Зов крови и идеология

Мы уделяем здесь так много внимания крови, потому что "Миф XX века", как озаглавил свою книгу А. Розенберг, это, по его же собственному оп- ределению, "миф крови", "новая вера", которая видит в крови "божественную сущность человека", "религия будущего".

Кровь это не просто красная жидкость, которую можно исследовать в пробирке, а национальная принадлежность. Это не второстепенный факт, которым можно пренебречь, "был бы человек хороший", а судьба, обязанность

выполнять определенную миссию в этом мире. Восприимчивость или, наоборот, невосприимчивость тех или иных народов к определенным религиям и идеологиям не случайны; различия в формах государственности целиком зависят от расовых различий; литература, искусство, наука — все это лишь разные проявления голоса крови.

А. Розенберг действительно творил миф, но подлинно мифическим элементом в нем была теория о неких особых качествах и преимуществах именно нордической крови. Сегодня эта теория с успехом пересматривается.

Жан Тириар правильно предостерегал молодых романтиков из крайне правых организаций от увлечения "нордическим хламом".

Г. А. Амодрюз пишет в своей книге "Мы — другие расисты":

"Национал-социализм не включает в себя целиком расизм, который существовал до него и пережил его. Несомненно, национал-социалистские руководители совершили ряд ошибок, иначе они выиграли бы войну...

Назовем главную из этих ошибок, которая касается национал-социалис- тической концепции расизма. Она была слишком узкой и ограничивалась нордическим типом. Она привела, в частности, к тому, что с народами Восточной Европы — поляками, украинцами, русскими — обращались как с покоренными, вместо того, чтобы сразу же подключить их к антиком-

мунистической борьбе. Есть все основания думать, что это теоретическое заблуждение было решающей ошибкой"27.

"Социально-расовый манифест", напечатанный в названной книге Амодрюза, а теперь, наконец и на русском языке28, исходит из наличия в Европе пяти расовых типов, которые должны рассматриваться как равноправные. Это:

1) нордическая раса— светлые долихокефалы, 2) альпийская раса — темные брахикефалы, 3) восточно-балтийская раса — светлые брахикефалы с небольшим носом и выступающими скулами, 4) юго-западная или средиземноморская раса — темные долихокефалы и 5) динарская раса — темные брахикефалы с типичной формой черепа с как бы обрезанным затылком.

Что означают слова "Мы — другие расисты"? Все очень просто. Справедливо осуждая расизм как проповедь превосходства одной расы или одного народа надо всеми другими (немецкий - "народ господ", "богоизбранный" еврейский народ и т. д.), мы не должны выплескивать вместе с водой ребенка и пренебрегать теорией, изучающей различия между расами и нациями. Не задумываясь над вопросом о психологической совместимости разных народов, их насильственно запихивают в пресловутый "плавильный котел" в надежде, что они в нем переплавятся в нечто полезное.

Эта переплавка дает отрицательный результат, если смешиваются не близкородственные расы (вроде перечисленных европейских), а, например, белые и негры. Жак де Майе, директор Института науки о человеке в Буэнос- Айресе, пишет в своем "Кратком очерке биополитики"29, что у новой расы, образовавшейся в результате такого смешения, навсегда исчезнут энергия и

творческие способности, характеризующие арийские народы.

По словам Ж. де Майе, ценность сообщества зависит от общей наследственной массы, но это верно только для однородных сообществ, в разнородных же мы имеем не одну, а несколько разных наследственных масс30. Устойчивость общества от этого, разумеется, не повышается.

Новая ситуация, в которой оказалась Россия, требует новых подходов, на одном традиционализме нам не выехать из исторической ямы и не создать ту национальную идеологию, о которой все вдруг хором заговорили по команде президента. "Просвещенные патриоты" из нашей творческой "элиты", которые привели русское национальное движение к позорному провалу, все время

двигались вперед с головой, обращенной назад. В этой связи возникает задача преодолеть болезни классической русской философии, наблюдаемые, в первую очередь, у Вл. Соловьева, Н. Бердяева и С. Булгакова.

«Русскую идею», только она вновь забрезжила в политике, сразу же пытаются столкнуть на ложный путь.

При первой же попытке заикнуться о своих правах русским задают контрольный вопрос: "А кого считать русским?" Почему-то не спрашивают, кого считать грузином, немцем, латышом, евреем и т. д., а вот от русских непременно требуют, чтобы они предъявили какое-то удостоверение национальной идентичности. Подмечено, что этот наглый вопрос часто приводит русских в смущение, и они начинают бормотать что-то "политически корректное".

"Политически корректным", т. е. ежели по-русски, правильным, считается такой ответ: "Русский — тот, кто вне зависимости от своего этнического происхождения принимает нормы русского культурного поведения как свои". К этому добавляется для разъяснения: "Нация и национальное государство образуются общностью культуры, а не крови и этнического

происхождения"31. Цель в данном случае состоит в том, чтобы никого – прежде всего авторов такого рода тезисов - не спрашивали об "этническом происхождении''.

В том же направлении предпринимают усилия те, для кого русские - не нация, а "сверхнация" с изначально смешанными этническими корнями. В этом случае спутником любых умопостроений является удрученность перспективой утверждения в России национальной идеи "нормального среднего государства", печаль по "вселенскому размаху культуры" и надежда толкнуть русских к поиску не национальной, а мировой идеи32.

Помимо играющих в традиционализм публицистов, у нас обнаруживаются и любители трансцендентных исканий. Например, эволианец С. Кургинян, в статье которого "Красный смысл"33 содержится утверждение, будто "вне ответа на вопрос о Смысле Жизни жизнь прекращается", а "отбрасывание невещественных аспектов человеческой реальности... это

признак гуманитарного невежества".

Кургинян может писать слово "смысл" со сколь угодно большой буквы и окрашивать его в любой цвет, но ему никуда не уйти от трагических уроков истории: именно навязывание людям всякого рода "смыслов жизни" превращало их жизнь в бессмыслицу и в ад. Как писал Р. Роллан в романе "Клерамбо", "для человека безопаснее быть откровенным скотом, чем наряжать свое скотство в лживый и болезненный идеализм... Он извращает свои инстинкты, углубляя их в единственном направлении. Все, что уклоняется от предначертанной линии, стесняет узкую логику его мысленной постройки, он не только отрицает, он просто разрушает во имя священных принципов. В живой бесконечности природы он производит огромные порубки, чтобы позволить существовать единственно избранным им древам познания: они развиваются в пустыне и на развалинах, чудовищным образом". Так что смысл жизни — это прокрустово ложе, в которые пытаются насильственно втиснуть жизнь.

Те идеи, которые уже пережиты и преодолены Западной Европой, для России внове. У нас никогда не было национального государства, нам его только предстоит создать, если мы соберемся это сделать. Над нашим сознанием довлеет мираж империи. Самой империи уже нет, но имперское сознание осталось. А тут еще проник на российский рынок и стал входить в моду Эвола с его имперскими идеями — вот и встретились «два одиночества».

Однако у нас опять не с того конца свечу жгут. Услышали про национальную идею, сели на эту тематику и поехали. И опять остается без внимания вопрос: а кому, собственно, ту или иную идею намерены скормить? И в коня ли корм? За разговорами о национальной идее забывают поинтересоваться реальным состоянием нации. А состояние это таково, что его одной идеей не вылечишь.

Дата добавления: 2015-08-05