Но классическая музыка существует как раз для того, чтобы напомнить нам о нашей принадлежности к Космосу, возбудить и выявить нашу творческую энергию.

Ведь если вы, путешествуя в Космосе, далеко от дома встретите собрата по Разуму, обитающего на другой планете, то на его вопрос о том, где вы живёте, вы вряд ли ответите: «Улица Петрова, дом 6, квартира 84», а сообщите, что вы живёте на крохотной голубого цвета планете на окраине Млечного пути, кружащейся вместе с ещё несколькими планетами вокруг средних раз­меров солнца. То есть вы становитесь представителем дома, который называется Земля, и ещё больше - улицы, которая называется Солнечная система, города - наша Галактика и страны - Млечный путь.

Ибо, судя по всему, мы - единственные представители Разума в системе. Вот об этом же говорит классическая музыка. Ибо она называет не номер вашего дома и корпуса и сов­сем даже не квартиру, в которой вы живёте, а, по меньшей мере, ту часть Млечного пути, где находит­ся наша Планета.

Когда мы общаемся с этой музыкой, то, телесно оставаясь на Земле, духовно становимся астронавтами.

Но возвращаюсь к стихотворению, которое я сочинил под впе­чатлением музыки Шопена.

Вот оно:

Пунктиры Звёзд в глубинах мирозданья,

Пунктиры Слёз - трагедия познанья,

Пунктиры Крови на траве осенней,

Где гарь, как Смерть, и мята, как Спасенье.

...Через год после этого стиха в моей жизни наступил праздник. Мне подарили книгу средневековой японской поэзии. С того времени и до сегодняшнего дня радости моей нет границ.

Я стал страстным поклонником и собирателем японских трёх­стиший хокку или (как их ещё называют) хайку. В трёх стихотворных строчках японские поэты научились спрессовывать безмерные чувства, невыразимые пережива­ния, глубинные идеи.

Когда-то в годы тоталитаризма в России я нашёл хокку, ко­торое сняло часть моего напряжения и переживаний, посмеялось из глубины веков над той глупостью, циничнос­тью, бессмысленностью, которая нас окружала. Я понял, что те глупости и мерзости, которые существовали тогда в нашей стране, - не исключение. Это было хокку, которое из глубины японского поэтического видения рассказывало опас­ную правду совершенно о другом времени в иной стране.

Вот оно - спасительное хокку:

Год за годом всё то же:

Обезьяна толпу потешает

В маске обезьяны.

Мацуо Басё

Помню, как на моём концерте в присутствии одного Значи­тельного лица я вышел на сцену и начал своё выступление этим хокку. Не объявляя, кто это и что это. Никогда не забуду выражение этого Значительного лица, пока я не назвал автора, время и страну.

Представляете себе, как продолжилась бы моя жизнь, если бы прочитанное на сцене хокку было бы моего собственного сочинения?!

Но эти строки были написаны МАЦУО БАСЁ 300 лет на­зад в ЯПОНИИ. А против него Значительное лицо бессильно. (Как булгаковский Иван Бездомный, который не может упечь Канта в Соловки в связи с тем, что Кант уже давно в мире ином, перед которым лю­бая власть бессильна.)

Я уверен, что каждый приобщённый к искусству человек всегда, при всех сложностях жизни, при всех трудностях может найти себе музыку, стихи, философские идеи, в которые можно уйти.

Они способны снять напряжение, когда чувствуешь несправедливость, могут утешить в горе, помочь в трудную минуту. И, конечно же, вдохновить на творческий процесс.

В числе подобных стихов - японские трёхстишья хокку.

Почувствуйте непередаваемую гармонию и необъяснимую музыку следующего хокку:

Колокол смолк вдалеке...

Но ароматом вечерних цветов

Отзвук его плывёт.

Иссё

Мне кажется, что это хокку - одно из замечательных откры­тий поэзии. К тому же здесь объединены разные материалы разных видов искусств: Музыка, театр, живопись, философия.

А это:

За ночь вьюнок обвился

Вкруг бадьи моего колодца.

У соседа воды возьму.

Фукуда Тиё

Можно ли глубже написать о Человечности!? Все идеи паци­физма в трёх строчках.

Для того чтобы понять значительность этих строк, необходимо, оказавшись в средневековой Японии, сходить к соседу за водой и понять, с какими трудностями это связано. И продолжать носить воду издалека, пока будет жить вьюнок!

Я бы повесил большие плакаты со следующим хокку во всех тюрьмах. Оно полно надежды. Надежды не только на одного человека, но и на всё человечество. Мне кажется, что любые абстрактные выкладки о гуманизме менее выразительны, чем эти три строчки:

«Буря началась» -

Грабитель на дороге

Предостерёг меня.

Еса Бусон

А вот хокку об избранности:

Не из обычных людей тот,

которого манит дерево

без цветов.

Камидзимо Омицура

А какое чудо это хокку:

О, светлая луна,

Я шла и шла к тебе,

А ты всё далеко.

Фукуда Тиё

Недавно я испытал большую радость. После наших встреч в 232-й школе Санкт-Петербурга, где я рассказывал о моём глубоком убеждении в том, что человек по своей природе гениален, ребята по моей просьбе после соответствующей духовной и музыкальной подготовки написали хокку.

Хочу подчеркнуть, что это была наша вторая встреча и именно на ней я, впервые рассказав им о японской поэзии, предложил попробовать выразить себя в такой форме. Это должно было показать самим ребятам таящиеся где-то глубоко внутри человека его неограниченные творческие возмож­ности, которые нужно только разбудить.

Из сердцевины пиона

Медленно выползает пчела

О, с какой неохотой!

Мацуо Басё

(Нужно ли объяснять, что эти три строчки - о любви?)

Предлагаю вам послушать музыку. И осмелюсь сказать, что в этой прелюдии - и звёзды, и слёзы, и колокол, и ароматы, и отзвуки, и печаль.

А мой собственный стих о «пунктирах звёзд, слёз и крови» рождён именно пунктирностью этой музыки. Я хотел бы, чтобы вы послушали музыку несколько раз, чтобы вы тоже испытали потребность сочинить хокку.

Четвёртая прелюдия Шопена ми-минор.

А следующее хокку - после того, как вы услышали прелю­дию. Или в перерыве между двумя прослушиваниями.

О, сколько их на полях,

И каждый цветёт по-своему.

В этом - высший подвиг цветка.

Мацуо Басё

Дата добавления: 2015-08-05