Полковник монгольской армии

Давным-давно, еще в советские времена, однажды оказался я в одном областном центре, по делам, в командировке. Дело было зимой, в лютую февральскую стужу и, пока добрался до ведомственной гостиницы, расположенной на одном из этажей в обычной панельной пятиэтажке - продрог основательно и мечтал лишь о том, как бы поплотнее прижаться к батарее в теплом уютном гостиничном номере, вместе с горячим чаем и молодой симпатичной горничной.

Встретили меня сразу две женщины средних лет, администратор и горничная, но последняя была совсем не предмет моей мечты. Первое, что они сделали, сухо кивнув в ответ на приветствие - стали молча внимательно меня разглядывать, оценивая или пытаясь оценить, что у меня внутри под пальто и насколько оно соответствует тому, что себя представлял моя физиономия снаружи.

- Так как мне бы устроиться у вас на пару дней? Вам должны были позвонить…, - уже вторично задал я вопрос хозяйкам моей судьбы.

Те, кто не знает, что такое устроиться в гостиницу в советское время - тот не знает много того магического, что позволяло советскому человеку довольно сносно жить в том обществе и пользоваться благами всенародной собственности. В данном случае, на весь областной центр самым магическим было имя "Моисей Израэлевич", открывавшее двери в любые гостиницы, черные ходы складов и магазинов, откуда можно было получить некий "дефицит" и т.д.

- … Моисей Израэлевич, - добавил я.

У милых женщин, как мне показалось, что-то щелкнуло, переключилось, они сразу широко заулыбались мне, как родному, лед в глазах мгновенно растаял и даже нагрелся, так как оттуда повеяло почти материнским теплом.

- А-а-а, да, конечно, мы Вас ждали, все готово, пожалуйста…

И чуть помолчав, как-то смущенно, даже слегка съежившись, вдруг одновременно в два голоса, спросили:

- Скажите, пожалуйста, а Вы храбрый человек?

Вот те на! По долгу службы приходилось много мотаться по командировкам и ночевать в доброй сотне гостиниц, но чтобы в них принимали с такими вопросами - это было впервые, и вполне объяснимо мое возникшее недоумение по этому поводу в виде вытаращенных глаз.

Вопрос, конечно, интересный еще и тем, что у нормального мужика, тем более молодого, ответ может быть только один, естественно..

- Конечно, храбрый, - хмыкнул я, весь мой вид говорил, что мне неоднократно приходилось сражаться с бандой головорезов и всегда выходить из битвы победителем, а также безоружным ходить на медведя и рвать пасть крокодилу.

Но внутри что похолодело от предчувствия чего-то непонятного, каверзного, и потому страшного. Ибо в нормальных гостиницах таких вопросов не задают, а если задают, как в данном конкретном случае, - значит гостиница ненормальная.

- А что? - в свою очередь поинтересовался я, - у вас тут привидения водятся?

- Нет, нет, - успокоили меня дамы, - у нас только люди живут…, - и пошептавшись о чем-то между собой, уже в голос вынесли свой приговор:

- Мы Вас поселим в пятый номер.

И, помолчав немного, как-то задумчиво добавили:

- Вы же все-равно у нас ненадолго, - чем заставили еще больше призадуматься. Ненадолго - это в каком смысле и не ногами ли вперед?

Думай, не думай, а мечта о номере в гостинице, теплой батарее, горячем чае сбылась, на улице мороз, ночь, пятый так пятый, какая разница.

А еще вдогонку, когда уже вставлял ключ в дверной замок, услышал дополнительно, от чего и мороз ослабел, и хрен с ней с этой батареей…, лучше на вокзале:

- Только Вы не волнуйтесь, все будет хорошо.

После таких слов, не раздеваясь, первым делом я осмотрел размер форточки, разработал от застаревшей краски шпингалеты у окна, заодно оценив высоту этажа, с которого, не дай Бог, придется выпрыгивать… Знобило.

