Глава I. История исследования шаманизма тюркоязычных народов Сибири

Алексеев Н.А. Шаманизм тюркоязычных Народов Сибири. Новосибирск. 1984.

Глава I. История исследования шаманизма тюркоязычных народов Сибири

Глава II. Анимистические представления шаманизма

Божества и духи верхнего мира

Нижний мир и его обитатели

Анимистические представления, связанные со средним миром

Духи-покровители и духи-помощники

Глава III. Получение шаманского дара

§ 1. Болезнь будущего шамана и идея "избранничества"

Обряды посвещения в шаманы

Шаманские ритуальные атрибуты

ГлаваIV. Шаманы и их религиозная практика

Камлание шамана

Роль шаманов в жизни тюркоязычных народов Сибири

Заключение

Фотографии

Глава I. История исследования шаманизма тюркоязычных народов Сибири

Историография традиционных религиозных верований тюркоязычных народов Сибири может быть полностью раскрыта лишь в специальном исследовании. В настоящей главе кратко освещаются состояние источников и характер изученности шаманизма тюрок Сибири, основное внимание уделяется наиболее важным публикациям и исследованиям, посвященным углубленному изучению отдельных аспектов темы.

Якуты. В письменных источниках XVII в. очень мало сведений о религиозных верованиях якутов, которые практически в XVII - первой четверти XVIII в. никем не изучались. В этот период лишь зарождались и утверждались исторические знания о Якутии [Иванов, 1974, с. 13-65], в них было много лакун. Начиная со второй четверти XVIII в. появляются краткие сообщения о верованиях якутов в ответах чиновников на вопросники и анкеты, составлявшиеся для изучения обширного Якутского края, а также в работах ученых, исследовавших историю Сибири, например обер-секретаря сената И. К. Кириллова, В. Н. Татищева, Г. Ф. Миллера и др. [Иванов, 1974, с. 77]. Наряду с ответами на анкеты в XVIII в. публиковались данные, собранные участниками научных экспедиций в Якутии - Г. Ф. Миллером, И. Г. Гмелиным и Я. И. Линденау. "Описание якутов" последнего было первой серьезной монографией по этнографии якутов. По мнению С. А. Токарева, она написана на высоком научном уровне: "Если сравнить с зарубежными этнографическими описаниями, то из работ более позднего времени трудно указать такую, которая бы равнялась по качеству с описанием якутов у Линденау" [1966, с. 87].

Наиболее плодотворно религиозные представления и обряды якутов изучались в XIX - начале XX в. Из исследователей этого периода значительный вклад в освещение традиционной якутской религии внесли И. А. Худяков, Н. А. Виташевский, В. М. Ионов., Э. К. Пекарский, В. Л. Серошевский, В. Ф. Трощанский, С. В. Ястремский, В. Н. Васильев. Опубликованные труды этого периода можно разделить на три группы: 1) ответы на специальные программы о верованиях якутов [Соловьев, 1976; Припузов, 1884; Слепцов, 1886]; 2) характеристика якутской религии в общих монографических исследованиях о якутах и в отчетах участников научных экспедиций [Миддендорф, 1896, с. 789-828; Маак, 1887; Худяков, 1969; Серошевский, 1896]; 3) специальные религиоведческие исследования [Виташевский, 1890, 1918; Ястремский, 1897; Трощанский, 1904; Приклонский, 1886; Пекарский, Васильев, 1910 ]. В дореволюционный период много сил отдал изучению якутских верований В. М. Ионов. Собранные им уникальные материалы хранятся в АИВ АН СССР [Дмитриева, 1958, с. 425-440; Алексеев, 1982а]. Они являются, видимо, итогом сотрудничества В. М. Ионова и его жены - якутки М. Н. Ионовой, сказительницы и большого знатока якутской этнографии. В них главным образом освещались верования центральной группы якутов. Не вдаваясь в подробный анализ отдельных публикаций о религиозных якутских представлениях, следует отметить добросовестность исследователей дореволюционного времени. Они хорошо знали опубликованные труды своих предшественников, по мере возможности уточняли известные им данные и дополняли их новыми сведениями. Во многих случаях они поддерживали друг с другом научные контакты и бескорыстно делились своими материалами. Особенно слаженно работали участники Якутской (Сибиряковской) экспедиции ВСОРГО [Алексеев, 1975, с. 14-17]. Данный аспект истории изучения Якутии еще не привлек должного внимания историографов. Не имел, пожалуй, предшественников лишь И. А. Худяков. В его книге "Краткое описание Верхоянского округа" приводятся уникальные сведения, характеризующие духовную культуру северовосточной локальной группы якутов [Худяков, 1969].

После Великой Октябрьской социалистической революции значительно улучшилось изучение религиозных якутских представлений и обрядов, особенно плодотворными были усилия А. Е. Кулаковского, Г. В, Ксенофонтова, А. А. Попова, Г. У. Эргиса, И. С. Гурвича. Сборник материалов, составленный А. Е. Кулаковским, является попыткой системного изложения общеякутских анимистических понятий, описания комплексов ритуальных действий и т. п. А. Е. Кулаковский о шаманстве дал лишь фрагментарные сведения, уделив основное внимание материалам о тотемизме, магии, культе божеств-айыы, культе духов-покровителей рода и промысловом культе [Кулаковский, 1923 ].

