Глава IX. 2 Ср. Schultz. Geschichte der Philosophie und seine reformatorische Bestrebungen

1 Издана пр. С. Д. Пападимитриу в Зап. Ист.-Фил. Общ. при Новоросс. Унив. Визант. отд. II. 174.

2 Ср. Schultz. Geschichte der Philosophie und seine reformatorische Bestrebungen. Iena, 1874. Отрывки его главного трактата, сожженного патриархом Схоларием изданы: Alexandre. Plethon. Traite des lois etc. Paris, 1858.

3 Изданы с немецким переводом у Ellissen. Antalekten der mittel-und neugriechischen Literatur. IV. Leipzig, 1860.

4 Ellissen. Antalekten der mittel-und neugriechischen Literatur. III. 132 – 136.

[1] Этим отношениям посвящена наша [Б. А. Панченко] статья, ука­занная в библиографии в конце главы [см. в конце книги] и предназна­чавшаяся для настоящего труда.

[2] В тексте упомянуты ленные пожалования отцу (или брату) Бони­фация со стороны царя Мануила. У западных писателей всплывает из­вестие, что Мануил дал монферратскому герцогу honorem Thessaloniceurem quae est maxima potestas regin sui post civitatem Constantinipolitanem [в удел Фессалоники, а это самый большой лен в его царстве после самого Константинополя]. В таком случае были бы ясны претензии Бонифация.

[3] Дошел не текст договора, но перечень владений, входивших в со­став трех долей, под заглавием: Partitito regin Grecei, — изданный, меж­ду прочим, у Таfеl und Thomas (Urnunden... Venedigs.1.452 — 501), с бо­гатым комментарием Тафеля.

[4] [Милостью Божией наместник венетов в Романии и владыка чет­вертой части этой империи и еще половины].

[5] //По Эрнулю, не греки, но влахи и число армян было больше //

[6] Речь идет о письме Калоянна турецкому султану, перехваченном Генрихом. (Ред.)

[7] coram indicibus, qui tempore illo tarn per Francigenas, quam per Vcnetos erunt constituti, debet causa ventilari: et secundum quod ipsi iudices iudicaverint, debet ab utraque parte observari [дело должно разби­раться перед судьями, которые тогда будут назначены как французами, так и венецианцами; и то, что постановят эти судьи, должно соблю­даться обеими сторонами].

[8] ad amonicionem memorati conscilii coram supradictus indicibus in presentia sua sabisfacere debet [должен удовлетворить увещание упомя­нутого совета в присутствии перед вышеозначенными судьями, сам при этом присутствуя].

[9] Речь идет о малоазиатских армянах — см. выше, с. 330, 334. (Ред.)

[10] //От Генриха Феодор Врана получил Дидимотих, по известию Виллыардуэна //.

[11] Речь идет об иконе, а не о статуе Одигитрии, как полагает Gerland (p. 96). Cp.: Riant. La part de 1'eveque de Bethleem dans le butin de Constantinople en 1204 (Memoires de la Societe Nationale des Antiquaires de France, XXXXVI. 1885. P. 228 — 232. 234). При разделе икона доста­лась еп. Петру Вифлеемскому, а по его смерти при Адрианопольском поражении Балдуина она попала в руки Генриха. В 1207 г. венецианцы силою взяли ее из Софии и поместили в занятом ими Пантократор-ском монастыре, где в конце XIV в. ее видел паломник Игнатий Смо­ленский. В 1453 г. икона была разрублена турками на части.

[12] В Морейской хронике при изложении обстоятельств подчинения волости (дронга) мелингов франкам упомянуты эти старейшины, на­зываемые архонтами и богачами и начальниками дронгов: их интере­сы не совпадали с желаниями народного веча («το πληθος του λαου και το κοινον του τοπου») [большинству народа и собранию местных жителей ] (15)

[13] Эрехтейон — построенный Эрехфеем. (Ред.)

[14] κι ας έλθουσιν αϊ γέροντες της μπαρουνίας Άκόβου κι _ας φέρουσιν τα πραχτικά οπού εχουσιν μετ' αυτούς. Και ποιήσετε την μοιρασίαν όλης της μπαρουνίας [и пусть придут старейшины баронии Аковы и пусть принесут с собой записи обо всем, что у них. И сделайте раздел всей баронии] (Χρονικόν του Μορέως;. Еd. Schmitt. V. 7682).

[15] Скорее, Месопотамию. (Ред.)

[16] //Издана акад. Ф. И. Успенским в статье «Древности Тырнова» в Известиях Русского Археологического Института в Константинополе. Т. VII. Вып. 1 Табл. 5 София, 1902. В этой статье изданы фрески и надпи­си тырновских церквей.//

[17] Затем салоникского. (Ред.)

