Новелла третья. Доктор Симоне по просьбе Бруно, Буффальмакко и Нелло уверяет Каландрино

Доктор Симоне по просьбе Бруно, Буффальмакко и Нелло уверяет Каландрино, что он забеременел; Каландрино расплачивается за снадобье каплунами и деньгами и, так и не родив, избавляется от тягости

Выслушав рассказ Элиссы, все возблагодарили бога за то, что он избавил девушку от злобы завистливых монашек и за то, что все для нее окончилось благополучно, а затем королева велела рассказывать Филострато, и тот, не заставив себя упрашивать, начал так:

— Прекрасные дамы! Невоспитанный судья из Марки, о котором я рассказывал вчера, не дал мне рассказать о Каландрино, а между тем я собирался вести речь именно о нем, и хотя о Каландрино, равно как и о его приятелях, было говорено немало, я все же расскажу вам то, что собирался рассказать вчера, оттого что любой случай из его жизни не может не вызвать смех.

Кто таков Каландрино и другие, о которых я намерен рассказать, — достаточно хорошо известно, а потому я распространяться об этом не стану и начну прямо с того, что у Каландрино умерла тетка и оставила ему двести лир мелочью. По сему обстоятельству Каландрино припала охота купить именье, и он с таким видом, точно был в состоянии израсходовать на покупку десять тысяч флоринов золотом, наводил справки у всех флорентийских маклеров, но едва заходила речь о цене, как он тот же час прекращал разговор. Бруно и Буффальмакко об этом знали, и они пытались убедить его, что лучше эти деньги прокутить совместно, чем приобретать землю, так как купленной на эту сумму земли хватит только на то, чтобы шарики из нее лепить, но он ни разу даже не угостил их.

И вот однажды, когда они возмущались поведением Каландрино, к ним подошел их приятель, живописец Нелло[315], и тут все трое стали думать о том, как бы попировать на счет Каландрино. Все это они скорехонько обмозговали, а утром проследили, когда Каландрино вышел из дому, и не успел он пройти несколько шагов — глядь, навстречу ему Нелло. «Добрый день, Каландрино!» — сказал он.

Каландрино отвечал пожеланием, чтобы господь послал Нелло добрый день и удачный год. Нелло приостановился и вытаращил на него глаза. «Что ты на меня так смотришь?» — спросил Каландрино.

«Тебе ночью худо было? — спросил, в свою очередь, Нелло. — На тебе лица нет».

Каландрино встревожился. «Ах, боже мой, что же это со мной? — воскликнул он. — Как ты думаешь?»

«Да я не говорю, чтоб от этого, но только ты очень изменился — может статься, по какой-либо другой причине», — ответил Нелло и пошел своей дорогой.

Каландрино хотя и не чувствовал никакого недомогания, а все же призадумался; он пошел было вперед, но в это время находившийся поблизости Буффальмакко, увидев, что Нелло проследовал дальше, вышел к Каландрино навстречу и, поздоровавшись, спросил, что с ним.

«Ей-ей, не знаю, — отвечал Каландрино. — Вот и Нелло только что сказал мне, что я изменился. В самом деле, нет ли у меня чего-нибудь?»

«Да не нет ли, а есть, — сказал Буффальмакко, — вид у тебя — краше в гроб кладут».

Дрожь пробрала Каландрино, а тут еще появился Бруно и так прямо и бухнул: «Что это с тобой, Каландрино? Ты живой мертвец. Как ты себя чувствуешь?»

Услыхав одно и то же от трех человек, Каландрино решил, что он точно занедужил, и в расстройстве чувств спросил: «Что же мне делать?»

«Иди-ка ты домой, — сказал Бруно, — ложись в постель, вели укрыть тебя хорошенько и пошли свою мочу доктору Симоне — ты же знаешь, что нас с ним водой не разольешь. Он немедленно даст тебе совет, а мы сейчас пойдем к тебе и сделаем все, что нужно».

В это время к ним подошел Нелло, и они вчетвером направились к Каландрино. Каландрино возвратился домой в полном изнеможении и сказал жене: «Укрой меня получше — я совсем болен».

Он улегся и велел служанке отнести его мочу доктору Симоне, а Симоне держал тогда в Старом рынке аптеку под вывеской, на которой была нарисована ослиная голова. Тут Бруно сказал своим приятелям: «Вы побудьте с ним, а я пойду к врачу, все у него разузнаю и в случае надобности приведу его сюда».

