Землевладение в европейской России 2 страница

Штутгартский съезд сделал крупный шаг вперед в том же направлении, оказавшись по целому ряду важных вопросов верховным учреждением по определению политиче­ской линии социализма. Эту линию Штутгартский съезд еще более твердо, чем Ам­стердамский, определил в смысле революционной социал-демократии против оппорту­низма. Редактируемый Кларой Цеткиной орган немецких с.-д. работниц «Die Gleichheit» («Равенство») справедливо говорит по этому поводу: «по всем вопросам различные уклонения отдельных социалистических партий в сторону оппортунизма были исправлены в революционном смысле, благодаря сотрудничеству социалистов всех стран».

При этом замечательным и печальным явлением было то, что германская социал-демократия, до сих пор отстаивавшая всегда революционную точку зрения в марксиз­ме, оказалась неустойчивой или занимающей оппортунистическую позицию. Штут­гартский съезд подтвердил одно глубокое замечание Энгельса о немецком рабочем движении. Энгельс писал ветерану первого Интернационала, Зорге, 29 апреля 1886 го­да: «Это вообще хорошо, что у немцев, в особенности после того, как они послали в рейхстаг такое большое число филистеров (что было, однако, неизбежно), оспаривается роль руководителей международного социалистического движения. В спокойное время в Германии все становится филистерским; и в такие моменты абсолютно

__________ МЕЖДУНАРОДНЫЙ СОЦИАЛИСТИЧЕСКИЙ КОНГРЕСС В ШТУТГАРТЕ_________ 81

необходимо жало французской конкуренции, в которой недостатка не будет».

В жале французской конкуренции не было недостатка в Штутгарте, и жало это дей­ствительно оказалось необходимым, ибо филистерства немцы обнаружили немало. Русским социал-демократам особенно важно иметь это в виду, ибо наши либералы (да и не одни только либералы) из кожи лезут, чтобы представить образцом, достойным подражания, именно наименее блестящие стороны немецкой социал-демократии. Наи­более вдумчивые и выдающиеся вожаки мысли немецких с.-д. сами отметили это об­стоятельство и, отбросив всякий ложный стыд, решительно указали на него, как на предостережение. «В Амстердаме, — пишет орган Клары Цеткиной, — революцион­ным лейтмотивом всех дебатов в парламенте всемирного пролетариата была дрезден­ская резолюция, — в Штутгарте неприятным оппортунистическим диссонансом звуча­ли на конгрессе речи Фольмара в комиссии о милитаризме, Пеплова в комиссии об эмиграции, Давида (а также, добавим от себя, и Бернштейна) в колониальной комиссии. В большинстве комиссий, по большинству вопросов, представители Германии были на этот раз вожаками оппортунизма». А К. Каутский пишет, оценивая Штутгартский съезд: «та руководящая роль, которую до сих пор играла фактически германская соци­ал-демократия во втором Интернационале, на этот раз ни в чем не проявила себя».

Перейдем к рассмотрению отдельных вопросов, обсуждавшихся на конгрессе. В ко­лониальном вопросе разногласий не удалось устранить в комиссии. Спор между оппор­тунистами и революционерами решил сам съезд и решил его большинством 127 голо­сов против 108, при 10 воздержавшихся, в пользу революционеров. Отметим кстати здесь то отрадное явление, что социалисты России все голосовали единодушно по всем вопросам в революционном духе. (Россия имеет 20 голосов, из которых 10 было дано РСДРП, кроме поляков, 7 — эсерам и 3 — представителям профессиональных союзов. Затем Польша имеет 10 голосов: 4 польские

82___________________________ В. И. ЛЕНИН

с.-д. и 6 пепеэсовцы и нерусские части Польши. Наконец, двое представителей Фин­ляндии имели 8 голосов.)

