Работа снов

Новости о смерти Розмари распространились среди студентов на следующей день быстрее, чем отправляется цепочка сообщений на Фейсбуке. Не помогало также то, что полицейские оборотни прогуливались по коридорам и патрулировали местность. Кафе для младших курсов за завтраком гудело от голосов, звуков страха и волнения. Я пыталась не слушать, но это было невозможно.

— Она умерла?

— Кто-то убил ее. В кампусе.

— Я думала, что Веление прекратит болтовню, если такое случится?

— В первый раз кто знает, как долго.

— Я слышала, что тело нашла девочка — Ночной Кошмар. Ну, знаешь, Дасти или кто-то ещё.

Отлично, итак, мое участие в событиях прошлой ночи сделало из меня объект слухов. Я даже не думала поправлять парня, который сидел через один столик от меня. В любом случае, он меня просто проигнорирует. Я в точности популярна в Арквелле больше, чем ненамеренный одиночка. Я пыталась завести друзей, но большинство людей реагировали так, будто я была умственно отсталой или еще что-нибудь. Магический дефект, более вероятно. Большинство даже не было полностью уверенно, что это значит, но казалось, я должна быть новичком вечно.

Моя удача с прошлой ночи наконец-то закончилась в классе по английскому. Обычное утро понедельника, наша учительница, мисс Нортон, страдала от похмелья. Она была феей маленького роста с кучерявыми золотисто-каштановыми волосами и широким лицом. Сегодня ее большие глаза за проволочным ободком очков были красными и опухшими. Я подозревала, что она плакала в одиночестве прошлой ночью с обычным питьем и пыталась не думать об этом.

Школьные сплетницы заявляли, что у мисс Нортон серьезная зависимость от колы. И под колой я подразумеваю сахарный кофеиновый напиток. У фей был иммунитет к влиянию наркотиков и алкоголя, но у них имелась серьезная сахарная слабость. Это значило, что сахар был запрещенным веществом в Арквелле. Торговые автоматы продавали только диетическую соду без кофеина, не содержащие сахара конфеты и легкие закуски, большинство из которых на вкус напоминали картон. Раньше были утра, когда я бы убила за виски и пончик, посыпанный сахарной пудрой.

— Хорошо, дети, — сказала мисс Нортон после звонка. — Давайте сделаем круг разговоров.

Освобожденная болтовня заглушила ее объявление, которое смешалось со скрипом ножек стульев по каменному полу, так как мы двигали наши парты до тех пор, пока они не были построены в некоем подобии круга. После того, как я закончила, моя парта была развернута по направлению к широким арочным окнам, и мой взгляд был направлен прямо на сухую стертую доску по центру комнаты. Снаружи Арквелл выглядел, должно быть, как большой средневековый город, но внутри был наполнен современной классной прелестью.

Мисс Нортон хлопнула в ладоши, и шум стих. Затем она принесла «говорящую палочку», которую вытащила из больших карманов цветочного домашнего платья, которое она носила. Палочка была ориентировочно размером со школьную линейку и такой же кривой, как палец, страдающий от артрита. Она была изготовлена из бледного дерева, и где бы я ни взялась за нее, казалось, она везде одинаково теплая.

— Учитывая трагические события прошлой ночи, — сказала мисс Нортон, — я думаю, вместо обсуждения прочитанного задания мы должны использовать это время, чтобы поделиться нашими мыслями и чувствами о произошедшем.

Сейчас все в классе издали коллективный стон, включая меня. Фактически, я была самой громкой. В чем было дело? Говорящий круг был обычным упражнением для мисс Нортон, чтобы выйти из обучения. Свободная форма, бессвязные обсуждения обычно расслабляли больше, чем серьезный самоанализ, давали ей время на лечение ее похмельной головной боли. Я не могла понять, почему она выставила на ежедневное обсуждение наше отношение к смерти Розмари.

Возможно, она хотела убедиться, что все покинут класс, чувствуя себя таким же жалким, как и она. Это не удивило бы меня. Феи были немного мстительны.

Я почувствовала толчок локтем и бросила взгляд на его обладателя. Моя соседка по комнате, Селена, смотрела на меня с озабоченным лицом, такое же выражение лица у нее было с тех пор, как я рассказала ей о случившемся, и до сегодняшнего утра.

— Знаешь, ты не обязана говорить, — сказала она. — Когда палочка дойдет до тебя, просто передай ее дальше.