[18] Σαθα. Μεσ αιωνικη βιβλ. Р. 106—107.

[19] Сельджукский источник говорит не о Давиде, но о царе Алексее Трапезунтском.

[20] На некотором расстоянии лежал женский монастырь Богороди­цы Скоропослушницы, выстроенный супругою Ватаци. При монасты­ре Христа Ватаци выстроил ряд дач для придворных с их слугами, при­езжавших на поклонение и для отдыха; такие колонии были нередки в греческих монастырях, напр, при царском монастыре возле Сереса, носившем то же старинное местное имя Меникейского, как и царский монастырь в Сосандрах. Положение Сосандрского монастыря в точ­ности пока неизвестно (он был разрушен турками после 1304 г.). Влеммид оставил два стихотворения об обители в Сосандрах, из коих вид­но, что он был расположен в великолепной горной («олимпийской») местности и разукрашен фресками. Там был изображен и сам Ватаци как ктитор, и, вероятно, его семья; то же было в Сересском монастыре и других царских. Значение сосандрской росписи должно было быть велико; в самой Никее Ласкариды ничего подобного не создали.

[21] По исследованиям Иречка, Елена происходила из какого-то французского знатного рода, утвердившегося в Греции.

[22] От одной из представительниц этого рода дошла вислая печать с надписью «княгиня (архонтисса) России». Очевидно, она была выдана за одного из русских князей.

[23] Сын Андроника Феодор наследовал по матери Монферратский маркизат, и его потомство жило до середины XVI в. в Италии. По духу, вере и внешности он стал чистым латинянином. Рыцарские титулы были обычны при дворе Палеологов, по словам Пахимера. Потомок половецкого вождя, игравший большую роль в последние годы Андроника, назывался Сиром Янни (Сиргиан).

[24] Иван Александр. (Ред.)

[25] Сарухан, Ментеше и (ниже) Айдин — бейлики, небольшие пограничные княжества. (Ред.)

[26] Путешествия Н. П. Кондакова по Афону и Македонии; экспедиции Русского археологического института в К-ле и Французской школы в Афинах.

[27] * Об учении Варлаама приведем отрывок из похвального слова Нила Григорию Паламе, в переводе Ф. И. Успенского: «Он полагал, что нет ничего выше и больше эллинской мудрости и обязательной силы силлогизмов и той истины, которая уловляется ими, как добыча, и что ничто другое не в состоянии привести к знанию причин всего суще­го. А вот это и еще безумнее и превосходит всякую воображаемую не­лепость, что, по его мнению, и с самим Богом никто не может соеди­ниться, если не пройдет прежде этого пути; что только тот, кто всту­пит в общение с Пифагором, Аристотелем и Платоном и изучит из них естественные законы природы, поймет происхождение вещей и неизбежность последующего затем уничтожения, только тот может прийти к восприятию истины. Ибо, говорил он, если Бог есть истина, то незнание истины есть незнание Бога: всякий же, кто не изучил внешней мудрости и не ознакомился с тем, что изобрели эллинские мудрецы о движении небесных тел или природы, не знает истины, а это одно и то же, что не знать Бога... Никто не может быть просвещен­ным, не изучив внешней мудрости. Таковое безумие свойственно бы­ло не ему, впрочем, одному, но распространилось во всем латинском племени с давних пор... И случается у них нечто смешное и слез до­стойное. Зрелого возраста люди собираются в детские школы, изуча­ют там внешнюю мудрость, свысока трактуют возвышенные предме­ты, себя же в безумии превозносят и... оставляют в полном пренебре­жении поистине прекрасное и то, что к Богу приближает и может просветить душу». Здоровый рационализм западной схоластики, за­дорной и наивной, преподаваемой Варлаамом в Салониках, столк­нулся на византийской почве не только с догмой Откровения, но и с лучшим знанием Аристотеля, притом во всех его трудах и в подлин­нике, и с более богатыми сведениями в области средневековой астро­номии и физики в лице просвещеннейших умов Византии, какими были Ф [еодор ] Метохит и его друг и собеседник Григора, о чем сви­детельствует неудачный для Варлаама диспут с Григорой (около 1330 г.), описанный последним в диалоге «Флорентий». В то время Варлаам пользовался покровительством Кантакузина, а старые ученые, при­надлежавшие ко двору низверженного императора, были в немилос­ти. Сам Григора отрицательно относился к афонским исихастам, об­виняя монахов в чревоугодии, тунеядстве и даже в обмане верующих. О деятельности Варлаама, о его миссии па Запад, о его влиянии на ранних гуманистов в Италии, о философском трактате Акиндина, представляющем попытку применить аристотелевское учение о ро­дах и видах к определению сущности и свойств Божьих, — см.: Ф. И. Успенский. Богословское и философское движение в Византии XIV в. (Журн. Мин. Нар. Просв. 4. 279. 1892).

