Глава тринадцатая. Волк не мог отыскать Большого Бесхвостого, но понимал, что должен продолжать попытки

Волк не мог отыскать Большого Бесхвостого, но понимал, что должен продолжать попытки. Один раз он учуял его запах в зарослях молоденьких буков – там Большой Брат выкопал себе Логово, – но потом снова его запах потерял. Запах Большого Брата был перемешан с запахом кабана и жуткой вонью, исходившей от того Зла, которое охотилось в Лесу. И еще чувствовался новый запах – запах злого духа. Этот запах Волк усвоил с детства, он будил в его душе самые горькие воспоминания.

Волк еще раз сменил направление, но так ничего и не обнаружил. И все это время страх, щелкая зубами, гнался за ним по пятам.

Большой Гром сердился на него за то, что он покинул Священную Гору. Волк чувствовал это каждой шерстинкой, и в лапах неприятно покалывало. Он знал: Большой Гром гонится за ним и вскоре непременно нападет.

Наверху совсем потемнело, сердитое дыхание Большого Грома раскачивало ветви деревьев. Звуки становились все громче, запахи острее – так бывало всегда, стоило Грому заворчать.

Наконец Волк почуял след Большого Бесхвостого и чуть не завыл от радости. Теперь он ясно видел впереди цель и мчался к ней, вспугивая дичь. Впрочем, все понимали, что ни на кого охотиться Волк не будет. Бобер скользнул с речного берега в воду и спокойно поплыл к своей норе. Самка благородного оленя с детенышем нырнула в спасительные заросли.

Большой Гром с яростью обрушивал на Лес струи воды, прибивая к земле папоротники и клоня деревья, как траву. Раздался оглушительный грохот – и сверху на Волка обрушился Яркий Зверь, Который Больно Кусается, промахнувшись всего на ширину лапы. Зато он попал в росшую рядом сосну. Дерево пронзительно вскрикнуло, и Яркий Зверь тут же пожрал его целиком. Волк успел отскочить – но один из детенышей Яркого Зверя упал прямо перед ним и больно укусил его за переднюю лапу. Взвизгнув, Волк высоко подпрыгнул и бросился прочь, в носу у него стоял запах умирающего дерева.

Он был испуган, как маленький волчонок. Ему очень хотелось, чтобы рядом оказалась мать. И Большой Бесхвостый Брат. Он чувствовал себя очень одиноким, и ему было очень, очень страшно.

Ренн была совсем одна в чаще Леса и уже начинала бояться.

Еще два дня назад она тайком ушла со стоянки, но Торака так и не нашла. Дважды она слышала какие-то безумные вопли, эхом разносившиеся по всему Лесу, а один раз у нее над головой что-то подозрительно зашуршало в ветвях. Теперь у нее было такое ощущение, словно за каждым кустом, за каждым деревом скрывается токорот.

К тому же приближалась гроза. Великий Дух явно был разгневан.

В просвете между ветвями Ренн видела край серого, как волчья шкура, облака, то и дело слышалось ворчание грома. Оставаться в Лесу становилось опасно, нужно было поскорее где-нибудь укрыться от грозы.

На восточном краю долины, среди гранитных утесов, Ренн приметила несколько темных пятен – вполне возможно, это пещеры. И она бросилась бежать туда, на бегу прихватывая с собой валежник для костра.

Гроза разразилась, как всегда, внезапно. Великий Дух своими ударами пробивал тучи насквозь, выпуская наружу дождь и слепящие зигзаги молний, которые так и сверкали над Лесом. Неподалеку вспыхнуло дерево. Если Ренн не поостережется, то вполне может стать следующей жертвой.

Наконец она отыскала пещеру, но, хоть и промокла насквозь, сразу войти в нее не решилась. Любая пещера может оказаться и убежищем, и смертельно опасной ловушкой. Так что Ренн, стоя у самого входа, сперва внимательно осмотрелась, пытаясь обнаружить следы медведя или кабана и удостовериться, что здесь можно стоять в полный рост и верхний свод достаточно мощный, иначе молния запросто могла бы найти подходящую щелку и ударить ее в голову. Решив наконец, что никакой опасности нет, Ренн прошла в глубь пещеры.

Она вся дрожала от холода и мечтала согреться у костра, но сперва все же позаботилась об оружии: вытащила лук из чехла, сшитого из шкурок лосося, и повесила его на корень, торчавший из стены пещеры. Затем высыпала из колчана стрелы, чтобы их просушить, иначе они могли согнуться. И только после этого разожгла костер.

Снаружи бушевала гроза.

«Интересно, – думала Ренн, – а где сейчас Торак, нашел ли он убежище от бури?»

