Туруханская КТ, погранокруг B-2, 13 ноября, 03:17 p.m.

Глава1 Роковой день

Зимняя ночь! Ну разве ты не чудесна? Блестящий снег переливается маленькими кристаллами. Луна освещает дорогу, которая почти незаметна из-за метели. Хотя даже метель может быть по-своему прекрасна.

Когда за окном бушует ветер, и сыплет снег, словно из мешка, приятно сидеть дома, в тепле. Кто-то у камина, кто-то в горячем джакузи, кому-то не посчастливилось обладать этим, но, всё же, в компании друзей или родных так же приятно и тепло, когда вы вместе просто разговариваете о чём-нибудь, делитесь впечатлениями. И Вам же хорошо в этот момент. Хочется, чтобы этот суровый снежный шторм не заканчивался никогда, чтобы эта ночь не заканчивалась, ведь всё так прекрасно сложилось. Уютная обстановка, где ты и твои близкие чувствуете себя защищёнными от всех неприятностей бездушной вьюги!

В тот день тоже была метель. А из-за леденящего тело и душу ветра, единственной мыслью было, как бы поскорее оказаться дома, закутавшись в тёплое одеяло.

Боец 6-ой заставы нового, недавно сформированного, 11 погранотряда, Сергей Марченко, был рад, что сейчас находится не за стенами распалаги. Хотя и пообщаться с родными или близкими в этот ужасный ноябрьский мороз, обычно начинавшийся в конце декабря, ему не было возможности.

Мороз, однако, был не шуткой. Не повезло дежурившим у казармы на посту: бедолаги отмораживали себе конечности и ждали, когда их смена окончится. Смена заканчивалась на рассвете, а до него было ещё три часа. Три часа выносливости и борьбы со стихией; никогда ещё простые три часа не казались рядовым такими долгими.

Солдаты вообще не понимали, почему срочникам сдалась вдруг служба на границе. Закон этот вступил лишь недавно, и Сергей проклинал его. Все солдаты-призывники, поступившие на службу в период осеннего призыва 20** года обязаны месяц нести службу в погранвойсках.

А ещё вспоминались вот эти слова:

"Застава - твой дом родной", "Дорожи честью пограничника" – для солдата это не просто лозунги, а реальность службы, настоящий образ жизни. Отслужил месяц в погранвойсках, не забывай – тебе ещё навыки, приобретённые здесь, пригодятся! Мы стремимся, чтобы ребята почувствовали дух патриотизма, который сейчас возрождается в армии всем трудностям назло.

Бред какой-то, думал Марченко.

Сергей не мог дождаться того дня, когда он покинет заставу. Оставалась всего лишь неделя. И всё. Он возьмёт отпускные и на несколько деньков в родную деревню. А затем вновь вернётся в армию, но уже никак не в качестве пограничника.

Марченко тяжело выдохнул; несколько раз перечеркнувши написанное, он откинул мелкий клетчатый блокнот в сторону, на тумбу.

Уже где-то час он сидел тут, вспотевший, и пытался придумать завораживающие начальные строки. Первые страницы блокнота были исписаны полностью, и всё, что выходило из-под его гелиевой ручки было либо аккуратно зачёркнуто, либо легко заштриховано, или, как в конце, жирно и гневно замазано. На ум приходили одни лишь, уже надоевшие и мучающие его, не те идеи, бессмысленно заполняющие место в записной книжке и мешающие правильно начать.

Продолжать не хотелось: голова гудела, мысли перемешались, усталость дала о себе знать.

Нет, не так! Мученик рухнул на кровать, обхватил голову руками и понял, что ему сей час бы не помешала таблетка.

– Миха, у нас есть что-то от головы? – крикнул он в другую комнату. – Найди, а то у меня башка трещит…

Оттуда донёсся певучий баритон.

– Придётся ей ещё потрещать! Цитрамон закончился. Я бы сам уже давно воспользовался им, если бы он у нас был.