Я слабо улыбнулась ей, оценивая совет, но сомневаясь, что это сработает.

Мисс Нортон подняла говорящую палочку вверх.

— Кто хочет быть первым?

Никто не ответил, и я задержала дыхание, надеясь, что Нортон увидит, как мы сопротивляемся, и вернется к обсуждению «Макбет» и ущербу очернения ведьм в семнадцатом веке.

Катарина Марсэл подняла руку.

— Я сделаю это.

Я приготовилась к худшему, когда Катарина бросила на меня свой ледяной взгляд. Она ненавидела меня с тех пор, как я превратила ее в змею. Заклинание длилось меньше минуты, прежде чем учитель превратил ее обратно, но и этого времени не хватило, чтобы предотвратить Катарину от становления жертвой превращения в змею, которая инстинктивно проглотила парочку дождевых червей, на которых мы практиковали заклинание. Никто не поверил мне, когда я сказала, что это был несчастный случай, особенно Катарина. Никто не помог мне, когда я предположила, что, возможно, она была оборотнем и скрывала это до последнего.

Да, не самый мой умный момент добавил ей популярности. С тех пор Катарина никогда не упускала возможности подвергнуть меня публичному унижению. К тому же она и Розмари были друзьями.

Мисс Нортон отпустила говорящую палочку. Та пролетела несколько секунд в воздухе по кругу, пока не опустилась в протянутую руку Катарины. Большинство моих одноклассников верило, что мисс Нортон использует магию, чтобы заставить палочку летать, но я всегда сомневалась в этом. Иногда палочка казалась мне живой, или наименьшее, что она могла делать, — это слышать и реагировать на услышанное.

Катарина слабо вздохнула.

— Я просто не могу представить. В смысле, как Розмари может быть мертвой? Почему кто-то причинил ей боль?

Голос Катарины становился все более хриплым вместе с ее эмоциями, и ее глаза блестели от непролитых слез. Я знала ее достаточно хорошо, чтобы относиться с недоверием к такому театральному показу скорби, даже если ее чувства были реальны. Катарина была сиреной,
а это значило, что она могла манипулировать человеческими эмоциями так легко, как и дышать. На той стороне комнаты мисс Нортон поедала слова Катарины, как будто они были драже M&M’s. Она могла начать рыдать в любую секунду.

Катарина снова посмотрела на меня.

— И я просто не могу представить, как кто-то мог увидеть подобное и не быть расстроенным. Только самый ужасный, бессердечный человек мог быть таким беззаботным.

И конечно же, когда другие студенты посмотрели на меня, я покраснела. Каждый знал, что я была там. Но никто не знал, что я плакала. В свою подушку, чтобы никто не увидел. Я забыла заставлять себя защищаться, не играя в ее игры. Я была бита моим языком достаточно сильно, чтобы нанести повреждение. Я промолчала единственный раз в жизни.

Громкий голос раздался из системы местного оповещения:

— Дестини Эверхарт, пожалуйста, отчитайтесь в главном офисе немедленно.

Мое лицо снова покраснело. Несколько студентов захихикали, а парочка сказали:

— Ооо.

Я сердито посмотрела на жалких пищалок:

— Мы что, до сих пор во втором классе?

Я встала, чувствуя слабость.

— Ну, — сказала Катарина, высмеивая меня. — Ты меньше годовалого ребенка, говоря о магии. Так что это только подходит к нашему обращению с тобой, как с ребенком.

Я закатила глаза.

— Ой, неужели ты все это сама придумала? Ну разве не умная, а?

Выражение лица Катарины было самодовольным. Она перебросила свои длинные, ровные, коричневые волосы на другое плечо. Все парни издали коллективный вздох. В этом и была вся проблема с сиренами. Они были настолько красивы физически, что им все сойдет с рук. Красота была ключевой частью их манипулирования, магии соблазнения.

— Да, — сказала Катарина. — Но ты также забыла добавить красивая, талантливая. О, и без магического дефекта.

Только сирены могли сказать что-то таким самодовольным тоном и не быть нелепыми. Я искала язвительный ответ, но ничего хорошего не могла придумать. Проблема в том, что она не сказала ничего, что было бы неправдой.

Селена фыркнула, приходя мне на помощь.

— Ты забыла, что ты высокомерный болван. Не хотелось бы забывать об этом.

