Глава 20. Сгустились сумерки, когда я поднялся со скамейки, расположенной недалеко от музея

Сгустились сумерки, когда я поднялся со скамейки, расположенной недалеко от музея Клюни, где битый час мой желудок в полную силу трудился над китайской дичью. Куда теперь? Я по привычке мельком взглянул на часы, поймав себя на приятной мысли, что спешить никуда не надо, и направился в сторону Нотр-Дама, очертания которого вскоре возникли у меня перед глазами. При этом я думал, что хорошо было бы, чтобы моим гидом в этот момент оказалась Аня, которая, я был уверен, в деталях рассказала бы мне всю историю Парижа, начиная вот с этого острова, расположенного, я это хорошо знал, в самом сердце Парижа. По Сене уже шныряли взад-вперед рассвеченные тихие и шустрые речные трамвайчики без пронзительных гудков, и сквозь окна были видны пассажиры, сидящие за столиками, наслаждающиеся своими лангустами или омарами и бегающие между ними официанты с подносами, слышна была скрипка, иногда точно из-под воды раздавался негромкий таинственный смех. Как у Ани сложилась личная жизнь, я понятия не имел. Из прошлого разговора с ней нельзя было ничего узнать. Я не домогался от нее никаких признаний, полагая, что все то, что мне полагается знать о ее личной жизни, она так или иначе расскажет. Сгустились сумерки, и стены, и башни, и шпили собора вдруг вырвал из темноты белый свет множества мощных прожекторов. У меня перехватило дыхание. Я стоял и, завороженный величественным зрелищем, смотрел широко раскрытыми глазами на эту каменную громаду, словно «Титаник» плывущую по маслянисто-мирной поверхности Сены. На палубе горели желтые светильники, спали темные кроны деревьев, стояли пустые автобусы, и не было ни одного человека, кто мог бы своим движением или криком разрушить эту сказочную тишину. Я не мог устоять на месте и по мостику перебрался на остров, чтобы убедиться в том, что все это мне не приснилось. Не приснилось. Когда стоишь у самой стены собора, задрав голову, и вдруг переводишь взгляд на небо, кажется, что земля уходит из-под ног и стена вот-вот обрушится на тебя всей своей тяжестью. Передать это невозможно, это нужно пережить. Из-за закрытых дверей слышались звуки духовой музыки, и это тревожило еще больше. А ведь в этих местах каждый день, думал я, могут жить люди и каждый вечер видеть желтый свет фонарей, а каждое утро любоваться восходом солнца из окон своих розовых спален. Правда, далеко не каждый миллионер может себе это позволить. Это правда. Не завидую ли я Алену Делону? Его геном, пожалуй, мог бы пополнить и украсить нашу коллекцию. А добыть его будет не намного сложнее, чем геном Наполеона или Жанны д’Арк. Неожиданно для самого себя я подумал о том, что тихая лунная летняя ночь, проведенная в одиночестве на улицах Парижа, была бы неплохим продолжением моей французской истории, которую я в деталях и с известной долей выдумки намеревался поведать Жоре по возвращении в обмен на его рассказ о достоинствах японского гостеприимства.

А что?

Тину бы сюда, вдруг подумалось мне.

А что?

И я уже не испугался этой мысли.

— Тебе и правда удалось от неё отделаться? — спрашивает Лена.

— От кого? Отделаться?

— От Тины, от кого же ещё? Ты о ней даже не вспоминаешь.

Ха! Как же, как же?! Удалось! Отделаться!..

— Ты же не спрашиваешь…

— Спросила.

— Сама себе и отвечай!

Дата добавления: 2015-08-03