Глава 9. — Ты спрашиваешь, почему именно Брежнев?

— Ты спрашиваешь, почему именно Брежнев?

— Да.

— Из всех живых вождей он был для нас самым близким и, пожалуй, самым доступным. Нашим спецслужбам ничего не стоило подпустить нас к нему. Во-вторых, вождь был стар и немощен, и как материал для изучения очень нам подходил. Наконец, он был вождь. Пусть там говорят что угодно, но он правил страной не слабее Римской. И много чего другого…

Нам нелегко было завоевать доверие генерала и пробиться сквозь толпу тех, кто суетился вокруг власти. Все эти член-корреспонденты и академики, работающие в официальной медицине, вся Академия Наук, прикормленная из рук правительства, стояла у нас поперек горла. Впрочем, это ведь обычная конкуренция, борьба за место под солнцем. Нас здорово выручила наша «гремучая смесь», коктейль разных генов. Мы и сами не ожидали такого разительного успеха. Наш генерал хорошенько на этом грел руки, поэтому так отчаянно нас защищал. Мы даже ездили на правительственных авто и уже мечтали о совсем дерзких вещах. Козни, конечно, были, но он с ними успешно справлялся. По его рассказам он беспощадно боролся с нападками, и доходило до того, что самых яростных наших противников приходилось устранять физически — да, он так и говорил: «стирать в порошок». Когда он приходил к нам с известием об очередной расправе, мы с Жорой старались закрыть ему рот, чувствуя свою вину в случившемся. Мы не терзались угрызениями совести, но слышать всего этого не хотели.

Нам нужно было убедиться самим, способны ли мы продлить чью-то жизнь (не мушек, конечно, не крыс и мышей, не слона и не какой-то там тли) хоть на час или день. Но этот час или день должен быть нашим. И этим «нашим» мы должны распоряжаться по своему усмотрению — сокращать и удлинять, мерить, резать, кроить.

— А что ваш предыдущий высокопоставленный пациент, — спрашивает Лена, — он…?

— Да, миллионы исправно поступали на наши счета. Ему перевалило, кажется, за… Но нас уже влекла мысль о клонировании.

Вот мы и бились над этим, вот Жора и дергал меня за ниточку честолюбия: «зачем?!». Мы понимали друг друга и без этого дурацкого «зачем?!». Конечно, можно было идти традиционным путем, как все — размотать ДНК Брежнева, вырезать куски, хранящие информацию о болезнях, и заменить их «здоровыми». Нужно было это проделать с каждой «больной» клеткой всего организма. Как? Мы собирались решить эту задачку с помощью наносом, этих вездесущих молекулярных инструментов, использование которых позволило бы провести прецизионный ремонт генетических поломок. Наносомы уже широко использовались в мире. Жорины ребята прекрасно освоили технологию их приготовления в нашей кухне, и мы были готовы сварить эту молекулярную кашу. И конечно же, мы жаждали присобачить к выхолощенному геному Брежнева куски генов секвойи и черепахи, точно так, как мы это применили для нашего покровителя-монархиста и для многих других. Наша тактика себя оправдала, и мы не думали от нее отказываться. В случае удачи нас ждали успех, награды, слава, в случае неудачи — мы не знали бы, куда бежать, где прятаться и как жить дальше. Мы рисковали? Еще бы! Наши головы висели на волоске над черной пропастью жесточайшей расправы, и дамоклов меч был наготове. И все же мы оправдывали этот риск будущей свободой. Да, шкуру, которую мы бы получили за час жизни Брежнева, мы достойно разделили бы между собой, всем бы досталось по хорошему куску, но главное — этот кусок сделал бы каждого из нас спокойным, добрым, сытым и свободным. И чуть-чуть счастливее! Ибо, что такое свобода, как не ощущение счастья? Ну и, по крайней мере, мы просто хотели удовлетворить свое любопытство.

При работе с клетками Брежнева, меня так и подмывало высветить их в «Кирлиане», уточнить, так сказать, меру их избранности. Какова их аура?

Это не составляло большого труда, но до этого пока не доходили руки. А Юрка Маковецкий, в совершенстве овладевший методикой Кирлиана, вдруг стал лейтенантом пограничных войск. В самом центре Москвы!

— Кто такой Маковецкий?

— Да так…

Дата добавления: 2015-08-03