Характеристика феодализма

Механизм общественной системы[1]. Понятие «феодализм» как всякое другое, принадлежит логической, а не конкретно-истори­ческой области познания. Созданное на основе конкретных ва­риантов исторического развития, оно представляет собой некий абстрактный образ социальной системы, отразивший общую суть свойственных ей явлений и процессов. Мера совпадения схемы и исторической реальности, таким образом, может быть в каждом конкретном случае различна, отражая своеобразие этой реальности. Следует также иметь в виду, что комплексный и системный под­ход к характеристике феодализма как наиболее адекватное отра­жение современного уровня исторического знания, тем не менее не является единственным подходом. В среде ученых и сейчас относительно стойки попытки свести понятие феодализм к како­му-то одному компоненту: личностным связям — наиболее тра­диционному, начиная с XIX в., представлению; менталитету сре­дневекового общества; к особой концепции личности, благодаря чему феодализм оценивается как исключительно западноевропей­ское явление. Каждое из представлений, отражая лишь отдель­ные стороны системы, не только не объясняет механизма ее дей­ствия, но и нуждается в объяснении собственной специфики. Поэтому характеристика понятия требует обращения к более об­щим и фундаментальным явлениям общественного развития.

В этом ряду следует в первую очередь рассмотреть вопрос о при­роде собственности на средства и орудия труда. Основным средст­вом производства и основным видом богатства в доиндустриальных обществах являлась земля. При феодализме земля в виде круп­ной собственности находилась в монопольном распоряжении феодалов, сосредоточивших в своих руках, в силу общественного разделения труда, военную и религиозную функции.

Первая, наиболее важная особенность феодальной земельной собственности — это реализация ее при посредстве мелких произ­водителей — крестьян, которым феодал отдавал землю в держа­ние. Крестьянин, таким образом, не являлся собственником об­рабатываемой им земли, но лишь ее держателем на определенных условиях, вплоть до права наследственного держания. Его эконо­мическая зависимость от феодала выражалась в виде ренты, т.е. работы или платежей в пользу феодала (отработочной, продукто­вой или денежной ренты). Однако на земле, отданной ему в дер­жание, крестьянин вел самостоятельное мелкое хозяйство, имея в собственности дом, скот и, что особенно важно, орудия труда, этот важнейший компонент производительных сил, с помощью которых он обрабатывал имеющийся в его распоряжении учас­ток, а также запашку феодала в случае отработочной ренты. По­ложение крестьянина, таким образом, принципиально отличалось от положения как раба (тоже зависимого производителя, но ли­шенного средств производства, орудий труда, собственного хозяйства и личных прав), так и наемного рабочего при капитализ­ме (лишенного собственности на орудия и средства производства и вынужденного продавать свою рабочую силу).

В отношениях земельной собственности обе стороны — собст­венник и непосредственный производитель — выступали как вза­имозаинтересованные друг в друге партнеры, хотя и неравные по положению. Без крестьянских рук земля феодала являлась мерт­вым капиталом, в то же время самостоятельное ведение своего мелкого хозяйства и наличие в собственности орудий труда сооб­щало крестьянину известную экономическую автономность. Пос­леднее обстоятельство породило такую особенность в функцио­нировании экономической системы феодализма, как внеэкономи­ческое принуждение, т.е. насилие над личностью производителя. Степень внеэкономического принуждения была различной — от жестких форм личной зависимости (отсутствие свободы в праве наследования или брака, иногда прикрепление к земле, продажа крестьян, физические наказания) до подчинения судебной власти феодала и ограничений в политических правах на общегосударст­венном уровне (сословная неполноправность). В системе феодаль­ных отношений внеэкономическое принуждение являлось сред­ством, с помощью которого феодал реализовывал собственность в виде ренты. Оно отражало специфику этой системы, механизм которой не действовал без политического принуждения. Здесь следует искать одно из объяснений той роли, какую играл поли­тический фактор в феодальной системе, составляя ее своеобразие по сравнению с капитализмом, для функционирования которого оказалось достаточным чисто экономическое принуждение, и об­щество позволило себе выдвинуть лозунг равенства.

Роль внеэкономического принуждения, связанная с первой осо­бенностью феодальной земельной собственности, определила ее вторую особенность: соединение собственности с политической влас­тью. Наделенность земельных собственников политической влас­тью в больших или меньших размерах — судебной, финансовой, административной, военной — обеспечивала им возможность осу­ществлять внеэкономическое принуждение.