Так как по делам уже не было смысла тащиться в нужную мне организацию, то я уютно расположился на кровати, уткнувшись в книгу.

Часа через два в комнату вошел высокий, стройный, подтянутый, суховатый, неопределенного возраста…монгол. Увидев меня, у него тут же испортилось настроение, которое он и не думал скрывать. Сухо кивнув на приветствие, он отправился к милым, сердобольным, уважающих старых евреев, женщинам, чтобы поругаться. До меня дошли звуки громкого, недовольного его голоса и извиняющийся, оправдывающий свои действия, плач администратора:

- Я же просил Вас никого ко мне не подселять, Вы почему нарушили мое требование? Вы зачем подселили его ко мне?

- Но, у нас не было выхода, позвонили сверху, сказали, что поселить надо в любом случае…, Моисей Израэлевич…, мы ничего поделать не можем. Да он ненадолго и совсем приличный человек, тихий, непьющий, некурящий…

Интересно, откуда они знали, что я действительно, непьющий, некурящий, буйством не помеченный, хотя и мужественный человек? И почему они его боятся, чуть меньше самого Моисея Израэлевича, и какое право он имеет требовать от них? Это от администраторов-то гостиницы?

- Черт знает что, бардак - бросил монгол на чистом русском языке, возвращаясь в комнату.

Не глядя на меня сердитым взглядом, прошел в ванную принимать душ, а я сделал вид, что не слышал возмущения по поводу моего вселения в его пространство.

Мы не разговаривали весь вечер, почти, если не считать короткий разговор, на русском языке:

- Надолго?

- Завтра уеду.

Монгол удовлетворенно кивнул, выпил стакан чаю с пирожком, я тоже, на этом оба уткнулись каждый в свои книги. На душе, кстати, у меня было спокойно. Это я для придания таинственности и ожидания неожиданной развязки описал некое мандраже на этапах размещения в гостинице. Несмотря на молодой возраст, в то время за плечами был уже значительный жизненный опыт, так как я много путешествовал и повидал всякого.

Ночью, часа в 4-5, я проснулся от странных шорохов и звуков, доносившихся откуда-то снизу, с пола, между кроватями. Открыв глаза, я попробовал в кромешной тьме рассмотреть источник шума и ничего не мог сообразить. По полу каталось колесо, сделанное из человека, из моего соседа, монгола. По своей форме колесо было близко к идеальному, которое он сотворил, сцепив сзади руки и ноги, и катаясь по полу на животе. Шорох издавало тело, звуки - дыхание.

В полудреме затем увидел, как сосед, будучи в одних плавках, вышел из комнаты, услышал хлопанье дверьми, выходящими из гостиницы, и все стихло. Мозг дал сигнал снова спать, что я с удовольствием и выполнил, глубоко вздремнув еще пару часов.

Проснулся часов в семь, когда сосед напротив уже пил чай, закусывая печеньем, бодрый, подтянутый и, как мне показалось, уже не такой строгий, так как надеялся уже после этого утра меня больше не видеть никогда. По правде сказать, мы с ним никогда больше и не виделись.

Пожелав ему доброго утра, я умылся, оделся на работу, заказал тоже стакан чая с печеньем, но любопытство разобрало до такой степени, что я решил выяснить, что же это было ночью. Это сейчас, когда все типы йоги, пранаямы, асаны и прочие восточного типа действия прочно заняли свое положение в повседневной жизни россиян, в то время для советского человека, такие выкрутасы были в диковинку.

- Извините, пожалуйста, за любопытство, - обратился я к нему, - я бывший спортсмен, мастер спорта, всякий разный разрядник по доброму десятку видов спорта, от легкой атлетики до лыжных гонок и плавания, знаком, можно сказать, профессионально со многими видами тренировок, упражнений - но с такими упражнениями, которые увидел, как Вы выполняли рано утром, ни разу не сталкивался, не слыхал, не знаю, впервые вижу. Скажите, пожалуйста, что это за система, что она дает?

