Бесскорбная

Наш прорыв на Урупскую облегчил нашей пехоте взятие Армавира. Красные создали новый фронт у станицы Бесскорбной, чтобы защитить большую станицу Невинномысскую.

Батарея очень быстро получила две пушки взамен потерянных. Под Бесскорбной мы были уже снова 4-й орудийной батареей. Но снарядов было катастрофически мало. Одно время на всю батарею осталось две шрапнели. Батарея все же выезжала и следовала за полками, чтобы подбодрить наших и чтобы красные не догадались, что мы почти безоружны. К нашему счастью, у красных был тоже недостаток патронов. Станица разделена рекой Урупом надвое. Мы занимали южную, красные — северную часть. Дошло до того, что стрельба вовсе прекратилась. Обе стороны смотрели друг на друга через реку. Так длилось два дня, потом мы получили немного патронов и снарядов, очевидно, красные тоже, потому что стрельба возобновилась, но редкая.

Тут мы узнали, что Германия проиграла войну. Это дало нам надежду, что теперь “союзники” нам помогут деятельно, и мы кричали “ура”. Как мы были наивны!

Наш взвод стоял на позиции, не стреляя. Послали одного офицера за едой. Он привез большущий котел с кусками гусятины. Офицеры бросились и как дикари стали хватать руками куски. Брат и я были новичками и, не желая подражать этой толкотне, стояли поодаль.

Капитан Мей, командир нашего 4-го орудия, обратился к нам:

— Что же вы не берете?

Мы подошли, но в котле остались одни кости. Мей это заметил.

• Вот вы и остались без еды. А я видел, как некоторые хватали по два и даже по три куска.
• Спасибо, мы не голодны.
• Вы так же голодны, как и все остальные. Только у вас заметно еще воспитание, которое исчезло у других.

Это было все.

Вечером Мей пригласил брата и меня поместиться на его квартире. Это было исключительное внимание к новоприбывшим. Дело в том, что Мей пользовался большим авторитетом в батарее. Опытный офицер 64-й бригады, он был старый Дроздовец, носил золотое оружие с георгиевским темляком. Он был латыш, большого роста, хмур с другими и мил с нами. Это возбуждало зависть.

Мей что-то хотел показать брату. Из его бумажника выпала картонка, разрисованная как погон.

• Что это такое? — спросил я.
• Это членский знак монархической организации. Лычки-поперечины обозначают чин. Чем больше лычек, тем выше чин, и члены обязаны ему повиноваться.
• Существует еще эта организация?

Не знаю. Это было в Румынии. С тех пор ничего не слыхал о ней.

Как я узнал впоследствии, Мей не преминул рассказать командиру батареи полковнику Колзакову об истории с кусками гуся. Колзаков в присутствии старших офицеров жаловался на одичание нравов и выразил желание, чтобы среди разведчиков, которые ездили за ним, находились лучшие офицеры, и назвал нас таковыми. Это стало известно всем офицерам, кроме нас, понятно. Как! Только приехали и уже оказались лучшими, а мы, старые, оказались худшими?! Нас стали бойкотировать. Но, повторяю, мы этого не знали, что позволило нам остаться естественными.

Как-то под Спицевкой все полковники находились на кургане. Я подошел к кургану. Вдруг полковник Колзаков спустился с кургана и пожал мне руку, чем меня, простого коновода, смутил. Подобное повторялось не раз с братом и со мной.

У разведчиков был излишек офицеров. Они ездили за командиром батареи и несли службу связи, командовал ими полковник Андриевский. Их посылали с донесениями. Это были аристократы батареи, без определенных занятий. Мы попали в разведчики после взятия Ставрополя.

Дата добавления: 2015-08-05