Ряд оригинальных трудов о шаманизме был написан якутским этнографом Г. В. Ксенофонтовым. В них он высказал гипотезы об эволюции форм религии, пытался проследить генетическую связь между христианством и традиционными культами народов Сибири, в частности якутов. Главным, неоценимым вкладом Г. В. Ксенофонтова в религиоведение являются хорошо паспортизированные полевые записи о шаманах якутов, бурят и эвенков, о "шаманской" болезни и обряде посвящения в шаманы и т. п. (оценку работ Г. В. Ксенофонтова см. [Эргис, 1978]). Сведения, ценные для выявления локальных особенностей верований вилюйской группы якутов, были собраны А. А. Поповым. Его публикация по структуре схожа с упомянутым выше сборником А. Е. Кулаковского. В ней последовательно приводятся общие описания воззрений якутов на вселенную, их анимистические представления, магические поверья, данные о промысловом культе, различные,способы гадания, обряды почитания духов-покровителей племени и рода, погребального культа [Попов, 1949, с. 255-323]. В работе довольно подробно освещен якутский анимизм, а описание обрядов шаманизма А. А. Попов включил в третью часть своих "Материалов...", оставшуюся неопубликованной. Они частично были использованы им в статье "Получение "шаманского дара" у вилюйских якутов" [Попов, 1947, с. 283-292] и в сборнике "Якутский фольклор" [1936].

Много интересных данных содержится в труде, изданном Г. У. Эргисом [Исторические предания..., I960]. Им же написан очерк о якутской мифологии, в котором дана общая характеристика анимистических представлений, в том числе относящихся к шаманизму [Эргис, 1974, с. 104-151 ].

Начиная с 1948 г. в многочисленных работах И. С. Гурвича освещаются различные аспекты верований северных якутов-оленеводов [1948а, б, 1966, 1968 и др.]. Он обобщил собственные материалы, собранные во время стационарной работы в 40-х годах среди населения Оленекского и Анабарского районов ЯАССР, в монографии "Культура северных якутов-оленеводов", В главе "Религиозные верования" отдельный параграф посвящен характеристике шаманизма якутов-оленеводов [Гурвич, 1977, с. 214-231].

Заметным вкладом в изучение шаманских атрибутов стали очерки Е. Д. Прокофьевой о шаманских бубнах и костюмах народов Сибири [1961, с. 435-490; 1971, с. 5-100]. В них сведены материалы МАЭ АН СССР, ГМЭ СССР и других музеев, проведены классификация и описание бубнов и костюмов шаманов и сделана попытка проследить их генезис.
Заканчивая краткий обзор истории изучения якутского шаманизма, отмечу, что мной в 1975 г. была опубликована обобщающая монография о верованиях якутов, в которой есть подробный обзор литературы, архивных и музейных материалов. В книге выявлены формы религии, бытовавшие у якутов в прошлом; особое внимание уделено якутскому шаманизму [Алексеев, 1975 ].

Алтайцы. Религиозные верования алтайцев в XVII - первой половине XIX в. специально никем не изучались. Лишь во второй половине XIX в. появляются работы, в которых описываются обряды и атрибуты алтайских шаманов. Так, интересные материалы о шаманизме алтайцев имеются в статьях и книгах В. И. Вербицкого, публиковавшихся с 1859 г. до конца XIX в. Им подробно зафиксированы моления Улъгену - главному божеству-небожителю и Эрлику - главе злых духов нижнего мира [Вербицкий, 1886, с. 1-12]; дана характеристика алтайского анимизма и пр. [Вербицкий, 1893, с. 43-77]. В 1860-70-х гг. по Алтаю путешествовал В. В. Радлов. Впоследствии он опубликовал книгу, одна глава которой посвящена шаманизму алтайцев [Radloff, 1893]. Попутно нужно отметить, что с его именем связана большая часть того, что было сделано в конце XIX - начале XX в. в освещении религии тюркоязычных народов [Малов, 1924, с. I].

