Адский огонь

– 1 –

Твердохлебову снилось, что он попался на сигаретах и сидит в тюрьме. Рядом, на верхних нарах, сидит в тюрьме Света.

– За что сидишь? – спрашивает Вася, зевая.

– За убийство, – отвечает девушка, болтая ногами.

– А кого ты убила?

– Тебя.

– А… Постой! Как это меня?! Я же вот с тобой сижу!

– Ну и что. Это тюрьма особая. Для жертв и их убийц. Вася подумал над ее словами.

– Нет, не понимаю. Вот я, – он хлопнул себя в грудь, – сижу на нарах, как живой. А если б был мертвый, то лежал бы в гробу на кладбище, скрестив руки на груди. – Вася лег на нары и показал, как лежат покойники.

Вдруг он понял, что действительно мертвый и не может пошевелиться.

– Ну вот, видишь, – Света свесилась с верхних нар, – а ты не верил… Сейчас баланду принесут, и я тебя помяну.

В дверь постучали. Открылось окошко, и в него въехал поднос с алюминиевой тарелкой супа и рюмочкой водки.

– Царствие Небесное тебе не положено за то, что ты воровал папиросы… Ты еще, Вась, всего не знаешь… Но в Рай тебя теперь не пустят… Ты сделал большую ошибку, когда начал воровать папиросы. В Рай, Вася, даже убийцу могут пустить, если он отоварит молодого черта. А вот тех, кто папиросы крадет, в Рай не пускают ни под каким видом. Заказаны тебе, Вася, пути в Рай. Лизать тебе, Вася, теперь сковородки, а в жопу тебе горячие папиросы засовывать станут. Пусть в Аду тебе будет сухо, – Света выпила.

Твердохлебова очень возмутили такие порядки на Том Свете. Как же так – убийцам и на этом свете нормально живется, и на том им прощают! А ему, Васе, за то, что он папиросы крадет, чтобы свести концы с концами – вечные муки! Но ответить он ничего не мог, потому что был мертв.

В дверь снова постучали.

– Это черти, за тобой пришли, – объявила Света. Дверь медленно открылась, и в камеру заглянула страшная волосатая харя.

Вася закричал, но из его рта не вырвалось ни звука… Он проснулся оттого, что кричит на всю кабину.

– 2 –

Было совсем темно. Снаружи кто‑то колотил по стеклу.

Твердохлебов резко повернулся и увидел за стеклом голову того самого монстра. Он отпрянул и заорал еще сильнее.

Но тут голова монстра прижалась к стеклу и оказалась обычной человеческой головой без рогов, пятака и шерсти.

– Чего арешь, как резаный? – спросила голова с кавказским акцентом.

– Ты кто? – Вася никак не мог успокоиться.

– Дверь аткрой, да…

Вася не рискнул сразу открывать дверь. Он немного открутил окошко. В салон ворвалась ночная прохлада и большой нос незваного гостя. Вася почувствовал еще какой‑то неприятный запах чего‑то горелого с чем‑то несвежим, который он отнес на счет носа – кавказцы едят аджику, которую Вася не любил, отсюда и вонь такая.

– Давай выходы, – сказал нос. – Есть разгавор.

– Что за разговор? – Вася нащупал под сиденьем монтировку.

– Не выйдешь?.. Тагда сиди здэсь, а я твой кузов немного разгружу, – нос пропал в темноте.

Вася услышал, как кто‑то залез в кузов и там шурует. Он представил, как шустрые кавказцы перегружают в свои черные «мерседесы» коробки с сигаретами. На него нахлынули ярость и страх. Ему до конца жизни не расплатиться с фабрикой! Ну погодите, черномазые! Я вам сейчас дам разгрузку! Вася завел мотор и вжал педаль газа до упора. Он представил себе, как кавказцы полетят сейчас на землю, разбивая о камни свои вонючие горбатые носы. Но машина с места не двинулась. Мотор работал исправно, но машина не двигалась! Проклятье! Эти гады сделали что‑то с его машиной, и теперь она не работает! Мало того, что он лишился сигарет, ему еще и машину сломали! Кавказцы так наглеют, потому что привыкли чувствовать свою безнаказанность! Привыкли, что русский человек долго заводится и не может сразу дать кавказцу сдачи! Но зато уж, когда русский человек рассердится, он встает и устраивает такой погром! Всё, его, Васино, терпение лопнуло! Сейчас он покажет, кто в России хозяин, а кто незваный гость!