Еще больше моих одноклассников издали ох, переводя свои взгляды от меня к Катарине. Это была работа Селены. Она тоже была сиреной и также была хороша в манипулировании. Она была красива так же, как и Катарина, но большинство своего времени пыталась скрыть это. Ее волосы были черными и шелковистыми, как влажные чернила, а глаза цвета аметиста, но она одевалась как девочка-сорванец — в бейсбольные кепки, мешковатые футболки, и не наносила макияж. Персона девочки-сорванца была согласно недавним событиям формой социального протеста против воплощения сирен.

Глаза Катарины сузились, пристально глядя на Селену. Она открыла рот, чтобы сказать что-то в ответ, но мисс Нортон, которая была занята потиранием своих висков и делала вид, что не слышит, наконец-то решила поиграть в учителя.

Она хлопнула по своему столу ладонью, привлекая внимание каждого.

— Хватит, девочки. — Мисс Нортон уставилась на меня. Ее заостренные уши сделали ее взгляд, как у шипящего кота. — Дасти, иди в офис.

Я посмотрела на Селену с благодарностью, заталкивая свой потертый экземпляр «Собрания сочинений Уильяма Шекспира» в рюкзак. Она подмигнула мне. Затем я шагнула из комнаты, и мое сердце разбилось от столкновения с Катариной. Можно подумать, что я привыкла к этому.

Страх вытеснил гнев, пока я добиралась до главного офиса в башне Джеферсона. У меня было чувство, что я попала в беду из-за прошлой ночи. Или хуже того, выяснилось, что все это значило. Секретарь выдала мне приветливую улыбку, которую я сразу же нашла подозрительной.

Она сообщила доктору Хендершоу, и затем я вошла в главный офис директора. Хендершоу сидела за своим столом, печатая на клавиатуре, смотря в монитор. Клавиатура издавала странные звуковые эффекты, напоминающие видео-игру «Три Марионетки», когда она ударяла по ключам, но Хендершоу не платила в любом случае. Множество неодушевленных предметов на территории кампуса имели тенденцию расшатываться через некоторое время от явления, известного как анимация. Это был побочный эффект, открытый как для магии, так и для электромагнитных полей, создаваемых с помощью электричества. Любой объект мог быть затронут при наличии достаточного воздействия, но электроника была обречена с самого начала.

Хендершоу не поднимая глаз, показала мне жестом, чтобы я сидела. Я так и сделала, стараясь не ерзать. Директор была маленькой, полной ведьмой с льстивыми глазами за очками в форме бутылок кока-колы. К сожалению, я была почти уверена, что она была членом партии «ты такая же, как твоя мать». Ходили слухи, что Хендершоу была тем самым учителем алхимии, который поставил моей маме плохую оценку, когда она здесь училась. При каждой встрече с Хендершоу она пристально смотрела на меня, как будто я была извергом и могла укусить ее, как только она отвернется.

Она закончила печатать и наконец обратилась ко мне.

— Ты знаешь, почему я вызвала тебя сюда?

— Меня избрали старостой класса?

Глаза Хендершоу опасно блеснули.

— Ты здесь потому, что Магический Сенат решил изменить твой магический статус.

— Придешь снова?

— Тебе больше не нужно будет обязательно питание снами каждую неделю.

— Меня отрежут?

— Конечно же нет. Тебе не придется кормиться больше чем обычно.

— Что? Почему?

Хендершоу сняла на мгновение очки и потерла переносицу.

— Мы вернемся к этому. Прежде всего позволь мне предупредить тебя о риске, которому ты будешь подвергаться. С последующего одобрения действия Веления будет проводиться строгое ограничение среди магических личностей на предоставление истока, который граничит с твоим питанием-снами.

Я прервала ее, ожидая с нетерпением, когда мы дойдем до цели.
— Да, я прочитала об этом в ориентировке. Это также причина, почему ведьмам разрешают иметь два магических инструмента одновременно.

Она сердито посмотрела на меня, но начала ее взгляд метнулся к держателю авторучки рядом с клавиатурой. Должно быть, это была ее замаскированная палочка.

— Что ж, я рада услышать, что ты хорошо слушала, — сказала Хендершоу. — Давай посмотрим, сможешь ли ты сделать это снова сейчас. Хорошо?
Ее выражение лица заставляло меня ответить.

