слов можно перевести как "леблядство".

Можно добавить, что даже шеф СС Гиммлер не был лишен интереса к эротической живописи. В оккупированном Будапеште по его приказу специ­альная команда рыскала по антиквариатам в поисках коллекции графики фон Байроса-одного из самых известных представителей эротического искусства.

И это все о сексе... В это короткое слово мы облекаем исполненное могучей силы понятие, способное разжигать национальные скандалы и вдох­новлять искусство, укрощать безжалостных диктаторов и воспламенять дос­тоинство порабощенных, банкротить могучих финансовых воротил и менять течение истории.

РЕКЛАМНАЯ ФОТОЭРОТИКА ХЕЛЬМУТА НЬЮТОНА

Эстетическая беспощадность - таковой представляется основная доминанта творчества классика эротической фотографии Хельмута Нью­тона. Он родился в 1920 году в Берлине. С 12 лет начал снимать уличные

сценки... В 16 поступил учеником в ателье, владелец которого был извес­тен как фотограф моды и изысканных ню. С 60-х годов Ньютон стал по­стоянным фотографом "Vogue", "Stern", "Playboy" и т. д.

Его работы напоминают ста-ринный восточный метод изощренной лести, когда за маленьким порицаниемскрывается большой ком-

плимент. 1 очнее всего на эту

тему когда-то высказался Ро-лан Барт - философ, культу­ролог, утверждая, что жен­щину нельзя "раздеть", ибо нагое тело представляет в не меньшей степени набор сим­волов, нежели любая одеж­да. Этот же мотив можно найти и в финале фильма "Pret-a-Porter" Роберта Олт-мана.

Моделями Ньютону слу­жат знаменитые артисты,

режиссеры, художники, титулованные особы, известные манекенщицы. Все они как бы защищены именем художника на этом карнавале наготы и порока.

Особенностью стилистической манеры Ньютона можно назвать про­цесс разрушения табу, поданного как случайное естественное событие. Но случайность эта есть хорошо подготовленный экспромт.

Самое точное определение его индивидуальности дал один тележур­налист формулой "его ню — одеты, его моды - обнажены ". Это констан­та его работ, где он выступает фотографом моды, сотрудничая с самыми именитыми модельерами - Ивом Сеном Лораном, Карлом Лагерфельдом. Ньютон не только снимает. Он пишет книги. Одна из них называется "Мир без мужчин". Это ода женщине как объекту сладострастия.

Можно восхищаться выразительностью его фотосинтаксиса: глубинны­ми мизансценами, проработанностью деталей, светотеневыми ритмами, изы­сканными композициями, но в центре всего непременно личность Ньютона. Даже попыткой механизировать свое творчество он доказал это. Опыт был связан с конструкцией под названием Helmut Newtons Photomaschine,

состоящей из фотоаппарата с мотором, часовым механизмом, сигнальной лампочкой и звуковым сигналом. Свет в студии отрегулировали заранее, отметив на студийном полу зону импровизаций для фотомоделей. Зеркало, расположенное за аппаратом, позволяло выверить позу. Первое задание моделям предполагало их полную свободу в выборе поз. Результат вполне профессиональный, но не вдохновенный. Второе задание -позировать так, как если бы они работали со своим любимым фотографом по мотивам совместного опыта. В результате шесть полос в "Vogue" были отданы "машине Ньютона".

К числу фотомастеров подобного класса можно причислить и чеха Яна Саудека, заслужившего своим творчеством такие отзывы, как "шпион в доме любви" и "энциклопедия войны полов".

ГЕНРИ МИЛЛЕР И МЫ

В 1934 году в Париже вышла книга, автор которой весьма своеобразно анонсировал свое творение: "Это не книга... нет! Это затяжное ос­корбление, плевок в морду Искусству, пинок под зад Богу, Человеку, Судьбе, Времени, Красоте, Любви..." Книга называлась "Тропик рака". Ее автором был Генри Миллер, сын немецких родителей. По определению Миллера, они были "самые обыкновенные нордические идиоты".

В США книга была издана в 1961 году. До этого времени с ней знакоми­лись по первым англоязычным изданиям, которые американские солдаты, оказавшиеся в Париже после 1944 года, привозили домой.

