I. Традиционный русский город 4 страница

Ложь вторая: дороговизна городской земли. Якобы, чем выше дома, тем выше плотность заселения, меньше расходы и затраты времени на транспорт. Но чем выше дома - тем больше расстояния между домами по санитарным нормам (нормы инсоляции - освещения квартир - перестал соблюдать только Лужков), в кварталах 16 и 22-этажной застройки расстояния между корпусами должны быть гигантскими. Все это - выброшенная земля. Именно в силу ее бесхозности наши города такие пыльные. В нормальном русском городе земля имеет право существовать либо под строением, либо под зеленью, либо под дорогой с покрытием. Не должно быть выбитой, вытоптанной земли, грязи и луж, заброшенной земли, земли под свалкой.

Начиная о Хрущева, с каждым десятилетием все выше многоэтажные коробки с удобствами. Но при росте этажности от 5 до 9, а затем до 16-22 этажей, количество полезной площади на гектар почти не растет. Зато строительство все дороже. Самая плотная застройка достигается, когда этажность варьируется в одном квартале от 4 до 12 этажей, в условиях самой дорогой земли - "ковровая" застройка. Малоэтажная высокоплотная застройка от 2 до 4 этажей сопоставима по полезной площади на гектар с современной многоэтажной. К тому же, чем плотнее заселение - тем больше транспортная нагрузка, тем больше пробок, тем шире должно быть полотно дорог, тем больше от них шуму и вредных выхлопов.

Критикуя расползание современных сверхгородов-мегаполисов, один видный архитектор заявил, что разумный градостроитель всю Москву с промышленностью и парками уместил бы в пределах Садового кольца. В действительности на эту площадь девятимиллионный мегаполис втиснуть невозможно, но вопрос в том, какова наивыгоднейшая численность и плотность населения города?

До начала промышленного развития в середине XIX века в Москве внутри Садового кольца проживала не более 200 тысяч, а в пределах Камер- Колежского вала - до 400 тысяч жителей. Перед революцией в Москве, вышедшей за Камер-Коллежский вал, проживало 2 миллиона. Константинополь, чья укрепленная площадь меньше, чем Москва внутри Садового кольца, имел до 300, возможно до 500 тысяч жителей - застройка была плотнее, чем в Москве, но соблюдались "правило прозора" - сохранения "прекрасного вида", по сути - норма инсоляции и видеоэкологии. Позднеантичный Рим на той же площади в стенах Аврелиана насчитывал более 1 миллиона, может быть - до 2 миллионов, но в нем было много многоэтажных доходных домов-иноул, а множество рабов жило и вовсе в "общежитиях". Но это был город периода упадка, в котором проявились

черты мегаполиса, а богатые римляне предпочитали жить в загородных виллах.

Квартира в многоэтажном доме имеет оборотную сторону - дачу с огородом, то есть "удвоение жилища". И удвоение расходов - на землю, на строительство, на транспорт, даже на мебель и посуду. Традиционная односемейная усадьба заведомо экономичнее двух жилищ (квартира и дача), особенно с расходами и затратами времени на поездки "туда и обратно".

Поразительно, что при Советской власти многоквартирные дома старались строить даже в небольших городах. В несчастном Нефтегорске, погибшем от землетрясения, городок в 3 тысячи жителей был застроен пятиэтажками - и очень многие имели за городом дачи с огородами. При Хрущеве даже в деревнях пытались строить хрущебы - пятиэтажки с постоянно выходящими из строя "удобствами", взамен усадеб со скотиной. В зоне БАМа, вместо односемейных домов с участками-огородами, людей годами заставляли жить в вагончиках и бараках, обещая в перспективе построить многоэтажные многоквартирные дома, хотя это и дорого, и неудобно жить. В Переяславле-Залесском - очень небольшом городе - и сейчас стараются строить многоквартирные дома.

Ложь третья: экономия на коммуникациях, социально-бытовой инфраструктуре и эксплуатационных расходах. Якобы не только строительство, но и обслуживание, поддержание в работоспособном состоянии "урбанистического" города значительно дешевле, чем поселения пригородного типа. Но бетонные, а затем и стеклянные стены, насаждаемые у нас сначала Ле Корбюзье, а затем Хрущевым, в нашем климате требуют гораздо больших расходов на отопление, чем деревянные. Не случайно в старой Руси даже князья пировали в каменных палатах, а жили в деревянных хоромах. Чем выше дом, тем больше расходы на лифты, на подачу воды в верхние этажи. Город с усадебной застройкой экономит даже на утилизации отходов: все, что может гореть - в печь, органика и все, что может гнить - в компост. Отходы канализации не заражают "поля орошения", а используются на своем огороде для повышения плодородия. Погреб - решение проблемы сохранения овощей на зиму - вместо городских овощехранилищ каждая семья может обеспечить сохранение урожая.

Самое главное достоинство "дезурбанистического" поселения - живучесть. В Нефтегорске при землетрясении в пятиэтажках погибли 2 из 3 тысяч жителей - если бы они жили в односемейных усадьбах, погибло бы в 100 раз меньше. От террористических актов в Москве в одном доме погибали сотни жителей. Если сравнить военные действия в Чечне и в Югославии, то Югославия капитулировала потому, что Белград - город урбанизированный - не мог жить без электричества - без водоснабжения и холодильников, а чечены, живя в традиционном жилище, обходились колодцем и погребом. Во время Блокады Ленинграда в городе сотни тысяч погибли от голода и холода, а пригороды выживали за счет припасов - в односемейной усадьбе есть что хранить и есть где хранить.