Голос приближался и становился громче. Вскоре сам Михаил появился в комнате, где находился писатель. Тот поинтересовался.

– Что, то же головная боль?

– Единственная моя головная боль – это Артём! – на лице его было ярко выраженное негодование. – Четыре раза подряд! Ты только представь!

Он демонстративно развёл руками, а затем громко сказал.

– Играть с ним я больше не буду.

– Ха! – он рывком приподнялся. – Вы что, в карты играли? Вы сума сошли? А если бы командир вернулся? Прикинь, как Вам не повезло?!

– Да нет. “Лобан” – что, вероятно, было кличкой начальника пограничной заставы, – вернётся только завтра. Он сам сказал. У него в городе… личные дела. – По какой причине он уехал Миха точно не знал, но сказал первое, что ему показалось бы убедительным.

– Не понимаю! Ну, в смысле, куда только ЕГО начальство смотрит; он вообще осознаёт, что ему будет за это?

Стоящий у двери улыбнулся.

– А ты знаешь, что многие из нашей заставы то же свалили, пока есть такая возможность? Быстро и не заметно, под покровом ночи. Вот за это “Лобану” точно не поздоровится. – Он поразмыслил немного и добавил. – А почему мы так не сделали?

– Чтобы тут вообще никого не осталось? Ты меня смешишь.

Вскочивши со шконки, Марченко захватил блокнот и ручку, направился к Мише, похлопал его по плечу и вышел из помещения. Тот мигом последовал за ним.

Спальные помещения пограничников на заставе обычно имели спартанский набор: одни лишь двухъярусные шконки и примитивный мебельный гарнитур, наподобие совместных шкафчиков, тумб, под одежду и вещи личного характера.

Одна такая личная вещь хранилась у рядового Сергея. Наброски для его будущей книги.

Он вынашивал эту идею уже который месяц. Идея заключалась в написании хроники своего времени. Он рассчитывал, что эпоха в которую мы все живём, будет довольно придирчиво изучаться историками. Ведь все переломные эпохи имели важную роль в истории человечества, и эта не исключение.

Мир, новый мир. Люди перешагнули порог старого мира и теперь живут в совершенно ином. Стоит однако написать, как всё начиналось. Начиналось заново.

Все новые эпохи как бы стирают историю прежних; быль или же миф – история про Атлантиду, Лемурию и другие ПЕРВЫЕ цивилизации? Если же это всё правда, то не исключено, что выжившие люди начали всю свою жизнь абсолютно заново. Перечеркнули страницы учебников и сожгли летописи прошедших времён.

Марченко стал свидетелем, как человечество перешагнуло в другой мир, эра окончилась, наступила новая. Теперь стоит написать об этом, для потомков, для того, чтобы все знали, что творилось на просторах Сибири, когда создавалось новое общество.

Первым на кухню зашёл Михаил. Сергей задержался по причине посещения санузла. За время, которое он пытался написать хронику, он совершенно забыл об этом месте. На зло, перед тем, как начать солдат выпил несколько чашек кофе, чтобы не заснуть. А затем забыл, что бывает если долго не ходить в туалет после принятия жидкости. На своём пути он встретил Артёма, который, как он сказал, искал Мишу.

Миха на кухне колдовал над кастрюлей. Посреди ночи вдруг есть захотелось и он немедля решил сварить пшённую кашу, по старинному солдатскому рецепту. Нарезал лук, морковь, сала не было, пришлось использовать масло. Всё обжарил в мелком алюминиевом казане и засыпал пшеном. Как только залил всё это водой, его отвлёк Сергей, просивший принести ему таблетку. Вновь вернувшись на свой “пост”, он продолжил заниматься кулинарией.

Через десять минут после него, на кухню пришёл Артём. Это был тот самый Артём, что обыграл мастера-шефа по приготовлению быстро готовящихся и вкусных солдатских обедов, Михаила, в карты. «Дурак» - не твоё, ехидно подкалывал его победитель.