Я молчала.

Хендершоу продолжала:

— Как я уже сказала, ограничение еще больше будет влиять на несовершеннолетних пользователей магии. Все всегда так преувеличенно для ребенка. Наименьшее проявление равнодушия от сверстника кажется концом света. Перед тем, как появилось Веление, серьезные травмы не были редкостью и происходили еженедельно, иногда была и смерть. Но вы, дети, сейчас в безопасности.

Я стиснула зубы, чтобы реальная боль помогла мне сохранить комментарий. Я не ценила, что меня читают ребенком.

— Однако сенат решил увеличить частоту твоего питания снами до трех раз в неделю.

Я села и мой живот качнуло.

— Серьезно? Почему так много?

Сидеть на спящих незнакомцах раз в две недели достаточно плохо. Последнее, в чем я нуждалась, это делать это еще чаще. В отличие от многих моих сверстников, я не делаю никакого дерьма, чтобы моя магия стала мощнее. У меня было достаточно трудное время, обрабатывая, что я уже имела, так что большое спасибо.

— Потому что, — ответила Хендершоу, — леди Элейн верит, что ты сонный пророк.

— И что?

— Сонный проро-ок, — отчетливо произнес за моей спиной дребезжащий голос.

Я подпрыгнула, осознавая, что этот неприятный звук я слышала прошлой ночью. Обернувшись, я увидела леди Элейн, стоящую в дверях. Она выглядела точно так же, как и вчера, старая и худая. Она, казалось, предпочитала темную, облегающую одежду, но сумка, которая была переброшена через плечо, была ярко розового цвета и размером с наволочку.

— У тебя есть способность увидеть будущее через сны, — сказала она.

— Ах, леди Элейн, я так рада, что вы пришли.

Хендершоу встала и махнула другой женщине, что она может сесть на ее место. Леди Элейн пошла вперед и присвоила себе место за столом директора.

Я села и смотрела в изумлении, чувствуя себя, словно проглотила банку с пауками, тысячи маленьких волосатых ног снуют по моему животу.

— Итак, молодая леди, — сказала оракул. — Дар сонного пророка очень редкий и очень нужный. Тебе оказана большая честь.

— Ох, я нервничаю. — Я чувствовала, как меня подбрасывало. — Но как вы можете быть уверены, что я... я сонный пророк?

— Признаки очевидны. В тот момент, когда чары Веления обнаружили твой магический провал, было маленькое сомнение, что это может быть что-то другое.

Леди Элейн поставила свою массивную сумочку на стол, натыкаясь на держатель ручки.

— Да, — сказала Хендершоу, спасая ручку, которая определенно была ее палочкой, прежде чем та упадет на пол. Она говорила очень быстро, что дало мне впечатление, что она не хотела быть не допущенной. — Однако эта способность работает только с соответствующим партнером. В твоем случае, с Элаем Букером.

Я схватилась за ручку стула, чтобы не упасть с него. Мой взгляд метался между двумя женщинами, и я умоляла одну из них улыбнуться и сказать, что это шутка. Они в ответ смотрели на меня с соответствующим серьезным выражением.

Я откашлялась.

— Вы действительно сказали то, что сказали?

Леди Элейн продолжала:

— С этого дня и до тех пор, пока обстоятельства не изменятся, тебе будет разрешено питание снами только на Элае.

Я вскочила на ноги.

— Ни в коем случае. Я не могу! Моя магия не работает на нем. Что если он снова проснется и его отец выстрелит в меня. Что если он…

— Сядь, — леди Элейн хлопнула по столу ладонью.

Я села.

Как только я села, клавиатура издала парочку Марионеточных звуковых эффектов.

Леди Элейн толкнула клавиатуру, и на ее лице промелькнуло раздражение.

— Твои страхи понятны, но излишни. Элай введен в курс ситуации, и в настоящее время он студент здесь, как мы говорим.

У меня отвисла челюсть, я посмотрела на Хендершоу.

— Вы, наверное, шутите.

Директор глупо улыбнулась, скрестив руки.

— Не всегда, моя дорогая.

— Кто-нибудь, пристрелите меня, — проворчала я, откинувшись на стул и положив руку на глаза.

Голос леди Элейн был жестким, когда она сказала:

— Ты не должна так шутить, не после того, что ты видела прошлой ночью.

Я сглотнула и позволила свой руке упасть на колени.