По колониальному вопросу в комиссии составилось оппортунистическое большин­ство, и в проекте резолюции появилась чудовищная фраза: «конгресс не осуждает в принципе и на все времена всякой колониальной политики, которая может при социа­листическом режиме оказать цивилизаторское действие». На деле это положение рав­носильно было прямому отступлению в сторону буржуазной политики и буржуазного миросозерцания, оправдывающего колониальные войны и зверства. Это — отступление в сторону Рузвельта, сказал один американский делегат. Попытки оправдать это отсту­пление задачами «социалистической колониальной политики» и позитивной реформа­торской работы в колониях были донельзя неудачны. Никогда не отказывался и не от­казывается социализм от защиты реформ и в колониях, но это не имеет и не должно иметь ничего общего с ослаблением нашей принципиальной позиции против завоева­ний, подчинения чужих народов, насилия и грабежа, составляющих «колониальную политику». Программа-минимум всех социалистических партий относится и к метро­полиям и к колониям. Самое понятие «социалистической колониальной политики» есть бесконечная путаница. Съезд поступил вполне правильно, выбросив из резолюции при­веденные выше слова и заменив их еще более резким, чем в прежних резолюциях, осу­ждением колониальной политики.

Резолюция по вопросу об отношении социалистических партий к профессиональным союзам имеет особенно большое значение для нас, русских. У нас этот вопрос стоит на очереди дня. Стокгольмский съезд решил его в пользу беспартийных профессиональ­ных союзов, т. е. подтвердил позицию наших сторонников нейтральности с Плехано­вым во главе их. Лондонский съезд сделал шаг в сторону партийных профессиональ­ных союзов против нейтральности. Лондонская резолюция вызвала, как известно, большие споры и

__________ МЕЖДУНАРОДНЫЙ СОЦИАЛИСТИЧЕСКИЙ КОНГРЕСС В ШТУТГАРТЕ_________ 83

недовольство в части профессиональных союзов, особенно же в буржуазно-демократической печати.

В Штутгарте вопрос, по существу дела, встал именно так: нейтральность союзов или все более тесное сближение их с партией? И международный социалистический съезд, как читатель может убедиться из его резолюции, высказался за более тесное сближение союзов с партией. Ни о нейтральности, ни о беспартийности профессиональных союзов нет и речи в резолюции. Каутский, который в германской социал-демократии отстаивал сближение союзов с партией, против нейтралитета Бебеля, имел поэтому полное право провозгласить в своем отчете о Штутгартском съезде перед лейпцигскими рабочими («Vorwarts»⁴⁰, 1907, № 209, Beilage):

«Резолюция Штутгартского съезда говорит все, что нам нужно. Она кладет конец навсегда нейтральности». Клара Цеткина пишет: «В принципе никто уже не возражал (в Штутгарте) против основной исторической тенденции пролетарской классовой борь­бы — связать политическую и экономическую борьбу, связать те и другие организации возможно теснее в одну единую силу социалистического рабочего класса. Только пред­ставитель русских с.-д., тов. Плеханов» (надо было сказать: представитель меньшеви­ков, пославших Плеханова в комиссию, как защитника «нейтральности») «и большин­ство французской делегации пытались довольно неудачными доводами оправдать не­которое ограничение этого принципа ссылкой на особенности их стран. Подавляющее большинство конгресса встало на сторону решительной политики единения социал-демократии с профессиональными союзами...».

Надо заметить, что неудачный, по справедливому мнению Цеткиной, аргумент Пле­ханова обошел русские легальные газеты в таком виде. Плеханов сослался в комиссии Штутгартского конгресса на то, что «в России 11 партий революционных»; «с которой же из них должны вступить в единение профессиональные союзы?» (цитируем по «Vorwarts», № 196,

84___________________________ В. И. ЛЕНИН

1. Beilage). Эта ссылка Плеханова неверна ни фактически, ни принципиально. Фактиче­ски в каждой национальности России не более двух партий борются за влияние на со­циалистический пролетариат: с.-д. и с.-р., польские с.-д. и п. п. с.⁴¹, латышские с.-д.⁴² и латышские эсеры (так наз. «латышский с.-д. союз»), армянские с.-д. и дашнакцутюны⁴³ и т. п. На два отдела поделилась сразу и российская делегация в Штутгарте. Число 11 совершенно произвольно и вводит рабочих в заблуждение. Принципиально же Плеха­нов не прав потому, что борьба между пролетарским и мелкобуржуазным социализмом в России неизбежна везде и повсюду, в том числе и в профессиональных союзах. Анг­личане, например, не думали восставать против резолюции, хотя у них тоже две борю­щиеся социалистические партии, с.-д. (S.D.F.)⁴⁴ и «независимые» (I.L.P.)⁴⁵.