По-видимому, человеку в этой стране было одиноко. Не было рядом никого, с кем бы можно было поделиться знаниями, опытом того, что для среднего статистического советского человека было за пределами осознания. Такое же бывает и со случайными попутчиками в купе поезда, встретились, разговорились и исчезли навсегда. Тем более, что интерес к "экзотической" системе физических упражнений, был проявлен не праздный.

Человек внимательно посмотрел в мои глаза, прочел в них всю правду, молча достал из папки фотографию и протянул ее мне. На фотографии был изображен строй солдат, перед которым стоял неимоверно толстый командир монгольской народной армии. Даже не просто неимоверно толстый, а невероятно толстенный, с широкой физиономией, живот чуть ли не достигал его колен. Встретив мой недоуменный взгляд, монгол коротко пояснил:

- Толстый полковник - это я.

И затем, удовлетворившись произведенным эффектом, уже безо всяких моих просьб, он стал рассказывать про свою судьбу на отрезке жизненного пути, начиная незадолго от выхода в отставку и уже в отставке.

- Мой вес достигал более 160 килограммов, из-за своего живота я не мог видеть своих ног, ботинки мне одевал ординарец, он же помогал встать с постели. Никакие кресла не могли уже меня вмещать, сидеть я мог только на двух стульях одновременно, либо на диване. Не буду говорить, сколько неудобств это доставило мне, но в какое-то время достало.

Так как я служил командиром дивизии в чине полковника монгольской армии, то я должен был быть атеистом, не должен придерживаться идей каких-либо религий и, тем более, следовать религиозным ритуалам. Да и не мог.

Но мы, монголы, традиционно придерживаемся буддизма, это глубоко в крови народа, независимо от положения в обществе, и об этом я вспомнил тотчас, выйдя в отставку.

Учителя дали мне не только знания, но и методы, главные из которых должны были избавить меня от страданий. Если ты знаешь, это основная идея буддизма. А страданий мне избыточный вес принес достаточно.

Кивнув ему на предмет, будто я знаю основополагающие идеи буддизма, о которых ни сном, ни духом, спросил:

- И как же Вы избавились от избыточного веса, упражнениями?

- Нет, - ответил он, - дыхательной системой. Простой до изнеможения (честно говоря, это уже мой термин, но его ответ близок был к этому, прим. автора).

Не вдаваясь в подробности механизма организма, он тут же рассказал, как избавился от лишнего веса:

- Надо утром, вечером, днем, в любое удобное время, набрать воздуху в легкие настолько много, когда покажется, будто уже совсем невозможно вдохнуть ни одного миллилитра, а затем еще сделать маленький "довдох". После этого щипать свое тело пальцами, разминать жировые складки, пока хватит воздуха. Потом снова набрать полную грудь и продолжать разминать последовательно все тело…

- А гимнастика?

- Гимнастика относится уже к другому. Мне сейчас 65 лет, я работаю здесь главным механиком, мой вес 58 килограммов, ты какой разряд имеешь по бегу?

- Официально второй, но могу и по первому…

- Тогда я тебя обставлю на стометровке. Здесь меня считают за сумасшедшего, ты первый, кто реально заинтересовался…

Попрощались мы с соседом тепло, не задавал ему никаких лишних вопросов, расстались мы с ним навсегда. Никогда я больше не был в том городе и не стал буддистом. Со временем, освоил иные методы йоги и пранаямы, эффективные в своем деле, но встречу с настоящим полковником, буддистом, главным механиком, монголом на советском предприятии, интеллектуалом, инженером, спортсменом…, запомнил навсегда.

Позже, после этой встречи, мне приходилось нередко применять данную им методику похудения, особенно тогда, когда после полевых исследовательских работ, после огромных нагрузок, сброс напряжений разносит тело в 1,5-2 раза.

Она творит чудеса, эта пранаяма.

Дата добавления: 2015-08-05