Клинический пример. Вышла замуж в 20 лет за своего сокурсника Бориса, половую жизнь начала с ним же в 17 лет

Настя Н. 23 года. Замужем. Детей нет. Студентка.

Вышла замуж в 20 лет за своего сокурсника Бориса, половую жизнь начала с ним же в 17 лет. До свадьбы сексуальные контакты были сравнительно редкими, так как оба жили с родителями. Иногда убегали с лекций и ехали домой или к Насте, или к Борису, когда дома никого не было.

Борис жил с матерью, его родители были в разводе. Настя жила в одной комнате с младшей сестрой, которая могла неожиданно прийти из школы или с прогулки, поэтому чаще ехали к Борису, у которого была своя комната. Но и у себя дома он нервничал, так как у его матери был свободный график работы, и она могла неожиданно прийти. Матери Борис побаивался и называл «маман».

Половой акт, как и у многих молодых людей, проходил второпях, они почти не раздевались и напряженно прислушивались к любому звуку. Если они слышали, что кабина лифта остановилась на их площадке, они быстро приводили в порядок одежду и буквально отскакивали друг от друга. Борис жаловался, что из-за этого он скоро станет импотентом.

Но, говоря о том, что «станет импотентом», Борис явно переоценивал себя, поскольку его сексуальные способности и так были весьма невелики — несколько торопливых фрикций, и у него наступало семяизвержение. А если им приходилось прерывать свои сексуальные занятия из-за шума лифта, то в следующий раз эякуляция у Бориса могла наступить даже до введения полового члена во влагалище или эрекция не наступала вовсе.

Однажды после такого прерванного полового сношения Борис эякулировал на Настины джинсы, и когда она увидела мазок спермы на своей одежде, её непроизвольно передернуло от отвращения. Естественно, с таким сексуальным партнером и в таких условиях никакого сексуального удовлетворения Настя не испытывала.

Но Борис ей нравился, Настя считала, что она влюблена в него, он был её первым мужчиной, и ей не с кем было сравнивать своего малопотентного любовника. И когда он однажды сказал, что ему надоело так бояться и прятаться от матери, поэтому им надо пожениться, Настя без раздумий согласилась.

Перед свадьбой он решил познакомить невесту со своим отцом. Его отец занимал крупный пост в каком-то внешнеторговом учреждении, после развода с матерью Бориса был ещё раз женат, снова развелся и потом жил один, меняя любовниц.

Когда Борис привел Настю к отцу, тот демонстративно воздел руки и обошел вокруг Насти, прищелкивая языком, выражая таким образом свое восхищение, а потом сказал, смеясь: «Ну и повезло же моему обалдую, глядите-ка, какую красотку оторвал! Эх, где вы мои двадцать лет или хотя бы тридцать пять, уж я бы поборолся и отбил эту куколку, а ты её недостоин». Настя расценила это как шутку, и они прекрасно провели время.

Отец Бориса ей сразу понравился, он был весьма импозантным мужчиной, высоким, подтянутым, с густой волнистой шевелюрой и седыми висками, красивым прямым носом и проницательными глазами, чуть насмешливым выражением лица. Он был остроумным и ироничным собеседником, от него веяло силой и уверенностью, и на его фоне его узкогрудый, тщедушный и неуверенный в себе сын явно проигрывал.

На прощание отец Бориса как бы в шутку сказал: «Борис, это дорогая женщина, тебе не по силам содержать такую. У красивой женщины должна быть красивая оправа. Придется мне взять на себя заботу о её достойном содержании».

Настя действительно очень привлекательна — у неё очень необычное сочетание — она натуральная блондинка с длинными волосами почти до пояса и удивительно темными карими глазами. У неё очень подвижное и выразительное лицо, Настя из тех женщин, о которых говорят, что она «очаровательна».

Настя отнеслась к словам отца Бориса, как к шутке, но он исполнил свое обещание. Он часто бывал заграницей и привозил Насте дорогие туалеты. У него был безупречный вкус, и он быстро заставил Настю изменить свой стиль. Она избавилась от джинсов, курток, джемперов и футболок, в которых ходила, как и все её сокурсницы, и стала носить носила элегантные костюмы или блузки с мини-юбками. Свекор привозил ей абсолютно все, начиная от дорогих вечерних туалетов и туфель и до белья.