Твердохлебов сжал в руке монтировку и вышел из кабины. Он обошел грузовик, но никаких «мерседесов» сзади не увидел. Однако кузов продолжал ходить ходуном. Вася подошел, отодвинул брезент и увидел, что в кузове прыгает вверх‑вниз азербайджанец в черных джинсах и белой рубахе.

– Ты чего? – удивился Твердохлебов.

– Я шучу, – ответил айзер, продолжая прыгать, и засмеялся. – А ты думал, чурбаны тваи папиросы варуют?

– А чего у меня машина не работает? Может, ты мне сахару в бензин насыпал?

– Нэт… Я тэбэ туда малэнко пассал… – он прыгал и прыгал. – Может, у меня моча очень сладкий… много сахар в ней…

Вася не понимал, шутит чурбан или нет. Складывалось такое впечатление, что он обдолбанный. Чурбаны курят шмаль, это всем известно, потому что им их мулла не разрешает бухать. Если он действительно нассал ему в бензобак, за это его стоит отоварить монтировкой. Но, по уму, мотор от этого не работать не может. Вася, как профессионал, чувствовал, что причина в другом. Значит, чурбан шутит. И вообще, не понятно, чего ему от Васи нужно. Чего он, черножопый, добивается?! Залез, сука, в кузов и прыгает, как баран!

Твердохлебов потряс монтировкой.

– Кончай прыгать в моей машине! Рессоры мне портишь… Айзер перестал прыгать. Он сел на коробку, надорвал край, вытащил оттуда пачку «Беломора».

– Э! Э! Ты чего?! – закричал Твердохлебов.

Но айзер как будто не слышал. Он открыл пачку, вытряс папиросу.

– Э! Ты чё?! Не понял?! – Вася полез в кузов.

Айзер выдул табак в Васину сторону, стянул с мундштука папиросную бумагу и сказал:

– Хочу тэбэ, Вася‑джан, чем‑то угастыть… – он достал из кармана пакет с травой и стал забивать косяк.

Откуда он меня знает? – пронеслось в голове у Васи. – Откуда?!.

– Э! Э! Кончай тут, – Твердохлебов подтолкнул чурку к выходу. – Привыкли хозяйничать! Я эту дрянь не употребляю! И не фига чужие папиросы потрошить! Прыгай отсюда, пока я тебе монтировкой не переделал!

– Пагады. Зачем талкаешь меня? Я тэбэ, Вася дарагой, дэло хочу предложить.

Откуда он меня знает, этот чурбан вонючий?! Уж не он ли мои документы взял?! Точно, он! Кому ж еще! Сейчас из меня бабки тянуть будет!.. Будет, гад, выкуп предлагать! – Вася насупился. – Если у него мои документы, так сразу его не пошлешь! Ладно, документы заберу и отмудохаю потом…

– Ну? – Твердохлебов заткнул монтировку за ремень, а руки сложил на груди. – Слушаю твое дело…

– На, дерни, – чурбан протянул косяк.

Вася хотел отказаться, но решил, что в такой ситуации отказываться неправильно. Он взял папиросу и затянулся.

– Маладэц какой, – айзер прищурился и усмехнулся. – Давай пакуры еще, патом дэло пагаварым…

У Васи закружилась голова, и ему вдруг стало спокойно и хорошо. А мысли завертелись с бешеной скоростью, и были они какие‑то… про всё сразу. Он посмотрел на айзера и подумал, что тот больше не раздражает его. Сидит себе чурбан на коробке, никого не трогает, не лучше и не хуже остальных, такой же мудак, как и все в этой жизни…

Вася улыбнулся и затянулся еще раз…

Как я раньше не понимал таких простых вещей?..

– Тебя как зовут? – спросил он.

– Мурат.

Вася протянул руку и хлопнул Мурата по ладони:

– А я Вася. – Вася вспомнил кино «Белое солнце пустыни» и пошутил: – Давно здесь торчишь, Сайд? – и засмеялся. Шутка ему понравилась. Он сел на другую коробку, продолжая смеяться.

– Я не Сайд, – ответил Мурат. – Сайд таджик, а я айзер‑байджан… Как Муслим Магомаев, – он набрал воздуха и запел голосом, похожим на Муслима: – Ты мая мэлоды‑и‑ия‑а, я тывой пирэданный эврэй‑и‑и!

От смеха Вася чуть не упал с коробки. Он согнулся пополам, и у него по щекам покатились слезы.