Что отвергнутая в Штутгарте идея нейтральности успела уже принести немало вреда рабочему движению, это особенно ясно видно на примере Германии. Здесь нейтраль­ность всего шире проповедовалась и всего больше применялась. Результатом оказалось настолько явное уклонение профессиональных союзов в Германии в сторону оппорту­низма, что это уклонение открыто признал даже такой осторожный в этом вопросе че­ловек, как Каутский. В своем отчете перед лейпцигскими рабочими он прямо говорит, что «консервативность», обнаруженная немецкой делегацией в Штутгарте, «становится понятной, если посмотреть на состав этой делегации. Половина ее состояла из предста­вителей профессиональных союзов, и таким образом «правое крыло» нашей партии оказалось имеющим больше силы, чем у него есть действительно в партии».

Резолюция Штутгартского съезда, несомненно, должна ускорить решительный раз­рыв русской социал-демократии с идеей нейтральности, столь излюбленной нашими либералами. Соблюдая необходимую осторожность и постепенность, не делая никаких порывистых и нетактичных шагов, мы должны неуклонно работать

__________ МЕЖДУНАРОДНЫЙ СОЦИАЛИСТИЧЕСКИЙ КОНГРЕСС В ШТУТГАРТЕ_________ 85

в профессиональных союзах в духе все более тесного сближения их с с.-д. партией.

Далее, в вопросе об эмиграции и иммиграции в комиссии Штутгартского конгресса вполне определенно всплыло разногласие между оппортунистами и революционерами. Первые носились с мыслью ограничить право переселения отсталых, неразвитых рабо­чих — особенно японцев и китайцев. Дух узкой, цеховой замкнутости, тред-юнионистской исключительности перевешивал у таких людей сознание социалистиче­ских задач: работы над просвещением и организацией невовлеченных еще в рабочее движение слоев пролетариата. Конгресс отклонил все поползновения в этом духе. Даже в комиссии голоса в пользу ограничения свободы переселения остались совсем одино­ки, и резолюция международного съезда проникнута признанием солидарной классо­вой борьбы рабочих всех стран.

По вопросу об избирательном праве женщин резолюция принята была также едино­гласно. Только одна англичанка из полубуржуазного «Фабианского общества» защи­щала допустимость борьбы не за полное, а за урезанное в пользу имущих избиратель­ное право женщин. Конгресс отверг это безусловно и высказался за то, чтобы работни­цы вели борьбу за избирательные права не вместе с буржуазными сторонницами жен­ского равноправия, а вместе с классовыми партиями пролетариата. Конгресс признал, что в кампании за женское избирательное право необходимо полностью отстаивать принципы социализма и равноправие мужчин и женщин, не искажая этих принципов никакими соображениями удобства.

В комиссии возникло интересное разногласие по этому поводу. Австрийцы (Виктор Адлер, Адельгейд Попп) оправдывали свою тактику в борьбе за всеобщее избиратель­ное право мужчин: ради завоевания этого права они сочли удобным не выдвигать в агитации на первый план требование избирательных прав и для женщин. Немецкие с-д., особенно Цеткина, протестовали против этого еще тогда, когда австрийцы вели

86___________________________ В. И. ЛЕНИН

свою кампанию за всеобщее избирательное право. Цеткина заявляла в печати, что ос­тавлять в тени требования избирательных прав для женщин ни в каком случае не сле­довало, что австрийцы оппортунистически жертвовали принципом ради соображений удобства, что они не ослабили, а усилили бы размах агитации и силу народного движе­ния, если бы также энергично отстаивали и избирательное право женщин. В комиссии к Цеткиной вполне присоединилась другая выдающаяся немецкая социал-демократка, Циц. Поправка Адлера, которая косвенно оправдывала австрийскую тактику (в этой поправке говорится только о том, чтобы не было перерыва в борьбе за избирательное право действительно для всех граждан, а не о том, чтобы борьба за избирательное пра­во велась всегда с требованием равенства прав мужчин и женщин), — была отклонена 12 голосами против 9. Точка зрения комиссии и конгресса всего точнее может быть вы­ражена следующими словами вышеупомянутой Циц из ее речи на международной кон­ференции социалисток (эта конференция состоялась в Штутгарте одновременно с кон­грессом): «Мы должны принципиально требовать всего, что мы считаем правильным, — говорила Циц, — и лишь в том случае, когда недостает силы для борьбы, мы прини­маем то, чего можем добиться. Такова всегда была тактика социал-демократии. Чем скромнее будут наши требования, тем скромнее будут и уступки правительства...». Из этого спора австрийских и германских социал-демократок читатель может видеть, как строго относятся лучшие марксисты к малейшим отступлениям от выдержанной, прин­ципиальной революционной тактики.

