Допрос тяглеца Сретенской сотни Б.Лазарева в Московской

сыскной комиссии (1662 г., июля 29)

И того же числа Бориско Лазарев сыскан и про то допрашиван, а в допросе сказал: июля де в 25 день по­утру шол он из двора своего в город на Вологодцкое подворье к государеве казне с юхотным новым таваром и, идучи, увидел: на Лубянке у решотки стоят многие люди и из них чтет писмо, которое было приклеено у решотки, неведомо какой человек. И в то же де вре­мя пришод к той решотке Артемонова приказу Мат­веева стрелец Куземка Нагаев и, отбив того человека, которой то писмо до него, Куземки, чол, учал то письмо честь всем вслух и кричал шумко, чтоб слушали все. И того же де часу приехали к той решотке Земского приказу дворянин Семен Ларионов да дьяк Афонасей Башмаков. И он де, Куземка, то писмо, не дочет, поки­нул. И Семен де Ларионов и дьяк, то письмо взяв, поехали в город. А он де, стрелец Куземка, пошол за ними же и, идучи, говорил, что того письма в город они не отвезут, а отвезут де то письмо к боярину к Илье Даниловичю Милославскому и там де то дело так и изойдет; и за то де воровское дело вы, православные крестьяне, всем миром постойте. А сотцкой Павлик Григорьев был тут же; и как де Семен Ларионов и дьяк поехали в город, и он, Павлик, шол за ними ж. А как де у Семена Ларионова и у дьяка то письмо отняли и ему, соцкому, отдали, и он, Бориско, того не видел, по­тому что он пошол к государеве казне на съезжей двор.

Сказка второго судьи (начальника) Земского приказа дворянина С.Ларионова в Московской сыскной комиссии (1662 г., июля 29)

170-го июля в 29 день сказал Семен Ларионов: нынешняго 170-го году июля в 25 день в Земском приказе Стретенской сотни сотцкой Павел Григорьев извещал словесно: шол де он, Павел, в город из двора своего и как будет у Стретенской, и тут де у решотошного стол­ба прилеплено воском писмо, написано на дву столп­цах, чтут многие люди. А он де, сотцкой, чол то писмо, а написано в том писме: изменник Илья Данилович Ми­лославской да окольничие Федор Михайлович Рти­щев, да Иван Михайлович Милославской, да гость Василей Шорин. И того же числа по приказу боярина князя Федора Федоровича Куракина с товарыщи для того писма посылан я, Сенка, да дьяк Офонасей Баш­маков, а велено нам то писмо взять и принесть перед бояр, перед князя Федора Федоровича Куракина с товарыщи. И того числа я, Сенка, да дьяк Офонасей по то писмо ездили. И у решотки то писмо чтут многие люди розных чинов. И как то писмо взяли, и в те поры закричали многие люди всяких чинов на меня, Сенку, и на дьяка, а говорили: вы де то писмо везете к измен­никам, а государя де на Москве нет, а то де писмо надобно всему миру, и изымали меня, Сенку, и дьяка за лошедь и за ноги и то писмо отняли, и за нами гнались до Спаских ворот, и кричали, чтоб нас перенять. И я, Сенка, и дьяк ушли в город. А честь того писма мне, Сенке, не дали. А то письмо вырвал у меня, у Сенки, из рук тот сотцкой Павел, которой извещал, а хотел с того письма принесть боярам список.

Допрос К.Нагаева в Коломенской сыскной комиссии (1662 г., июля 30)

170-го июля в 30 день по г. ц. и в. к. Алексея Михай­ловича в. В. и М. и Б. Р. с. указу стрелец Куземка Нагаев пытан, а с пытки говорил: в том де он перед великим государем виноват, что он воровской лист про­читал и во весь мир говорил, чтоб за то миром постоять заодно. А хто тот воровской лист писал, того он, Ку­земка, не ведает; и хто ему дал тот воровской лист про­читать, того он не знает, и ни с кем о том не совето­вался и не думал. А было ему тритцать три удара, и на огне был. А больши того он, Куземка, ничево не говорил.

Помета в конце текста: Отсечь левая рука да обе ноги, да язык отрезать.

Допрос Л.Жидкого в Коломенской сыскной комиссии (1662 г., июля 30)

Того же числа Стретенской сотни тяглец Лучка Житкой пытан, а с пытки говорил: хто де лист воров­ской писал, тово он не знает, и хто умышлял, не ве­дает. А тот де лист отдал ему Стретенской сотни сотц­кой Панка Григорьев, а, отдав лист ему, тот сотцкой от него побежал неведомо куды. А в Коломенское де село того листа носить ему тот сотцкой не веливал. И он, Лучка, с тем листом пошел в село Коломенское. А прочитал де тот лист на Москве во весь мир стрелец Куска Нагаев трожды. А взяли они тот лист с тем сотцким с Панкою на Лубянке, приклеен у столба, и к тому де люди многие пристали, а он их не знает. А как зем­ские дворянин и дьяк по тот лист приезжали, и лист дьяк было взял, и у дьяка де тот лист отнели, тот же сотцкой Панка взял и отдал ему, Лучке, а дьяка де хотели с лошади стащить. И в Коломенское де он, Лучка, тот лист принес со многими людьми, и велико­му государю подал тот лист он же, Лучка, а под руки де ево держал денежной мастер, а имяни ево не ведает, а в лицо ево узнал у пытки того денежного мастера, дворцового Денежного двора старосту, что он де ево держал под руки, как он, Лучка, письмо подносил ве­ликому государю. И тот денежной староста сказался Дмитровской сотни тяглец Федотко Осипов сын Квас­ник. А на пытке ему, Лучке, было сорок пять ударов и на огне был двожды. А больши того он, Лучка, ничего не говорил.

Помета по нижнему полю: Лучке Житкому тоже рука ле­вая да обе ноги отсечь да язык отрезать.

Из отписки из Москов­ской в Коломенскую сыскную комиссию с извещением о приведении в исполнение приговора над К.Нагаевым и Л.Жидким (1662 г., июля 31)

Г. ц. и в. к. Алексею Михайловичю в. В. и М. и Б. Р. с. холопи твои Алешка Трубецкой с товарыщи че­лом бьют. Июля, государь, в 31 день в твоей в. г. ц. и в. к. Алексея Михайловича в. В. и М. и Б. Р. с. грамоте писано к нам, холопем твоим, и присланы с сотником с Яковом Козловским воры мятежники стрелец Куземко Нагаев да Стретенской сотни тяглец Лучка Житкой <…> и их роспросные и пыточные речи, а велено, государь, тех людей за их воровство и за мятеж стрельца Куземку Нагаева и Лучку Житкого казнить на Лубянке, отсечь по левой руке да у обеих обе ноги и языки отрезать <…>

Восстание 1662 г. в Москве. Сборник документов. - М.: Наука,1964. - С.39-43, 48, 178-185

Дата добавления: 2015-08-03