Ложь четвертая: индивидуальное жилье, тем более с удобствами - дорогое, только для богатых. Якобы, если ты не "новый рашен" (в прошлом - секретарь райкома хотя бы комсомола), то собственный дом можешь иметь только с удобствами во дворе. Однако весь мир живет не так. Для людей бедных, которые не могут владеть приличными земельными участками, придуманы секционированные постройки. Это когда выход из своей квартиры в 2 - 3 этажа не на лестничную клетку, а в собственный садик, а за стенами справа и слева - такие же секции для других семей. Кроме того, существуют автономные системы водоснабжения и канализации, по стоимости не превышающие недорогой автомобиль и способные работать при наличии электричества, а при необходимости - и без него. Да и электричество при необходимости можно получать от собственного "движка", а еще лучше - от ветряка или малой ГЭС.

В Финляндии примерно 30% населения живет в собственных домах, 20% - в городских квартирах, а около половины финнов - в домах секционных, среди сосен. Заметим, что Финляндия - довольно бедная ресурсами страна. Просто это часть Российской империи, не пережившая революции и избежавшая Советской власти - что-то вроде "Острова Крым". Разница между Финляндией и бывшим СССР - примерно такая же, как между Северной и Южной Кореей. Можно категорически и со всей ответственностью настаивать на том, что если бы в марте 1917 "прогрессивная" интеллигенция и примкнувший к ней генералитет не устроили государственный переворот, именуемый "февральской революцией", то мы, русские жили бы сейчас как в сегодняшней Финляндии и в древней Руси – в собственных домах среди сосен.

2.6. Человек - не крыса

Для современной географической науки мегаполис - особый тип поселения, так же отличный от города, как город от деревни. Жаль, что социологи, психологи, политики пока еще не уяснили, что мегаполис - не город. Это злокачественное перерождение города, это город, утративший соразмерность, раздувшийся настолько, что он уже физически не может функционировать как единый организм. Даже территориальная доступность, когда ежедневно можно ездить "туда и обратно", не должна превышать 1 часа в один конец, в мегаполисе становится недостижимой ни на автомобиле (из-за пробок), ни на метро (доезжать до места приходится на троллейбусе).

В мегаполисах люди быстро теряют совесть, по крайней мере профессиональную: стоит ли водопроводчику заботиться о своей репутации, если его вызывают по телефонной книге? В мегаполисе разрушаются нити неформальных связей, пронизывающих город и составляющих скелет любой демократии.

В урбанистическом городе, а тем более в мегаполисе, исчезло социально-психологическое множество "соседи": люди, как правило, не знают по имени даже соседей по лестничной площадке. Отсюда отношение к

"местам общего пользования" - от лестничной клетки и лифта до улицы вокруг дома - как к ничейной территории, к пустырю, стихийно превращающемуся в свалку.

Из-за чрезмерных затрат времени на дорогу ослабевают родственные и дружеские связи - людям становится трудно встречаться, общаются лишь по телефону, а видятся лишь на свадьбах и похоронах. В мегаполисах разрушаются корпорации, общество теряет структуру, превращается в толпу. Мегаполис притягивает мигрантов, босяков, бомжей, преступников, инородцев. Он порождает переуплотненную среду обитания, как бы оправдывая массовое многоэтажное строительство.

Предел этажности для жилого дома – 8-9 этажей. 12 этажей - это уже за гранью нормального. Выше жить вообще вредно из-за вибраций, ведь дом раскачивается. Вредно и вследствие чрезмерного расстояния до земли. Мы не осознаем, что нам неуютно смотреть в окно, что на высоких этажах мы живем в состоянии непрерывного стресса. Малышам это просто уродует нервную систему. Тем более, когда из окон виден не прекрасный пейзаж, как в горах, а лишь бесконечные многоэтажные коробки монотонного или агрессивного облика. Из окна человек должен видеть небо, а под небом - деревья, а не бездушные коробки.

Особенно отвратительны виды в современных "дворах" - замкнутое пространство высотой в 16-22 этажа, больше всего напоминающее гигантский общественный туалет. В квартирах, выходящих в такой «двор» человек подсознательно старается отворачиваться от окна, ему неприятно проходить к дому через такой двор.

Подражание Западу у нас выражается в приверженности к небоскребам. Но на Западе люди не живут в небоскребах. Все высотные здания - это конторы (офисы) или гостиницы, в которых вы проведете неделю-другую. Там человек не успевает вымотаться. Даже Нью-Йорк - это не Манхэттен, а уж вся Америка - далеко не Нью-Йорк. Стыдно признать, но современный небольшой американский город куда больше советского похож на город русский.

Кроме несчастной России существует только одна страна в мире, ведущая массовую многоэтажную застройку, - Япония. Но японцев можно понять - их 130 миллионов. А для жизни – маленькие острова и скалы. У нас места куда больше, чем у голландцев, датчан, немцев, но «демократическая Россия» предпочитает мучиться в многоэтажных норах.

Около 20 лет назад английские биологи провели эксперимент на довольно миролюбивых черных крысах. Их поместили в необычайно плотную среду, разделенную на клетушки, подобные современным квартирам – хрущебам и лужковкам. Пищи, воды, света, воздуха вполне хватало, но крысы посходили с ума. У них началась эпидемия небывалой агрессии: убийства и даже изнасилования, чего вообще не бывает в животном мире.

У людей хронический стресс, нервное истощение - одна из главных причин сердечно-сосудиотых, онкологических, гастроэнтерологических заболеваний, роста преступности и самоубийств, не говоря уже о неурядицах в личной жизни. Мы, конечно, не крысы, но это означает лишь то, что мы вынуждены напрягать волю и разум, дабы не обижать соседей, соотечественников, живущих рядом с нами.

Дата добавления: 2015-08-05