– Хватыт, брат, весэлиться. Тэперь дэло…

Вася уже успел забыть про дело, про документы и вообще – чего он тут делает. Но смеяться перестал.

– Хочешь заработать?

– Ясный перец! Кто ж не хочет!

– У меня дурь есть, у тэбэ табак. Мне в Рязань нада дурь вазыть, а ты туда и так едишь. Давай дагаваримся. Будишь маю дурь вазить вместе са сваим табаком. У тэбэ в табакэ никто нэ замэтит, а я тэбэ платить буду круто. Дагаварылысь?

– Сколько? – Васе предложение понравилось. Ему ничего не стоит спрятать траву в табаке, и навряд ли ее там найдут. А, как он слышал, перевозчикам наркотиков платят приличные деньги. Это, естественно, не те гроши, которые он зарабатывает на ворованном табаке. Через месяц, – подумал Вася, – уже куплю себе БМВ. – Сколько? – повторил он вопрос.

– Нармалные дэнги. Через мэсяц уже купишь сэбэ БМВ, понял, да?

Вася не удивился, что Мурат ответил ему его же мыслями. Потому что они были естественными.

– Конкретнее, – Вася затянулся еще раз, и у него перед глазами всё поплыло.

– Пять тысяч баксов за паездку в адын канэц, – Мурат поднял палец.

– Согласен, – Вася представил, как едет в Рязань, как подъезжает к посту ГАИ, и его проверяют. И ничего страшного! Денег до хрена, всегда можно откупиться. Опять же документы в порядке… Документы! Документы надо не забыть у айзера забрать, пока помню. Л то как‑то всё из головы вылетает… Но сначала деньги пусть дает. Аванс. – Давай деньги.

Мурат вытащил из кармана пачку долларов.

– На. Это аванс тэбэ. Здэсь штука баксов. Астальное в Рязани, кагда тавар сдашь…

Вася взял деньги и хотел пересчитать, но поленился и сунул в карман.

– И документы давай.

– Какие дакумэнты?

– Какие надо.

– Накладные на анашу, что ли? – пошутил Мурат.

– Кончай шутить, давай документы, и я поехал. А то и так уже задержался тут.

– Слушай, брат, я нэ панимаю, – Мурат развел руками, – какие такие дакумэнты? Что ты хочишь? Я тэбэ дэло выгадный дал, дэнги дал, тавар дал! Что ты хочишь, брат, я нэ пани‑маю, билат?! Мамой киланус, нэ панимаю! Какой‑та ты жадный, брат, работа тэбэ мала, дэнег миного мала! Каких‑та дакумэнты давай! Каких тэбэ дакумэнты?! Что ты прэзидэнт Аэирбайд‑жана тэбэ дакумэнты, да?!

Вася подумал, что чурбан явно гонит. Документы у него, и он от Васи чего‑то добивается, но чего именно Вася понять никак не мог. Неожиданно до Васи дошло, что этот черножопый торгаш хочет за Васины документы тысячу долларов, которые сам же Васе и отдал. Ага, – понял Вася, – понятно, чего он таким добрым был! Теперь возьмет с меня штуку за документы, а я, значит, должен буду за просто хрен везти его стремную дурь в Рязань! И еще наверняка он меня подставить хочет, чтобы русского посадили, а им, чурбанам опять ничего! Чтобы и дальше себе продолжали одурманивать русский народ!

Вася взял азербайджанца за грудки, приподнял, подтянул к себе и сказал ему в нос:

– Давай документы, придурок, а не то я тебе нос в жопу засуну!

Алиев задрыгал ногами и попытался отпихнуть Васю от себя руками. Вася, продолжая держать его за грудки, врезал локтями по рукам, чтобы не лез.

– Документы! – страшно закричал он, брызгая слюной.

– Нэ убывай, брат! На, дэнги вазми! – Мурат сунул руку в карман и вытащил пачку долларов. – На дэнги, новый дакумэнты купишь!

Вася взял пачку, сунул за пазуху и снова тряхнул вора.

– Документы!

– На дэнги еще, толька нэ убивай! – азербайджанец вытащил еще пачку долларов.

Вася быстро прикинул, что в ней примерно штуки три, плюс штуки две, которые у него уже есть, и того – примерно пять штук! Хватит на много документов. Но все равно можно попробовать потрясти чурбана еще немного.

– Ты меня не понял, гнида! Я на твои деньги плевал! Мне мои документы нужны! В них написано кто я есть! Там написано, что я не какой‑то этот… Чурбанов, а, блин, коренной русский с постоянной пропиской. Документы гони!

