Дочь Алымбега из рода Алыта

Алымбег из рода Алыта всю свою жизнь был у нартов старшим мужем в совете и предводителем в походах. Он помогал бедным: встретив бедняка, не отпускал, не обласкав его.

Если, бывало, с вечера украдут у кого-нибудь скот, он ночь не поспит, разыщет вора и к утру же вернет украденное хозяину. Нигде дочь не выдавали замуж, не спросив Алымбега, и ни одна свадьба не обходилась без него.

Нарты даже новорожденным имени не давали, не спросив совета Алымбега. Но в одном Алымбег был несчастлив — хотя было у него семь жен, но не рожали они ему детей, и только от седьмой жены родилась у него одна дочь.

Вскоре после ее рождения Алымбег заболел и умер. После его смерти никак не могли нарты поставить во главе совета достойного мужа. И такое подошло время, что нартский народ из-за того, что некому было его направлять, шел к гибели. Тогда решили трое юношей из нартов: «Сходим мы к Ацамазу из рода Ацата. Всю жизнь он был из умных умный, а сейчас состарился. Спросим у него, как нам жить дальше». И пришли они к старому Ацамазу.

— Желаем тебе доброго дня, Ацамаз, — сказали они.

— Пусть будет к вам милостив Бог за то, что вы снизошли, чтобы меня приветствовать.

— Почему ты так говоришь о себе, Ацамаз? Ведь мы пришли к тебе спросить совета.

— А что могу присоветовать я, старик?

— Мы хотим спросить у тебя: в давние времена нарты во всем были хороши. Скажи — почему сейчас не так?

— Вы хотите знать, что надо сделать, чтобы нарты опять стали нартами? — спросил старый Ацамаз. — Сделайте так: пойдите и созовите всех нартов. И когда все соберутся, изберите новых начальников. Но избирайте из таких родов, которые за последние три поколения давали нартам самых лучших людей.

Поблагодарили юноши старого Ацамаза и все сделали по его совету. Послали они глашатая, чтобы он собрал нартов по одному мужчине от каждой семьи на нартскую площадь. А семья, которая не пришлет мужчину, должна будет отдать в рабство девушку из своей семьи.

Сидят нарты, обсуждают свои дела, думают, кого избрать мужами совета.

А из дома Алымбега на это собрание не мог никто явиться. Сидят семь вдов Алымбега вокруг колыбели своей маленькой девочки и плачут. «Никогда раньше нартский народ не собирался без нашего мужа. А теперь, когда собрались, так от нашей семьи там никого нет, да еще отберут у нас наше маленькое солнышко!» — так, проливая слезы, говорили жены Алымбега.

И тут девочка, лежавшая в колыбели, увидела, как встревожена вся ее семья, и вдруг спросила:

— Если ваш муж был такой прославленный нарт, так неужели не осталось после него коня, оружия и всего, что полагается иметь воину?

— И конь остался, и оружие, и все, что полагается воину, — ответили жены Алымбега.

— А где все это хранится? — опять спросила девочка. Ей обо всем поведали, и тогда она сказала, обращаясь к своим семи матерям:

— Испеките хлеб, по величине не меньше меня самой. И когда я съем его, то смогу явиться на собрание нартов.

Исполнили женщины то, о чем она просила. Девочка сразу же съела этот хлеб и сказала;

— Было б хлеба побольше, была бы я еще сильнее. После этого сломала девочка свою колыбель, встала и вывела из подземелья коня, принадлежавшего ее отцу. Намылив арык-мылом, выкупала его, и стал он гладкий, как яйцо. Вскочила она на коня и помчалась к берегу моря, еще раз выкупала его в солнечной воде, подобно дикой утке, пролетела на нем над морем и обратно примчалась в селение нартов. Подбила коню булатные подковы, наложила на него седло и с такой силой подтянула она заднюю подпругу, что у коня чуть глаза не выскочили.

— Дай-ка теперь, — сказала девочка сама себе, — облачусь я в мужское одеяние. Может, никто не признает во мне девочку?

Вынесла она одежду отца, как следует вычистила и надела ее на себя. Потом, как пушинку, сняла со стены тяжелые доспехи отца, вскинула их на плечо, вскочила на коня и спросила своих матерей:

— Какова я теперь?

