Глава 11. Лига Трех Элементов в полном составе сидела в моей гостиной и пила чай

Лига Трех Элементов в полном составе сидела в моей гостиной и пила чай. Селина — мастерица готовить чай с выпечкой и снова доказала эту простую житейскую истину. Так вот, мы сидели и швыркали отличнейшим напитком, но настроение у нас было не то чтобы безоблачное. Последние события требовали от нас определенного умственного напряжения, что не замедлило сказаться на выражении наших лиц. Квирсел, сожрав кусок мясного рулета и запив гоголем-моголем, даже заметил, что мы похожи на гробовщиков.

Я смотрел на Талулу и восхищался. Моя возлюбленная — просто гений. Никогда не думал, что можно удрать из кордегардии, где тебя держат злые тюремщики, при помощи портала. А Талула подумала и даже осуществила это на практике, еще раз доказав… в общем, что-то там она доказала, детали неважны.

Поттерам не повезло. Злой рок, а может, козни Тузмеса, можно сказать, бросили их обоих в объятия неприятностей. В парк имени Мэйдл Ильвонской они прибыли раньше нас и хорошенько прочесали территорию, включая и часть потусторонней, на предмет лазутчиков. Попутно установили связь со Стиоделариксом, ответственным за волшебную безопасность членов Лиги, и заняли места возле памятника. Все, что от них требовалось по плану, Поттеры выполнили, но мы, непосредственные добытчики артефактов, запаздывали.

И вот, изнывая от неопределенности, Зубастик решил взять все на себя. Зачем ждать? Чего ждать? Так рассудил он. Мы имеем дело с Браулом Невергором, у которого семь пятниц на неделе! Он может вообще не приехать — и разве мультиверсум вправе позволить себе пустую трату времени? Изенгрим немедленно поделился своими соображениями с Талулой и нашел в ее лице единомышленника. Она тоже считала, что раз они здесь, промедление более чем нерационально. Короче, Поттеры решили: достанем Смех Леопарда сами.

Мы с Гермионой слушали это интереснейшее повествование и многозначительно переглядывались. Зубастик бесился, грызя край чайной чашки, но ничего не мог поделать. Знал, что виноват и наказан за поспешность. С другой стороны, его мотивы были самыми благородными, и кто мы такие, чтобы осуждать?

В общем, Талула стояла «на шухере», а Изенгрим полез на памятник. Он чувствовал себя значительно моложе в тот момент. Лихие ветра шумели в его голове, и воспоминания о наших прошлых кутежах и авантюрах заставляли кровь чародея кипеть. Благодаря этому кипению он и потерял бдительность.

Талула несколько раз свистнула, чтобы предупредить его об опасности, но Зубастик не услышал. (Здесь я заметил, что пение — гораздо более действенный метод подачи звукового сигнала, после чего Гермиона стала пунцовой.) Пока он обшаривал бронзовую книгу, появилась стража. Талула успела спрятаться в кусты, но Зубастик ничего не подозревал до тех пор, пока кто-то не вцепился сзади в его сюртук, пытаясь стащить вниз.

Изенгрим зарычал леопардом и лягнул ногой — жест вполне естественный для существа на охотничьей тропе. После этого, по словам чародея, хватка ослабла, однако к первому хватальщику мгновенно присоединились еще двое. Они потянули — и в результате Изенгрим хряпнулся на каменные плиты точно так же, как ваш покорный слуга через некоторое время.

Возмущению его не было предела. Вскочив, Зубастик увидел перед собой трех блюстителей (здесь чародей разразился уничижительной критикой в адрес стражи, которая проходу не дает нормальным людям). Как это ни странно, они хотели знать, что происходит и почему хорошо одетый господин висит на Грокессе Багровом. Изенгрим пришел в ярость и полез драться. Первой его жертвой стал тот самый стражник, получивший ранее каблуком ботинка в скулу. В общем, возникла порядочная сумятица. Блюстители навалились на буйного чародея и понесли его в кордегардию на глазах у честного народа. По пути Зубастик вел себя с общественной точки зрения безобразно и привлекал всеобщее внимание.

Сообразив, что дело труба, Талула решила последовать за братом. В этом она видела свой сестринский долг, но и не только. Сорвавшись с катушек, Изенгрим мог натворить такое, что век потом пришлось бы расхлебывать. Представившись сообщницей смутьяна, моя возлюбленная сдалась властям, после чего территория вокруг памятника снова погрузилась в блаженное спокойствие.

И тут появляемся мы с Гермионой и Квирселом…

— Что тебе пытались пришить? — спросил я Изенгрима.

— Что и всегда. Порчу имущества и нападение на стражей порядка.

— Да, времена меняются, но фантазии у законников по-прежнему ни на йоту. Надеюсь, ты не разболтал им секретные сведения?

— Я дурак, по-твоему?

Вопрос остался в статусе риторического.

— Почему вы не сбежали сразу? — спросила Гермиона, отвлекая Талулу от созерцания моей драгоценной персоны.