На русском языке роман впервые был опубликован в 1964 году ти­ражом 2000 экз. Издание было осуществлено по просьбе писателя - в память о русских героях романа меценатом Барни Россетом, который, набив чемодан книгами, отправился в Москву. Дальше таможни не про­шел. В мире сегодня не более 20 экземпляров того тиража. Перевод сде­лал некий Георгий Егоров, который после войны объявился в США, дру­жил с Юлом Бриннером, Чарлзом Бронсоном, а позже исчез из поля зре­ния литературоведов.

Николай Бердяев познакомился с книгой в Париже 30-х, первым из рус­ских обратив внимание на Миллера, по-видимому, в связи с собственными работами на тему "эрос и личность".

В какой связи может интересовать нас роман Г. Миллера в аспекте обсуждаемой темы?

Во-первых, этот шедевр шокирующей чувственности послужил мощ­ным толчком освоения темы эроса в искусстве и литературе.

Во-вторых, Генри Миллер, возненавидевший старый мир с его скром­ными буржуазными радостями и бессмысленными институтами, включая: институт семьи, заболел, по весьма точному определению П.Вайля и 1 А.Гениса, "самой безнадежной болезнью XX века -мифом о единстве ".. Страдая от внешнего разнообразия, не связанного с общим смыслом, он увидел в сексе иррациональную природу человека, залог его способности нырнуть в вечную, космическую жизнь, воспевая секс как божественную энергию. Но, как выяснилось чуть позже, эта потребность в мифе оказалась серьезно скомпрометированной политической и потребительской реально-«сгьюХХвека.

"СЕКСГЕЙТ" И ПАБЛИК РИЛЕЙШНЗ

В политике, к примеру американской, секс скорее способствовал, чем мешал американским президентам исполнять свои обязанности. Все амурные приключения президентов начиная с Томаса Джефферсона подробно описаны. В новейшей истории XX века Джон Кеннеди пользовался репутацией "сексуального хулигана". А самый популярный послевоенный президент Рональд Рейган при своем переселении в Белый дом совершил символический jaicr, убрав портрет Джефферсона и водрузив на его место портрет Кэлвина Кулиджа, тем самым как бы публично признав, что так называемый "эффект Кулиджа' ' в значи"?ельной степени является данностью современного общества.

Случай имел место во время посещения 30-м президентом США (1923-1929) и его супругой птицефермы, где их внимание поочередно привлек петух, усердствующий в оплодотворении кур. Произошел заочный обмен мнениями.

Жена Кулиджа: - Надо же! Покажите его президенту!

Кулидж: - Расскажите моей жене, сколько самок он меняет за день.

Суть "эффекта Кулиджа" в том, что полигамные животные, к коим можно отнести и человека, могут возбуждаться от смены партнеров. В этом же контексте утверждение известного философа-неофрейдиста Эриха Фромма о том, что устремления человека сведены к трем основ­ным мотивам: потребности в творчестве, потребности в общении и по­требности в слиянии с другим существом.

Клинтона можно назвать первым американским президентом, кото­рого избрали женщины. За него голосовало 43% мужчин и 55% женщин. Они же его и чуть не погубили. Даже тот факт, что первая женщина пресс-секретарь Клинтона Ди Ди Майерс уволилась из-за негативной оценки ее деятельности президентом, приобретает символическую окраску.

Специалистам по общественным отношениям при Белом доме при­шлось основательно потрудиться во время затянувшегося скандала вокруг отношений президента с Моникой Левински. Банальная интрижка обернулась чуть ли не второй сексуальной революцией в Америке. Частная зона эротики обрела глобальный статус виртуального секса благодаря публикации доклада прокурора К.Стара в Интернете.

В этом сильно затянувшемся и весьма дорогостоящем спектакле со­шлись три силы - мораль, право и экономика. Последняя, согласно из­вестному марксистскому постулату, победила. Усилия правоведов по­догревались явно корпоративными интересами и откровенным прагматизмом. Юристов в США - туча. Именно экономическим аспектом проблемы в первую очередь продиктована эта юридическая коллизия. Судебный прецедент с президентом открывал обширное поле для тысяч подобных разбирательств на тему сексуальных домогательств. В значительной мере этому способствует действующий "Закон о сексуальных притязаниях на службе".

Известны случаи, когда фирмы вынуждены были заплатить гигант­ские штрафы за "сексуальное попустительство" в отношении своих со­трудников в рабочее время. Основное условие для возбуждения подоб­ных дел - наличие платежеспособного обвиняемого.

