Еще несколько дней мы потратили на обдумывание предложения Роберта: гора Арарат!
— Что если нам попытаться, — вдруг сказал Боб, — найти этот старый ковчег и подле него разместить нашу Пирамиду? Это было бы здорово! Феноменально! Ведь именно там, на этой самой горе и началось возрождение человечества после Великого потопа.
От этого факта нельзя было отмахнуться. Как известно, в Курдских горах Армении покоится древний ковчег Ксисутроса. Об этом писали древние историки еще в 275 году до н.э. С этого времени восхождения на священную гору были запрещены. Но кто может запретить светить солнцу? Любопытство людей всегда побеждало любые запреты, и чем строже был запрет, тем сильнее распалялись страсти по его удовлетворению. Весь мир искал останки Ноева ковчега на склонах горы и ждал новых сведений о возможном разрешении одной из самых волнующих тайн человечества: тот это ковчег или не тот?
— В этом есть сенс, — сказал Жора.— Ведь с тех пор, когда Ной пустился в свое плавание, на горе ничего не произошло. Определенно, это святейшее место на нашей планете во всей своей простоте и сложности. Хорошо бы все это пощупать.
— Вы все опять у-уходите в сторону, — возразил Вит, — у нас ясная и прямая до-орога, а вы все время сбиваетесь в бок, то на Гаити, то в Гималаи, то на А-арарат. Мало вам Ти-ибета и всей этой Ша-амбалы?.. Вернитесь в реальный мир.
— Что ты еще хотел нам сказать? — Жора посмотрел на Роба.
— Скажи мне кто я, — очень серьезно произнес Роб, — и я скажу тебе, кто ты.
Все рассмеялись. Я понимал Жору. Сенс состоял в том, чтобы в самом деле, как он сказал, прощупать дух Арарата, ее душу. Не зря ведь Бог зацепил за какой-то ее отрог или выступ ковчег Ноя, и именно здесь посеял зерна обновленного человечества.
— Этот выступ длиной в два футбольных поля, — сказал Тэн, — и высотой с «Титаник».
— Трудно себе представить стену воды высотой в пять километров, — сказала Юля, — это даже не потоп, а что-то смертельно страшное. Бедные люди, за что же им так досталось?
— Об этой аномалии до сих пор спорят: что это — артефакт, ледник, каменный монолит или останки ковчега? Пока на эти вопросы нет ответов, а турки запретили дальнейшие поиски, сославшись на тревожную обстановку в курдских районах.
— Вит, — спросил Жора, — договоришься с турками?
Вит только молча пожал плечами, мол, о чем с ними можно договориться? Мы не остались в стороне и отправили с экспедицией научного объединения «Космопоиск» своих людей.
— Вит, — сказал тогда Жора, — нам нельзя упускать эту изумительную возможность.
Речь шла о том, чтобы из первых рук разузнать побольше, раздобыть хоть капельку правды об этом ковчеге. Верно ли, что новый виток жизни начался с Ноя и его окружения, разных там тварей, которые до сих пор плодятся на этой земле? С помощью нашего сканера можно было бы записать биополе вокруг вершины горы и пролить лучик света на эту тайну, а возможно и клонировать Ноя. Все-таки он не последний человек на этой планете! Виту не очень нравилось это предприятие, но Жора был неумолим. В конце концов Вит сдался.
— Как прика-ажешь, — пробормотал он, и в тот же день договорился о нашем участии в экспедиции.
А вскоре и Далай-лама согласился-таки нас принять. Да, он читал о наших работах и наслышан о наших успехах. Он считает, что Нобелевский комитет в большинстве случаев верно оценивает значимость работ своих лауреатов. Далай-лама в курсе всех мировых достижений. Интернет? Конечно! Мы такие же, как и вы, сказал он, и достижения цивилизации принимаем как данность времени. Но искусство применения высоких технологий, добавил он, у нас используется только ради простоты доступа и обращения с информацией.