Похвалили ее женщины и сказали, что очень она хороша на коне. И только прославленный конь Алымбега Алыта в печали подумал: «Горе мне! Были до сих пор моими всадниками лучшие из нартских мужей, а теперь моим всадником стала девчонка!»

Но дочь Алымбега угадала мысли умного коня, рассердилась, несколько раз хлестнула его плетью и заставила перескочить через каменную стену.

— Что ты теперь скажешь? — спросила девочка.

— Это мне нравится, — ответил конь. — Твой отец ни разу не решился перепрыгнуть на мне эту каменную стену.

И поскакала дочь Алымбега на Площадь нартских игр, где шло собрание. А там молодежь, в расчете на то, что из дома Алыта не будет мужчины, говорила между собой:

— Уж с этого-то дома возьмем мы рабыню.

Но когда на площади показался конь Алымбега и нарты увидели, что на нем сидит юноша, стали все удивляться: не божье ли здесь чудо? Когда родился юноша в роде Алымбега? Ведь муж совета Алымбег не оставил после себя наследника мужчины! Хоть издавна известно, что плохой в их роду никогда не рождался…

Тогда один из стариков сказал молодежи:

— Узнайте у него, кто он такой.

Подошли к молодому всаднику юноши и спросили:

— Кто ты и откуда? Конь и оружие, мы видим, принадлежат Алымбегу, славному мужу совета из рода Алыта. Но кем ты приходишься ему?

— Да будет счастливо ваше собрание, — ответила им дочь Алымбега. — Да, мой конь и оружие действительно принадлежали Алымбегу из рода Алыта, а я его сын. Доблестные нарты! Будьте во всем счастливы всегда, но вам известно, что у отца моего — да будет светла его память! — в доме осталось семь жен. Седьмая, самая младшая, и родила меня на свет, а на воспитание я был отдан в род Камбадата.

Очень обрадовались нарты, услышав это. Ведь старый Ацамаз посоветовал им избирать своих старших из таких родов, которые в трех поколениях становились все лучше. Оглядели они фигуру всадника, приметили умное выражение лица, долго беседовали с юным наследником Алымбега и поняли силу его ума. Даже в нартских играх испытали они его. И во всем оказался первым этот юноша, неизвестный сын Алымбега. И сказали тут некоторые нарты:

— Если бы этот доблестный юноша был среди нас, наверняка годился бы он нам в предводители. Полный сил, храбрый и ловкий, и при этом одарен светлым умом.

А те, кто питал неприязнь к роду Алыта, сказали:

— Ладно, пусть послужит гонцом.

— Нет, — возразили другие, — не подобает сыну Алымбега Алыта служить гонцом.

— Ну что же, сделаем его послом. Если он окажется достоин, изберем в предводители.

Долго судили-рядили нарты, но по чести не могли они мужчину из славного рода Алыта сделать гонцом или послом. И выбрали они юношу своим предводителем.

Тут позвали они того, кто раньше был старшим мужем совета, сняли с его шеи почетную цепь, позвали сына Алымбега и повесили ему на шею эту цепь.

Вернувшись домой, сказала дочь Алымбега своим семи матерям:

— Совсем я пропала, мои любимые мамы! И зачем я только нарядилась в мужскую одежду? Зачем избрали меня в предводители?! Не всякий мужчина справляется с этим сложным делом, а я ведь девица, как же я управлюсь? А если проведают, кто я, позор падет на весь наш род.

Не много прошло времени с тех пор, как дочь Алымбега выбрали главным предводителем нартов, а дела у нартов пошли все лучше.

— Трудиться нужно! — так учила дочь Алымбега. И огромные кладовые нартов, как и в давние времена, переполнились запасами. Клубком ума оказалась маленькая дочь Алымбега. Все силы нартов объединила она против врагов. Вороные кони нартов рвались в бой и в нетерпении ржали, отточенное оружие сверкало, как алмаз, и, подобно яхонтам, заблистали селения нартов.

Как и добрый отец ее, маленькая дочь Алымбега не допускала несправедливости. Если, бывало, в каком-нибудь селении украдут овцу, как и отец ее, еще темным утром она разыщет пропавшую и доставит хозяину. Если встретит бедняка, то обласкает его теплым словом.

