Зайнутдинов Д.Р.

НАЦИОНАЛЬНЫЙ ВОПРОС В «БЕЛОЙ» ГОСУДАРСТВЕННОСТИ

Гражданская война, как явление, рожденное острыми социальными противоречиями, неизбежно всегда с собой несет новые идеи общественного существования. Гражданская война в России вследствие противоборства разнородных идеологических течений за господство в государственно-правовой области, выступила не только переломным моментом в истории российской государственности, но и способствовала национальному возрождению в этот короткий период.

Национальный вопрос был одним из самых проблемных вопросов российского государства. Раздавшееся в революционные годы в стране «право наций на самоопределение» прозвучало настолько громко, что всколыхнуло всю страну. После столетий сильнейшего центризма имперской государственности «право наций на самоопределение» стало ассоциироваться как возможность свободной организации национально-культурной, духовно-религиозной, экономической и внутриполитической жизни. В особенности это сказалось в народностях мусульманского вероисповедания испытывавших притеснения столетиями. Столь светлое событие для десятков народов бывшей Империи было несоизмеримым счастьем, блекнущим на фоне все ярче разгорающегося пламени братоубийственной Гражданской войны – в первую очередь войны идеологий за фундамент российской государственности. Каждая отдельно взятая народность, имевшая свою территорию в пределах Империи, по которой шла Гражданская война, приобретала колоссальное значение на внутриполитической арене. Острейшим образом вопрос национального самоопределения вспыхнул на территории Кавказа, Украины, Прибалтики, Туркестана, Поволжья.

Главную особенность России, заключающуюся в ее многонациональном составе, в полной мере использовали большевики. Громкими декларативными и нормативными актами, провозглашавшими возможность самоопределения, большевики сильно упрочили властные позиции. Ярким примером здесь выступает первый учредительный акт большевистской власти направленный на решение национального вопроса – «Декларация прав народов России»[1, с. 39-41]. Однако практическая реализация положений «Декларации» шла иначе. На руинах монархической центристской государственности вырастала социалистическая империя, в которой национальному самовыражению не было места. Национальное самоопределение народа, несомненно, движимое проявлением национализма и самоидентичностью, противоречит коммунизму несущему идею интернационализма. Как отмечал выдающийся историк, философ права и государствовед Н.Н. Алексеев: «По существу своему марксизм стремится к созданию пролетарского интернационала, а вовсе не союза национальностей. Идея союза народов искусственно пришита большевиками к марксизму, из которого она никак не вытекает и не выводится. Оттого национальная политика большевиков таит в себе внутренний обман, который рано или поздно должен обнаружиться. Коммунисты, в конечном счете, хотят обезличить все народы, лишить их всех индивидуальности; но так как они люди практические и так как они понимают всю силу национальных лозунгов, то они ими и пользуются, чтобы привлечь народы, дать им временное самоопределение, а потом остричь их под одну интернациональную скобку»[2, с. 368].

Федеративное устройство советской России не имело национального облика. На дробление страны большевики отвечали постулатом собственной идеологии – «Манифестом Коммунистической партии» К. Маркса и Ф. Энгельса, гласившем: «Рабочие не имеют отечества»[3, с. 46]. В соответствии с этим была принята федеративная форма, по сущности фиктивная, как союз одноликих социалистических республик.

В советской историографии национальную политику «белой» власти (периода 1918-1920 гг.) часто ассоциируют с царским режимом и присущими ему чертами имперского колониализма. Однако эта позиция опровергается путем анализа установок государственно-правовой идеологии «белой» государственности.

Встав под знаменем Российского правительства, во главе с Верховным правителем и Советом министров, раздробленные «белые» режимы стали формироваться в целостное государственное образование – «белую» Россию. Тем не менее, для обеспечения реального единства (целостности) «белой» государственности и власти изначально требовалось общенациональное сплочение территории.

«Белые» режимы на территории России в аспекте государственно-правовой идеологии к середине 1919 года приобрели, в целом, единые установки либеральной демократии, несшей в своих доктринальных положениях множество общеизвестных прав и свобод, в частности и право самоопределения народов. Тем не менее, неграмотное использование идеологических установок либеральной демократии вызывало в политической деятельности противоречие между принципом территориальной целостности государства и принципом права самоопределения народов. Неэффективность проводимой политики по сплочению национальных территорий вокруг отдельно взятых «белых» правительств привело к несостоятельности либерально-демократической идеологии в «белых» регионах. Здесь следует отметить, что важное место среди причин, послуживших краху «белой» государственности, занимает причина касающаяся регионального масштаба, а именно неспособность сплотить на идеологическом уровне многонациональный состав России.