У него были проблемы с правительством Китая, он пообещал не предпринимать никаких мер по выходу Тибета из состава Китая. Сепаратистские настроения, раздуваемые правительством Тайваня, он не разделяет, считая, что народу Тибета абсолютно все равно под чьей юрисдикцией находиться. Светская власть, считает народ Тибета, не имеет над тобой никакой власти, если ты во власти своего внутреннего мира, и можешь не только соперничать, но и жить в согласии с нею. Но ты всегда готов запереться от нее на все засовы, если она вдруг попытается властвовать над тобой по своему усмотрению. Это будет зряшная попытка, считает народ Тибета, даже в случае применения силы, как это правительство Китая объявило тайванцам. Никакая сила не в состоянии победить веру, так как у веры нет точки приложения материальной силы. Вера имматериальна, а значит пуля не найдет цели. Ни пуля, ни бомба, ни петля, ни яд. Эти смертоносные предметы могут разрушить носителя веры, но не суть ее самое. Так, впрочем, считает не только Далай-лама и его народ, мы с Жорой, к примеру, того же мнения. Далай-ламе близки и наши идеи, и он готов строить у себя в горах нашу Пирамиду, только зачем?
— Ведь мы в ней давно живем, — сказал он.— И все ваши затеи с генной инженерией и клонированием у нас уже лет эдак тысяч пять или семь успешно используются для культивирования власти духа над телом.
Мы прожили у него две недели, но я так и смог сесть на шпагат. Зато Жоре удалось разбить камень ладонью. Бить же кирпич лбом он отказался. Мы проговорили с Далай-ламой детали нашего сотрудничества и обмена опытом. Ему любопытны были наши проработки, и он даже согласился показать нам пещеры, где хранится, так сказать, золотой запас генофонда человечества — лежат много сотен или тысяч лет в состоянии анабиоза (я бы так это назвал) обычные люди — неисчерпаемый источник генов. В пещеры, правда, мы не попали, не всем смертным есть туда доступ, но по указанию Далай-ламы нам удалось заполучить уникальный материал — волосок с чьей-то головы кого-то из тех, кто спит вечным сном.
— Будьте осторожны, — предупредил Далай-лама, — ваши попытки вдохнуть в него жизнь могут дорого вам обойтись. Будьте с ним ласковы и обходительны.
Мы обещали. Мы обещали информировать его о каждом шаге этого человека.
— Да, — сказал он, — это обязательное условие нашего сотрудничества.
— А Тина ваша знакома с Далай-ламой? — спрашивает Лена.
— Всегда!..
— Ты в этом уверен?
— Всегда!
— Что всегда-то?! — возмущается Лена.
— Мне кажется, — говорю я, — что Тина всегда была с нами. Понимаешь, всегда. И Далай-лама…
— Конечно, понимаю, — говорит Лена,.
— И Тина, и Лама связаны… одной, так сказать, ниточкой!
— Рест, — ты наткал этих ниточек уже столько, уже столько наплёл сетей…
— Да, — киваю я, — наплёл… Кинул и над Далай-Ламой — попадётся?
— А Тину поймал?
— Далай-Лама увернулся…
Никаких бумаг мы не писали, наш договор основывался на доверии.
Почему Далай-лама поверил нам вот так с первого раза, я не мог себе объяснить. Возможно, он просто видел наши глаза, наши чистые ауры, знал наши благие намерения. Наверняка так оно и было. Так оно и есть. Единственное, что заставило его на секунду задуматься — Жорина фраза о дезинтеграторе тканей.
— Интеграция, — сказал Далай-лама, — вот что важно. Разрушение еще никогда никому не приносило правды знания о жизни, о мире. Разрушение — это правда о смерти. И вы это теперь знаете.
Мы кивнули. Я подумал, что точно так же сказала бы и Тина. Ведь единство — это её лозунг. Девиз! Её страсть!
Вечером я подошёл к Далай-ламе:
— Мы были бы бесконечно признательны Вам за…
Лама качнул головой, его пальцы перестали мерно пересчитывать вишенки чёток. Он словно разгадал мои мысли.
— Не надо ничего говорить, — сказал он, — послушайте…
Он пристально смотрел на меня сквозь стёкла очков своими большими карими глазами, словно проверял мою готовность слышать его. Я весь превратился в слух.