У Насти великолепная фигура, и когда свекор дарил ей новые платья и костюмы, он просил её тут же примерить и пройтись перед ним походкой манекенщицы. Он ни разу не ошибся в размере её одежды. Он даже не ошибся в размере её бюстгальтера, и привозил ей очень красивое и дорогое белье. Передавая ей красивые коробки с бельем, он мечтательно говорил: «Как жаль, что я не смогу всего этого увидеть на тебе».

Они постоянно играли в эту эротическую игру, которая возбуждала их обоих. Настя прекрасно сознавала, что все, что делает для неё свекор, это неспроста, она ему очень нравится, и однажды призналась своей матери, что не за того вышла замуж. Мать от её слов пришла в ужас, замахала на неё руками и сказала, чтобы Настя даже не смела думать о таком «бесстыдстве» — выйти замуж за сына и «крутить шашни» с его отцом. Она требовала, чтобы дочь выбросила «все тряпки», которые дарил ей свекор, и прекратила с ним все отношения, иначе это «не доведет до добра».

Но Настя уже давно поняла, что мужа она не любит, он был избалованным, инфантильным «маменькиным сынком», ему явно рано было жениться, он так и не стал ни мужем, о котором мечтала Настя, ни нормальным сексуальным партнером.

Хотя теперь они имели возможность жить половой жизнью вполне легально, и у них была своя комната в квартире матери Бориса, но их интимная жизнь не изменилась к лучшему. По-прежнему у Бориса после нескольких фрикций наступало семяизвержение, а когда он пытался неумело ласкать Настю, она с трудом терпела его ласки.

Они довольно часто бывали в гостях у отца Бориса, и когда однажды к нему неожиданно пришла его очередная любовница, Настя испытала такую ревность, что даже не смогла ответить на её приветствие, отвернулась и быстро ушла на кухню.

Свекор, конечно, заметил Настину реакцию и прошел за ней на кухню. Она стояла у окна, с трудом сдерживая слезы, а он ласково приподнял её за подбородок и сказал: «Что, малышка, больно тебе? А мне, думаешь, не больно, когда я думаю, что этот обалдуй шарит своими тощими руками по твоему телу?!» Настя с трудом взяла себя в руки и вышла к гостье, но весь вечер была задумчивой и грустной.

После этого случая она категорически отказывалась пойти с мужем к его отцу. Свекор тоже ей не звонил. Она рассказывала, что это был самый тяжелый период в её жизни. Она прекрасно понимала, что их обоих тянет друг к другу, но все же для неё существовала какая-то психологическая преграда, и она не могла её преодолеть.

Родители воспитывали её довольно строго, отношения между её родителями были очень теплыми, и это было для Насти эталоном взаимоотношений. Она знала, что её родители никогда не изменяли друг другу, и мать всегда внушала ей понятия о нравственности. А в её отношениях со свекром шла речь не просто о возможной измене, Настя расценивала это почти как кровосмешение и считала недопустимым.

Но на душе у неё было очень тяжело, она тосковала о свекре, вспоминала его взгляд, его улыбку, каждый его жест, и он казался ей необычайно привлекательным. Она страдала и от того, что он не звонил, хотя раньше звонил очень часто, даже просто поинтересоваться, как дела, как её настроение и успехи в учебе.

Она старалась быть более внимательной и ласковой с мужем, даже жалела его, но понимала, что он слабый и неуверенный в себе человек, который сам ещё нуждается в поддержке. Но Настя понимала, что не любит его, не испытывает к нему сексуального влечения, а от легкого прикосновения свекра или даже его многозначительного взгляда её всю бросало в жар.

И когда её муж сказал, что он был у отца и тот пригласил их отдохнуть летом у него на даче, Настя сразу согласилась. Она уже так измучилась бороться с собой, что махнула на все рукой и решила для себя: «Будь что будет, от судьбы не уйдешь».