Последний день съезда был посвящен наиболее интересовавшему всех вопросу о милитаризме. Пресловутый Эрве защищал весьма несостоятельную позицию, не умея связать войны с капиталистическим режимом вообще и антимилитаристской агитации со всей работой социализма. Проект Эрве — «ответить» на какую бы то ни было войну стачкой и восстанием — обнаружил

__________ МЕЖДУНАРОДНЫЙ СОЦИАЛИСТИЧЕСКИЙ КОНГРЕСС В ШТУТГАРТЕ_________ 87

полное непонимание того, что применение того или иного средства борьбы зависит не от предварительного решения революционеров, а от объективных условий того кризи­са, и экономического и политического, который война вызовет.

Но если Эрве, несомненно, проявил легкомыслие, поверхностность и увлечение эф­фектной фразой, то было бы величайшей близорукостью противопоставлять ему одно только догматическое изложение общих истин социализма. В эту ошибку (от которой не совсем свободны были Бебель и Гед) впал особенно Фольмар. С необычайным само­довольством человека, влюбленного в шаблонный парламентаризм, разносил он Эрве, не замечая того, что его собственная узость и черствость оппортунизма заставляют признать живую струйку в эрвеизме, несмотря на теоретическую нелепость и вздор­ность постановки вопроса самим Эрве. Бывает ведь так, что теоретические нелепости прикрывают некоторую практическую истину в новом повороте движения. И эту сто­рону вопроса, призыв ценить не одни только парламентские способы борьбы, призыв к действию сообразно новым условиям будущей войны и будущих кризисов, подчеркну­ли революционные с.-д., особенно Роза Люксембург в своей речи. Вместе с русскими делегатами с.-д. (Ленин и Мартов, — оба выступали здесь солидарно), Роза Люксем­бург предложила поправки к резолюции Бебеля, и в этих поправках была подчеркнута необходимость агитации среди молодежи, необходимость использования порожденно­го войной кризиса в целях ускорения падения буржуазии, необходимость иметь в виду неизбежное изменение приемов и средств борьбы по мере обострения классовой борь­бы и изменения политической ситуации. Из догматически-односторонней, мертвой, до­пускавшей фольмаровское истолкование, резолюции Бебеля получилась таким образом в конце концов совсем иная резолюция. Все теоретические истины были повторены в ней в поучение эрвеистам, способным забывать о социализме ради антимилитаризма. Но эти истины, служат введением не к оправданию парламент-

В. И. ЛЕНИН

ского кретинизма, не к освящению одних только мирных средств, не к преклонению перед данной, сравнительно мирной и спокойной, ситуацией, — а к признанию всех средств борьбы, к учету опыта революции в России, к развитию действенной, творче­ской стороны движения.

В органе Цеткиной, на который мы уже не раз указывали, замечательно верно схва­чена именно эта, самая выдающаяся и самая важная черта резолюции конгресса об ан­тимилитаризме. «И здесь, — говорит Цеткина об антимилитаристской резолюции, — победила в конце концов революционная энергия (Tatkraft) и мужественная вера рабо­чего класса в его способность к борьбе, — победила, с одной стороны, пессимистиче­ское евангелие бессилия и закостенелое стремление ограничиться старыми, исключи­тельно парламентскими способами борьбы, а, с другой стороны, победила и простова­тый антимилитаристский спорт французских полуанархистов вроде Эрве. Резолюция, принятая в конце концов единогласно, и комиссией и почти 900 делегатами всех стран, выражает в энергичных словах гигантский подъем революционного рабочего движения со времени последнего международного съезда; резолюция выдвигает, как принцип пролетарской тактики, ее гибкость, ее способность к развитию, ее обострение (Zuspitzung) по мере назревания условий для этого».

Эрвеизм отвергнут, но он отвергнут не в пользу оппортунизма, не с точки зрения догматизма и пассивности. Живое стремление к все более решительным и новым прие­мам борьбы всецело признано международным пролетариатом и поставлено в связь со всем обострением экономических противоречий, со всеми условиями кризисов, порож­даемых капитализмом.

Не пустая эрвеистская угроза, — а ясное сознание неизбежности социальной рево­люции, твердая решимость борьбы до конца, готовность к самым революционным средствам борьбы, — вот каково значение резолюции международного социалистиче­ского конгресса в Штутгарте по вопросу о милитаризме.