Наиболее значительный вклад в исследование верований алтайцев в дореволюционный период внес А. В. Анохин. Музей Антропологии и этнографии при Российской Академии наук опубликовал во втором выпуске четвертого тома своего сборника работу А. В. Анохина под названием "Материалы по шаманству у алтайцев, собранные за время путешествия по Алтаю в 1910-1912 гг. по поручению Русского комитета для изучения Средней и Восточной Азии" [1924]. Книга состоит из семи глав. В первой дано обобщенное описание алтайских духов, божеств и обрядов, посвященных им; во второй - краткое изложение мифов о сотворении земли и человека; в третьей освещены религиозные представления о человеке, его судьбе после смерти и шаманах; в четвертой перечислены виды жертвоприношений духам; в пятой в общих чертах охарактеризованы бубен и костюм южных алтайцев. Далее приведена запись заклинаний южноалтайских шаманов Полштопа и Мампыя в честь небесных, земных и подземных божеств. Седьмая глава состоит из рассказов о шаманах, с которыми А. В. Анохин встречался. При этом он впервые записал родословные алтайских шаманов. Последние две главы содержат сведения, дающие возможность для выявления локальных особенностей верований этнических групп алтайцев, так как они хорошо паспортизированы. Сведения об анимистических представлениях телеутов - одной из этнических групп южных алтайцев - изложены в статье А. В. Анохина "Душа и ее свойства по представлению телеутов" [1929, с. 253-269]. Весьма ценны для нашего исследования неопубликованные полевые материалы и работы А. В. Анохина, хранящиеся в архиве Ленинградской части Института этнографии АН СССР (ф. 11). Из них в первую очередь необходимо отметить записи камланий шамана Сапыр из рода тонгжоан (алтай-кижи), данные о шаманстве телеутов [АИЭ АН СССР (Л) ч. 11, оп. 1, д. 33, 58, 99 и др.] и описание бубна северных алтайцев [АИЭ АН СССР (Л), ф. 11, оп. 1, д. 101].

В советское время в изучение алтайских верований внесли заметный вклад Л. Э. Каруновская, Н. П. Дыренкова, С. А. Токарев, Л. П. Потапов, В. П. Дьяконова, Ф. А. Сатлаев, Л. В. Чанчибаева.

Л. Э. Каруновская провела в 1923 г. интересный полевой эксперимент. По ее просьбе шаман Кондратий Танашев из рода тангды алтай-кижи нарисовал изображение вселенной и "пути шамана" в ту или иную область [Каруновская, 1935, с. 160]. Он сообщил также подробные сведения о божествах и духах, местах их обитания, жертвах, приносимых этим духам, и о степени поклонения им (почитают его все роды алтайцев, или группа родов, или один род). Возможно, Л. Э. Каруновская дополнила рассказ шамана полевыми записями от других информаторов (с. 160-183). Если же этого не было сделано, то мы имеем работу, отражающую уровень знания шамана, принадлежавшего к одному роду, духов и божеств других алтайских родов и подтверждающую наличие общеалтайского пантеона божеств.
Большую научную значимость для исследования представлений телеутов и обрядов, совершавшихся их шаманами, имеют материалы Н. П. Дыренковой собранные в 1931 г. на территории современного Бековского сельсовета Беловского района Кемеровской области. Они были опубликованы лишь в 1949 г. Вначале автор дает сведения о шаманах-владельцах описанных ею бубнов и об информаторах, сообщивших сведения об обрядах изготовления и оживления бубнов [Дыренкова, 1949, с. 107-108]. Затем автор кратко охарактеризовала телеутский шаманизм, "шаманскую" болезнь, меры, которые предпринимали иногда телеуты, "не желавшие, чтобы их родственник стал шаманом". Описываются обряды посвящения в шаманы - обучение его опытным коллегой, весь процесс изготовления бубна и проведение пира в честь этого события. В конце первой части публикации имеются сведения о рисунках на бубне. В основной части труда Н. П. Дыренкова подробно излагает камлание шамана при оживлении нового бубна. В ней последовательно перечислены действия шамана и приведены образцы заклинаний, диалогов с различными духами. После этого автор приводит краткое сообщение о порядке обновления бубна, о том, что делали с ним после смерти его хозяина. В заключение автор дала сжатое описание трех рукояток бубнов и пяти миниатюрных бубнов телеутов, хранящихся в МАЭ АН СССР. В целом уникальное исследование Н. П. Дыренковой имеет огромную ценность для реконструкции обрядов тюрок Сибири, связанных со становлением их шаманов.

Особо следует отметить, что Н. П. Дыренкова как бы продолжила работу по изучению верований телеутов, начатую А. В. Анохиным, так как бубны, описанные ею, в 1912 г. были переданы им в музей и тогда же "зарегистрированы на основании данных собирателя". В свою очередь, труд Н. П. Дыренковой дополнил Л. П. Потапов, поместивший в том же номере сборника МАЭ краткую статью о бубне телеутской шаманки М. Тодышевой. Он обратил "внимание на некоторые стороны обряда изготовления бубна, преимущественно в той части, которая отсутствует в публикуемых записях Н. П. Дыренковой". Поэтому он привел ранее неизвестные сообщения о духах-покровителях отдельных родов и рисунках на бубне, уточнил полевые материалы Н. П. Дыренковой об изображениях шаманских птиц и коней. Анализируя эти сведения, Л. П. Потапов высказал мысль об эволюции шаманских представлений об изображении коней в ходе превращения шамана из служителя родового культа в служителя общеплеменного [1949, с. 191, 196].