Все это время он Насте не звонил. Она мучилась сомнениями и терялась в догадках, почему он не звонит, раз сам пригласил на дачу их обоих, а потом решила, что он уже разлюбил её и его приглашение — чисто по-родственному, чтобы показать ей, что все в прошлом. Она решила идти до конца, надеясь, что увидев свекра равнодушным, сама излечится от своей любви. Они с Борисом успешно сдали экзаменационную сессию, Борис взял машину отца, и они поехали к нему на дачу.

Когда они подъехали, отец Бориса стоял у калитки и ждал их. Пока Борис переносил их вещи в дом, Настя подошла к свекру. Ей не понадобилось никаких слов, чтобы понять, что ничего не прошло. Они даже не сказали друг другу ни единого слова, стояли и смотрели друг другу в глаза. Потом он молча повернулся и пошел в дом. «Все, я пропала», — сказала себе Настя и пошла за ним.

Весь вечер Настя была неестественно оживленной, смеялась, хлопотала и готовила ужин, боясь снова встретиться взглядом со свекром. Потом они сидели при свечах, глядя друг на друга и пили шампанское.

Муж Насти быстро опьянел и стал болтливым и навязчивым. Он ничего не замечал и пытался заплетающимся языком рассказать какую-то длинную историю, но они его не слушали. Потом свекор подняла бокал и произнес тост: «За нас!» «За нас!», — эхом откликнулась Настя. Борис наконец умолк и уснул, уронив голову на стол.

Настя со свекром вышли в сад. Он сорвал розу с куста и вдел её в кармашек её блузки. Неожиданно для себя самой Настя взяла его руку и поцеловала. Он погладил её по щеке и сказал: «Никогда не делай этого, малышка. Руки целуют только женщинам».

Настя расплакалась, а он удивился, почему она плачет. «От счастья, — ответила Настя, — я думала, что ты меня разлюбил». «Очень хотел и очень старался, но не смог, — грустно сказал свекор, — и зачем только ты на мою старую голову свалилась, сам не знаю. Влюбился, как мальчишка».

Они вернулись в дом грустные. Настя, увидев пьяного спящего мужа, разрыдалась в голос. Чем больше её свекор утешал, тем сильнее она рыдала, и у неё началась истерика. Ее всю трясло, она икала, а зубы стучали по стакану, когда она пыталась выпить воды.

Немного успокоившись, она сказала: «И зачем только я вышла замуж за это ничтожество?! Сама дура, сама и буду расплачиваться».

Вдвоем со свекром они перенесли спящего Бориса в их комнату и Настя твердой рукой закрыла за свекром дверь.

Ночью она лежала рядом с храпящим мужем и думала, что же ей теперь делать. Она говорила себе, что было бы даже лучше, если бы приехав, она обнаружила на даче любовницу свекра и поняла, что она ему уже безразлична. Она бы переживала, но излечилась от своей любви. А она увидела, что он тоже страдает и тоже колеблется, борясь со своим влечением. Ему тоже непросто перешагнуть через нравственный барьер и сделать жену сына своей любовницей.

И Настя решила утром уехать. Едва рассвело, она тихо встала, выложила из сумки вещи мужа, оставив только свои, и вышла из дома.

На скамейке у крыльца сидел её свекор. Он был в той же одежде, что и накануне, и Настя поняла, что он даже не ложился, а просидел на улице всю ночь. У неё подогнулись ноги и она села на крыльцо. Они сидели и молчали, свекор курил одну сигарету за другой. Когда Настя потянулась за сигаретой, он удержал её руку и тихо сказал: «Не уезжай, Настя. Не бойся, я ничего не сделаю такого, о чем мы с тобой оба пожалеем. Я хоть и старый, но ещё не выжил из ума».

И Настя осталась. Она старалась не оставаться наедине со свекром, все время что-то делала то в саду, то в доме, а бессонными ночами лежала и плакала. Свекор тоже выглядел подавленным, под глазами залегли тени, он много курил.

Как-то за ужином он объявил им, что поедет в Москву за продуктами, но муж Насти вызвался поехать вместо него, так как у него были дела в городе, и ему надо было там задержаться на несколько дней. У Насти забилось сердце, и она украдкой посмотрела на свекра, боясь, что он откажется от предложения Бориса. Он перехватил её взгляд и впервые за все это время улыбнулся.

