Фигуры и тропы

Стилистические фигуры (риторические фигуры) представляют собой особые синтаксические построения, служащие для усиления образно — выразительной функции речи. Стилистические фигуры изучались такими филологами, как А. М. Веселовским, Б. В. Томашевским и др. Эти синтаксические построения можно разделить на 2 группы:

1. Конструктивные — фигуры, делающие синтаксические структуры более сбалансированными.
2. Деструктивные — фигуры, от которых идет обратный процесс («раскол» структур).

Из общей массы стилистических фигур рассмотрим 12 основных: Анафора или единоначатие (др. греч. — приписывание, средство к исправлению) — стилистическая и риторическая фигура, состоящая в повторении сродных звуков, слова или группы слов в начале каждого параллельного ряда, то есть в повторении начальных частей двух и более относительно самостоятельных отрезков речи (полустиший, стихов, строф или прозаических отрывков). Эпифора (от др. греч.— принесение, прибавление) — риторическая фигура, заключающаяся в повторении одних и тех же слов в конце смежных отрезков речи. Нередко эпифора используется в поэтической речи (очень часто — в фольклоре) в виде одинаковых или аналогичных окончаний строф (пример — стихотворная пьеса Александра Гладкова «Давным-давно» и одноимённая песня из кинофильма «Гусарская баллада»). Фестончики, всё фестончики: пелеринка из фестончиков, на рукавах фестончики, эполеты из фестончиков, внизу фестончики, везде фестончики. Параллелизм (др. греч. — расположение рядом, соположение) — риторическая фигура, представляющая собой расположение тождественных или сходных по грамматической и семантической структуре элементов речи в смежных частях текста. Параллельными элементами могут быть предложения, их части, словосочетания, слова. Например: Увижу ль я твой светлый взор?
Услышу ль нежный разговор?

— Пушкин А. С. Руслан и Людмила

Антитеза (редко антитезис; риторическое противопоставление; др. греч. — противоположение) — стилистическая фигура контраста в художественной или ораторской речи, заключающаяся в резком противопоставлении понятий, положений, образов, состояний, связанных между собой общей конструкцией или внутренним смыслом. Пример: Сегодня — трезво торжествую,
Завтра — плачу и пою.

— Блок А. А.

Инверсия — филологический термин, относящийся к фигурам речи, происходит от латинского слова inversio — переворачивание, перестановка — изменение прямого порядка слов или словосочетаний как стилистический приём. Различают ещё одну разновидность инверсии: гипербатон (так как инверсия часто нужна для литературы, то, если говорить проще, инверсия — это когда сначала идёт глагол, затем — существительное). Нередко формы инверсии, не принятые в обычной речи, используются в поэзии: Пример:

Минутных жизни впечатлений. Не сохранит душа моя…

Под вечер, осенью ненастной,
В далёких дева шла местах…

— А. С. Пушкин. Романс

Эллипсис (от др. греч. — недостаток) в лингвистике — намеренный пропуск несущественных слов в предложении без искажения его смысла, а часто — для усиления смысла и эффекта. В риторике используется как риторическая фигура. Примеры: «Шампанского!» (подразумевается «Принесите бутылку шампанского!»).

День в тёмную ночь влюблён,
В зиму весна влюблена,
Жизнь — в смерть…
А ты?.. Ты в меня!

— Г. Гейне. Оставь меня!

Оксюморон, оксиморон (др. греч. — «острая глупость») — стилистическая фигура или стилистическая ошибка — сочетание слов с противоположным значением (то есть сочетание несочетаемого). Для оксюморона характерно намеренное использование противоречия для создания стилистического эффекта. Пример:

И день настал. Встаёт с одра
Мазепа, сей страдалец хилый,
Сей труп живой, ещё вчера
Стонавший слабо над могилой.

— А. С. Пушкин. Полтава

Умолчание — намеренный обрыв высказывания, передающий взволнованность речи и предполагающий, что читатель догадается о высказанном. Умолчание широко используется при манипулировании сознанием, но проводится скрытно, что обусловлено особенностями манипуляции. Пример:

Хотя страшился он сказать,
Нетрудно было б отгадать,
Когда б… но сердце, чем моложе,
Тем боязливее, тем строже…

— М. Ю. Лермонтов

Риторический вопрос — риторическая фигура, представляющая собой вопрос, ответ на который заранее известен, или вопрос, на который даёт ответ сам спросивший. Также риторическим вопросом можно считать вопрос, ответ на который крайне очевиден. В любом случае вопросительное высказывание подразумевает вполне определённый, всем известный ответ, так что риторический вопрос, фактически, представляет собой утверждение, высказанное в вопросительной форме. Риторический вопрос применяется для усиления выразительности (выделения, подчёркивания) той или иной фразы. Характерной чертой этих оборотов является условность, то есть употребление грамматической формы и интонации вопроса в случаях, которые, по существу, её не требуют. Риторический вопрос, так же как риторическое восклицание и риторическое обращение, — своеобразные обороты речи, усиливающие её выразительность, — т. н. фигуры. Отличительной чертой этих оборотов является их условность, то есть употребление вопросительной, восклицательной и т. д. интонации в случаях, которые по существу её не требуют, благодаря чему фраза, в которой употреблены эти обороты, приобретает особо подчёркнутый оттенок, усиливающий её выразительность. Так, риторический вопрос представляет собой, в сущности, утверждение, высказанное лишь в вопросительной форме, в силу чего ответ на такой вопрос заранее уже известен, например:

Могу ль узреть во блеске новом
Мечты увядшей красоту?
Могу ль опять одеть покровом
Знакомой жизни наготу?

