Ноября, пятница

Сегодня иду в салон «Нимфа» к пяти часам. Салон работает до девяти вечера, и я успею принять человек пять или шесть. А может быть, даже семь.

Восемь часов. Уже три часа сижу в кабинете одна (как дура). Ну почему, почему ногти и волосы кажутся им важнее, чем собственная душа? Неужели так никто и не придет?! А у меня здесь по‑настоящему уютно. Принесла из дома лампу с зеленым абажуром (зеленый успокаивает) и красную скатерть (красный возбуждает).

Ой‑ой, кто‑то стучится! Быстро убрать книжку и сделать серьезное психологическое лицо «Я вам сейчас помогу»!

Заходит дама около сорока, одета дорого и неинтересно, сверху черный пиджак и снизу тоже что‑то вроде черного пиджака. Направляется ко мне с таким видом, как будто сейчас выгонит меня из‑за стола и усядется сама. У меня тут в шкафчике приготовлены чашки и чай‑кофе для расслабления клиентов.

– Хотите кофе? Или чаю? – ласково спрашиваю я.

– У меня нет времени распивать чаи. Я – главный бухгалтер в крупной фирме. Я делала укладку и зашла просто… из любопытства. А так я бы ни за что к вам не пришла, потому что привыкла справляться со своими проблемами сама.

Но я понимаю: если пришла, значит, ей есть в чем признаться. Хоть бы она поскорей начала признаваться, а не повернулась и не ушла, а то моя карьера в салоне бесславно закончится, даже не начавшись.

От страха молчу. И она молчит. Сама пришла к психологу, и сама меня за это ненавидит. Спрошу, как ее зовут. Для человека нет ничего слаще, чем звук собственного имени. (В любом конфликте, даже в трамвайном скандале, стоит поинтересоваться именем собеседника.)

Главный бухгалтер, кажется, решила взять дело в свои руки. Сухо отчиталась: живет с мужем двадцать лет, с работы приходит поздно.

– У меня все под контролем. Муж меня встречает, дома идеальный порядок.

Ни за что не хотела бы быть ее мужем. Мне бы пришлось бросить футбол по телевизору и выстроиться в прихожей для торжественной встречи.

Что же мне делать дальше, что?! Кстати, интересно, какой у нее муж? Спрошу как‑нибудь завуалированно, чтобы она не поняла.

– А какой у вас муж?

– Ну, мой муж человек слабый, неуверенный, не то что я… его любая неприятность выбивает из колеи…

Какая же может быть проблема у такой властной тетки? Думаю, что забитый до полного мужского унижения муж выскользнул из‑под ее копыт единственно возможным способом – изменил ей! Я бы ей тоже изменяла потихонечку.

– Ну, в общем, я подозреваю, что муж мне неверен.

«Ура, ура! Все‑таки я – гениальный психолог! Раскалываю людей как орешки! Правда, тут легкий случай, не могла же эта железная леди сама завести любовника, ха‑ха! Уверена, что у нее кроме мужа никого никогда не было, да и с мужем она спит строго по плану!»

– Неверен? – спрашиваю я. Это мой самый любимый прием: если не знаешь, что сказать, – повторять эхом, человек обязательно еще что‑нибудь расскажет, а я в это время смогу подумать.

Отлично, сработало! Дальше рассказ льется потоком. У Главбуха налицо все стандартные симптомы: на работе думает, чем сейчас занят муж, дома прислушивается к телефонным разговорам, вскрыла какие‑то адресованные ему письма, – правда, оказалось, что это реклама. Я слушаю не очень внимательно, потому что еще не знаю, что ей сказать дальше.

– А что для вас означает измена?

– Как что? Что для всех людей.

Объясняю ей, что измена для всех означает разное. Кому‑то физическая измена не так важна, как влюбленность без всякого намека на секс, а для других очень болезненна именно физическая измена, не могут простить, и все тут.

Встречаются очень ревнивые люди и даже насекомые – эти жуки‑ревнивцы осуществят контакт со своей самочкой, а потом еще для верности долго‑долго сидят на ней, чтобы другой самец не подлез. По‑моему, очень интересная информация, но Главбуху она почему‑то не понравилась.