Когда утром Борис уехал, Настя перестала сдерживать себя. Она обнимала свекра и целовала, то смеялась, то плакала. Весь день и весь вечер они не переставали ласкать друг друга, но свекор был очень деликатен и не форсировал их отношений.

Но поздно вечером Настя распалилась так, что сама начала торопливо сбрасывать с себя одежду и расстегивать его рубашку, отрывая пуговицы. Он смеялся и пытался от неё увернуться, говоря, что он уже старый и «потасканный», и ему не совладать с такой молодой «тигрицей» и «женщиной-вамп».

Но на его сексуальных способностях его возраст совершенно не отразился, и когда Настя впервые в жизни испытала оргазм, она кричала так, что было слышно и соседям. «И это называется старый и потасканный, — смеялась Настя, — отчего же ты не научил всему своего сына, молодого и «непотасканного?» «А это или есть, или нет, этому не научишь», — отвечал он ей.

Все три дня они провели в постели. Настя уже не думала, что будет дальше и как они будут жить. Но в день приезда Бориса свекор спросил её, что она намерена делать, расскажет ли Борису или они будут «тайными любовниками». Но Настя решила ничего не загадывать, как будет, так и будет.

Борис приехал вместе с их общими друзьями, которые учились на том же курсе, супружеской парой, и разговор отпал сам собой.

Друзья прожили у них две недели, а перед отъездом подруга отозвала Настю в саду и прямо спросила: «Ты что, подруга, спишь со своим свекром?», и Настя ответила утвердительно. Та покачала головой, а потом сказала: «Когда тебе надоест, дай знать, я следующая на очереди».

Они прожили на даче все лето. Когда отпуск у свекра закончился, он каждый день ездил на работу, а вечером возвращался. Они пользовались каждой возможностью, отсылали Бориса с разными поручениями, чтобы остаться наедине. Несколько раз Настя ездила днем в Москву, и они встречались на квартире свекра. С Борисом интимных отношений у Насти не было, она уклонялась от близости под разными предлогами, а он не настаивал.

В конце августа Настя поняла, что беременна. Она тут же рассказала об этом свекру. Он обрадовался и сказал, что все разрешилось само собой. Он хочет ребенка, но хочет, чтобы он считался его ребенком, а не внуком, поэтому Насте надо развестись, и они поженятся, чтобы ребенок родился в «законном браке». Настя запрыгала от радости, ей уже давно надоело прятаться от Бориса и изыскивать время для свиданий.

Они без промедлений рассказали обо всем Борису. Тот вначале ничего не понял, переводя недоуменный взгляд с жены на отца, несколько раз переспрашивал и никак не мог поверить. Потом с криком: «Ах ты, старый козел, развратник!», он налетел на отца и сбил его с ног. Настя бросилась их разнимать, но разъяренный муж резко оттолкнул её. Настя отлетела к стене, ударилась головой об угол шкафа и потеряла сознание. Они оба опомнились, погрузили Настю в машину и привезли в Москву.

Настю положили в НИИ им. Склифосовского. У неё была внутричерепная гематома, и она была в тяжелом состоянии. Перевести её в нейрохирургический стационар было невозможно, она была нетранспортабельна. Ей сделали операцию. Все осложнялось тем, что она была беременна. Через несколько месяцев она немного оправилась, но была ещё слаба, у неё были сильные головные боли. Но даже с обритой головой она была очень красива.

Ее навещали оба, и Борис, и его отец. Оба стояли рядом, бледные и напряженные, когда Настю оперировали. Вопрос о том, что Настя останется с отцом Бориса, был между ними уже решен. Когда Настя пришла в себя, она хотела видеть только свекра. На Бориса она не сердилась и категорически отказалась от возбуждения уголовного дела. Беременность ей сохранили. Из больницы её забрал свекор.

Аверсия может быть и в тех случаях, когда женщина вынуждена вступать в интимные отношения против своей воли, и секс с таким партнером ничего, кроме отвращения, у неё не вызывает.

Дата добавления: 2015-07-26