– Брат! Нэт больше дэнги! И дакумэнты нэт! Отпусти, брат! Прошу, отпусти! Патом дэнги еще дам тэбэ! Отпусти, брат! Нэ убивай! У мэнэ дэти три в Азирбаджан!

Вася понял, что больше слупить с азербона не получится.

– Ну, смотри! – строго сказал он. – Если наебал меня, я тебя из‑под земли выну и яйца оторву!

– Да, да, – Мурат неожиданно улыбнулся. – Канэчна вы‑нэшь, брат! Еще как вынэшь! Завтра приезжай на эта мэсто, дэнги тэбе принэсу.

– Попробуй не принеси! Я с тамбовской братвой приеду и всё тут разнесу! – Вася подошел к краю кузова и разжал руки.

Мурат шмякнулся на землю, вскочил и быстро побежал прочь.

– Скажи спасибо, что жив! – крикнул ему вслед Твердохле‑бов.

– Спа‑а‑си‑и‑ба‑а‑бра‑ат…

– Если тебя завтра не будет, тебе секир‑башка!..

Вася не надеялся, что завтра чурка прибежит с деньгами, но и не расстраивался. Он и так слупил колоссальную сумму и был теперь вполне доволен жизнью. Однако приехать сюда назавтра он тем не менее собирался. Хрен его знает, может быть, получится срубить еще! Не зря же Вася припугнул его тамбовской братвой, в которой у него действительно были знакомые.

Вася присел на коробку, достал доллары и пересчитал. Оказалось не пять, а целых шесть тысяч пятьсот двадцать девять долларов США! У Васи закружилась голова. Сорок пять сотенных бумажек, сорок пятидесятидолларовых, две бумажки по десять долларов и девять – по доллару!

Можно купить тачку, можно купить дом под Тамбовом, можно съездить в Турцию, купить там кожаного товара, здесь продать, завести, короче, бизнес! А эти, на фиг, сигареты брошу к свиньям! Что я в таком возрасте езжу, как мальчик на побегушках?! Типа по карманам чирики сшибаю! Пора заняться серьезным делом!

Вася, на всякий случай, решил засунуть доллары за пазуху, а то мало ли… менты всякие, рэкет… Так надежнее. Распихав деньги, он достал из надорванной коробки пачку «Беломора» и закурил. Покурив, швырнул окурок на дорогу, спрыгнул, потянулся и пошел в кабину. Настроение было хорошее.

Вася сел за руль и решил ехать. Но не в Рязань, а обратно в Моршанск. В Моршанске он скажет, что у него украли документы, сдаст товар и уволится с фабрики. Хватит, погорбатился Вася!

Он вырулил на дорогу и уже хотел ехать дальше, как вдруг ему в голову пришла неприятная пугающая мысль. А что, если этот чурбан подсунул ему фальшивые баксы?! Что‑то уж очень легко он с ними расставался!

Вася залез за пазуху и вытащил стодолларовую купюру. Достал из бардачка маленький китайский фонарик‑ручку и посветил на доллары. На вид и на ощупь деньги были вполне нормальные. Тогда Твердохлебов решил проверить водяные знаки. Он подставил фонарик под доллар сзади и всмотрелся. По коже пробежали мурашки! Вместо портрета американского президента на него глядел улыбающийся череп в цилиндре. Вася не поверил глазам!

Вдруг череп на купюре ожил и клацнул зубами.

– Мама! – вскрикнул Вася.

Купюра выпала из руки, спланировала на пол кабины, вспыхнула синим пламенем и подожгла резиновый коврик. Противно запахло горелой резиной.

Твердохлебов почувствовал, как деньги сами собой заползают к нему под одежду, расползаются по всему телу, прилипают к коже, как горчичники, и быстро нагреваются. На лбу выступил пот. Он начал стучать себя по всем местам, но толку от этого не было. Одежда дымилась.

Вася выскочил из кабины, сбросил пиджак, содрал с себя рубашку и майку. Из‑под майки вырвалось синее пламя. Вася упал на землю и стал кататься по ней, пытаясь сбить огонь, но толку от этого не было.

Кожа шипела и трещала, как сало на сковородке. Боль была такая, что можно было сойти– с ума.

Вася и сошел. Он вскочил на ноги и побежал по дороге. Огромный полыхающий факел в темной тамбовской ночи.

Дата добавления: 2015-08-05