Я здесь не в том смысле говорю, чтобы мне казалось дорого заплатить за объявление: это вздор, и я совсем не из числа корыстолюбивых людей”.

Следующий голос безо всякой аргументации и рассуждений дает оценку поведению Ковалева: “Но неприлично, неловко, нехорошо.”

Звучит довольно-таки либерально.

А вот, вполне возможно, слово полицмейстера, занимающегося личным делом арестованного цирюльника Ивана Яковлевича:

И опять тоже – как нос очутился в печенном хлебе и как сам Иван Яковлевич?... нет, этого я не понимаю, решительно не понимаю”.

Но все эти высказывания – мелочь, ничто по сравнению с дальнейшим. Ибо дальше разговор продолжается на ГОСУДАРСТВЕННОМ УРОВНЕ и становится совсем уже небезопасным для рассказчика. Попахивает Сибирью. Вначале еще не так страшно – всего лишь обсуждение в цензурном комитете:

Но что страннее, что непонятнее всего, – это то, как авторы могут брать подобные сюжеты”.

И вдруг дальше слышится мне высший державный голос:

Во-первых, пользы отечеству решительно никакой; во-вторых... но и во-вторых тоже нет пользы”.

Уж не сам ли это царь-батюшка?

Нет-нет-нет! Просто, у страха глаза велики. Наверное, это просто какой-нибудь министр или тайный советник.

(А может, все-таки царь? Два раза про пользу отечеству

в одном предложении.)

Итак, сколько же мы насчитали?

Пять, семь, восемь?

“Да нет же, – скажет читатель. – Все эти подсчеты надуманы”. И будет абсолютно прав. Ибо количество участников финала – неисчислимо.

Это модель гоголевской России, ее уродливых институтов. Эта модель породила Ковалева и всех участников этого дикого сна (Нос-Сон).

А если я буду рассуждать на психологическом уровне, то перед нами – литература “потока сознания” – интереснейшего литературного явления, которое появится через сто лет после Гоголя. (Пруст, Джойс, Саррот и др.).

То есть перед нами – один-единственный говорящий медиум, который на подсознательном уровне преображаясь в различных героев вскрывает пороки России гоголевской эпохи.

Но самое невероятное впереди:

После того как мы забрались на высший уровень обсуждения, появляется справившийся с истеричным смехом Гоголь, и, подделываясь под речь своих героев, (ну точно Акакий Акакиевич Башмачкин из “Шинели”) вытаскивает из русского языка такое, что... А впрочем перечитайте сами:

А, однако же, при всем при том, хотя, конечно, можно допустить и то, и другое, и третье, может даже... ну да и где ж не бывает несообразностей?... А все, однако же, как поразмыслишь, во всем этом, право, есть что-то”.

И как доказательство того, что я прав, говоря о многих участниках дискуссии – последняя фраза:

КТО ЧТО НИ ГОВОРИ, а подобные происшествия бывают на свете, редко, но бывают”.

Вот какой уровень литературы.

И есть ли уровень выше?

Дата добавления: 2015-08-05