— Пришлось ждать, когда останемся одни. Камера там была словно клетка, со всех сторон просматривалась. Не могли же мы сооружать портал на глазах у надзирателя. Мы не назвали им своих имен, не сказали, что чародеи…

— Умничка, — похвалила Гермиона.

— Нет, вы подумайте, какие свиньи! Запихивать аристократов в железную клетку, в которой еще неизвестно кто сидел до нас! — возмутился Зубастик. — Жаль, я не переломал им ребра!

— Воображаю, что подумал тот стражник, которого прижучил Крайлог, — сказала моя сестрица. — Только что накрыли целую банду истребителей городского имущества, как на нем, имуществе, висит еще один! Но… все хорошо, что хорошо кончается! Выпьем! — Гермиона подняла свою чашку чая.

— Предпочел бы что-нибудь покрепче, — пробормотал Зубастик.

Никто не прореагировал. Все, так или иначе, находились под впечатлением. Впрочем, Поттера я мысленно поддерживал и подумывал смыться за стаканчиком джина.

— Итак, господа, — сказала Талула, промокнув губы салфеткой, — события приняли неожиданный оборот. Какие будут соображения?

Чародейская братия задумалась. Первым родил мысль я:

— Предлагаю провести «круглый стол».

— Что? С кем? — удивилась Гермиона.

— Насколько я помню, «столы» проводятся в случае, когда накопилась куча всякой ерунды, с которой надо что-то делать. В данном случае вопросов. Все собираются, вырабатывают единую стратегию, а потом следует банкет.

— Поддерживаю, — сказал Зубастик. — Соберем «круглый стол».

— А банкет?

Мопс вытаращил глаза, озабоченный вероятностью, что вторую часть моего предложения пропустят.

— Будет, — сказал я. — Позже.

— А можно сначала банкет, а…

— Нельзя!

Квирсел огорченно положил морду на край стола и смежил веки.

— А давайте пригласим Тузмеса! — вдруг предложила Талула. Мы аж подпрыгнули и все разом уставились на нее.

— Повтори, дорогая, а то мне в ухо что-то попало, — улыбнулась Гермиона.

— Предлагаю решать проблемы цивилизованно. Считаю, что хватит колошматить друг друга по головам, словно мы живем не в нашу просвещенную эпоху, а в каком-нибудь диком начале времен. Я понимаю, раньше без этого было нельзя — если не выпустишь кишки противнику, он выпустит тебе. Но, повторюсь, сейчас не…

— Поддерживаю! — Я поднял руку, словно голосование уже объявили. — Мне надоело подвергаться опасностям. Голосую за дипломатию!

— Но ты же хотел быть героем, — ядовито заметила Гермиона. — А это значит…

— Знаю, знаю, знаю! Но, как видишь, у меня нет ни белого коня, ни доспехов с мечом.

— Это можно организовать…

— Героем можно быть не только на ристалище! Правда, любимая?

Талула заворковала, причем настолько открыто, что у Зубастика и Гермионы отвалились челюсти.

— Я даже могу взять на себя роль главы согласительной комиссии, — предложил ваш покорный.

— Ну не знаю… — сказал Квирсел после долгого всеобщего молчания. — Ты, который не может найти свою левую ногу в яркий полдень…

— Что-о? — Тут я восстал. Никогда такого не было. Я точно знаю, где мои нош, в полдень или в какое другое время суток. Клевета! Это я и довел до сведения мопса, но не убедил.

— Стоп! Вернемся к исходной точке, — сказал Зубастик. — Кто за то, чтобы провести переговоры с противоположной стороной?

Мы подняли четыре руки и одну лапу.

— Единогласно. Прикинем повестку дня.

— Надо убедить Тузмеса и компанию отказаться от своих планов и действовать сообща, — сказала Талула. — Судя по настроениям, гуляющим в стане неприятеля, это возможно. Они лишились Крайлога и, исходя из сообщения Браула, скоро Эриделла Быстрая Стрела тоже сделает Тузмесу ручкой.

— Шансы велики, — согласилась Гермиона. — Но какие у нас аргументы?

— Как это? — спросил я. — Во-первых, железная логика и здравый смысл. Проще говоря, шкурный вопрос. Если мы дадим Пожирателю сделать его пожирательное дело, от этой шкуры мало что останется. И потом — мы можем прижать их к ногтю с позиции силы, ведь у нас все три артефакта.

— Дорогой, камни помогут нам остановить Пожирателя, но не Тузмеса. Разве что мы пригрозим, что дадим ему по лбу одним из них.

— Нелегко, — заметил Квирсел. — Как же тогда убедить Высокого сложить оружие? Он собирается отправиться в вечность, и Пожиратель для него — единственный способ это сделать. Разве что предложить что-то взамен… Пусть отправляется и оставит окружающих в покое.

— Тузмес полон решимости, — сказал я. — Даже не знаю, что может поколебать его. Воззвание к совести? У богов она есть?