В связи с имевшимися национальными тенденциями на Юге, Юго-Западе, Северо-Западе и в Центре России либерально-демократическая идеология на пути к единению страны встретила ряд определенных трудностей. Во-первых, сложность взаимодействия «белых» органов власти с новообразованными правительствами окраинных областей. Так, генерал-майор Э.Г. Валь писал: «Колчака и Деникина погубило отжившее отношение к окраинам. Сперва немцы, а потом Антанта поддержали в первую очередь окраины. Противодействие самостоятельности новых республик стоило белым вождям содействия Антанты. На этом вопросе обозначилась противоположность интересов добровольческих армий и политики Сазонова (С.Д. Сазонов являлся членом Русского политического совещания в Париже. – Д.З.) с одной и общественных сил Европы с другой, имевших последствием ликвидацию белого движения в России»[4, с. 29]. «Наличие суверенитета народов и признание основополагающего принципа равенства среди различных слоев составляют сущность современной национальной идеи, и в то же время являются основными принципами демократии. Демократия родилась с чувством национальной принадлежности. Они неразрывно связаны между собой, и ни одна из них не может быть полностью осмыслена в не этой связи. Национализм та форма, в которой демократия впервые появилась в мире, заключенная в идею нации, как бабочка в коконе. Первоначально национализм развивался какдемократия; такое оригинальное развитие продолжает сохраняться, тождество между ними поддерживается»[5, с. 10]. В России же данная идея только получала свое развитие, тогда как в политике по-прежнему доминировали еще не перестроившиеся имперские амбиции, заключавшиеся в однородной целостности государства и неделимости его территории. Право самоопределения народов еще не успело укрепиться в политике проводимой «белыми» режимами, хотя активно проводились попытки по автономизации территорий.

Во-вторых, сплочению национальных территорий вокруг «белых» правительств мешала политическая позиция окраинных областей, направленная либо на образование собственных суверенных государств, либо на установление с Россией исключительно федеративных отношений. С одной стороны, отделение от России национальных окраин «белой» властью отвергалось уже на начальном этапе зарождения «белой» государственности, в силу отсутствия всероссийской легитимности у «белой» власти на принятие решений о суверенитете какой-либо нации. Так, «Политическая программа генерала Л.Г. Корнилова» пунктом 14 провозглашала: «Генерал Корнилов признает за отдельными народностями, входящими в состав России, право на широкую местную автономию, при условии, однако, сохранения государственного единства. Польша, Украина и Финляндия, образовавшиеся в отдельные национально-государственные единицы, должны быть широко поддержаны Правительством России в их стремлениях к государственному возрождению, дабы этим еще более спаять вечный и нерушимый союз братских народов»[6, с. 180-182]. С другой стороны, «белые» режимы придерживались позиции организации унитарного децентрализованного государства, в связи с чем, идея федерализма исключалась. В начале 1919 года данную позицию в «Декларации Добровольческой Армии» четко обозначил А.И. Деникин: пункт 2 «Восстановление могущественной Единой и Неделимой России»; пункт 4 «Проведение децентрализации власти путем установления областной автономии и широкого местного самоуправления».[7] Данная политическая позиция, выдвинутая А.И. Деникиным, была направлена на сплочение Кавказских народностей и Украины не только вокруг идеи борьбы против большевизма, но и возрождение единого государства. Примечательно, что государственность «белого» Юга в период правления А.И. Деникина (обладая сильной децентрализацией) приняла форму регионального государства [8, с. 302] в противовес государству федеративному. Также невозможно не согласиться с В.Ж. Цветковым, что «представление широкой автономии горцам, хотя и в рамках «Единой, Неделимой России», было существенным шагом вперед, по сравнению с положением Кавказа в составе Российской империи до 1917 года»[9, с. 194].