МЕЖДУНАРОДНЫЙ СОЦИАЛИСТИЧЕСКИЙ КОНГРЕСС В ШТУТГАРТЕ

Армия пролетариата крепнет во всех странах. Ее сознательность, сплоченность и решимость растут не по дням, а по часам. И капитализм успешно заботится об учаще­нии кризисов, которыми воспользуется эта армия для разрушения капитализма.

Написано в сентябре 1907 г.

Напечатано в октябре 1907 г.

в «Календаре для всех на 1908 год»,

изданном в С.-Петербурге

издательством «Зерно»

Подпись; Н. Л — ъ

Печатается по тексту «Календаря»

ПРИМЕЧАНИЯ К СТАТЬЕ К. ЦЕТКИНОЙ «МЕЖДУНАРОДНЫЙ СОЦИАЛИСТИЧЕСКИЙ КОНГРЕСС В ШТУТГАРТЕ»⁴⁶

МЕЖДУНАРОДНЫЙ СОЦИАЛИСТИЧЕСКИЙ КОНГРЕСС В ШТУТГАРТЕ*)

*) Настоящая статья представляет из себя перевод передовицы в немецком социал-демократическом двухнедельнике «Die Gleichheit» («Равенство»), который редактиру­ется Кларой Цеткиной и служит органом женского рабочего движения в Германии. Оценка Штутгартского конгресса дана здесь замечательно правильно и замечательно талантливо: в кратких, ясных, рельефных положениях резюмировано громадное идей­ное содержание съездовских прений и резолюций. С своей стороны, мы добавляем не­сколько примечаний к этой статье, чтобы указать русскому читателю некоторые факты, которые известны из западноевропейской социалистической печати и которые большей частью искажены нашими газетами, кадетскими и полукадетскими (вроде «Товари­ща»), много налгавшими о Штутгартском съезде.

Вопрос об отношении между социал-демократией и профессиональными союзами более всего пока­зал единодушие сознательных пролетариев всех стран. В принципе никто уже не возражал против основ­ной исторической тенденции пролетарской классовой борьбы — связать возможно теснее борьбу поли­тическую и экономическую, а равно те и другие организации в единую силу социалистического рабочего класса. Лишь представитель русских

ПРИМЕЧАНИЯ К СТАТЬЕ К. ЦЕТКИНОЙ_______________________ 91

социал-демократов, Плеханов, да большинство французской делегации старались при помощи довольно неудачных аргументов^ оправдать некоторое ограничение этого принципа ссылкой на особые условия их стран.

*⁾ Русская с.-д. делегация в Штутгарте предварительно обсуждала вопросы по суще­ству, чтобы назначить своих представителей в комиссию. В комиссии по вопросу об отношениях профессиональных союзов к социалистическим партиям Плеханов пред­ставлял не всех русских с.-д., а меньшевиков. Плеханов пошел в комиссию защищать принцип «нейтральности». Большевики послали в комиссию Воинова, который от­стаивал взгляд партии, т. е. решение в духе Лондонского съезда против нейтральности, за теснейшее сближение профессиональных союзов с партией. «Неудачными», в глазах Кл. Цеткиной, были, следовательно, аргументы не представителя РСДРП, а представи­теля меньшевистской оппозиции в РСДРП.

И тут в конце концов революционная энергия и непоколебимая вера рабочего класса в собственную способность к борьбе победила, с одной стороны, пессимистическое исповедание собственного бессилия и косное отстаивание старых, исключительно парламентских методов борьбы, а с другой — упрощенный антимилитаристский спорт французских полуанархистов а 1а Эрве*1

* Автор статьи, противополагая оба, отвергнутые конгрессом, уклонения от социа­лизма: полуанархизм Эрве и оппортунизм, включенный в «исключительно парламент­ские» формы борьбы, не называет ни одного представителя этого оппортунизма. В ко­миссии Штутгартского съезда, по вопросу о милитаризме то же самое противопостав­ление сделал Вандервельде, возражая на оппортунистическую речь Фольмара. Фольмар намекает на исключение Эрве, — сказал Вандервельде, — я протестую против этого и предостерегаю Фольмара, ибо исключение крайних левых наводило бы на мысль об исключении крайних правых (Фольмар один из самых «правых» немецких оппортуни­стов).