[28] Богословские труды и переписка Акиндина исследованы Ф.И. Успенским.

[29] Иоанн Дука Синадин с женой основали в столице монастырь. Сохранился его устав с портретами всей семьи.

[30] Прославленный в сербской истории Дечанский монастырь со­хранился доныне, и в последние годы в нем поселились русские мона­хи Афона. Архитектура монастыря еще романская. Древности его ис­следованы экспедицией Русского Археологического Института в Кон­стантинополе.

[31] * Сношения Палеологов с Западом могли быть подозрительными. Даже император Мануил в трудную минуту (1397) носился с мыслью продать свое царство Венеции, а претендент Иоанн VII продал свои права французскому королю за ничтожную сумму, и даже деспот Ди­митрий уже при Константине заключил с Альфонсом Неаполитан­ским договор о латинской оккупации не только Морей, но и Констан­тинополя, и этот договор до нас дошел. Правда, Константин был ино­го склада и остался верен своей родине до конца.

[32] По латинским источникам, Феофил и Мануил Палеологи, ревно­стные униаты, защищали подступы к Влахернам, а на участке Силиврийских ворот были два латинских и один греческий начальник, го­родской епарх Гудели. Вообще источники весьма разноречивы в дета­лях расстановки войск, весьма возможно, что некоторые начальники меняли место во время осады.

[33] Еще недавно греки в день Константина и Елены ставили свечи на осененную старым деревом могилу возле площади Вефа, на рубеже ве­нецианского квартала, и над этой могилой горела лампада на средства ведомства вакуфов, как и на некоторых могилах и айасмах, чтившихся как турецким, так и греческим простонародьем.

[34] Не все греки были перебиты и уведены в неволю. Уцелевшие спе­шили заявить покорность, особенно те, кто до взятия считался врагом латинян. При выходе султана из Софии к нему привели Луку Нотару, схваченного у башни, где укрылась его семья. С ним принесли голову претендента Орхана. Султан дал своим воинам за Нотару и его сыно­вей по 1000 аспров и велел ему оставаться в своем доме. По известию враждебного источника, Нотара унижался перед султаном, указывая, что он сберег для него царские сокровища; Магомет же отнесся к нему как к лгуну и изменнику своему государю. В тот же день Магомет наве­стил Нотару в его богатом доме и был ласков с его семьей; по, прибыв к вечеру во Влахернский дворец, прочтя изящные стихи Фирдоуси о бренности земного величия, Мухаммед устроил пир, напился и прика­зал привести к нему младшего сына Нотары; за оказанное противодей­ствие он казнил Нотару с сыновьями и зятем Кантакузином, конфис­ковав его богатства; дочь Нотары, до осады посланная в Италию, осно­вала в Венеции первую греческую типографию. Фрапзи с семьею был продан султанскому эмир-ахору (конюшему); юный сын его был заре­зан развратным Магометом, красивые дочери попали в султанский га­рем. Спасшись в Морею, Франзи с трудом выкупил свою жену, детей же более не видел. Ученые монахи Манганского монастыря укрылись в Галате, где некоторое время продолжали свою деятельность. Некото­рые знатные греки быстро приспособились к новым условиям и стали служить туркам. Анхиальская ветвь Кантакузинов, позднее Маврокор-дато, Властари и другие «фанариоты» достигли большого богатства, особенно перебравшись к господарям Валахии и Молдавии (ср. Livre d`Or de noblesse de Roumanie). Хуже всех пришлось венецианцам, глав­ным врагам турок на Леванте. Кроме Тревизана были казнены венеци­анский и испанский консулы; султанские приближенные обогатились, скупая и отпуская за выкуп знатных пленных.

[35] Свою резиденцию он перенес в Константинополь, позднее вы­строив дворец Ак-Сарай в центре города у Мирилея, богатого монас­тыря дома Лакапинов, Влахерны и Большой дворец были заброшены; султанский Сераль на месте Акрополя был отстроен в XVII в.

[36] Но были и иные слухи: францисканский аббат доносил, будто на одной гречанке было захвачено драгоценностей на 150 000 дукатов.

[37] Русский археологический институт в Константинополе. (Ред.)

Дата добавления: 2015-08-03