Третьей особенностью феодальной земельной собственности являлся ее условный характер и иерархическая структура. В эво­люции земельной собственности (в западноевропейском ее вари­анте) первой формой стал аллод — безусловная и наследуемая соб­ственность; ее сменила промежуточная и быстротечная форма — бенефиций, условная собственность, получаемая за военную служ­бу пожизненно. Бенефиций в свою очередь был заменен самой развитой формой — феодом (или леном); он представлял собой наследственную условную земельную собственность членов гос­подствующего слоя, связанную с несением вассалом военной служ­бы и выполнением некоторых других обязательств в пользу вышестоящего сеньора. На основе такого реального и юридичес­кого разделения собственности сложилась иерархическая струк­тура (т.е. несколько уровней соподчинения) среди земельных соб­ственников, связанных вассально-ленными отношениями. Услов­ный характер собственности явился результатом естественного процесса внутренней консолидации феодального слоя, которая помогла ему реализовать монополию на землю. Эта особенность была более отчетливо выражена в обществах, где частный сектор в земельном фонде превалировал над государственным.

В восточной модели феодализма реальным верховным собст­венником на землю являлось государство, в отличие от западной модели, где государь располагал лишь номинальным правом вер­ховной собственности. Это не исключало на Востоке наличия част­ных владений, однако позиции их оказывались слабыми: земель­ная собственность частных владельцев обычно была подконтрольна государству; сами они ограничены в политических правах, соци­альная иерархия и система вассально-ленных связей развиты не­достаточно. Государственные крестьяне, будь то в западном или восточном варианте феодализма, могли сохранять личную свобо­ду, оставаясь зависимыми по земле, их община продолжала авто­номное существование, хотя и под контролем государства. Рента, уплачиваемая крестьянами, совпадала с государственным налогом.

Внеэкономическое принуждение, нераздельность земельной соб­ственности с политической властью, более или менее развитые вассально-ленные отношения — все это объясняет исключительную роль личностных связей в обществе: патроната, зависимости, договора, которые покрывали собой, вуалировали вещную основу этих связей.

Проблема феодальной собственности не исчерпывается харак­теристикой только земельной собственности феодала и собствен­ности крестьянина на орудия труда. По мере развития феодаль­ного, по преимуществу аграрного, общества в экономике возрас­тало значение ремесла и собственности на орудия труда в руках ремесленника, подобно крестьянину — мелкого производителя. Именно прогресс в области ремесла по линии общественного раз­деления труда и, что особенно важно, постепенного развития тех­ники и усложнения орудий труда — определил в конечном счете перспективу развития феодального общества в целом и переход к новой общественной системе с крупным производством — капи­тализму. Мелкое производство существовало как уклад в других общественных системах с социальным неравенством (свободный крестьянин и ремесленник в античности или свободный крестьянин и мелкий ремесленник-кустарь при капитализме), однако только в условиях феодализма мелкое производство являлось господству­ющей формой и основным структурообразующим элементом.

Завершая характеристику собственности при феодализме, сле­дует отметить ее корпоративный характер. Эта особенность опре­делялась уровнем развития общества и незащищенностью челове­ческой личности перед лицом природы и социальных трудностей: слабость компенсировалась силой коллектива. Однако коллектив накладывал ограничения на личность, которая могла осуществлять свои права на собственность в силу принадлежности к корпора­ции — коллективу: крестьянин — право на держание и собствен­ность на орудия труда в рамках сельской общины; феодалы — свою условную собственность в рамках вассальных связей своей общности — корпорации; ремесленник и купец — свое право на труд и собственность на орудия труда в рамках цеха или гильдии, уставу которых они подчинялись.

Корпоративизм общества нашел своеобразное отражение в его социальной структуре, которую отличало сложное переплетение классового и сословного деления. В социальной стратификации понятие «класс» имеет прежде всего экономическое содержание, и оно определяет место той или иной общности в производстве и ее отношение к собственности на средства производства и орудия труда. Этому понятию в строгом смысле соответствовали в фео­дальном обществе только два противостоящих и связанных меж­ду собой класса: феодальные земельные собственники и зависи­мое крестьянство. Сословия же отличал в первую очередь соци­ально-правовой, юридический статус общности, хотя в конечном счете и он был связан с отношением к собственности, а также с общественной функцией группы (и, следовательно, в большей или меньшей степени зависел от классового деления). Так, принад­лежность к классу крупных земельных собственников определяла господствующее и привилегированное положение феодалов в об­ществе, независимо от юридического статуса его сословий — ду­ховенства и дворянства, на которые изначально распадался класс феодалов. Крестьянство выполняло в обществе важнейшую функ­цию его кормильца и смогло к концу средневековья несколько улучшить свой юридический статус, но в целом последний отли­чался не столько правами, сколько ограничениями. Городское сословие, добившееся автономии от земельных собственников и известного политического признания в обществе, тем не менее не смогло уравнять себя с господствующим классом. Однако оно поднялось выше класса крестьянства, отчего его нередко называ­ют «средним», или «третьим» классом феодального общества. Ус­ловность подобного определения объясняется крайней социаль­ной неоднородностью этого сословия.