92________________________________ В. И. ЛЕНИН

Наконец, и в вопросе о женском избирательном праве резко принципиальная классовая точка зрения, рассматривающая женское избирательное право лишь как органическую часть классового права и клас­сового дела пролетариата, победила оппортунистическое буржуазное понимание, которое надеется вы­торговать у господствующих классов изуродованное ограниченное избирательное право для женщин*^

*⁾ На съезде в Штутгарте эту буржуазную точку зрения защищала только одна анг­личанка из Fabian Society («Фабианское общество» — интеллигентская квазисоциали­стическая английская организация, стоящая на точке зрения крайнего оппортунизма).

Вместе с тем конгресс — подтверждая в данном отношении постановление интернациональной жен­ской конференции — недвусмысленно заявил, что социалистические партии в своей борьбе за избира­тельное право должны выставлять и отстаивать принципиальное требование женского избирательного права, не считаясь с какими бы то ни было «соображениями удобства»*).

*⁾ Намек на австрийских социал-демократов. И на международной социалистической конференции женщин, и в комиссии съезда по женскому вопросу шла полемика немец­ких социал-демократок с австрийскими. Кл. Цеткина еще раньше в печати упрекала ав­стрийских с.-д. за то, что в агитации за избирательное право они отодвинули назад тре­бование избирательного права для женщин. Австрийцы защищались очень неудачно, и поправка Виктора Адлера, осторожно проводившая «австрийский оппортунизм» в этом вопросе, была отклонена в комиссии 12-тью голосами против 9.

Написано в сентябре — начале октября 1907 г.

Напечатано в октябре 1907 г.

в сборнике «Зарницы», выпуск I, Печатается по тексту сборника

С.-Петербург

Титульный лист сборника произведений В. И. Ленина «За 12 лет» Уменьшено

ПРЕДИСЛОВИЕ К СБОРНИКУ «ЗА 12 ЛЕТ»⁴⁷

Предлагаемый читателю сборник статей и брошюр охватывает период с 1895 по 1905 год. Темой соединяемых здесь вместе литературных произведений являются про­граммные, тактические и организационные вопросы русской социал-демократии. Во­просы эти ставятся и разрабатываются все время в борьбе против правого крыла мар­ксистского течения в России.

Сначала эта борьба идет в области чисто теоретической против главного представи­теля нашего легального марксизма 90-х годов, г-на Струве. Конец 1894 и начало 1895 годов были периодом крутого поворота в нашей легальной публицистике. Впервые пробрался в нее марксизм, представленный не только заграничными деятелями группы «Освобождение труда», но и русскими социал-демократами. Оживление в литературе и горячие споры марксистов с старыми главарями народничества, которые до тех пор почти безраздельно господствовали (напр., Н. К. Михайловский) в передовой литерату­ре, было преддверием подъема массового рабочего движения в России. Литературные выступления русских марксистов были непосредственным предшественником выступ­лений на борьбу пролетариата, знаменитых петербургских стачек 1896 года, которые открыли эру неуклонно поднимавшегося затем рабочего движения, — этого самого мо­гучего фактора всей нашей революции.

96___________________________ В. И. ЛЕНИН

Условия тогдашней литературы заставляли социал-демократов говорить эзоповским языком и ограничиваться самыми общими положениями, наиболее далекими от прак­тики и политики. Это обстоятельство особенно облегчило союз разнородных элементов марксизма в борьбе с народничеством. Наряду с заграничными и русскими социал-демократами эту борьбу вели такие люди, как гг. Струве, Булгаков, Туган-Барановский, Бердяев и т. п. Это были буржуазные демократы, для которых разрыв с народничеством означал переход от мещанского (или крестьянского) социализма не к пролетарскому социализму, как для нас, а к буржуазному либерализму.

