И это – «сухой закон»?!

Еще лыко в строку:

«В знаменательном 1915 году, по официальным обобщенным данным алкогольные изделия производил 661 завод, розничную торговлю – распивочно и на вынос – осуществляли 4242 заведения.

Вплоть до 1917 года сначала «Правительственный вестник», а потом «Вестник Временного правительства» регулярно информируют заинтересованные круги о разрешениях Минфина виноделам и винокурам производить (правда, в ограниченных размерах) алкогольные изделия, соответственно в деловых изданиях публикуются финансовые отчеты алкопроизводителей о прибылях». (С. Шевердин. Местное самоуправление против «второго рабства». «Эйфория», 2000 г., № 5).

Если питие в таких масштабах это и есть «сухой закон», то тогда становится понятным, почему пьющие только по праздникам, причисляют сами себя к «практически трезвым людям»! Но… почему ж действительно-то трезвые люди – «абсолютные трезвенники» столь охотно подыгрывают не друзьям своим, но заблудшим и в заблудство других вводящим, – хоть расшиби лоб всмятку, – не пойму я никак!

И все же, что-то же было? Было – правительственное кокетство: сначала увлечь народ в пьянство, разрешить пить и пьянствовать, затем запретить частично, потом опять разрешить… Так ведут себя иные женщины. И это распаляет, лишает ума, вышибает опору из-под ног. Похожим свойством обладают и манипуляции с алкогольной монополией: вводят, чтоб потом отказаться, и отказываются, чтоб затем опять ввести… Это половой акт, а не политика отрезвления! Но… следует ли все это принимать за чистую монету, т.е. позволять себя одурачивать?..

И все же, было же снижение пьяной преступности, уменьшение числа самоубийств, повышение производительности труда, рост благосостояния трудового населения, были же прекрасные результаты, было же что-то?

Ну, конечно, было. Об этом блестяще рассказывает каждый из тех, кто смог осилить лишь первые 13 страничек из тоненькой брошюрки И.Н. Введенского «Опыт принудительной трезвости». Однако ж… на 13 странице брошюра не заканчивается. Хуже того, именно на 13 странице Иван Николаевич вынужден был написать:

«До сих пор мы имело дело с положительными результатами запрещения спиртных напитков».

И далее он же:

«Отравление денатуратом и другими суррогатами, представлявшее до войны явление сравнительно редкое, сразу резко возросло с первых же дней трезвости и имеет, по-видимому, склонность все увеличиваться. … До запрещения продажи водки, в первые 2 недели июля, число пьяных, доставленных в Обуховскую больницу, колебалось от 100 до 105 в неделю. С 22 по 28 июля количество опьяневших упало до 19. До 23 августа количество отравлений не превышало 29 в неделю. С 23 августа, когда была разрешена продажа виноградного вина и денатурированного спирта, по 30 августа оно уже достигло 59. В следующую неделю число отравлений достигло 87, затем – 88 и в третью неделю сентября – 115, т. е. даже превысило число поступлений пьяных до запрещения продажи водки. … Наряду с употреблением суррогатов, стремление обойти запрещение выражается в тайном винокурении, приготовлении (среди крестьян) хмельной браги, домашнего пива и различных национальных напитков (кумыса, «кумышки» и т. п.). О степени развития тайного винокурения можно судить по тому, что за вторую, половину 1914 г. по сведениям министерства земледелия, обнаружено 1825 тайных винокурных заводов, из которых 160 оказались технически хорошо оборудованы; 92 завода специально для очистки политуры и лака и 60 для очистки денатурированного спирта». (И.Н.Введенский. Опыт принудительной трезвости. Новосибирск, «Книжица», 1996, с.14-16).

И так далее…

Об этой же тенденции писал в те годы и врач, участник трезвеннического движения Д.Н. Воронов:

«Народ увидел свет, который закрывала от него водка», – как выражаются земские корреспонденты. Перед его взором уже начинаются вырисовываться светлые горизонты, он тянется к ним. … Но затем волна нарушений начинает расти чуть не повсеместно, судя по отдельным сообщениям печати. Старые привычки ищут бреши в запретительной системе и таковых оказывается немало» (Д.Н. Воронов. Жизнь деревни в дни трезвости. Петроград, 1916, с.66, 67).