Проследить его путь от стоянки оказалось нелегко, сперва Ренн могла лишь догадываться, куда он пошел. Она разумно предположила, что Торак наверняка будет держаться подальше от привычных троп племени, но какое именно направление он выбрал? Медведи и другие лесные охотники предпочитают оставаться неподалеку от реки, к берегам которой приходят на водопой те, на кого они охотятся, а это значит, что протоптанные лосями и оленями тропы находятся чуть выше. Ренн не сомневалась, что после событий прошлой осени Торак, конечно же, постарается избегать встреч с медведями и, скорее всего, выберет тропу, протоптанную кем-то из копытных.

Она поняла, что была права, когда наткнулась на сделанный Тораком шалаш, однако ее до смерти перепугало то, что шалаш оказался полностью разрушен рухнувшим на него ясенем. И испытала огромное облегчение, не обнаружив там тела Торака; а вскоре увидела неподалеку и новый шалаш. Ренн сразу поняла, что это шалаш Торака, потому что его кострище имело форму звезды, а люди племени Ворона никогда так костры не разводят.

Но на следующее утро она опять потеряла его след. Он оказался совершенно затоптан кабаном…

Услышав, как шипит и плюется костер, Ренн очнулась от грустных мыслей и вернулась к действительности.

Укушенная токоротом рука мучительно ныла. Сев поближе к огню, она вспомнила острые коричневые зубы токорота, его злобное шипение…

– Нет, надо все-таки чего-нибудь поесть, – сказала она вслух, чтобы отогнать эти неприятные видения.

В ранце у нее было вяленое лосиное мясо, копченая рыба и лепешки из лосося – хотя, желая схитрить, она взяла не свежие, только что приготовленные лепешки, а воспользовалась личным запасом Саеунн и прихватила из ее жилища аккуратную стопку рыбных лепешек, уложенную в длинную высушенную кишку зубра.

Ренн вытащила одну лепешку, отломила кусочек для хранителя племени, а остальное съела. Эти лепешки сохранились со времен прошлогоднего улова, но были еще вполне хороши. Их вкус остро напомнил Ренн о родном племени.

Перед ней лежал плетеный колчан, плести такие колчаны ее научил Ослак. На пальцы левой руки она надела два кожаных колечка-оберега, подаренные ей Бедной. Ее правое запястье украшал браслет-оберег из полированной зеленой слюды, который сделал для нее Фин-Кединн, когда учил ее стрелять. Ренн редко снимала этот браслет, из-за этого брат частенько поддразнивал ее. Брат… Он погиб минувшей зимой. И Ренн постаралась отогнать болезненные воспоминания.

Чтобы немного развлечься, она вытащила из ранца маленький свисток из птичьей косточки, который Торак подарил ей прошлой осенью. Свисток, правда, совсем не свистел, но Ренн всегда носила его с собой – он издавал звуки, которых она не могла слышать, зато прекрасно слышал Волк, и однажды это спасло ей жизнь.

Вот и теперь она, повертев свисток в руках, нерешительно подула в него.

Но, естественно, ничего не произошло.

Она, впрочем, ничего и не ожидала. Ведь Волк так далеко отсюда, на Священной Горе…

Чувствуя себя невероятно одинокой, Ренн развернула спальный мешок и улеглась поверх него у огня, свернувшись клубком.

Проснулась она от ощущения, что в пещере наверняка есть кто-то еще.

Гроза уже пронеслась, но дождь все еще лил как из ведра; вода, журча, просачивалась сквозь невидимые щели в стенах пещеры. Костер почти потух и еле светился. А за ним, у самого входа в пещеру, в темноте кто-то прятался, и этот «кто-то» внимательно следил за Ренн.

Она быстро вскочила, нащупав в полутьме свой топор.

У входа в пещеру качнулась какая-то тень, однако тень была, пожалуй, слишком большой для токорота. Кто это там? Рысь? Медведь?

Впрочем, сопение медведя она бы, конечно, услышала. И он ни за что не стал бы прятаться у входа, а влез бы внутрь.

Но отчего-то эти мысли Ренн отнюдь не успокоили.

– Кто там? – спросила она.

И скорее почувствовала, чем услышала, что незваный гость сделал шаг вперед. Кто бы это ни был, двигался он легче дыхания.

И тут перед ней вспыхнули два горящих глаза.

Ренн громко вскрикнула.

Неведомое существо тут же отступило назад, но вскоре опять подошло к самой границе освещенного потухающим костром круга.

И у Ренн перехватило дыхание.

Это был волк. Большой, с мохнатой, насквозь промокшей серой шкурой. Низко опустив голову, он настороженно принюхивался, но не казался ни грозным, ни испуганным. Просто несколько напряженным.

Ренн рассматривала густой черный чепрак на спине волка, его большие янтарные глаза.

Янтарные глаза…

Не может быть!

Она медленно положила на землю топор.

– ВОЛК! НЕУЖЕЛИ ЭТО ТЫ?

Дата добавления: 2015-08-05