Теперь история русской революции вообще, история кадетской партии в частности, эволюция г-на Струве (почти до октябризма) в особенности, сделали эту истину само­очевидной, превратили ее в ходячую разменную монету публицистики. Тогда, в 1894— 1895 годах, эту истину приходилось доказывать на основании небольших сравнительно уклонений того или иного писателя от марксизма, тогда эту монету приходилось толь­ко еще чеканить. И поэтому свою, направленную против г. Струве работу (статья «Экономическое содержание народничества и критика его в книге г. Струве» за под­писью К. Тулин в сожженном цензурой сборнике «Материалы к вопросу о хозяйствен­ном развитии России», СПБ. 1895 г.) я перепечатываю теперь целиком в трояких целях. Во-первых, поскольку читающая публика ознакомилась с книгой г. Струве и статьями народников против марксистов в 1894—1895 году, постольку имеет значение и критика точки зрения г. Струве. Во-вторых, предостережение г-ну Струве со стороны револю­ционного социал-демократа, сделанное одновременно с нашими общими выступления­ми против народников, имеет значение и для ответа тем, кто неоднократно обвинял нас за союз с подобными господами, и для оценки очень знаменательной политической карьеры г-на Струве. В-третьих, старая и

См. Сочинения, 5 изд., том 1, стр. 347—534. Ред.

_______________________ ПРЕДИСЛОВИЕ К СБОРНИКУ «ЗА 12 ЛЕТ»______________________ 97

во многих отношениях устарелая полемика со Струве имеет значение поучительного образчика. Образчик этот показывает практически-политическую ценность неприми­римой теоретической полемики. За излишнюю склонность к такой полемике и с «эко­номистами», и с бернштейнианцами, и с меньшевиками упрекали революционных со­циал-демократов бесчисленное число раз. И теперь эти упреки самый ходкий товар у «примиренцев» внутри с.-д. партии, у «сочувствующих» полу социалистов вне ее. У нас очень любят говорить о том, что чрезмерную склонность к полемике и к расколам имеют русские вообще, с.-д. в частности, большевики в особенности. У нас любят так­же забывать о том, что чрезмерную склонность к перескакиванию от социализма к ли­берализму порождают условия капиталистических стран вообще, условия буржуазной революции в России в частности, условия жизни и деятельности нашей интеллигенции в особенности. С этой точки зрения очень небесполезно посмотреть на то, что было де­сять лет тому назад, какие теоретические разногласия со «струвизмом» намечались уже тогда, из каких небольших (на первый взгляд небольших) расхождений произошло полное политическое размежевание партий и беспощадная борьба в парламенте, в це­лом ряде органов печати, на народных собраниях и т. д.

Я должен заметить еще по поводу статьи против г. Струве, что в основу ее положен реферат, читанный мной осенью 1894 года в небольшом кружке тогдашних марксистов. От группы с.-д., работавших тогда в Петербурге и создавших, год спустя, «Союз борь­бы за освобождение рабочего класса», в этом кружке были Ст., Р. и я. Из легальных ли­тераторов-марксистов были П. Б. Струве, А. Н. Потресов и К. В этом кружке я читал реферат, озаглавленный: «Отражение марксизма в буржуазной литературе». Как видно из заглавия, полемика со Струве была здесь несравненно более резка и определенна (по социал-демократическим выводам), чем в напечатанной весной 1895 года статье. Смяг­чения были сделаны частью по цензурным соображениям, частью ради «союза» с ле­гальным марксизмом

98___________________________ В. И. ЛЕНИН

для совместной борьбы против народничества. Что «толчок влево», данный тогда г-ну Струве петербургскими социал-демократами, не остался совсем безрезультатен, это яс­но доказывает статья г-на Струве в сожженном сборнике (1895 г.) и некоторые статьи его в «Новом Слове»⁴⁸ (1897 г.).

Кроме того, при чтении статьи 1895 года против г-на Струве, необходимо иметь в виду, что во многих отношениях она является конспектом позднейших экономических работ (особенно «Развития капитализма»). Наконец, следует обратить внимание чита­телей на последние страницы этой статьи, где подчеркиваются положительные, в гла­зах марксиста, черты и стороны народничества, как революционно-демократического течения в стране, переживающей канун буржуазной революции. Это — теоретическая формулировка тех самых положений, которые 12—13 лет спустя получили практиче­ски-политическое выражение в «левом блоке» на выборах во II Думу и в «левоблокист­ской» тактике. Та часть меньшевиков, которая боролась против идеи о революционно-демократической диктатуре пролетариата и крестьянства и отстаивала абсолютную не­допустимость левого блока, изменила в этом отношении очень старой и очень важной традиции революционных социал-демократов, — традиции, усиленно поддерживав­шейся «Зарей» и старой «Искрой». Само собою понятно, что условная и ограничен­ная допустимость «левоблокистской» тактики вытекает неизбежно из тех же основных теоретических взглядов марксизма на народничество.

Дата добавления: 2015-08-05