– О! – заметя Артёма, Миша поморщился. – Я тебе честно говорю, шулер – есть шулер. Его не исправить… Это я сей час про тебя.

– Зачем обзываешься? Не умеешь играть – не садись. Лучше, давай, часть нашего договора исполняй.

– Не буду я! – он открыл крышку казана, перемешал и добавил щепотку соли. Закрыв, мелко нарезал петрушку на доске, на потом, и стал следить за кашей, почти не отрывая от неё глаз.

– Ты солдат – мужик – или кто? Выполнять слово надо.

– Ну, во-первых: правила устанавливал ты. Во-вторых: я вообще не собирался играть на подсрачники.

Еле не раскатистый смех залил комнату. Это был Сергей, он стоял позади них.

– Ну вы даёте! Вам сколько лет? На подсрачники играть – это уже перебор, если честно.

Марченко знал, что 20-летнии “бугаи” остаются детьми, но не до такой же степени. Они могли играть на желание, деньги, на просто так, но это… Смех быстро прекратился, когда Артём немного угрожающе на него рявкнул.

– Смешно тебе? Может, ты ещё тогда со мной хочешь сыгрануть?

Марченко показал жестом ладони: ладно, извини.

– Всё, кончайте. – Он обратился к Артёму. – Тёмыч, договор дороже денег, так что я не забуду. Но пока, пожалуй, обойдемся без этого – каша почти готова.

– О! Пшёночка! – с радостным видом посмотрел на казан Серёга. – Угадываешь мои желания.

Тёма достал из ящика, явно, уже лежавшую здесь полнедели, половину буханки чёрного хлеба и порезал толстыми скибами всю её часть.

Миха достал тарелки и тот час подбежал к старенькой настольной плите «Гефест», уменьшил газ на комфорке, а потом и вовсе выключил. Доварилась.

Сели за маленький деревянный стол. На него поставили тарелки. Михаил ножом снёс нарезанную петрушку в казан и поставил его на стол, держа полотенцем за ручки.

– Давай-давай! Накладывай свою стряпню! Уже слюнки текут, – Артём не мог дождаться, когда вкус божественной каши окажется у него во рту и он не слопает её за считанные минуты.

– Очень ранний завтрак, – пошутил Марченко.

– Слушай, – продолжил Тёма, обращаясь к только присевшему Михе, который носом вдыхал этот аромат: для особого вкуса и запаха он добавил ещё лавровый лист, – включи телик. Не в службу а в дружбу.

– В дружбу? Сначала ты мне по-дружески назначаешь четыре “наказания” за каждый проигранный карточный раунд, теперь заставляешь вставать и доставать телевизор…

Артём махнул на него рукой. Тот встал и пошёл из кухни, вернулся уже с маленьким Patriot KM, за ним тянулся провод от антенны.

Этот телевизор пережил “множество” эпох и, думаю, переживёт ещё столько же. Диагональ, не сравнимая с диагональю новейших телевизоров, кинескоп, чёрно-белый фон. Ты как-будто бы весь ныряешь в историю.

– Вот, герой своего времени, – Миша поставил его на другой стол и подключил к розетке, – говорят, просмотр телика во время принятия пищи не очень полезен для усвоения и переваривания. Так что, на тебе, Тёма, будет висеть вина наших с Серёгой смертей от несварения.

Марченко поперхнулся.

– Ну вот, сей час включим. – Старенький Патриот хоть и включился, но вместо внятной картинки он показывал помехи. “Снег” с шумом никого не устраивал. – Ну что такое?

– Опять проблемы с антенной! – сказал Сергей, поднося ложку с кашей ко рту, – нужно поправить.

Артём внушительно посмотрел на человека, принёсший “тёску” автомобиля.

– Вот теперь – точно нет! – закачал тот головой.

– Ну пожалуйста… делаем так: меняем прошлое наказание на работу с антенной. Как тебе?