– При чем здесь насекомые? Мы‑то, слава Богу, не жуки! А измена есть измена, и не выдумывайте глупостей.

Это полный провал! Я НЕ ЗНАЮ, что делать дальше!

– А вы сами когда‑нибудь изменяли мужу?

Вот сейчас‑то она развернется и уйдет! Но

у меня случайно вырвалось, честное слово!…

И вдруг Главбух выпрямилась, подалась ко мне и доложила:

– Я изменила мужу двадцатого августа в семь пятнадцать вечера. Ровно три недели назад. Но это получилось чисто случайно, на работе…

Ух ты, этого я никак от нее не ожидала, чтобы на работе! Ну ладно, каждый может ошибиться.

– А давно вам кажется, что муж вам изменяет?

Задумалась.

– Да нет… недели две… но я уже вся измучилась!

Молчу. Она меня нарочно путает! У меня болит голова, и я уже не понимаю, кто кому изменил. Сейчас скажу – извините, ничем не могу вам помочь, до свидания… И уйду домой, чтобы больше сюда не возвращаться. Педикюр буду делать в другом месте.

– Вы хотите сказать, что на воре шапка горит? Что я его подозреваю, чтобы не я была виновата, а он? – спрашивает Главбух.

Совершенно не ожидала, что она так ловко разберется в своей проблеме, молодец.

– Может, мне ему признаться? – облегченно вздыхает она.

Бедная, неужели она правда мучается оттого, что перестала быть безупречной женой, которой муж всем обязан?

– Вы уверены, что если вы ему признаетесь в этой случайной связи, вам потом удастся вернуть ему покой? Сами же говорили, что он из‑за каждой ерунды впадает в панику. Может, лучше будем его беречь? Он же у вас типичный меланхолик, живет, отвернувшись носом к стенке.

– Да‑да! Он просто не выживет, если мы ему признаемся!

Мы с ней быстренько решаем, что муж ей не изменял, свою ревность она придумала, чтобы не считать себя виноватой, а признаваться ей никак нельзя.

Не обменяться ли нам с ней признаниями, раз уж она мне все так откровенно рассказала? Я могла бы в ответ тоже кое‑что рассказать про себя… Нет, лучше не буду, а то Главбух решит, что меня надо исключить из психологов за аморалку. Лучше сделаю ей напоследок что‑нибудь приятное:

– Вы удивительно сильная женщина! Только вы можете сохранить счастье и покой вашего мужа! Все, как всегда, в ваших руках!

Довольно кивает. Ей нравится держать все в своих руках.

Женщина уходит из кабинета с суровым лицом, забыв, что только что мы с ней были близкими людьми, но у двери оборачивается и кидает сквозь зубы: «Спасибо».

– Пожалуйста, – сказала я, – приходите еще.

По‑моему, все прошло неплохо…

Пришла домой такая уставшая, что даже почти не дружила с Мурой.

– Что было в салоне? – спросила Мурка.

– Ничего особенного, обычная работа… Косметолог уговаривала меня прийти к ней делать специальный массаж – целлюлитный массаж попы.

Мура очень оживилась и сказала, что она тоже пойдет на массаж.

– Фига! Тебе‑то зачем? У тебя еще нет целлюлита.

– Нет, пойду. Лягу рядом и буду тебя отталкивать и подставлять свою попу.

От усталости почти совсем не могла разговаривать по телефону, только кратко рассказала Женьке про Главбуха со всеми подробностями и профессиональными комментариями.

Улеглась спать в дырявой фланелевой пижаме, в которой спала Мура с десяти до двенадцати лет. От этой пижамы проходит усталость.

Это консультирование ужасно‑ужасно изматывает! Потому что принимаешь на себя чужие проблемы! А если бы у меня сегодня было пять клиентов или два? Засыпая, думала о Главбухе (так всегда бывает у профессиональных консультантов) – представляла себе ее мужа: думаю, невысокий, с лысиной и в очках, добрый.

Дата добавления: 2015-08-03