— Жуковский В. А.

Очевидно, что смысл этих фраз в утверждении невозможности вернуть «мечты увядшей красоту» и т. д.; вопрос является условным риторическим оборотом. Но благодаря форме вопроса отношение автора к явлению, о котором идёт речь, становится гораздо более выразительным и эмоционально окрашенным. Аналогичный условный характер имеет и риторическое восклицание, в котором восклицательная интонация не вытекает из смысла слова или фразы, а произвольно ей придаётся, выражая тем самым отношение к данному явлению, например:

Взмах! Взлёт! Челнок, снуй! Вал вертись вкруг!
Привод вихрь дли! Не опоздай!

— Брюсов В. Я.

Здесь слова «взмах», «взлёт», а так же слова вылет и влёт, так сказать, констатирующие движение машин, даны с восклицаниями, выражающими те чувства, с которыми поэт эти машины наблюдает, хотя в самих этих словах по их непосредственному смыслу для восклицательной интонации оснований нет. В этом же примере находим и риторическое обращение, то есть опять условное обращение к предметам, к которым, в сущности, обращаться нельзя («Челнок, снуй!» и т. д.). Структура такого обращения та же, что и в риторическом вопросе и риторическом восклицании. Таким образом, все эти риторические фигуры являются своеобразными синтаксическими конструкциями, передающими известную приподнятость и патетичность повествования.

Риторическое восклицание (эпекфонесис, экскламация) — приём передачи кульминации чувств. Оно передаёт различные эмоции автора: удивление, восторг, огорчение, радость и т. п. На письме риторическое восклицание обычно представляет собой предложение, оканчивающееся восклицательным знаком. При чтении риторические восклицания выделяются интонационно.

Какое лето, что за лето!
Да это просто колдовство

— Ф. Тютчев

Многосоюзие (др. греч. — многосвязное) — стилистическая фигура, состоящая в намеренном увеличении количества союзов в предложении, обычно для связи однородных членов. Замедляя речь вынужденными паузами, многосоюзие подчёркивает роль каждого из слов, создавая единство перечисления и усиливая выразительность речи. Пример:

Перед глазами ходил океан, и колыхался, и гремел, и сверкал, и угасал, и светился, и уходил куда-то в бесконечность

— Короленко В. Г.

Бессоюзие или асиндетон — стилистическая фигура: построение речи, при котором союзы, соединяющие слова, опущены. Придаёт высказыванию стремительность, динамичность, помогает передать быструю смену картин, впечатлений, действий. Пример:

Ночь, улица, фонарь, аптека,
Бессмысленный и тусклый свет.

— А. Блок. Ночь, улица, фонарь, аптека

ТРОПЫ (греческое tropoi) — термин античной стилистики, обозначающий художественное осмысление и упорядочение семантических изменений слова, разнообразных сдвигов в его семантической структуре. Определение Тропы принадлежит к числу наиболее спорных вопросов уже в античной теории стиля. «Троп, — говорит Квинтилиан, — есть изменение собственного значения слова или словесного оборота, при котором получается обогащение значения. Как среди грамматиков, так и среди философов ведется неразрешимый спор о родах, видах, числе тропов и их систематизации».

Основными видами троп у большинства теоретиков считаются: метафора, метонимия и синекдоха с их подвидами, т. е. тропы, основанные на употреблении слова в переносном значении; но наряду с этим в число тропов включается и ряд оборотов, где основное значение слова не сдвигается, но обогащается путем раскрытия в нем новых дополнительных значений — каковы эпитет, сравнение, перифраза и др. Во многих случаях уже античные теоретики колеблются, куда отнести тот или другой оборот — к тропам или к фигурам. Так, Цицерон относит перифразу к фигурам, Квинтилиан — к тропам. Оставляя в стороне эти несогласия, можно установить следующие виды тропов, описанные у теоретиков древности, Ренессанса и Просвещения:

1. Эпитет (греческое epitheton, латинское appositum) — определяющее слово, преимущественно тогда, когда оно прибавляет новые качества к значению определяемого слова (epitheton ornans — украшающий эпитет). Ср. у Пушкина: «румяная заря»; особое внимание теоретики уделяют эпитету с переносным значением (ср. у Пушкина: «дней моих суровых») и эпитету с противоположным значением — так наз. оксюморону (ср. Некрасова: «убогая роскошь»).