– Ты видел метель, что за этим окном? Я по-твоему выйду на двор?

После некоторого молчания, Артём решил, что дело поёдёт быстрее, если…

– Камень, ножницы, бумага? – предложил он.

– А хорошо, – не думая, согласился Михаил. Видно, он был уверен, что так легко выигрыш ему ещё не разу не давался, и уже предвкушал близкую победу, – проиграешь ты: сам идёшь.

Через минуту проигравший Миша, проклиная Артёма, захлопнул дверь казармы.

В это время метель усилилась. На посту дежурили пять человек: по снегу тяжёлым шагом ходило четверо, а один стоял на сторожевой вышке и иногда посматривал в ТЗК (труба зенитная командирская, что-то наподобие бинокля, но только лучше. Увидеть можно было всё, благодаря сильнейшему увеличению).

Ксеноновые прожектора были выключены, внизу горела лишь маленькая лампа, крепленная к лестнице, которая вела на смотровую площадку.

Один солдат, имя которого нам неизвестно, постоянно размышлял. Поток его мыслей был нескончаемым. Возможно, так он хотел отвлечься от окружающего тридцатиградусного мороза метели, снег которой летел с большой скоростью ему в лицо (на и так отмороженное лицо) и пытался попасть ему в глаза. Несколько раз буйным снежинкам это удавалось.

Всё тщетно, ни единая мысль не заставляла его позабыть о холоде. Солдат дрожал. Несмотря на телогрейку, валенки и ватные брюки, мороз пробивал его насквозь. Скрестив руки, прижав голову к шее, он, с висящей на плече М16, двигался вдоль ограды с колючей проволокой, что тянулась перед вышкой, вплоть до леса.

Он постоянно насвистывал непонятную мелодию, которую в свисте окружающей вьюги уже не было слышно. Не было слышно в этой вьюге и другого звука.

По льду замёрзшей речки медленным бегом шла колонна людей в белых маскхалатах. Их было где-то человек десять. До заставы оставалось пятьсот метров. Уже виднелся силуэт вышки, выглядывавший из-за холма.

Команда забралась на высоту и осмотрелась. Человек, вероятно командир, подал знак одной группе ползти к ограде. Другому солдату он показал, что пора достать оружие.

Тот вынул из серого тканевого свёртка снайперскую винтовку. Стреляла она вовсе не пулями, а ядовитыми дротиками. Зарядив пушку таким дротиком, снайпер прижался к земле и приготовился.

Двое по-пластунски приблизились к забору, можно было услышать неразборчивую речь вооружённых часовых. Один из них достал щипцы и начал своё дело. Другой ждал сигнала.

Остальным, на холме, дали не менее важное задание. Они скатались вниз и, незаметно для глаз смотрящего на башне, проскочили к лесу.

Послышался шум, исходящий оттуда. Трое солдат, разговаривавшие в этот момент, внезапно обернулись и посмотрели в сторону деревьев. Казалось бы, ничего такого. Возможно, звери, возможно, от ветра вьюги. Но они перепугались и сняли с плеча ПП. Медленно направились туда; на посту остался один лишь “задумчивый”. Часовой на вышке включил прожектора, направив их на лес. Яркие лампы осветили эту территорию.

Пора!

Курок был нажат. Вдруг он почувствовал ужасную судорогу в шее. Глаза закатились, он подкосился и упал. Немного застонав, затих. Этого не услышали солдаты, ушедшие с поста, на самом деле, по ложной тревоге. Всё было по плану, отвлекающий манёвр сработал.

Дротик бесшумно сделал своё дело и теперь на одного стало меньше.

Минус один…

Далее, подали сигнал лежачим у ограды. Они тихо раздвинули разрезанную сетку забора и путь на заставу наконец стал открыт. Не о чём не подозревающий парень стоял у лестницы, и ожидал пока вернутся остальные.

И тут всё поплыло перед глазами, он не выстоял и рухнул наземь. Удар обрезом по голове сработал безотказно.