Н. П. Дыренкова написала также обобщающую работу о становлении шаманов у тюркоязычных народов [1930, с. 267-291]. В ее фонде имеются неопубликованные рукописи (иногда в нескольких вариантах) и наброски статей по темам: "Посвящение животных у турецко-монгольских племен" [Архив ИЭ АН СССР (ЛО), ф. 3, оп. 2, д. 18 (русский текст - 13 л., немецкий текст-31 л.; фотографии - 10 шт., выписки - 38 л.)], "История известия о шаманах у турецких и монгольских племен" [АИЭ АН СССР (ЛО), ф. 3,оп. 2, Д. 48, л. 17], "Турецкий шаман и его роль" [АИЭ АН СССР (ЛО), ф. 3, оп. 2, д. 51, л. 13], "Шаманство" [АИЭ АН СССР (ЛО), ф. 3, оп. 2, д. 52, машинопись, с. 5-40], "Женщина шаман" [АИЭ АН СССР (ЛО), ф. 3,оп. 2, д. 53, л. 29 ], "Шаманство избранничества" [АИЭ АН СССР (ЛО), ф. 3, оп. 2, д. 54, л. 13], "Генезис шаманского облачения", [АИЭ АН СССР (ЛО), ф. 3, оп. 2, д. 60, фото, рисунки и материалы, л. 69, 115], "Термин "шаман" [АИЭ АН СССР (ЛО), ф. 3, оп. 2, д. 62, л. 57], "Аннотированная библиография по шаманству" [АИЭ АН СССР (ЛО), ф. 3, оп. 2, д. 67, л. 74], "Атрибуты шаманства у турецко-монгольских народов Сибири" [АИЭ АН СССР (ЛО), ф. 3, оп. 2, д. 70, л. 130; д. 71, л. 9, 16, 19], "Лук и стрела в культе алтайских и минусинских турок" [АИЭ АН СССР (ЛО), ф. 3, оп. 2, д. 78, л. 40, 90, 242 и т. д.]. Обобщающие работы Н. П. Дыренковой написаны на основе опубликованных в литературе известий и частично по ее полевым наблюдениям. Из них наиболее ценны сведения о шорском шаманизме (см. ниже). К сожалению, еще не проведена научная экспертиза фонда Н. П. Дыренковой. Предварительное знакомство с ним показывает, что часть ее исследований морально устарела, так как впоследствии вышли в свет очерки, статьи и сообщения, посвященные аналогичным темам. Например, сводные труды об основных атрибутах шаманов были написаны Е. Д. Прокофьевой [1961, 1971 ]. Обряды посвящения божествам коней и ряд других аспектов саяно-алтайского шаманизма исследованы Л. П. Потаповым (см. ниже). В целом оценка научного значения архива Н. П. Дыренковой требует специального источниковедческого анализа. В полевое изучение верований алтайцев заметный вклад внес крупнейший советский религиовед С. А. Токарев. Он совершил три экспедиции на Алтай - в 1930, 1932, 1940 гг., во время которых собирал и материалы о пережитках родового культа у алтайцев. Они легли в основу статьи о божествах и духах, которым поклонялись отдельные роды алтайцев. Ценность статьи в том, что автор установил почитание Ульгена главным божеством-покровителем лишь частью алтайских родов. Он привел также интересные материалы о родовых духах-покровителях [Токарев, 1947 ].

Более полувека занимается научным исследованием этнографии тюрок Сибири Л. П. Потапов. Он уделил много внимания исследованию шаманизма. Так, одной из его ранних работ была статья "Лук и стрела в шаманстве у алтайцев" [1934 ]. В другой ученый рассмотрел вопрос о генетической связи алтайского шаманизма с тотемизмом [1935]. В 1947 г. им опубликован обобщающий труд об обряде "оживления" бубна у тюрок Алтая. Вопрос в нем рассмотрен в разрезе этнических групп алтайцев (к ним отнесены и шорцы). Л. П. Потапов подчеркнул общественный характер этой церемонии, попытался проследить архаичный, тотемистический пласт обряда и отметил его общесибирский характер [1947, с. 159-182]. Он также провел сравнительное исследование названий шаманских бубнов у коренных народов Алтая [1970 ]. Выше уже упоминалось сообщение Л. П. Потапова о бубне телеутской шаманки. В одной из своих статей исследователь проанализировал сведения о культе коня у народов Саяно-Алтая и сосредоточил внимание на вопросах ритуального значения масти коней, приносимых шаманами в жертву или посвящаемых божествам [1977, с. 167-178]. Для определения места шаманизма в комплексе религиозных представлений этнических групп алтайцев большое значение имеет труд Л. П. Потапова о культе гор у алтайцев [1929, с. 123-149]. В последние годы ученый особо интересовался выявлением древней основы шаманизма тюркоязычных народов, использованием материалов по религиозным верованиям как историко-этнографического источника и проблемой датировки ранних форм религии [1969а, с. 356, 371; 1978д с. 3-36].