Стремление отсоединения национальных правительств от «белого» движения, А.И. Деникин объяснял следующим: «Не осталась, конечно, без влияния и память о русской политике, слишком мало считавшейся с культурно-национальными стремлениями народностей, населявших империю»[10, с. 24]. Данный факт подтверждается деятельностью царской власти, не способствовавшей единению народов, в особенности с мусульманским, начиная от притеснения в отправлении религиозных обрядов в армии [11, с. 34] и заканчивая шовинистическим отношением практически в каждой области – политической, экономической и культурной. Так, С.М. Исхаков отмечает, что «начиная с 1893 г. правительство Александра III, стало ущемлять права российских мусульман»,[12, с. 10] эта тенденция продолжилась и при Николае II. Таким образом, первой задачей в решении национального вопроса «белой» властью ставилось отрешение от царской политики и укрепление ценностей либерально-демократической идеологии в сознании всех народов. В этом аспекте либеральная демократия сталкивалась с мощными национальными движениями. С одной стороны, представала либеральная демократия – идеология, возведенная в ранг государственно-правовой, стремившаяся сначала установить правопорядок и лишь впоследствии законным путем в рамках высшего представительного органа страны окончательно решить национальный вопрос; с другой, идеология национализма – мощный источник социальной энергии, выступавший в «защиту интересов национальной общности в отношениях с государственной властью»[13, с. 262]. При этом «белая» власть не являлась общегосударственной и не обладала всероссийской легитимностью, следовательно, возникала проблема в построении отношений между «белой» государственностью и национальными движениями.

Также следует отметить, что возникающие сепаратистские тенденции национальных окраин в период Гражданской войны были недопустимыми. Очевидно, военное время требует усиления центральной власти, а не ее ослабления. В этом плане примечательны попытки разрозненных антибольшевистских образований Юга России в создании союза в виде «южной федерации» (объединение Донских, Кубанских, Астраханских, Терских войск, Союза горцев Северного Кавказа и Дагестана). В то же время самостоятельная внешняя политика данных образований говорит не о федеративном характере союза, а о конфедеративном, то есть независимом от России государственном образовании. Таким образом, вопрос о взаимоотношении «белой» власти и национальных окраин на Юге России, приобретал чрезвычайно запутанный характер. Полковник В.А. Беляевский, входивший в штаб П.Н. Краснова, резко осуждал действия деникинского правительства по сплочению окраинных областей на период войны.[14, с. 14] При этом он игнорировал двойственную внешнюю политику южных окраин до ноября 1918 года направленную на сотрудничество, как с Антантой, так и с Центральными державами, отрицательно сказывавшуюся на положении «белой» России в плане межгосударственного общения.

Национальные ошибки предшествующих «белых» режимов попытался исправить П.Н. Врангель. Проведя ряд сильных реформ, в том числе и реформу местного и регионального управления, он стремился создать единое общенациональное государство.[15, с.428] «В сентябре – октябре (1920 года. – Д.З.) предпринимались попытки заключить союз, на основе признания горской федерации, и с представителями горцев Северного Кавказа, используя для этого контакты с внуком Шамиля»[16, с. 366-367]. Так, Начальник Управления внешних сношений Правительства Юга России П.Б. Струве, в официальном письме председателю французского правительства, излагал политический курс «белого» государства в Крыму и утвердительно говорил о строительстве «федеративного» государства: «Будущая организация России должна быть основана на договоре, заключенном между политическими новообразованиями, фактически существующими. Воссоединение различных частей России, в настоящее время разъединенной, в широкую федерацию должно быть основано на свободно заключенном договоре, исходящем из общности интересов и, в первую голову, экономических потребностей»[17, с. 505-508]. «Врангель … понимал, что он мог победить, только вступив в самый тесный союз не только с крымскими татарами, но и с другими сопредельными нерусскими народами, в том числе горцами-мусульманами. Это был его единственный шанс, который он не успел реализовать»[18, с. 185-209]. Однако к концу 1920 года неизбежность крушения «белой» государственности была очевидна и попытки сплочения национальных окраин вокруг Правительства Юга России не могли дать тех результатов, которые нужны были на ранних этапах «белой» борьбы.

Необходимо отметить, что острый вопрос территориального статуса мусульманского населения России, также не был решен. Отсутствие конкретных предложений и гарантий территориальной автономии мусульманским регионам (Кавказ, Поволжье, Туркестан) в послевоенном развитии российской государственности послужило причиной отказа в поддержке «белой» власти всего мусульманского населения. Тем не менее, как отмечал М.Х. Султан-Галиев, «небольшие кадры мусульманского офицерства военного и мирного времени в своем большинстве находились на стороне белых»[19, с. 313]. Однако это можно было обусловить, прежде всего, преданностью антибольшевистской борьбе, а не поддержкой курса национальной политики.