Минус два…

Далее, всё было просто. На трёх оставшихся они все вместе накинулись внезапно, будто бы появились из другого мира. Бедные солдаты не успели нажать на курок и тоже были повергнуты на землю в бессознательном состоянии.

Командир непрошенных агрессоров посмотрел на деревянное здание, в котором светилось только одно окно. Окно кухни.

Заканчиваем.

Артём и Сергей наяривали кашу. За этой трапезой Тёма ненароком спросил своего друга.

– Можно вопрос, что ты там пишешь?

– Где? – сказал тот, будто не понимая о чём речь.

– Да ладно тебе. Знаю, ты пишешь там что-то. Я заглядывал тебе в шкафчик.

– Что? Я вешаю на него замок, так и быть!.. Но ты прав. Пишу.

– И что, стало быть, пишешь? Новый Достоевский пришёл на эту землю? – Артём улыбнулся. Встал и поставил тарелку в раковину.

– Скорее, Вальтер Скотт. – Он прокашлялся, зная что Артем о таком и не слышал. – В общем, я пишу историческую хронику. Ведь мы живём в интересную эпоху. Каждому в будущем захотелось бы узнать историю нашего времени. Не так ли?

– Не знаю, мне как-то всё равно.

Сергей продолжал.

– Я никак не мог правильно начать, но сегодня, пока был в туалете, набросал несколько интересных мыслей…

– О! Парень, к тебе муза в таких местах приходит?

– Вдохновение может прийти в любом месте, – писатель начинал гневаться, –

короче, вот. Мне как только это в голову пришло, сразу за ручку.

Сергей показал Артёму тот блокнот, который ещё полчаса назад был наполнен только неразборчивыми словами и линиями, их зачёркивавшие. Не разбирающийся в литературе Артём, прочитал написанное.

– Не плохо. Пиши дальше, может, что-то и получится.

Рецензия его звучала для ушей Марченко как-то не очень. А где же – прекрасно написано, у тебя талант? Равнодушие Артёма ко всему окружающему поражало и иногда выводило из себя начинающего писателя.

Он подошёл к телевизору. Патриот всё так же показывал помехи.

Тёма недоумевал. Сергей тоже ничего не понимал. Михаил до сих пор там?

– Чего так долго? Я уже беспокоюсь, – в глазах Сергея появился небольшой страх и голос его звучал уже не так весело, как ещё полчаса назад.

– Да с ним всё нормально, уверяю. Только вот почему так копается долго с ней – не пойму.

Михаил лежал на снегу без чувств. Рядом с телом стояли ещё десять человек в белых костюмах и не подавали никаких звуков. Их командир указательным пальцем показал, унести его за угол и самим спрятаться. Скоро они выйдут…

Сергей продолжал беспокоиться. На одну минуту ему показалось, что на заставе появились чужие. Прождав какое-то время, Артём всё-таки не выдержал.

– Всё, я пойду за ним. Сколько можно? – он надел шапку и открыл дверь, – жди меня, я скоро.

– Хочется мне на это надеется, ­– тихо про себя прошептал историк.

Его речи услышал выходящий.

– Только давай без паранойи. Хорошо? Тут больше, кроме нас, никого нет. Думаешь, сюда гости пришли? Даже если так, им ещё придётся пройти наших ребят на посту.

Сергей уже что-то подозревал, но слова Артёма его как-то успокоили.

Он вышел. Теперь Марченко остался один. Решив посмотреть в окно, проверить, что творится на посту, у него тревожно забилось сердце. Он не заметил этих ребят там. Его странное предчувствие усилилось и теперь он по-настоящему забоялся.

Ушедший узнать, что случилось с Михаилом, не возвращался. Здесь что-то не так, нужно выяснить. Чтобы окончательно убедиться, писатель приоткрыл дверь, так чтобы скрипа не было слышно, и краем глаза выглянул на двор. Худшие его ожидания сбылись – увидел тени неизвестных, что стояли за углом. Неизвестные шептали между собой не на русском, рядом с тенями он увидел и ногу Артёма. Они его убили? У Сергея пошла голова кругом.