2. Сравнение (латинское comparatio) — раскрытие значения слова путем сопоставления его с другим по какому-то общему признаку (tertium comparationis). Ср. у Пушкина: «быстрее птицы младость». Раскрытие же значения слова путем определения его логического содержания называется истолкованием и относится к фигурам.

3. Перифраза (греческое periphrasis, латинское circumlocutio) — «способ изложения, описывающий простой предмет посредством сложных оборотов». Ср. у Пушкина пародийную перифразу: «Юная питомица Талии и Мельпомены, щедро одаренная Аполлоном» (вм. молодая талантливая актриса). Одним из видов перифразы является эвфемизм — замена описательным оборотом слова, по каким-либо причинам признаваемого непристойным. Ср. у Гоголя: «обходиться с помощью платка».

В отличие от перечисленных здесь троп, построенных на обогащении неизмененного основного значения слова, следующие тропы построены на сдвигах основного значения слова.

4. Метафора (латинское translatio) — «употребление слова в переносном значении». 395Классический пример, приводимый Цицероном — «ропот моря». Стечение многих метафор образует аллегорию и загадку.

5. Синекдоха (латинское intellectio) — «случай, когда целая вещь узнается по малой части или когда по целому узнается часть». Классический пример, приводимый Квинтилианом — «корма» вместо «корабль».

6. Метонимия (латинское denominatio) — «замена одного названия предмета другим, заимствуемым у родственных и близких предметов». Ср. у Ломоносова: «читать Вергилия».

7. Антономазия (латинское pronominatio) — замена собственного имени другим, «как бы извне заимствованным прозвищем». Классический пример, приводимый Квинтилианом — «разрушитель Карфагена» вместо «Сципион».

8. Металепсис (латинское transumptio) — «замена, представляющая как бы переход от одного тропа к другому». Ср. у Ломоносова — «десять жатв прошло...: здесь через жатву, разумеется лето, через лето — целый год».

Таковы тропы, построенные на употреблении слова в переносном значении; теоретики отмечают еще возможность одновременного употребления слова в переносном и прямом смысле (фигура синойкиозы) и возможность стечения противоречащих друг другу метафор (троп катахрезы — латинское abusio).

Наконец выделяется ряд троп, в которых изменяется не основное значение слова, но тот или иной оттенок этого значения. Таковы:

9. Гипербола — преувеличение, доведенное до «невозможности». Ср. у Ломоносова: «бег, скорейший ветра и молнии».

10. Литотес — преуменьшение, выражающее посредством отрицательного оборота содержание положительного оборота («немало» в значении «много»).

11. Ирония — выражение в словах противоположного их значению смысла. Ср. приводимую Ломоносовым характеристику Катилины у Цицерона: «Да! Человек он боязливой и прекороткой...».

Основными Т. теоретики нового времени считают три Т., построенных на сдвигах значения — метафору, метонимию и синекдоху. Значительная часть теоретических построений в стилистике XIX—XX вв. посвящена психологическому или философскому обоснованию выделения этих трех Т. (Бернгарди, Гербер, Вакернагель, Р. Мейер, Эльстер, Бэн, Фишер, на русском языке — Потебня, Харциев и др.). Так пытались обосновать различие между Т. и фигурами как между более и менее совершенными формами чувственного воззрения (Вакернагель) или как между «средствами наглядности» (Mittel der Veranschaulichung) и «средствами настроения» (Mittel der Stimmung — Т. Фишер). В том же плане пытались установить и различия между отдельными тропами — напр. хотели видеть в синекдохе выражение «непосредственного воззрения» (Anschaung), в метонимии — «рефлексии» (Reflexion), в метафоре — «фантазии» (Гербер). Натянутость и условность всех этих построений очевидны. Поскольку, однако, 396непосредственным материалом наблюдения являются языковые факты, ряд теоретиков XIX в. обращается к лингвистическим данным для обоснования учения о тропах и фигурах; так Гербер противопоставляет тропы как стилистические явления в области смысловой стороны языка — фигурам как стилистическому использованию синтактико-грамматического строя языка; на связь стилистических троп с кругом семантических явлений в языке (в особенности на ранних ступенях его развития) настойчиво указывают Потебня и его школа. Однако все эти попытки найти лингвистические основы стилистических троп не приводят к положительным результатам при идеалистическом понимании языка и сознания; только при учете стадиальности в развитии мышления и языка можно найти лингвистические основы стилистических троп и фигур, в частности разъяснить текучесть их границ как результат текучести границ между семантикой и грамматикой в языке. Следует далее помнить, что лингвистическое обоснование стилистических троп отнюдь не заменяет и не устраняет необходимости литературоведческого их рассмотрения как явлений художественного стиля (как это пытались утверждать футуристы). Оценка же троп и фигур как явлений художественного стиля возможна лишь в результате конкретного литературно-исторического анализа; в противном случае мы вернемся к тем отвлеченным спорам об абсолютной ценности тех или других троп, которые встречаются у риторов древности; впрочем, и лучшие умы древности оценивали тропы не абстрактно, а в плане применимости их в жанрах риторических или поэтических (так — Цицерон, Квинтилиан).

Дата добавления: 2015-08-05