Специалистам-коммуникаторам, игравшим на стороне президента, пришлось столкнуться с проблемой "телевизионного позорного столба", "электронного линчевания" и "виртуального пип-шоу" для Клинтона. Недаром одна из ведущих французских газет назвала это - "шоу секса, лжи и видео". Взрывная волна скандала несколько раз обогнула земной шар, заставив высказаться по проблеме большинство мировых политиков. Образ этого события везде оценивался в соответствии с существующей социальной кодификацией и стилями политического торжища.

ПР-менам президента не удалось вытеснить скандал из политичес­кой жизни в интимную, даже апеллируя к столь чтимым в Америке кате­гориям, как свобода частной жизни, угроза утраты завоеваний сексу­альной революции и возникновение нового консерватизма. Все попытки осуществить "отстройку от темы", даже при помощи военных акций в Ираке, результата не дали. Клинтон поневоле был вынужден представ­лять демонстрационный шаблон определенного стиля жизни и поведе­ния. В конце концов конгрессмены, выполнив весь комплекс ритуальных действий в стиле американской модели демократии, проголосовали про­тив импичмента, выдав тем самым Клинтону индульгенцию.

Многое в подобных скандалах зависит от культуры этноса. В Ита­лии, например, порнозвезда может стать депутатом парламента, а в Пор­тугалии - это исключено. Во Франции, президент Миттеран, поселив­ший свою любовницу и внебрачную дочь в Елисейском дворце, ничуть не шокировал французов.

Здесь не обойтись без повторения азбучных истин о законах массовой коммуникации в эпоху маскульта. Массы видят то, что хотят видеть. СМИ не создают, а лишь улавливают настроения масс. Циничный закон развитой демократии гласит: хлеба хватает, но зрелищ всегда недостает. Мир превращается в глобальный театр, где каждый исполняет свои роли с "интересами повсюду и с границами нигде" (Маклюэн). Существуют загадки личностей и тайны природы и общества. Большинство загадок рано или поздно разгадываются. Тайны - почти никогда.

"ФАЛЛОС И МОХНА ТКА "

Автор диссертационного научного исследования "Мифодизайн рекла­мы" А. Ульяновский опубликовал под таким заголовком в журнале "Реклама и жизнь" статью об использовании символики женского и мужского начала для создания имиджа водки "Дворцовая" и "Stolbovaya".

Эротические подтексты активно применяются в рекламном дизайне и арсенале ритуалов паблик рилейшнз. Они носят различный авторский ха­рактер: от художественно-импровизационного до расчетно-методического. А. Ульяновский сделал попытку проанализировать дизайн наклеек и выде­лить матрицы эротических смыслов из базового изображения.

По его утверждению, эти изображения действуют на потребителя двумя одновременными потоками. Один поток воспринимается сознанием, умом. Второй поток воздействует на подсознание. В окончательном решении при­нять или отторгнуть результаты обоих потоков лежит суммирующий ре­зультат сознательного и подсознательного восприятия.

В основе анализа расшифровка символов. При проведении цветового анализа автор использует "одну из самых сложных для понимания книг" -"Хроматизм мифа".

По мнению автора, желтый, черный и серый цвета наклейки "Stolbovaya" "приглашают перейти от выполнения долга к снятию зап­ретов, раскрепощению". Графическим каркасом визуальной компози­ции является диагональная структура крест-накрест с двумя сегментами окружности сверху и снизу, а также симметричные фигуры, образующие латинское "V". Если максимально упростить и объединить линии изоб­ражения и имидж персонажей, облаченных в меха, то радушие и откры­тость русских бояр, изображенных на этикетке, в сумме своей выявляют архетип имиджа водки - женский лобок/расслабленный фаллос.

Для наглядности, эта пространная статья сопровождается табличной формой по методу прикладного мифодизайна. Авторское резюме звучит так: "Хочу напомнить читателям, что результаты научно-художествен­ного моделирования целевой аудитории, предпринятого нами, следует скорее принимать как нахождение общих тенденций и смысловых полей, а не математически выверенный результат ".

Иными словами, это научная версия, полностью опирающаяся на презумпцию авторской индивидуальности. Не более того.

Мастерство эротической рекламы - это искусство быть скабрезным сре­ди чопорности, вульгарным среди помпезности, веселым среди скуки и це­ломудренным среди пошлости.

Недаром в своей ранней работе "Механическая невеста. Фольклор индустриального общества" Маклюэн не только восхваляет рекламу, но и иронизирует над рекламной мифологией, прославляющей "механических не- 1 вест" - союз науки, техники и секса.

Дата добавления: 2015-08-05