— Когда-то он был заботливым и добрым, однако в изгнании его характер мог испортиться. Впрочем, это мы и наблюдаем. — Гермиона вытащила зеркальце, чтобы посмотреться. — Чем можно заинтересовать бессмертное существо?

— Предложить ему другое занятие, — сказал Квирсел, — Собирать марки, к примеру.

— Зачем Тузмесу марки? — отмахнулся Зубастик. — И потом, не все его сообщники возьмут да и перебегут на нашу сторону. Что делать с теми, кто останется?

Лига Трех Элементов задумалась, и чем дальше углублялась в процесс, тем явственнее слышался скрип мозгов.

Наконец я не выдержал, выдул еще порцию чая и заявил:

— Придумал!

Море сомнений, в котором плавают айсберги недоверчивости.

— Мы предложим Пожирателю Миров другое блюдо. Как знать, может быть, он им удовлетворится.

— Ну какое же?! Не томи душу, Браул! — воскликнула Гермиона.

— Пусть Пожиратель сожрет Тузмеса и тех, кто не пожелает перейти на сторону добра. Таким образом, и наш голодный друг получит хотя бы что-то, и Тузмес сгинет в пустоте, как хотел!

Сообщение мое вызвало в рядах спасителей мира неоднозначную оценку. Одни принялись говорить, что я сошел с ума, другие, наоборот, что я гений. Третьи сомневались, а четвертые заняли откровенно нейтральную позицию.

— Ну сами посудите. В чем проблема? Пожиратель томится семь тысяч лет в своей тюрьме. Вообразите, какой голод испытывает это странное создание! И для чего, собственно, он стремится на волю?

— Чтобы… сожрать мультиверсум, — подсказал мопс.

— Ага! И вот здесь мы подходим к самому главному!

— Темнишь, — заметил Зубастик, — Выкладывай, пока мое терпение не кончилось.

— Изенгрим, прекрати! — вступилась за меня Талула. — Если сам ничего придумать не в состоянии, то не мешай другим.

Чародей бросил на меня тяжелый взгляд, словно я что-то украл у него и еще хвастаюсь этим.

— Я хочу сказать, что об угрозе пожирания вселенной мы знаем только со слов Толкователя. Мы не видели никаких убедительных доказательств. А вдруг все по-другому? Предположим, ситуация соответствует описанию. Тогда почему бы не сделать так, как я сказал? Или просто спросить Пожирателя, чего он хочет? Вдруг удастся обойтись без членовредительства?

— Браул, ты иногда поражаешь меня своей тупостью. А иногда здравомыслием, — сказала Гермиона, — Сейчас я с тобой согласна. Нам нужен не только круглый стол, но и разговор с глазу на глаз с Пожирателем.

— Но это же бред! Толкователь говорил, что Пожиратель — это… Словом, он не имеет формы и похож на…

— А также, что он способен принять любую форму! — добавил я.

— А если он нас сожрет? — спросил Квирсел.

— Не сожрет.

— Ничем не оправданный оптимизм.

— Господа, прекратите сыр-бор! — Гермиона хлопнула ладонью по столу. — Мы обсуждаем серьезные вещи! Итак. Мы вызываем Тузмеса на переговоры. Это отправная точка. На переговорах мы предложим ему самому сунуть голову в пасть Пожирателя. И будем надеяться, что сработает. Предпримем, разумеется, все меры предосторожности.

— А если он согласится? — спросил мопс.

— Тогда просто пойдем к Пожирателю, сделаем все по-быстрому и заживем прежней жизнью?

— А если нет? — спросил Зубастик. — Должен быть туз в рукаве.

— Чтобы найти этого туза, а если повезет, то и не одного, поговорим с Толкователем. Думаю — не знаю, сработает или нет, — убедить его наладить связи с другими пантеонами.

— Во! — Я взмахнул руками и щелкнул пальцами. — Та же мысль пришла в мою светлую голову!

— Ага. Если какие-нибудь боги согласятся взять к себе в компанию Тузмеса и других, все проблемы решатся. Ведь именно об этом скучает Высокий — о поклонниках. Боги — они ведь словно актеры, не в состоянии жить без фанатов.

— Согласен, — сказал Квирсел. Судя по выражению его морды, идея ему понравилась.

— А я — нет! — прогудел Изенгрим. — Предпочитаю старое доброе противостояние добра со злом. С молниями, громом и другими эффектами. С полным напряжением сил и катарсисом в конце, где зло повержено и истекает…

— Это не так весело, как тебе кажется, старина, — прервал я его. — Поверь человеку, который участвовал в таком представлении.

Гермиона кивнула. Она тоже кое-что знала о противостояниях.

Зубастик погрузился в мрачную задумчивость. Похоже, последние события не оправдывали его ожиданий.

— А теперь, — сказала моя сестрица, — обсудим кое-какие детали — и за дело.

Мозговой штурм продолжился. Кажется, история понемногу подползает к концу и ждать чего-то катастрофического не надо. Дипломатия, сдержанность и здравый смысл обязательно победят. В этом я был уверен, но, разумеется, ошибался…

Дата добавления: 2015-08-05