В средневековом обществе сословная стратификация выглядит более подвижной и активной системой, нежели классовая. Про­цесс самоопределения общественных групп мог проходить в рам­ках класса, одновременно с его возникновением или в ходе его эволюции (группа мелкого и среднего дворянства Англии, ориен­тированного на хозяйственную, а не военную функцию и претен­дующего на самостоятельную от аристократии политическую роль в обществе; боярство и дворянство в России, располагавшие разными видами земельной собственности; чиновное дворянство во Фран­ции, оформившееся благодаря аноблированию выходцев из го­родского сословия, позднее — «дворянство мантии»). Кстати, этот процесс не всегда завершался оформлением особого юридическо­го статуса, т.е. образованием сословия в собственном смысле слова.

Сословия утверждали свои права и привилегии в письменных хартиях, воспроизводя и закрепляя корпоративизм в сфере соци­ально-политической жизни средневекового общества. Средневе­ковый человек реализовывал свои юридические и политические права, право собственности или право на труд в экономической жизни через сословную общность, по принадлежности к ней. Кор­поративизм собственности и юридического статуса были харак­терной особенностью не только феодального, но всех обществ доиндустриального периода. Западноевропейский вариант развития дал пример выраженного институционального и юридического оформления этой особенности, а впоследствии и решительного разрыва с ней в капиталистической структуре с ее принципами свободной частной собственности и свободы личности.

Универсальность понятия «феодализм» в современной науке. В марксистской историографии феодализм понимался как опре­деленная стадия исторического развития, через которую прошли народы Европы и Азии, а также многие народы Африки и Латин­ской Америки. Подобное мнение отнюдь не является общепри­нятым. В исторической науке XIX в. многие исследователи не связывали этот тип социального устройства с определенным ис­торическим этапом и потому находили «феодализм» в античном мире, а «капитализм» в средневековье. В современной науке не­которые исследователи, главным образом под давлением накоп­ленных фактов, склонны абсолютизировать своеобразие регионов или стран и поэтому отказываются от идеи универсальности этого понятия, закрепляя его только за западноевропейским вариан­том развития.

Мнение об универсальности феодализма как определенной стадии исторического развития может на наш взгляд считаться корректным при некоторых оговорках:

во-первых, при условии, если признается своеобразие его кон­кретно-исторических вариантов и не только возможность, но не­избежность их расхождения с абстрактной моделью, созданной исследователями. Неслучайно в исторической науке используется понятие «классичности» того или иного явления, процесса, вари­анта развития. Под ним подразумевается только факт наиболее полного совпадения модели и ее реального воплощения;

во-вторых, представление о стадиальности развития должно до­полняться признанием многоукладности господствующей обще­ственной системы на каждой из стадий. Степень выраженности «сопутствующих» укладов, их соотношение с «ведущим» на дан­ном этапе, глубина и темпы преодоления исторически изжитых форм зависят от конкретно-исторических условий, часто выходя­щих за временные пределы стадии; следовательно,

в-третьих, стадиальный принцип членения исторического про­цесса должен быть органически увязан с особенностями цивилизационного развития, связанного с факторами долговременного воздействия (природные условия, особенности этногенеза и со­циальной психологии, религия, тип общины — восточной, гре­ческой и римской, германской, славянской и др.).

[1] В характеристике стадиального развития авторы учебника употребили поня­тие «общественная система» вместо понятия «формация», неразрывно связанно­го с марксизмом. Заменой термина авторы стремились подчеркнуть, что в дан­ной в учебнике оценке феодализма делается попытка синтезировать всю сово­купность знаний, какими располагает историческая наука в конце XX в., и отразить, таким образом, новый уровень понимания этого общественного уст­ройства. Необходимо вместе с тем отметить, что именно советской медиевистике принадлежит наиболее полная теоретическая разработка вопроса о феодальном способе производства и феодальной собственности.

Категория: Карпов С.П. История средних веков. Том 1

Дата добавления: 2015-08-05