Слабость, которую можно простить себе

Влюбиться можно и ненавидя (с)

Он приходил ко мне каждый день в течение уже пяти недель. Всегда под утро. Почти всегда оставался. Но очень редко он позволял мне прикоснуться к нему. Он даже спал в одежде. Кто знает… Быть может, он был просто не готов к такому? Открыться кому-то… Прикосновение к оголенной коже для него было чем-то слишком личным. Его характер был не из самых легких. Если я вначале полагал, что справлюсь с ним, то вскоре я понял, как я тогда ошибся. Но вместе с этим в нем было то, что не позволяло мне спокойно забыть его и уйти. Это что-то держало меня с ним и заставляло с нетерпением ждать его прихода. Пусть он и приходил только за сексом. Постепенно я узнавал о нем все больше и больше. Его привычки. Они говорили о нем больше, чем мог кто-либо. Я знал теперь, как и где к нему можно прикоснуться, чтобы не сорвать новое недовольство. Или чтобы сделать ему приятно. Ему очень нравилось, когда моя рука неторопливо проходилась по коже за ухом и путалась в его волосах. Ему не нравилось, когда я играл с ними и нравилось, когда я массировал чувствительную кожу головы. В такие моменты он порой даже позволял себе заснуть на моих коленях. Или сидя на кровати между моих ног и лежа спиной на моей груди. Ему нравилось, когда я целовал его и восхищался его телом. Как будто до этого никто не выказывал таких эмоций. Не верю. Для меня его тело было притягательно до невозможности. Оно словно само просило, чтобы его любили. Как этого можно было не сделать? И не беда, что он парень. Мне было хорошо в его объятьях. Мне было приятно чувствовать его плоскую грудь своей. Нет, не совсем плоскую. Но на ней выступали лишь мышцы. Идеальное и красивое тело человека, не перетруждающего себя нагрузками. Но и не позволяющего себе обходиться без них. Мне нравилось вдыхать его терпкий запах, смешанный с потом. Последнего, кстати, было немного. Не похоже, что он уставал от того, что почти каждодневно вырезал толпы игроков. Словно бы он чистил город от лишнего хлама. Впрочем, оно ведь так и было, да? За то короткое время, что я пробыл за стенами этой квартиры, я увидел немного, но вполне достаточно, чтобы понять, что не из простой кровожадности он это делает. Да, его запах… Он был для меня приятней, чем аромат чего-либо другого в этом мире. Еще ничто так сильно не манило меня и не заставляло с удовольствием дышать полной грудью на каждом вдохе. Его тепло ласкало мое тело. Его вкус разгорался огнем на моем языке. Понятия не имею, чем я привлек его, но мне это нравилось. Черт возьми, я ни с кем не хотел делиться подобным наслаждением. Сможет ли кто-то, как я, заметить все его особенности? Сможет ли кто-то, как я, заставить его желать себя? Знает ли этот кто-то, где ему приятней всего чувствовать мои губы? Знает ли кто-то еще, что и как ему нравится больше всего? Мысли об этом сводили меня с ума и толкали на отчаянные поступки. Подавить свою гордость и быть с ним. Прогибаться под парня и принимать его в себя. Стараться всеми силами удержать его подольше после рассвета. Радоваться, если это удавалось, особенно если до вечера. И никогда не показывать это добровольно. Вскоре я просто не мог засыпать без его тепла под боком и запаха в моих легких. Пусть им пропиталась кровать, мне было мало этого. Он ломал меня такими незначительными вещами. И я просто начинал зависеть от них. Его запах стал моим наркотиком. Что уж говорить об остальном. Мне мерещились его руки на моем теле. Я хотел чувствовать их. Как тогда, без перчаток. Я хотел целовать тонкие пальцы, потому что ему это нравится. Я хотел прикоснуться губами к его телу, что сделать мне удавалось крайне редко. Его словно пугала эта близость. Словно он боялся моих поцелуев, потому что они были приятны ему. Или, может быть, слишком приятны? Или наоборот, не приятны? Нет. Ему нравилось. Ему совершенно точно нравилось это. Но он словно боялся допустить мысль, что я могу позволить себе больше. И это тоже он делал частью игры. Ему нравилось видеть, как я ломаюсь, если не получаю его. Я хотел снова и снова чувствовать его тело под своими губами и языком. Я хотел прикасаться к нему, сводить его с ума. Но вместо этого сходил с ума сам. От его упоительной совершенности. От каждой мелкой частички своего Короля. Я никогда сам не мог назвать его хозяином, как того он требовал. И свое имя он разрешал произносить лишь тогда, когда я стонал под ним. Меня это не останавливало. Я все равно в большинстве случаев обращения к нему называл его «Шики». Его передергивало, но отчего-то он терпел. Правда, не всегда. Как-то он сорвался и в то утро я почувствовал вместо боли, которую он мне хотел причинить, лишь удовольствие от того, что задел его. Не душой. Другим местом. Но это было… это было просто непередаваемо. Лучше, чем когда-либо до этого. Тогда я понял, понял, что мне нравится его чувствовать в себе, мне нравится быть с ним, в его руках, мне нравится ощущать его тело своим, пусть между нами частенько была ткань его кофты и латекс на его теле. Практично и красиво. Ни жарко, ни мокро от крови или дождя. Думаю, это брезгливое создание не могло бы перенести на себе такой чужой и грязной крови. А моя ему нравилась. Он не просто любил кусаться при поцелуе, он специально кусал меня до крови. Везде, где ему заблагорассудится. И я жаждал этих укусов. Моя маленькая власть над ним. Он не мог себе отказать в таком удовольствии никогда. Я ждал его. Всегда с нетерпением. Даже не потому, что он приносил воду и солид, даже не потому, что я хотел сам быть в его игре. Не от скуки. Меня с самого начала неодолимо тянуло к нему. Позже я стал подозревать почему. Но эта мысль меня ужаснула. Не знаю почему. