Как за полями, за лесами да широкими,
Как за холмами да горами за высокими,
За морями синими остров невиданный,
Невиданный, да глазом невидимый.
Не залетала туда птица небесная,
Не росло там ни травинки, ни деревца –
Черны скалы стояли лишь до небушка
Да песок был черней темной ноченьки.
Среди скал там был замок околдованный
Околдованный да заговоренный.
А и жил в том замке Вольга – не добр человек,
Не добр человек, а и злой колдун.
Много было у Вольги злата-серебра,
Злата-серебра да ларцов с чернобурками,
С чернобурками, да со каменьями самоцветными,
Да с шелками, да с парчой, да с диковинами.
Но не рад был колдун злату-серебру,
Одиноко ему было на острове.
И задумал злой Вольга невесту взять,
Да такую чтоб красой ярче солнышка.
В разных странах искал он красавицу,
В городах бывал, в селеньях маленьких,
Но нигде не встретил он девицу
Чья краса затмила б ярко солнышко.
Как приехал Вольга тот во Киев-град,
Услыхал как Вольга, что люди молвили
О дочери Владимира свет-Настеньке,
О свет-Настеньке, княжне киевской.
Что глаза то у княжны синее озера,
Что косы то русые до пят опускаются,
А улыбается улыбкой жемчужною –
И лютый волк ягненком становится.
И послал Вольга девице подарочек -
Злато зеркальце с камнями-самоцветами.
Завернул он то зеркальце да в черен шелк,
Да повязал его лентою алою.
Как развязала княжна ту ленту алую,
Сняла шелк да взглянула в зеркальце,
Так превратилася в голубку белокрылую,
Белокрылую, с глазами как синь-озеро.
А и вспорхнула та голубка синевзорая
Да упорхнула из дома родимого,
Да улетела из града из Киева,
Не сказав и «прости» родному батюшке.
Как узнал Владимир-князь о горе-горюшке,
Горе горьком, пропаже дочки Настеньки,
Так созвал он сто дружинников – воинов
И послал дружину славную княжну искать.
Год прошел, да не пришла дружина славная,
Да не нашлась и красавица свет-Настенька.
И послал князь другую дружинушку,
Но и та не вернулася, сгинула.
Как пришел тогда к князю Владимиру
Богатырь храбр, Микула Селянинович.
Говорит: «Я поеду, княже, за Настенькой,
Отыщу твою дочку красавицу».
И оседлал храбр Микула Селянинович
Да своего коня да богатырского.
Взял булатный меч, копье острое
Да краюху хлеба с ключевой водой.
Как миновал он леса, поля широкие,
Как перешел он холмы-горы высокие,
Видит – море-океан пред ним раскинулось,
И не видать за ним другого берега.
Стал рубить Микула Селянинович
Вековы дубы да в кучу сваливать.
В кучу сваливать да пенькою связывать –
Так и построил ладью, чтоб по морю плыть.
Как построил он ладью ту широкую,
Как погрузил в ладью коня богатырского,
Так и поплыл по морю да по синему,
По синю морю да княжну искать.
Как плывет он по морю да по синему,
День плывет, другой – море гладкое.
А на третий день да море вздыбилось,
Море вздыбилось, расплекалося.
Как закрыли белый свет тучи темные,
Тучи темные, да ливень проливной,
А и бросало ладью да в разны стороны,
Ветер парус рвал на клочья мелкие.
Как зачерпнула та ладья да воды морской,
Зачерпнула воды да и накренилась,
А как накренилась, так опрокинулась,
Тут и упал Микула в море синее.
А и проснулся богатырь да на песке сыром
Ни коня не видит он, ни ладьи своей,
Только море бурлит вокруг да ярится,
Волны бьют и бьют да о сырой песок.
На песке том черном две дружины спят,
Две дружины спят – не шелохнутся.
Не видать им боле света белого,
Полегли в бою все добры молодцы.
А и тишь стоит на клятом острове,
Не растет ни травинки, ни деревца,
Не летает ни птица небесная,
Не медведя, ни волка не водится.
Пред Микулою черны скалы стоят
Черны скалы да до самого до небушка.
На тех скалах стоит замок -- башни острые,
Ни дорожки к тому замку, ни тропиночки.
Как черны скалы те раздвинулись,
Да как вышли из тех скал черны воины,
Черны воины – сами каменны,
Сами каменны, рати нет числа.
Стал Микула черну рать копьем колоть,
Стал копьем колоть да мечом рубить.
А как раз взмахнет – сотня голов с плеч,
Как другой взмахнет – цела тысяча.
Так всю рать великую да за день побил.
Как побил всю рать – вышла новая,
Вышла новая рать – вся железная,
Вся железная, в доспехах кованных.
Стал железную рать он копьем колоть,
Копьем колоть да и мечом рубить,
А как раз взмахнет – сотня голов с плеч,
Как другой взмахнет – цела тысяча.
Так всю рать железную да за ночь побил.
Как всю рать побил, Вольга выехал.
Под Вольгой не конь, Змей Горынович,
Змей Горынович, зверь невиданный.
А у Змея того да когти как мечи,
Когти как мечи, да зубы копьями,
Зубы копьями, да пасть огнем горит,
Пасть огнем горит да пышет пламенем.
А и кинул богатырь в зверя лютого,
Кинул в Змея копье да богатырское,
И попал прямо в сердце Горынычу,
И упал Змей Горынович замертво.
Как упал тот Змей Горынович замертво,
Придавил собой Вольгу – злого колдуна.
Придавил собой Вольгу, да вместе с посохом,
Вместе с посохом его, которым ведует.
А и взмолился тут Вольга – да злой колдун,
Он взмолился Микуле, да и слезы лил:
-- Пожалей меня, Микула Селянинович,
Не руби мне головы, да не коли копьем.
Не коли меня копьем, не руби мечом,
Пощадишь меня, верну красавицу,
Расколдую я голубку синевзорую --
Дочку князя Владимира Настеньку.
Говорит ему Микула Селянинович,
Говорит ему, а сам сильно хмурится:
Расколдуй немедля ты девицу,
Голубку синевзорую свет-Настеньку.
Расколдуй княжну голубушку свет-Настеньку,
Да чтоб немедля оказались мы в Киеве,
И не стану я рубить тебе голову,
Да не стану колоть сердце твое черное.
Полоню я тебя, злой Вольга колдун
Да отдам тебя князю Владимиру,
Пусть что хочет с тобой князь, то и делает,
Поделом тебе будет, поганому.
Обернул Вольга голубку красной девицей,
Расколдовал голубку синевзорую,
Да перенес Микулу с дочкой княжеской
Прямо в Киев пред палаты белокаменны.
Вся неделю пировал тогда Киев-град,
Всю неделю пил мед да хоровод водил,
А свет-Настенька да за богатыря пошла,
Под венец пошла с Микулой Селяниновичем.
Целый месяц пировал тогда Киев-град,
Целый месяц пил мед да хоровод водил,
А Вольга злой колдун под замком сидит,
Век сидеть ему в темнице каменной.
Розов Илья, 9 кл.,
МБОУ СОШ № 23
Дата добавления: 2015-07-26; просмотров: 99 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая страница | | | следующая страница ==> |
| Моя Мамочка! | | | Письмо на фронт |