— Извините.

Она хмыкнула.

— Но как это вообще работает? Я имею в виду то, что Элай обычный.

— У нас есть протоколы для работы с ситуациями, таким как эта, даже если они очень редкие, — сказала леди Элейн. — Отец Элая проинформирован о существовании магических детей, и его имя добавлено к реестру Веления, что гарантирует ему неспособность рассказать любую другую обычную правду о сыне.

— Не то, что он хотел бы попробовать в первую очередь, — добавила Хендершоу.

— Ох, — сказала я, думая о своем отце. Для него все было также, когда он познакомился с моей мамой.

Леди Элейн постучала по столу указательным пальцем.

— Я не могу выразить, насколько важно твое серьезное отношение. Ты должна посвятить себя развитию твоих способностей сонного пророка.

Я поерзала на сиденье.

— Но почему? Я имею в виду... это не кажется полезным.

Леди Элейн проигнорировала мой вопрос и спросила у Хендершоу:

— Не могли бы вы оставить нас на несколько минут?

Директор нахмурилась, но вышла из комнаты без спора.

Как только мы остались одни, леди Элейн сказала:

— Ты смогла увидеть, что случилось прошлой ночью, а я нет. По каким-то причинам ты и Элай более подготовлены к разворачивающимся событиям.

Я покачала головой:

— К тому времени, как я увидела сон, Розмари, должно быть, уже была мертва. Если бы я видела его неделю назад, возможно, я могла бы спасти ее, но это просто пытка, когда уже слишком поздно, чтобы остановить это.

— Но прошлой ночью был первый раз твоей сонной прогулки с Элаем. Если ты будешь посещать его сны регулярно, ты, скорее всего, увидишь это достаточно далеко впереди, чтобы предотвратить.

Воздух покинул мои легкие. Разговоры о расположении груза вины на человеке. Слезы жгли глаза.

Что-то из моего ужаса, должно быть, показалось на моем лице, потому что леди Элейн сказала:
— Сейчас я не хочу, чтобы ты чувствовала себя ответственной за случившееся, потому что ты определенно не виновата. Это не так, если у вас есть выбор, когда дело доходит до твоего питания снами. Боюсь, упущенные возможности являются одним из недостатков Веления.

— Недостаток? Это еще мягко сказано.

Розмари умерла, и я могла остановить это.

Леди Элейн поджала губы.

— Двигаясь вперед, я уверена, что твой талант окажется более полезным. С практикой, возможно, ты сможешь вернуться в сны Элая до нападения и определишь убийцу.

Ее маленькая речь о том, что я не должна чувствовать вины, не сильно мне помогла, но я кивнула, притворяясь, что это так. По крайней мере, я должна иметь возможность, которая позволит получить мне некоторую компенсацию. Это было лучше, чем ничего.

Леди Элейн на миг улыбнулась мне, показав желтые зубы, и затем полезла в большую розовую сумку и вытащила что-то тонкое и прямоугольное. Она протянула это мне, и я поняла, что это был eTab — магическая версия планшетного компьютера.

— Для чего это? — спросила я, крутя его в руках. Реклама для этого сосунка сказала, что он устойчив к анимации. Я бы хотела один на некоторое время, но они были очень дорогими. — Это же eTab.

— Никаких шуток.

Леди Элейн дернула молнию на ее дамской сумочке, закрывая немного сильнее, чем это было необходимо.
— Ты будешь использовать это устройство, чтобы регистрировать содержание снов Элая. Каждый сон. Как только ты завершишь хождение-по-снам, ты делаешь запись в журнале сновидений, все приложения уже установлены. Ты должна сделать это так быстро, как только возможно, чтобы не забыть ничего важного. Я думаю, что-то настолько маленькое будет удобно носить с собой все время.

Она была права. Эта вещь была настолько легкой, что почти не чувствовалась. Я провела пальцами по сенсорному экрану, любуясь гладкой сияющей поверхностью. Тонкие, едва различимые гравюры и рунные символы вокруг экрана должны были ослабить эффект анимации.

— Твои данные должны быть как можно более конкретными. Обрати особое внимание на повторяющиеся символы или узоры. Все сны — это символы на базовом уровне, даже те, которые предсказывают будущее.

Я заставила себя обратить внимание на слова леди Элейн. Символы, повторяющиеся изображения или узоры. Это звучит не очень легко.

