О’кей!» от Чарли

Адвокат в точности передал Хаффендену слова Ланцы. При этом он добавил: «Чтобы помочь вам, мой клиент должен получить «О’кей!» от Чарли!»

«Чарли?» — Хаффенден не знал, о ком шла речь. Но сотрудники контрразведки пояснили ему, что необходимо было получить разрешение от Чарлза Лучано.

Хаффенден считал, что это, конечно, пустяки, однако вскоре убедился, что дело обстояло куда сложнее. Лучано сидел в тюрьме Даннемора, внушавшей страх гангстерам своим чрезвычайно строгим режимом, и трудился в тюремной библиотеке. Благодаря власти и деньгам среди заключенных у него были даже слуги. Неожиданный визит сотрудников контрразведки в тюрьму Даннемора мог возбудить подозрения у товарищей Лучано по заключению. Необходимо было найти другой путь.

По просьбе Хаффендена прокурор Гарфайн обратился к адвокату Лучано Мозесу Полакофу, румынскому эмигранту. Вскоре с этим адвокатом удалось найти общий язык, тем более что во время первой мировой войны Полакоф служил в военно-морском флоте. Правда, к предложению военно-морской контрразведки Полакоф отнесся скептически: «Я знаком с Лучано недостаточно хорошо. Я лишь защищал его на судебном процессе. Однако я знаю кое-кого, кто в этом деле может помочь. Этот парень давно знает Лучано, он его близкий друг и может дать вам дельный совет относительно того, захочет ли Лучано принять участие в вашей игре».

Встреча состоялась в одном из роскошных ресторанов Нью-Йорка. «Мистер Гарфайн, разрешите представить вам мистера Мейера Лански», — произнес Полакоф, указав на своего спутника, темноволосого коренастого мужчину.

Для окружного прокурора Гарфайна все это было подобно грому среди ясного неба. В этом роскошном ресторане ему предстояло вести конфиденциальную беседу с одним из отъявленнейших и опаснейших гангстеров, находившимся на свободе лишь потому, что, несмотря на все старания, органам правосудия до сих пор не удалось уличить его в совершенных преступлениях. Но что же было делать Гарфайну? В данный момент государственные интересы были превыше всего.

Лански отнесся к делу оптимистически: «Чарли обязательно поможет, хотя бы потому, что у него не осталось ничего, что бы связывало его со старой родиной. У него никого не осталось на Сицилии, вся его семья живет здесь». Лански также считал тюрьму Даннемора неподходящим местом для деловых встреч с Лучано. Теперь от военно-морской разведки зависело подготовить все остальное.

Хаффенден послал письмо начальнику тюрем штата Нью-Йорк. В нем говорилось: «В связи с проведением совершенно секретной операции военно-морские силы просят содействия в переводе Чарлза Лучано из тюрьмы Клинтон в Даннеморе в тюрьму Комсток. Это необходимо, для того чтобы строго конфиденциально через различных людей, работающих на военно-морскую контрразведку, допросить его. Письмо тотчас же после прочтения уничтожить». Столь секретный документ, разумеется, нельзя было отправлять по почте. Поэтому письмо было доставлено адресату двумя офицерами связи, и после того как тот прочел его, оно было немедленно уничтожено.

Вот какие события предшествовали неожиданному переводу Лучано в другую тюрьму и еще более неожиданному визиту туда Полакофа и Мейера Лански. Когда Лучано опомнился от удивления, оба посетителя объяснили ему, какие события за это время произошли, как Ланца помог контрразведке и с какими трудностями столкнулся в дальнейшей работе. «Мы надеемся, что ты поможешь военно-морским силам», — сказал Лански.

Счастливчик кивнул: «О’кей! Я согласен помочь». После минутного раздумья он прибавил: «В тот день, когда меня перевели сюда из Даннемора, до меня дошли слухи, что опять поговаривают о моей высылке в Италию. Никто не знает, как окончится эта война. Допустим, что однажды меня все же депортируют в Италию. Так вот, если там станет известно, что во время войны я помогал военно-морским силам США, мне придется плохо. Поэтому все, что я сделаю, необходимо держать в строжайшей тайне. Никто не должен знать об этом деле!»

«Безусловно! — заверил его Полакоф. — Все, кто будут привлечены к этому делу, сохранят абсолютное молчание. Люди из разведки умеют держать язык за зубами».

«Тогда согласен, — произнес наконец Лучано. — Пришлите ко мне Джо Сокса, и я скажу ему, с кем нужно встретиться, переговорить и что следует сделать».

Три недели спустя Лучано вновь привели в комнату для свиданий. На этот раз кроме Полакофа и Мейера Лански пришел еще Сокс — Джозеф Ланца. Ланца еще раз подробно объяснил Лучано сложившуюся ситуацию: «Разведка потребовала от меня того, что я не в состоянии выполнить, ведь я не знаком с нужными людьми. Но стоит тебе захотеть, и дело будет сделано».

«О’кей! — бросил Лучано. — Скажи им, что я «за». Со своей стороны я позабочусь, чтобы они узнали об этом по другим каналам».

Ланца решил привлечь к делу братьев Камардо, контролировавших пирсы Бруклина. Эмилио Камардо не без участия мафии был избран вице-президентом Межнационального профсоюза портовых рабочих, где отныне с помощью тотального террора царила «Коза ностра». Для того чтобы контрразведка могла взять под наблюдение порты Бруклина, требовалось получить разрешение Камардо.

«Обратись к Джо Адонису и Фрэнку Костелло, — посоветовал Лучано. — Скажи им, что я не возражаю, а уж Джо втолкует, что надо Камардо».

С этого дня таинственные визиты в тюрьму Комсток повторялись каждые две недели. Очень странные посетители внезапно появлялись там, и никто не знал, кто они, откуда прибывали и куда исчезали. Это было главным условием Лучано: в ходе совместной работы мафии с контрразведкой полиция никоим образом не должна была узнать о широко разветвленной сети «Коза ностры». Имена мафиози знал лишь Полакоф, но Полакоф был адвокатом могущественного Лучано и умел молчать. При каждом визите обязательно присутствовал Мейер Лански. Ему было известно значительно больше, чем Полакофу. Лански являлся прямым посредником, передававшим приказы Лучано кому следовало, ведь благодаря своей дружбе с могущественным Лучано и работе с ним в «Большой шестерке» Лански пользовался в среде мафиози безграничным доверием. Они беспрекословно слушались его, когда он говорил кому-либо: «Счастливчик просит вас…»

Дата добавления: 2015-08-05