«Пожалуйста, друг мой, сходи к врачу и все ему про меня расскажи, — молвил Каландрино, — что-то у меня внутри есть».

Бруно пришел к доктору Симоне раньше служанки и обо всем его предуведомил. Когда же пришла служанка, доктор посмотрел мочу и сказал: «Пойди скажи Каландрино, чтоб он укрывался теплее, а я сейчас к нему приду и скажу, что нужно делать».

Служанка передала Каландрино слова врача, а не в долгом времени к нему пришел врач и Бруно. Врач подсел к больному, пощупал пульс и, не стесняясь присутствия жены, объявил: «Говорю тебе как другу, Каландрино: ты, понимаешь ли, забеременел — вот и вся твоя болезнь».

Услышав это, Каландрино закричал не своим голосом: «Ах, Тесса, это все из-за того, что ты непременно хочешь быть сверху! Я тебе сколько раз говорил!» При этих словах супруга Каландрино, женщина весьма скромная, вся вспыхнула, потупилась и молча вышла из комнаты, а Каландрино между тем продолжал стенать: «Как же мне, горемычному, быть? Как я буду рожать? Как у меня выйдет ребенок? Теперь мне все ясно: меня сгубило любострастие моей жены, да пошлет ей господь несчастье, а мне счастье! Был бы я здоров, я бы сейчас встал и так бы ее вздрючил — живого места не оставил бы. А впрочем, так мне и надо: зачем я ей разрешал укладываться сверху? Ну, если только я от этого освобожусь, то уж, как бы ей ни хотелось, больше ни-ни, хоть разорвись!»

Бруно, Буффальмакко и Нелло изо всех сил сдерживались, чтобы не рассмеяться, зато доктор Простофилимоне надорвал живот от хохота. Каландрино сказал лекарю, что нуждается в его совете и помощи, долго его о том молил, и наконец доктор изрек: «Не бойся, Каландрино. Слава богу, мы скоро захватили твою беременность — через несколько дней я тебя без особенных хлопот от нее избавлю. Тебе придется только тряхнуть мошной».

«Ах, милый доктор, ради всего святого, помогите мне! — вскричал Каландрино. — У меня есть двести лир, я хотел купить на эти деньги имение. Возьмите все, когда такое дело, только бы мне не рожать, а то я просто не знаю, что делать. Я слыхал, как кричат женщины, когда рожают, а ведь им легче: у них эта штука-то широкая; если же мне будет так больно, то я умру, не разродившись, вот посмотрите!»

«Не волнуйся, — сказал врач. — Я дам тебе дистиллированного питья, весьма пользительного и весьма приятного на вкус — через три дня у тебя все пройдет, и ты будешь здоров, как бык, но вперед будь умней и таких глупостей не делай. В благодарность за настойку требуется шесть добрых упитанных каплунов, а на другие лекарства выдай кому-нибудь из твоих друзей пять лир мелочью — пусть купит, и все это отошли ко мне в аптеку, а я, бог даст, завтра утром пришлю тебе этого дистиллированного питья — каждое утро выпивай залпом большой стакан».

«Хорошо, хорошо, доктор!» — сказал Каландрино и, выдав Бруно деньги и на лекарства, и на шесть каплунов, попросил его взять на себя труд и все это купить.

Придя к себе, врач велел приготовить немного пойла и послал его Каландрино. Купив каплунов и все, что нужно для возлияния, Бруно вместе с приятелями и с врачом попировал. Каландрино три утра подряд пил свое пойло, а затем к нему пришел врач с приятелями и, пощупав пульс, сказал: «Ты вполне здоров, Каландрино. Сидеть дома тебе уже незачем, можешь идти по своим делам».

Каландрино тотчас повеселел, встал с постели и пошел по своим делам, и, с кем бы ни случилось ему беседовать, всем он рассказывал, какой прекрасный врач Симоне: в три дня совершенно для него безболезненно вытравил ему плод. Бруно, Буффальмакко и Нелло были в восторге от того, что так ловко надули скупца Каландрино, но монна Тесса догадалась, что все это они подстроили, и долго потом ворчала на мужа.

Дата добавления: 2015-08-03