Отчетливо видна неэффективность проводимой «белыми» правительствами либерально-демократической политики по сплочению национальных территорий. Лозунг «Единая, Великая, Неделимая Россия» довольно часто, не без помощи отживших монархическо-консервативных и возрождающихся националистических тенденций, придавал национальной политике «белой» власти империалистический и колонистский характер. Проблема построения отношений «белой» власти с национальными движениями выступила крайне тяжелой в решении, а также стала непреодолимым препятствием для либерально-демократической идеологии. По причине невозможности общенационального сплочения не произошло объединение «белой» государственности и власти, а соответственно и дальнейшее развитие российской государственности.

Литература:

1. Декреты Советской власти. Том 1. 25 октября 1917 г. – 16 марта 1918 г. Москва: Гос. изд. полит. лит-ры, 1958. – С. 39-41.

2. На путях к будущей России (советский строй и его политические возможности). // Алексеев Н.Н. Русский народ и государство. – М.: «Аграф», 2003. – С. 368.

3. «Манифест Коммунистической партии» // Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. – 2-е изд. – Т. 4: М.: Гос. изд. полит. лит-ры, 1955. – С. 46.

4. Валь Э.Г. Война белых и красных в Финляндии в 1918 г. Таллин, 1936. – С. 29.

5. Greenfeld, Liah. Nationalism: Five Roads to Modernity. Cambridge: Harvard University Press. 1993. P. 10.

6. Лембич М. Политическая программа генерала Л.Г. Корнилова январских дней 1918 г. // Белый архив. Т. 2-3, Париж, 1928. – С. 180-182.

7. ГА РФ. Ф. 439. Оп. 1. Д. 61. Л. 1.

8. «Региональное государство создается при условии осуществления политико-территориальной региональной реформы, в результате которой территория унитарного целостного государства подразделяется на крупные административно-территориальные единицы с предоставлением им самостоятельности в политической и законодательной сферах, а также права на самоорганизацию. Соответственно региональным является государство, в котором гарантирована политическая самостоятельность территориальной автономии». – Конституционное право России: Энциклопед. словарь. – М.: Юрид. лит., 2002. – С. 302.

9. Цветков В.Ж. Белое дело в России. 1919 г. (формирование и эволюция политических структур Белого движения в России). М., 2009. – С. 194.

10. Деникин А.И. Очерки русской смуты. Т. 3. Берлин: Книгоиздательство «Слово», 1924. – С. 24.

11. Гиззатуллин И.Г. Мусульманские военные организации (1917-1921 гг.). – Казань: Фэн, 2002. – С. 34.

12. Исхаков С.М. Российские мусульмане и революция (весна 1917 г. – лето 1918 г.). – 2-е изд., испр. и доп. – М.: Изд. Социально-политическая МЫСЛЬ, 2004. – С. 10.

13. Теория политики. Под ред. Б.А. Исаева. – СПб.: Питер, 2008. – С. 262.

14. Беляевский В.А. Правда о ген. Деникине (причины прекращения белого движения на юге России в 1920 г.). 1959. – С. 14.

15. Выступление генерала Врангеля, Севастополь, 10 апреля 1920 г. // Врангель П.Н. Воспоминания: в 2 частях. 1916-1920 / Биографические справки С.В. Волкова. – М.: ЗАО Центрополиграф, 2006. – С. 428.

16. Цветков В.Ж. Генерал-лейтенант барон П.Н. Врангель. // Белое движение. Исторические портреты: Л.Г. Корнилов, А.И. Деникин, П.Н. Врангель… / сост. А.С. Кручинин. – М.: Астрель: АСТ, 2006. – С. 366-367.

17. Письмо Начальника Управления внешних сношений при Главнокоме Вооруженными Силами на Юге России. Париж, 20 июня 1920 года. // Врангель П.Н. Указ. соч. – С. 505-508.

18. Исхаков С.М. Крым. Врангель. 1920 год. Сборник научных трудов. — М.: Изд. Социально-политическая МЫСЛЬ, 2006. — С. 185-209.

19. Султан-Галиев Мирсаид. Избранные труды. Казань: Издательство «Гасыр», 1998. – С. 313.

Дата добавления: 2015-08-05