— Но то, что я видела о Розмари, было точно тем, что произошло. Как это может быть символическим?

— Иногда чем ближе событие, тем чётче видение.

Я подумала об этом.

— Вы имеет в виду, что он вроде как находится в фокусе? Думаю, в этом есть смысл.

— Несомненно. Здесь твое имя пользователя и пароль. — Она протянула мне бумажную карточку. — Устройство соединено с беспроводной школьной системой, но ты должна будешь подчиняться классным правилам о его использовании. Убедись, что ты регулярно его проверяешь. Я иногда могу связаться с тобой таким образом.

— Хорошо.

Беспроводной материал был довольно прохладным, но я все еще висла на некоторых символах.

— Ты начнешь свое новое питание снами по графику в среду.

— Точно. Но есть ли в этом что-то особенное, о чем я должна волноваться? Я имею ввиду, помимо очевидных. Что насчет кольца, о котором вы меня спросили?

Леди Элейн сомневалась.

— Нет. Здесь нет ничего... особенного.

Я точно могла сказать, что она врет.
— Хорошо. Тогда кто такой Хранителей и почему вы думаете, что Розмари была единственной?

Она уставилась на меня сначала как громом пораженная, а потом рассердилась.

— Где ты услышала о Хранителях?

Я глотнула, но было слишком поздно волноваться о последствиях.

— Я слышала ваш разговор с мистером Марроу.

— Ты должна быть осторожна насчет подслушивания. Ты несешь ответственность за то, чтобы услышать больше, чем хочешь.

Я не хотела спорить с ней насчет этого, но я не могла не вспомнить об услышанном. Кроме того, это было дело жизни и смерти, буквально.

— Так кто такой Хранитель?

К моему удивлению, старый оракул улыбнулась, жест получился ничем иным, как снисходительным. Это выглядело почти как привязанность.

— Ты, конечно же, дочь Мойры. Но нет, я не собираюсь рассказывать тебе о Хранителях или о том, что они охраняют.

Она промолчала, и я знала, что она намеренно упустили упоминание об охраннике. Это был ключ.

Она продолжила.

— Это запретная тема. Я больше ничего не могу рассказать тебе.

— Кто запретил ее?

— Сенат, конечно же.

Леди Элейн встала.

— Ну, хорошо. Я думаю, что мы закончили здесь. О, я почти забыла. Я бы хотела, чтобы ты походила на несколько дополнительных уроков с миссис Грей по хождению-по-снам. Она сможет научить тебя, как расширить твои способности и распознавать возможные признаки.

Замечательно. Мне придется позаниматься парочку уроков с мисс Грей, или Бетани, как она предпочитала, чтобы ее называли, прежде, и она была такой же веселой, как сержант морской пехоты в первый день учебного лагеря. Она также ненавидела мою мать, фактически она любила идти на поводу, когда у нее было хорошее настроение. Что было почти всегда.

— Ты встретишься с ней завтра после уроков в комнате три-четырнадцать в вестибюле Юпитер, — сказала Леди Элейн.

Я повторила номер комнаты, фиксируя его в памяти.

— У тебя есть вопросы?

Я сомневалась.

— Почему моя магия не сработала на Элае?

Леди Элейн облегченно вздохнула, как будто она ожидала услышать что-то другое.
— Ты и Элай — пара сонных пророков. Как я уже говорила раньше, это один из показателей. Сонным пророкам суждено работать вместе, как будто они магниты с противоположным зарядом. Эту связь почти невозможно разорвать. Ты не можешь использовать на нем никакую магию, так же, как не можешь использовать ее и на себе.

Фантастически. Еще больше хороших новостей.

— Так все пары сонных пророков между Кошмарами и обычными?

— Нет. Сонный пророк всегда владеет магией. Тот факт, что Элай — обыкновенный, должен что-то сделать с твоим наследием, но никто не может быть уверен.

— Ох.

Леди Элейн взяла большой кошелек и повесила его через плечо.

— Еще вопросы?

Всего один, но я боялась спросить.

— То, как Сенат говорит об этом и все эти дела с Хранителями и кольцо, у меня появилось ощущение, что вы ожидаете еще больше плохих вещей.

Леди Элайн кивнула и мрачно посмотрела на меня.

— То, что случилось с Розмари Ванхолт, — лишь начало.

Дата добавления: 2015-08-05