Он резко закрыл дверь, чем только привлёк внимание врагов. Побежав в комнату хранения оружия, взял с “пирамиды” старый добрый Ак-47, каких много лежало там, и захватил для него патроны.

Дверь распахнулась. Впереди шёл их командир. Это был британец средних лет с небольшой щетиной на подбородке. На лице у него была злая гримаса. Взглядом окинул комнату и повернулся к своим.

– Он где-то здесь. Он не мог сбежать, – его ледяной тон устрашал.

Марченко зарядил автомат и затаился. В руках он держал ещё блокнот. Решив, что так будет лучше, достал свою ручку и дрожащей рукой написал несколько фраз.

Послышались шаги неизвестных. Он понял, Они уже здесь, надо действовать. Медленно, прижавшись к стене, Сергей продвигался к проёму, отделяющий одно помещение от того, где находились недружелюбно настроенные гости. Либо они меня, либо я их.

Британец остановил рукой своих людей. Почуяв, что последний из пограничников рядом, послал двоих подопечных проверить, окутанную темнотой, соседнюю комнату.

Не тут то было. С бешеной яростью Марченко выскочил из-за угла и высадил обойму в их направлении. Один упал намертво, изрешеченный, второй получил несколько пуль в руку и отскочил. Сергей так же спрятался за стену. Он тяжело дышал, был повергнут в шок. Быстро перезарядив “Калаш”, не успев опомнится, выскочил вновь и зажал курок, стреляя, почти не целясь.

Он ни в кого не попал, наоборот, попали в него. Пятеро, побросав перед собой мебель, пригнулись и, зайдя за укрытие, открыли по нему огонь. Марченко, почувствовав, как пули попадают ему в живот и грудь, продолжал держать оружие и стрелять. Но не долго.

Он упал. Под ним образовалась багровая лужица и вытекла на паркетный пол. Командир подошёл к нему, осмотрел и понял. Готов.

Один из британцев бросился к погибшему, от автомата Сергея, другу. Другой пострадавший, раненый в плечо, сидел в стороне. Ему перевязывали рану.

– Этого не должно было произойти, – говорил по-английски командир, смотря на прошитого пулями Марченко.

– Что? – воскликнул находившийся сзади человек, оплакивавший убитого собрата. Он убрал руки, ставшие кровавыми, с тела и встал, – Тебе жаль их никчёмного солдата, когда у нас погиб свой? Посмотри на это! Посмотри… какой ужас. Боже мой, и тебе всё равно?

– Этого не должно было случится тоже! – Командир взревел от злости, заткнув говорившего. – Простите меня, – извинившись, он отвернулся. – Операция должна была пройти гладко, без всякого лишнего шума и жертв. Почему так случилось? в этом никто не виновен.

– Что теперь делать? Автоматные очереди могли услышать случайные прохожие, даже за сто метров. Остатки крови с такого пола очень сложно оттереть просто так. Все поймут, что тут было на самом деле. Весь план коту под хвост!

– Если и поймут, то будет уже слишком поздно, им что-то доказывать нашему правительству. Война уже началась… Пускай здесь останется всё, как есть. Пускай приезжают сюда и ищут доказательства своей невиновности. Нам будет уже всё равно. А делать что? Что и собирались. Завершим начатое. – Ответил командир и, открыв шкаф, находившийся рядом, улыбнулся. Там висели формы солдат погранвойск. – Nice… To work, guys. You know what to do.

Закончив дело, они поспешно покинули место преступления. Командир британцев сказал своим, Этого тоже не забудьте, указав на Сергея. Перед тем, как его вытащили из здания, он подошёл к бездыханному телу и, уважительно посмотрев на него, закрыл ему глаза.

А ему оставалось всего лишь неделя.

Дата добавления: 2015-07-26