Плодотворно занимаются изучением традиционных верований этнических групп сибирских тюрок ученики Л. П. Потапова - В. П. Дьяконова, Ф. А. Сатлаев и Л. В. Чанчибаева. В. П. Дьяконова в основном анализирует религиозные тувинские верования и культы. Но в некоторых статьях она параллельно освещает тувинские и религиозные алтайские представления и обряды, вводит в научный оборот материалы, собранные ею во время экспедиций в Тувинскую АССР и Горно-Алтайскую АО. В. П. Дьяконова - член авторского коллектива, предпринявшего под руководством И. С. Вдовина системную разработку шаманизма у народов Сибири и Севера. Итоги их общего труда оформлены в виде четырех сборников [Природа и человек..., 1976; Памятники..., 1977; Христианство и ламаизм..., 1979; Проблемы истории..., 1981]. Не вдаваясь в подробный историографический анализ этих работ, отметим, что из числа изучаемых нами народов объектом исследования указанного коллектива стали лишь тувинцы и частично алтайцы. Статьи об их верованиях и обрядах написаны В. П. Дьяконовой. Из всего комплекса традиционных алтайских верований она осветила лишь их религиозно-мифологические воззрения о человеке, и природе [Дьяконова, 1976, с. 268-292].

В. П. Дьяконова продолжила также начатое Е. Д. Прокофьевой научное изучение атрибутов шаманства, хранящихся в МАЭ [Прокофьева, 1961, 1971 ]. Она отметила, что шаманы Тувы и Алтая при лечении больных использовали, кроме бубна и костюма, целый ряд других предметов, и посвятила их характеристике специальную статью [Дьяконова, 1981а, с. 138-152]. В 1974 г. была опубликована книга первого кумандинского этнографа Ф. А. Сатлаева, в которой отображены дореволюционные быт и культура кумандинцев. До этого этнография северных алтайцев, в том числе и анализ их религии, мало привлекала внимание исследователей. В работе дана краткая характеристика кумандинских верований и обрядов [Сатлаев, 1974, с. 147-164]. При этом автор частично использовал материалы по шаманизму кумандинцев, собранные под руководством В. Диосеги во время экспедиции в 1964 г. Записи и перевод их на русский язык, сделанные им, хранятся в архиве Горно-Алтайского НИИИЯЛ [Архив ГАНИИИЯЛ, ф. АМ., д. 216]. Они широко вводятся в научный оборот в настоящей книге. Основное внимание в работах Л. В. Чанчибаевой уделяется актуальным проблемам атеистической пропаганды в Горном Алтае. Поэтому она в своей диссертации кратко осветила религиозные алтайские верования [Чанчибаева, 1978 ]. При характеристике шаманизма помимо публикаций она пользовалась своими полевыми данными, из которых наиболее ценны сведения о верованиях теленгитов - этнической группы южных алтайцев, к которым принадлежит Л. В. Чанчибаева. Шаманизм алтайцев изучен частично. В литературе раскрыты в основном обряды и представления телеутов, алтай-кижи и кумандинцев. Духовная культура тубаларов и челканцев практически осталась неисследованной. В теоретической оценке уровня развития верований аборигенов Алтая, выявлении соотношения разных форм религии и этапов их эволюции имеются серьезные пробелы.

Хакасы. Религиозные верования хакасов изучались гораздо меньше, чем якутские и алтайские. О шаманизме этнических групп хакасов наиболее интересные сообщения в дореволюционный период были собраны П. Островских и Н. Ф. Катановым. Первый совершил в 1894 г. поездку в Минусинский край Енисейской губернии для сбора "этнографических предметов и древности" [Островских, 1895, с. 297]. Во время экспедиции он основное внимание уделил изучению качинцев. Знакомство с работой П. Островских показывает, что он хорошо подготовился к поездке: предварительно изучил опубликованные этнографические труды о хакасах, консультировался с известными тюркологами - академиком В. В. Радловым и заведующим Минусинским музеем Н. М. Мартьяновым (с. 297, 396). Этим, очевидно, объясняется довольно значительный объем собранных им данных. Так, в отчете имеются сведения о происхождении качинцев, их административном делении и расселении, антропологические данные,; заметки по качинскому хозяйству, пище и т. п. Традиционные верования и обряды качинцев, к сожалению, освещены весьма кратко, но среди них есть интересные наблюдения о "шаманской" болезни, о суеверности самих шаманов и схематичное изложение сюжета камлания для излечения больного (с. 201- 202, 248-249, 342-345).

Велика роль в исследовании фольклора, языка и этнографии тюрок Сибири хакасского ученого Н. Ф. Катанова. Он был первым учеником В. В. Радлова, профессором Казанского университета. Как отметил С. Е. Малов, "Н. Ф. Катанов заслуживает большой признательности за детальное изучение шаманского культа во всех его проявлениях у своих сородичей - турецких племен бассейна р. Абакана, а также у урянхайцев Сев.-Зап. Монголии и у карагасов Иркутской губ." [1924, с. I]. Работы Н. Ф. Катанова представляют собой публикации его записей, сделанных во время экспедиций. Такой характер, например, носит отчет об экспедиции 1896 г. [Катанов, 1897, с. 1-104]. В нем содержатся сведения, записанные от койбалов, бельтиров, сагайцев и качинцев. В отчете последовательно изложены статистические данные о хакасских родах, итоги фонетических наблюдений, сообщения о тамгах, семейно-родовых жертвоприношениях и нагорном молении в исполнении шамана Улианя Алактаева, жертвоприношении духу неба и свадьбе у бельтиров, об освященных животных у бельтиров и другие этнографические и фольклорные наблюдения. Учитывая большую научную ценность материалов Н. Ф. Катанова, В. В. Радлов опубликовал их в отдельном томе своих "Образцов народной литературы тюркских племен" [Катанов, 1907 ]. В него вошли фольклорные и этнографические записи, сделанные Н. Ф. Катановым во время экспедиционных поездок к хакасам, тувинцам и тофаларам, в том числе сведения об их представлениях и обрядах.