— Я дам вам проводника…
Я слышал, но не совсем понимал: зачем нам проводник? Мы легко найдём дорогу домой! Недоуменно пожав плечами, я всё же благодарно кивнул. Этикет есть этикет! Он продолжал:
— … знающего путь…
— Мы уже, — все ещё благодарно кивая, сказал я, — уже хорошо ориентируемся и без труда…
Он жестом руки остановил мой словесный поток.
— Знающего ваш путь!
При слове «ваш» Лама снова кивнул.
И меня осенило! Меня просто пронзила молния! Да, с головы до ног! Это была… Это был… Это было потрясение! Я вдруг яснее ясного осознал, о чём он говорит: Путь, наш Путь, наш жизненный Путь к нашей Пирамиде!
Я не верил собственным ушам! Мы этот Путь искали по всей планете и тут вдруг… Разве кто-нибудь может знать этот Путь? Только Бог, только Бог! И вдруг… «Я дам вам проводника знающего…». Мы ведь уже столько лбов расшибли, столько жил из себя вытащили, столько соли съели… чтобы найти хоть кого-нибудь!.. Знающего… Мы же… Мы даже… Мы как слепые котята тыкались мордочками во все стороны света!
«Я дам вам…».
Это прозвучало как звон колокола!
Я не верил своим ушам! Дам — как дар! Божий…
Лама ждал, когда я вернусь из ступора, затем, что-то тихо сказал, я не расслышал.
— … и вы теперь, не оглядываясь…
Он ещё что-то говорил, я слушал. Но мне уже не нужны были другие слова, мне достаточно было его «Я дам вам…».
Затем я всё-таки взял себя в руки.
— Но как мы его узнаем?
Лама, видимо, читал мои мысли. Он улыбнулся.
— Вы его знаете, — просто сказал он.
— Но… мы… как… э-э-э-э…
Похоже, я стал заикаться.
Лама только улыбался, затем спрятал чётки, сложил вместе обе ладони и поклонился мне так, как это они обычно делают при прощании.
Я понял, что время нашей беседы закончилось.
И успел тоже поклониться ему.
Все слова благодарности были лишними.
Его пальцы уже снова считали кругляшки чёток.
Мы разошлись…
Утром мы расстались.
— Я искренне желаю всем вам удачи, — напутствовал нас гуру, — пусть счастье сопутствует вашему поиску истины.
Мы стояли перед ним совершенными истуканами со сложенными в прощальном жесте своими ладонями и только кивали и кивали… Своими благодарными головами.
— Ага, — сказал мне потом Жора, — знаешь, я не очень-то верю в удачу.
И снова оседлал своего коня, мол, работа, только работа до капелек пота на лбу приносит удачу. Мол, плодотворно только чрезмерное и т. д. И что если тебе удается чего-то в этой жизни добиться, если ты знаешь, для чего живешь и вдруг осознаешь свое предназначение, и чувствуешь, что на верном пути, и уже близок к цели, вот тогда где-то поблизости с этой целью однажды ты замечаешь, как на лужайке твоих достижений и неожиданных побед в сторонке от пыльных дорог пасется и твоя ненаглядная лань-удача. А рядышком с ней на солнышке, возможно, греется и твое счастье. Только кто мне, говорил Жора, назовет, что есть это самое счастье. Никто не назовет. Но каждый знает, что это такое. Ты же помнишь, что плодотворно только чрезмерное, умеренное же — никогда…
— Как таблицу умножения! Ты со своим чрезмерным уже закатал всех в асфальт.
— Вот если пробьётся твой бурундук сквозь асфальт зеленым ростком, тогда и получишь право на существование. А иначе — крышка.
— Какой ещё бурундук?!
Никакой бурундук меня, конечно, не интересовал.
Я думал теперь только о Ламе…
Вру! Я думал только о проводнике…
«Я дам вам…».
Но как мы его возьмём?!!
Тина?!! Меня просто пронзило молнией: может быть, Тина?!!
Наш проводник!
Меня просто трясло…
Дата добавления: 2015-08-03; просмотров: 76 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая страница | | | следующая страница ==> |
| Глава 21 | | | Глава 23 |