И происходящее не было загадкой для людей думающих. Тот же И.Н. Введенский совершенно справедливо писал:

«…если не принять еще и других мер, направленных против первопричин пьянства, то одними запретительными мерами уничтожить упомянутого нездорового стремления людей к одурманиванию, конечно, нельзя; иначе говоря, полное запрещение – мера безусловно необходимая, но еще не достаточная».

(И.Н. Введенский. Опыт принудительной трезвости. Новосибирск, «Книжица», 1996, с.28).

Я не берусь, конечно, утверждать, будто бы столетие тому назад психиатром из лечебницы для алкоголиков и нервнобольных зналось то, что будет открыто лишь полвека спустя ученым из НИИ экспериментальной медицины АМН СССР, но совершенно очевидно, что уже тогда ему, в отличие от иных наших современных собриологов, было совершенно ясно: алкоголь не есть причина пьянства.

А доктору медицины, военному врачу, генералу Сажину Ивану Дмитриевичу и тогда уже было понятно, что причина – не вне человека, а в самом человеке! В частности, в своей статье «Психологические основы алкоголизма и борьба с ним» он так и писал:

«При изучении причин алкоголизма прежде всего останавливает на себе внимание тот несомненный факт, что алкоголизация находит себе жертвы всюду, во всех слоях общества, не взирая на различие экономическое, политическое, социальное, правовое и т. д. Как темные невежественные массы, так и высокообразованные интеллигентные слои с усердием, достойным лучшей участи, постоянно подвергают себя алкогольному отравлению. И великие ученые, и поэты, и служители алтаря, и сыны Марса, и буржуазия, и рабочий пролетариат и крестьянство, и даже жрецы Эскулапа, – все без исключения несут неисчислимый жертвы на алтарь всепожирающего Молоха – алкоголя. Такая поразительно уравнивающая всех универсальность, естественно, должна находить себе и объяснение в этиологическом условии, непременно общем для всех, добровольно отравляющих себя алкоголем. Есть, очевидно, какая-то причина алкоголизации независимо от разнообразнейших иных условий, коренящаяся в самом потребителе алкоголя». («В борьбе за трезвость», №1, 1915 г., с.16-17).

Сегодня нам с вами, читатель, хорошо известно, что эта причина, «коренящаяся в самом потребителе алкоголя» называется питейная запрограммированность, которую невозможно устранить ни запретительными мерами, ни ограничительными мерами, ни устранением неквалифицированного труда, ни повышением культуры, ни развитием сферы услуг, ни даже тем, что называется «смысл и цель жизни». Ведь пил же водку, скажем, Алексий II, Царство ему Небесное? Иль у Патриарха тоже не было ни смысла, ни цели, а человеком он был малокультурным, малообразованным да еще к тому же занимался тяжелым, неквалифицированным трудом?..

Вот пишу я сейчас и ловлю себя на ощущении, что иной читатель, похожий на С.С. Аникина или на В.П. Кривоногова, читая это все, будет с раздражением и с нежеланием услышать ответ, задавать вопросец: да неужто это столь важно – что есть причина?!

Важно, дорогой мой читатель, очень важно! Тем более что причина это, ведь вместе с тем, еще и цель наших усилий. Если же цель определена приблизительно, мы рискуем оказаться не там, где хотелось бы. А ведь именно этого хотелось бы очень и даже многим… Именно они и делают все, чтобы вывести из-под нашего информационного удара то, что является самым главным – легион охолуевших зомбификаторов и преступный Альянс политиков, чиновников и олигархов, так или иначе заинтересованный в пьющем, в балдеющем, в вымирающем народе.

Так протрем же глаза свои, соратник, и посмотрим в одном направлении, и – пристегнем ремни безопасности!

Дата добавления: 2015-08-03