Помимо указанных исследователей в дореволюционный период участие в изучении хакасского шаманизма приняли Д. А. Клеменц и Е. К. Яковлев. Перу первого принадлежит статья об изображениях духов тёс, причиняющих болезни [Клеменц, 1892, с. 23-35 ], а второй составил этнографический обзор коренного населения долины Южного Енисея и каталог этнографических экспонатов Минусинского краеведческого музея. В последнем имеются весьма краткие описания атрибутов хакасских шаманов [Яковлев, 1900] К сожалению, до последнего времени шаманизм хакасов мало привлекал внимание исследователей. Краткий популярный очерк традиционных хакасских верований и задач по преодолению их пережитков, написанный этнографом-хакасом К. М. Патачаковым остался неопубликованным [Архив ХНИИЯЛИ, ф. 545, оп. 1, д. 20, л. 1-189 (на хак. яз.)]. В 1957 г. Хакасскую АО посетил венгерский ученый В. Диосеги,; занимавшийся изучением сибирского шаманизма; он собрал сведения о верованиях хакасов. Копия перевода его полевых записей на русский язык хранится в архиве Института этнографии АН СССР (ЛО) [ф. К - V, оп. 1, д. 475, л. 1-27]. В. Диосеги в основном записал информацию о "шаманской болезни" и представлениях хакасов о том, как человек становится шаманом.

Краткая обобщенная характеристика основных, атрибутов хакасских шаманов имеется в работах Е. Д. Прокофьевой [1961; 1971, с. 63-70]. Во многом дополняет и по-новому освещает обряд получения бубна хакасами Л. П. Потапов. Он высказал мысль о том, что его символику можно расшифровать "не только непосредственным опросом шаманов, но и через изучение церемонии изготовления бубна". Такую задачу Л. П. Потапов ставил перед собой "при этнографических поездках к народам Алтая и Саян". Итоги анализа материалов о бубнах качинских шаманов Л. П. Потапов изложил в специальной статье. Главными информаторами, сообщения которых легли в ее основу, были качинский шаман Р. Кандараков и качинка И. П. Нарыкова - участница обрядов, которые совершались, когда делали бубен. В этой работе Л. П. Потапов подчеркнул сложность функции бубна, проследил последовательно обряды посвящения в шаманы [1981, с. 124-137].

Шорцы. Совершенно недостаточно освещен в литературе шорский шаманизм. Практически в дореволюционный период шорцы не рассматривались как отдельная от алтайцев и хакасов этническая общность и их духовная культура не становилась объектом самостоятельного исследования. Об их шаманизме опубликована лишь небольшая статья С. Е. Малова. В ней кратко отмечена вера шорцев в существование духов-помощников шаманов, простота их шаманского костюма, приведены сообщения о количестве шаманов и описаны некоторые моменты шаманского камлания [Малов, 1909, с. 38-41].

Интересные полевые записи о шаманизме шорцев оставил А. В. Анохин. В них содержатся рассказы о шорских анимистических представлениях. Кроме того, он составил в 1916 г. описание бубна северных алтайцев на основе изучения бубнов 10 шорских, 11 кумандинских, 4 челканских и 3 черневых (туба?) шаманов. Обзор рисунков на бубнах сопровождается комментариями об анимизме северных алтайцев. Попутно автор изложил родословную шаманов шорского рода кобый [Архив ИЭ АН СССР (ЛО), ф. 11, оп. 1, д. 101, л. 58].
В советское время верования шорцев привлекали внимание Н. П. Дыренковой и Л. П. Потапова. Н. П. Дыренкова подготовила и опубликовала сборник "Шорский фольклор" [1940]. В нем помещены мифы о божествах, духах, шаманах и т. д. Она использовала их при написании статьи о получении шаманского дара по верованиям тюркоязычных народов [Дыренкова, 1930, с. 263, 269-270, 272]. Часть уникальных данных по шорскому шаманизму, собранных Н. П. Дыренковой, не вошли в ее публикации и хранятся в архиве. Среди них имеются ценные информации о духах-помощниках шорских шаманов, о видах камлания и об атрибутах, используемых при совершении обрядов [Архив ИЭ АН СССР (ЛО), ф. 3, оп. 2, д. 61, л. 23, л. 41, л. 31, л. 30 (четыре рукописи)]. Процесс изготовления шаманского бубна у шорцев был прослежен также Л. П. Потаповым в основном на базе полевых наблюдений [1947, с. 161-164]. Бубен шорских шаманов кратко описан Е. Д. Прокофьевой по музейным экспонатам [1961, с. 443-444]. Сведения о верованиях шорцев и частично челканцев были собраны И. Д. Хлопиной в 1927 г., но опубликованы лишь в 1978 г. Она последовательно изложила их представления о трех мирах, мифы о сотворении мира и получении людьми огня, религиозные поверья о человеке, "избранничестве" шаманов, об их "болезни" и кратко осветила обряды посвящения в шаманы. В конце статьи И. Д. Хлопина поместила рассказ о родовом молении Улъгену. Здесь она высказала предположение о том, что этот обряд заимствован шорцами от алтайцев [Хлопина, 1978, с. 70-89].

