Сергей власов

Найди мою живопись старой и пошлой, она груда не нужных листов. Сегодня сделало их такими, ненужными, запертыми в клеть всеобщего непонимания. Найди мои строки в таком же разорении, они вялые ростки, то пробивают землю, то молчат в уединении. О, это уединение, когда певец поёт для себя. Но ему нужны слушатели, чтицы, чьи глаза напрягались бы, и туман вёл бы их в страну сна. Выйти из которой не так просто, заснуть всегда страшно. Оторваться от земли, настоящей, грязной, тяжко и не просто. Эти странные птицы, поют для своих прекрасных самок, спариваться для продолжения жизни, для смерти, для удовольствия.

Смерть несёт свой каравай вечности, а кто-то устремляется в тёплое и мокрое. Мой грех, в том, что я не скитаюсь. Не путешествую, стирая своё имя, свой дом. Тяжёлая ноша «свой», много слёз на щеках «своего», ещё один Рубикон. Я парю над городом «своим», моя нежная сущность наполнена негодованием, тупик рядом, там не нужны флажки, главное верить, что тупик чужой, но не твой.
С чего начинается свет? Я могу лишь строить гипотезы, по этому поводу. Но очевидно лишь одно; пальцы должны стучать по клавишам, отбивая свой ритм. Если скучать долгое время по этому ритму, он кажется божественным, даже невероятно чудесным. Моё сердце то же издаёт свой ритм, несколько быстрый, но и всё я делаю быстро, я не терпелив, очень быстро от всего устаю.
Удушье, это странное человеческое свойство, голодать по чистому воздуху, как по еде. Впадать в безумие без вздоха, вечное страдание эпох, когда одно время тяжёлым грузом, почти фантастическим, наваливается на другое. Тяжёлый полушубок из не выносимых мыслей, от чего я сердит, от чего я гляжу не свежим, а одурманенным взглядом. Моя душа требует успокоение, а не ночного бдения, с чашкой горячей воды. Выпито небо утра, и теперь ночь, плотная масса, душного одеяла на всём, что зовётся сердцем, ни любви, ни холода.

Близка ночь, тёмное одеяло соткано, сон ожидает серые коробки квартир. Из тела, из дома гонит ветер, мокрый, холодный, пробирающий до костей. Я надеюсь, что ум будет, не так ленив и увидит плоть состояний, а не их опьяняющую и дурманящую разницу. Я ничего не знаю кроме разницы, разница хорошо и разница плохо, я не чего не ведаю кроме привычки. Ни одно человеческое существо не обходилось без привычки. Оно ходит, зная привычку движения, оно добывает пищу, в сердце его живёт много привычек. Моя привычка написание букв и слов.
Рассвет жесток к спящему, надо прощаться со сном и бодрствовать и верить, крепко, крепко в материю.
Ужасное утреннее настроение, как сахар в чае, хочу раствориться. Слова, а в особенности цифры угнетают, давят на меня своим весом, тяжело нести их на своём одиноком горбу. Пики откровенных расчётов готовы ранить своими лицемерными взглядами, повсюду лицемерие, холодная ложь в глаза, театр, где нет поклонов, нет антрактов.
На стекле первая и робкая оса, её крылья напоминания о доблестях и славе моей жизни. Ходить? А разве я не устал ходить и выслушивать ваши мнения? Такие беззастенчивые лица, говорят про себя, как он надоел, а мне тяжело, мне нужна даже задница слона, что бы ни ощущать себя на краю мира.

Край мира, это особая форма существования, боль не физическая, а душевная. Ангелы уже не летают, разучились, сегодня днём умели, а тут раз и разучились, они ползут, оставляя красный шлейф моей души. Если конечно моя душа имеет цвет.

Я разглядываю свои планы, используя дешёвую лупу и вижу, что цирковой номер на сегодня удался. Что бы удивить, развлечь, я должен, изваляться в грязи и показать всем свою сущность, скользкую и ноющую.
Вы не ко двору сэр, вот ответ, суровый выговор мира. Может вы и сгодитесь, но сейчас нет. Всё что я могу выдавить из себя, знойно и мокро, ну ладно.

Дата добавления: 2015-08-05