А/. Общественное бытие как духовная жизнь

Из содержания предыдущего параграфа следует, что общество есть особая, своеобразная область бытия именно потому, что оно не есть просто совокупность, внешняя связь и взаимодействие индивидов, а есть их первичное внутреннее единство - исконное многоединство или соборность. Но этим ответом вопрос о своеобразии общественного бытия отнюдь не исчерпан, ибо соборность, на основе предыдущих соображений, может быть понята как особый вид душевной жизни, психического бытия; в таком случае общественная жизнь была бы подвидом душевной жизни вообще, а социальная философия оказалась бы частью психологии. Такое воззрение распространено, но, как будет показано ниже, - ложно. Но если это так, то какова та область бытия, к которой принадлежит общественная жизнь?

Широко распространенно воззрение, которое делит все конкретно существующее без остатка на две области: материальную и психическую. С этой точки зрения представляется просто самоочевидным, что общественное бытие, подобно всему на свете, может быть либо материальным, либо психическим. Рассмотрим каждую из этих двух возможностей в отдельности.

С одной стороны, общественные явления бесспорно связаны с явлениями материальными. Ведь они слагаются непосредственно из человеческих действий, последние же, в силу связи человеческой личности с телом, выражаются всегда в телесных материальных процессах. Более всего эта связь бросается в глаза в хозяйственной деятельности: принадлежа с одной стороны к области общественной жизни, она вместе с тем имеет сторону, которая соприкасается с физическим миром и входит в его состав. В лице производства она состоит в физико-химическом (или биологическом) изменении природной связи; в транспорте и обмене она связана с пространственным перемещением вещей, но несмотря на свою связь с физической действительностью и соприкосновение с ней, общественная жизнь, как таковая, сама не может принадлежать к миру физических явлений просто потому, что она в своем внутреннем существе, то есть в тех признаках, которые констатируют явления в качестве общественных, вообще чувственно не воспринимаема, извне не дана; она познается лишь в некоем внутреннем опыте. Что такое есть семья, государство, нация, закон, хозяйство, политическая или социальная реформа, революция и проч., словом, что такое есть социальное бытие, и как совершается социальное явление - этого вообще нельзя усмотреть в видимом мире физического бытия, но можно узнать лишь через внутреннее духовное соучастие и сопереживание невидимой общественной действительности. Потому общественная жизнь по самому существу своему духовна.

Но сказанное не означает, что общественная жизнь относится к психическому бытию, является душевным явлением. Существенное различие между общественным и душевным явлением определяется следующим образом: что бы ни мыслили под психическим или душевным явлением, оно, во всяком случае, есть нечто, приуроченное к отдельной человеческой душе и не выходящее за временные пределы последней. Представить себе душевное явление, которое не относилось бы к жизни данного отдельного человека или длилось бы дольше, чем эта жизнь, абсолютно невозможно. Социальное же явление, наоборот, не только охватывает всегда сразу многих, но, в связи с этим, и не ограниченно длительностью жизни отдельного человека: государство, закон, быт и проч. по общему правилу длительнее отдельной человеческой жизни; единое общественное явление может охватывать много поколений.

Но что же это за загадочный род бытия, который мы вынуждены, в таком случае, приписать общественному явлению? Возможен ли в конкретном эмпирическом мире вообще какой-то третий род бытия, не совпадающий ни с материальным, ни с психическим бытием?

Общественное бытие, будучи нематериальным, вместе с тем надындивидуально и сверхлично, отличаясь тем от бытия психического, может принадлежать только бытию идеальному, то есть быть идеей, в смысле духовного (но не душевного) объективного содержания бытия. Существо общественного явления, как такового, состоит в том, что оно есть объективная, сущая идея.

Но такая идея, принадлежа сфере объективного идеального бытия, отличается от формальных математических идей и от идей этических, тоже входящих в названную сферу. Ведь общественное бытие, в отличие от абстрактных идей математики, есть бытие конкретное; оно само живет и протекает по времени. Содержание математической истины имеет силу и в этом смысле объективно есть раз и навсегда, во все времена и для всех людей; но какой-нибудь закон, социальное отношение, форма правления и проч., очевидно, не имеют такого вневременного бытия; напротив, они возникают, длятся и исчезают во времени, они имеют конкретную жизнь. Кроме того, бытие математических идей независимо от того, сознают ли их люди или нет; даже содержание чистых этических идей имеет силу независимо от того, как фактически живут люди, то есть подчиняются они этим идеям или нет. Совершенно иного рода бытие общественного явления - государства, права, учреждения, союза и проч. Это бытие предполагает не только бытие людей, в отношении которых оно имеет силу, но и их подчинение данному явлению. Если, например, никто в обществе более не повинуется воле монарха, то тем самым монархии более не существует, она умерла, перестала быть; если союз дружбы и любви перестал иметь силу над душами его участников, то его больше вообще нет.

Таким образом, если общественное бытие нетождественно с психическим и в известном смысле независимо от него, то оно, с другой стороны, - в отличие от абстрактно-идеального вневременного бытия - есть все же нечто, принадлежащее к человеческой жизни вообще и неразрывно с ней связанное. Своеобразие объективно-идеального бытия общественного явления состоит в том, что оно есть идея-образец, то есть идея, самый смысл которой заключается в том, что она есть цель человеческой воли, телеологическая сила, действующая на волю в форме того, что должно быть, что есть идеал. Поскольку общение между людьми совершается просто в порядке фактического взаимодействия их, фактической встречи и переплетенности их душевных процессов, оно не есть общественное явление. Лишь когда единство, лежащее в основе этого общения, воспринимается и действует как сила или инстанция, которой подчинены участники общения, как образцовая идея, которую они должны осуществлять в своем общении, мы имеем подлинно общественное явление. Так, частые встречи между двумя людьми и их взаимная симпатия еще не есть союз дружбы; последний имеет место там, где эти люди осознают себя "друзьями", то есть, подчиняют свои отношения идеалу дружбы, где дружба, как "союз", как "единство", осознается ими как объективное начало, властвующее над ними обоими. Это объективное начало, эта надындивидуальная, "сверхчеловеческая" реальность дана нам не в форме предметной действительности, извне, как объект, предстоящий нам и противостоящий, а в форме реальности, присутствующей в нас самих, изнутри с нами сращенной и нам раскрывающейся.

Общественная жизнь есть, таким образом, духовная жизнь, как единство человечески-сверхчеловеческого бытия. То, что образует существо любой формы общественного союза или общественного отношения, будь то форма правления, как "монархия" или "республика", или форма отношения между классами, как рабство, крепостное право или вольнонаемный труд, или личное отношение, как семья, союз дружбы, отношение между супругами, между родителями и детьми и т. п., и в чем состоит само бытие этой общественной формы, есть объективная сверхчеловеческая идея, порожденная самим человеком и властвующая над ним через акт его веры в нее и служение ей.

Дата добавления: 2015-08-05