Тувинцы. Наиболее ранние сообщения о тувинском шаманизме содержатся в отчетах русских исследователей Г. Е. Грумм-Гржимайло и Ф. Я. Кона, совершивших поездку в Урянхайский край. В своих отчетах они ограничились лишь краткими замечаниями о верованиях тувинцев. Так, Г. Е. Грумм-Гржимайло отметил, что ламаизм не вытеснил шаманизма из сознания и религиозной практики верующих тувинцев [1926, с. 133]. Ф. Я. Кон привел отдельные записи о тувинских анимистических представлениях и о становлении шаманов [1934, с. 22-24]. Материалы о верованиях, тувинцев собирал и Н. Ф. Катанов. По объему и содержанию они уступают данным, зафиксированным им среди этнических групп хакасов. В фольклорно-этнографических публикациях Н. Ф. Катанова имеются сведения о тувинских космогонических и анимистических воззрениях и заклинание, с которым шаман обращался к бубну [Катанов, 1907,. с. 15-16, 31, 47, 82].

Углубленное исследование тувинского шаманизма входило в круг научных интересов Л. П. Потапова, В. П. Дьяконовой и С. И. Вайнштейна. Л. П. Потапов руководил Тувинской комплексной археолого-этнографической экспедицией Института этнографии АН СССР, работавшей в 1957-1966 гг. и раскрывшей ранее неведомые страницы истории Тувы. Лично Л. П. Потапов написал очерки этнографии тувинцев районов Монгун-Тайги и Кара-Холя, а также бассейна левобережья Хемчика [I960, 1966]. В них он кратко касался и вопросов традиционных обрядов, и поверий. Впоследствии Л. П. Потапов опубликовал историко-этнографический труд, освещающий важнейшие аспекты дореволюционного быта тувинцев [1969а]. В нем религиозным тувинским верованиям посвящен большой отдельный очерк, где В. П. Дьяконова - автор разделов "Шаманский погребальный обряд" и "Ламаистский погребальный обряд" (с. 371-398), а Л. П. Потапову принадлежат разделы "Шаманизм" и "Древние культы". Последний ставил перед собой задачу лишь "частично обобщить некоторые материалы по шаманству". Поэтому он подробно изучил только становление шаманов по воззрениям юго-восточных тувинцев, проанализировал данные о шаманском бубне и плаще западных тувинцев, описал моление горам с посвящением им домашних животных. Особое внимание автор уделил выяснению генезиса представлений о бубне (с. 347-358).

Изучение тувинского шаманизма входит в круг проблем, исследуемых С. И. Вайнштейном. В 1961 г. вышла из печати его книга "Тувинцы-тоджинцы. Историко-этнографические очерки". В ней по материалам полевых наблюдений подробно освещен шаманизм тоджинцев - этнической группы восточных тувинцев, основными занятиями которых были оленеводство и охота [Вайнштейн, 1961, с. 171-192].

В 1964 г. С. И. Вайнштейн прочитал на VII Международном конгрессе антропологических и этнографических наук доклад, в котором остановился "на неизученных, а также дискуссионных вопросах тувинского шаманства". По данным, собранным в Туве во время экспедиций в 1950-1963 гг., он разделил тувинский шаманизм на два типа: восточно-тувинский-таежный и центрально-западно-тувинский-степной. При их характеристике было обращено внимание на описание атрибутов шаманов. В докладе рассмотрен вопрос о связях шаманизма тувинцев и других сибирских народов. В заключение докладчик проанализировал вопросы происхождения этой формы религии у тувинцев и поддержал высказывание С. П. Толстова об относительно позднем формировании развитого шаманизма у аборигенов Сибири [Толстов, 1960, с. 14; Вайнштейн, 1964, с. 11-12].