Но однажды коварный Сырдон — попасть бы ему в беду! — вышел на нихас, подложил себе под голову шапку и лег ничком. Молодежь тут же собралась вокруг него:

— Вставай-ка, Сырдон, ты опять что-то затеял! Ну говори, где, что разузнал?

На два-три вопроса Сырдон даже и головы не поднял.

И тут сказали юноши:

— Давайте-ка бросим его в реку!

Тогда Сырдон повернулся лицом кверху, схватился руками за живот и сердито спросил:

— Чего вы от меня хотите, спесивые нарты? Понятно, вам стыдно, так почему свое зло срываете на мне?

— Какое еще зло? — в недоумении спрашивали нарты. — И чего нам нужно стыдиться? Что значат твои слова?

— Если хотите знать, то эти слова вот что значат: вы так низко пали, что выбрали девицу своим предводителем.

— Ишь ты, проказник Сырдон, что выдумал, — растерянно заговорили юноши. — Разве плохи наши дела и тебе досадно это?

— Хоть бы вы ее птичьим молоком вымыли, все-таки выбрать девицу предводителем нартов — позорно! — И, обернувшись к нарту Сослану, который уезжал лечиться, сказал:

— Ты вот пока свою руку лечил, Алымбегова сына из рода Алыта выбрали предводителем нашего войска. И выходит, твои войска, Сослан, попали под женскую руку.

Не поверил Сослан словам Сырдона, но все же и он, испытанный военачальник нартских войск, и весь нартский народ задумались: «Ведь если наш главный предводитель — женщина, это в самом деле позорно!»

И нарты старались всячески узнать, мужчина или женщина правит ими.

Пригласили они своего предводителя на нихас и сказали:

— Мы просим тебя, наш предводитель, найди себе жену! Потому что должен у тебя родиться умный наследник. Это нам будет на пользу.

Ответила им дочь Алымбега:

— Наши дела еще не налажены так, как должно! Потому дайте мне срок. А кроме того, и отец мой, светлая ему память, тоже наказывал, чтобы не торопился я с женитьбой.

— Дела наши идут хорошо, поручи их кому-нибудь из младших, а сам подыщи себе жену, — сказали нарты.

Тут уже ничего не могла возразить дочь Алымбега и обещала своим младшим найти себе жену. А сама сказала своему коню:

— О, мой добрый конь! Нельзя нам жить среди нартов, надо уехать в далекую сторону и там себя погубить. Чем здесь умирать в позоре, лучше умереть подальше отсюда. Если умру я здесь и узнают, что я девица, то не только себя, но и весь род наш я опозорю.

И отправилась доблестная дочь Алымбега искать себе невесту. Пока пряма была дорога, ехала она по дороге, а потом свернула по бездорожью, через грязь, камыши и кустарники. И вдруг снова выехала на дорогу. Следуя по ней, нагнала седобородого старика на белом коне.

— Да будет пряма твоя дорога! — сказала она.

— В благополучии пребывай, юноша!

— Куда едешь, старик?

— Еду в страну между Белым морем и Черным морем, — ответил он ей. — А вот я смотрю на тебя и дивлюсь. Сдается мне, что твой конь — это конь Алымбега из рода Алыта и оружие твое — тоже как будто оружие Алымбега. Чей ты сын и куда ты едешь?

— Правильны твои слова, старик, — ответила девушка. — Этот конь и доспехи принадлежали Алымбегу. Я сын его, а в тебе я узнал названого брата своего отца.

Обрадовался старик, просветлело его лицо. Это был небожитель Уастырджи, давний побратим Алымбега Алыта. И сказал Уастырджи:

— Мы с отцом твоим побратались, из одного кубка пили. А куда ты едешь? — спросил он.

— Невесту себе ищу.

Подумал Уастырджи и сказал:

— Едем со мной на берег моря. Там в медной башне живет смуглолицая красавица, дочь богатого Адыла, посмотрим ее.

Согласилась дочь Алымбега, и направились они к медной башне, что на берегу моря. Сколько ехали они, кто знает? Но вот поравнялся с ними еще один всадник на гнедом коне.

— Да будет удача на вашем пути! — сказал новый путник.

— Пусть удачными будут твои дела, побратим моего отца! — ответила ему дочь Алымбега.