Оригинальные работы посвятила изучению тувинских верований В. П. Дьяконова. Ей принадлежит монография о погребальном культе тувинцев, где исследована возможность использования материалов о тувинском погребальном обряде как историко-этнографического источника [Дьяконова, 1975 ]. В книге показано участие шаманов в похоронах тувинцев, освещена специфика их представлений о так называемой "душе" и описано захоронение шаманов. Кроме того, автор провела сравнительный анализ этнографических данных по тувинскому погребальному культу и данных археологии Южной Сибири и описаний похорон, поминок и поверий о потустороннем мире у сибирских тюркоязычных народов, имеющихся в литературе. В. П. Дьяконова опубликовала три статьи в сборниках, составленных И. С. Вдовиным. Одна из них посвящена характеристике религиозных представлений тувинцев о природе и человеке. В ней частично обобщены шаманистские воззрения о смерти, мире мертвых и т. п. [Дьяконова, 1976 ]. В статье "Религиозные культы тувинцев" автор показала "синкретизм религиозных различных верований и представлений, обилие различных культов" у тувинцев и роль шаманов в проведении дошаманских обрядов [Дьяконова, 1977, с. 172-216]. В третьей - "Тувинские шаманы и их социальная роль в обществе" [Дьяконова, 19816, с. 124-164] - показано, что вплоть до 30-х годов XX в. в Туве действовало значительное количество лам и шаманов. Причем "в отдельных хошунах шаманов было даже более, чем лам" (с. 129). Здесь же приведены сведения о вере в наследственность шаманского дара, сделано описание "шаманской" болезни и обрядов посвящения в шаманы, представлений тувинцев о духах-помощниках шаманов, а также поверий о получении шаманом зеркала (подвески на шаманском костюме) и использовании его в религиозной практике. В конце статьи охарактеризованы отдельные категории тувинских шаманов, изложен краткий сюжет камлания к Эрлику - главному божеству нижнего мира.

В. П. Дьяконова продолжила комплексное историко-этнографическое изучение атрибутов шаманов, имеющихся в коллекциях МАЭ АН СССР по культуре народов Сибири, начатое Е. Д. Прокофьевой. Как отмечалось выше, последняя написала обобщающие очерки о бубнах и костюмах народов Сибири, включая и тувинцев [Прокофьева, 1961; 1971, с. 70-73]. Объектом исследования В. П. Дьяконовой стали различные виды изображений духов-помощников тувинских шаманов; атрибуты шаманства, использовавшиеся при камлании у шаманского дерева; ритуальные сооружения, устанавливавшиеся при камланиях над больными; элементы шаманского костюма, имеющие лечебные функции, и шаманские посохи [1981а, с. 138- 152]. Автор статьи сосредоточила основное внимание на характеристике обрядов, совершавшихся при помощи различных предметов и освещении связанных с ними религиозно-мифологических представлений тувинцев. При этом сделана попытка проследить исторические корни тувинских обрядов и религиозных представлений и процесс их эволюции.

Тофалары. Исследованием традиционных религиозных верований тофаларов до сих пор специально никто не занимался. В дореволюционный период лишь Н. Ф. Катанов совершил экспедицию к тофаларам и собрал материалы по их языку, фольклору и этнографии. Среди них имеются весьма фрагментарные сообщения о тофаларском шаманизме [Катанов, 1891, с. 8, 17, 51, 88-89]. В советское время только в работах Е. Д. Прокофьевой были кратко описаны бубен и костюм тофаларских шаманов по экспонатам МАЭ [1961д с. 445; 1971, с. 74-75 ].

Более планомерное научное изучение шаманизма тюрок Сибири началось в XVIII в. Усиление исследований религиозных верований тюркоязычных народов Сибири наблюдалось в конце XIX - начале XX в. В этот период были собраны многочисленные данные о якутском шаманизме. Они содержатся в ответах на специальные анкеты и в отчетах экспедиций Академии наук и РГО. О якутских верованиях публиковали материалы политические ссыльные - В. Л. Серошевский, В. М. Ионов и др. В. Ф. Трощанский написал обобщающий труд о якутском шаманизме. Статьи, посвященные отдельным аспектам этой сложной проблемы, печатали Н.. А. Виташевский, С. В. Ястремский. В области изучения алтайского и хакасского шаманизма лишь в XIX - начале XX в. наметился существенный сдвиг. В это время были собраны материалы о религиозных верованиях народов Алтае-Саян. Ценные сведения от алтайцев были получены А. В. Анохиным, от этнических групп хакасов - Н. Ф. Катановым. В прошлом внимание ученых не привлекала духовная культура тувинцев, шорцев и тофаларов, в том числе их религия.

Изучение традиционных религиозных верований тюрок Сибири в дореволюционный период тормозилось тем, что "еще в XVIII в. в литературе установилась традиция рассматривать шаманство как понятие, покрывающее все религиозные представления и обряды народов Северной Азии" [Токарев, 1947, с. 139]. В связи с этим ранние формы религий, существовавшие у тюрок Сибири, почти выпали из поля зрения этнографов, не затрагивалась их взаимосвязь с шаманизмом.

После Великой Октябрьской социалистической революции благодаря усилиям советских этнографов традиционные религиозные верования тюркоязычных народов Сибири вошли в круг актуальных проблем. Начинаются систематический сбор и публикация материалов по мифологии и культурам сибирских народов, их обряды стали анализироваться с позиций марксистско-ленинской методологии [Токарев, 1964а, б; Сухов, 1967; и т. д.], улучшилась методика их разработки. Вместе с тем не все стороны данной проблемы изучались равномерно, в ней имеется много пробелов. Проведенный обзор показывает, что главный недостаток в научном познании и критике религиозных верований тюркоязычных народов Сибири - отсутствие сравнительного обобщающего марксистско-ленинского труда.

Дата добавления: 2015-08-05