Как с другом поздоровался новый путник с Уастырджи и спросил у дочери Алымбега:

— А ты чей сын?

— Я сын Алымбега из рода Алыта, — ответила девушка.

— Значит, ты и вправду сын моего побратима? Мы оба были друзья твоего отца — и Уастырджи, и я, небесный Уацилла.

Как было не радоваться девушке, встретившей двух друзей своего отца!

Уастырджи рассказал Уацилле, зачем они едут, и втроем выехали они на берег моря, к медной башне.

Высокой стеной ограждена медная башня, и, как алмазы, сверкают в ней отточенные колеса, быстро вращаются они и мешают проникнуть кому-либо в медную башню. В верхнем ярусе этой башни живет смуглолицая красавица — дочь Адыла. Один взгляд ее — солнце солнц, улыбка исцеляет от всех болезней, ее длинные косы чернее воронова крыла, ее черные брови подобны дугам полумесяца.

Едут три всадника и советуются:

— Трудно будет похитить девицу из медной башни, — сказал Уастырджи. — Но если не поможем мы сыну нашего названого брата, то что скажет нам Алымбег?

— Да, Уастырджи, должны мы помочь ему, — ответил Уацилла. — Я буду небо и землю ударять друг о друга, чтобы до самой основы сотрясалась медная башня. Дочь Адыла напугается и выглянет из окна, — так помогу я сыну моего друга.

— А я, — сказал Уастырджи, — приму образ орла, и как только девица выглянет из окна, я сразу же схвачу и вынесу ее из башни. А дальше пусть действует наш доблестный юноша.

Когда они приблизились к медной башне, дочь Алымбега несколько раз хлестнула плетью коня отца своего, и молнией пронес конь своего всадника между спицами вращающихся, как алмаз, отточенных колес, и сразу опустил его у подножия медной башни.

И тут стал Уацилла бить небо о землю, и на землю опрокинулся ливень, и видно было, как сквозь потоки ливня сверкали молнии, и гром гремел непрестанно. Медную башню трясло, она клонилась то в одну, то в другую сторону, как будто хотела опрокинуться. Выглянула в окно дочь Адыла, чтобы узнать, не погибли ли все люди. А Уастырджи, приняв вид орла, сидел на карнизе башни и, как только выглянула она, сразу кинулся к ней, схватил ее своими когтями и опустил девушку к подножию башни. И тут дочь Алымбега, положив дочь Адыла на седло впереди себя, замахнулась плетью на своего коня и сразу проскочила сквозь стену между спицами сверкающих, как алмаз, и вращающихся колес.

«Забрать-то мы забрали девицу, но сам похититель — тоже девица, — думал всеведущий Уастырджи. — Это дело достойно сострадания, и надо помочь молодым».

И когда они к вечеру добрались до раскидистого дерева, которое одиноко росло среди степи, Уастырджи сказал:

— Вы здесь отдохните, а мы поедем дальше.

И достав из кармана яблоко, отдал он его дочери Алымбега и сказал:

— Съешь-ка семечки этого яблока, а мякоть дай дочери Адыла.

Небожители поехали дальше, а две девушки остались под деревом. Съела семечки яблока дочь Алымбега и тут же стала юношей. Провели они вместе эту ночь под деревом и рано утром отправились к нартам. Юноша сидел в седле, а девица впереди его.

Когда сын Алымбега из рода Алыта с молодой женой показались из-за поворота улицы, нарты сразу увидели их.

— Вон сын Алымбега везет себе жену! — радовалась молодежь.

Весело пошли им навстречу все нарты, подняли их на руки и внесли в дом Алымбега Алыта. Когда же молодые нарты проходили мимо дома Сырдона, они кричали ему:

— Э-эх, лживый Сырдон, и на этот раз солгал! Что ты на это скажешь?

Но, выбежав на улицу, Сырдон сказал:

— А что я? Я из-за того и старался, что, может быть, думаю, найдется какое-нибудь средство превратить ее в мужчину. А вы меня опять в плохом заподозрили!

Что ему могли ответить на это нарты?

Доблестный сын Алымбега из рода Алыта так и остался предводителем нартов до самой своей смерти, а от красавицы жены, дочери Адыла, родились у него дети, и остались Алыта славным родом среди прочих нартских родов.

Дата добавления: 2015-07-26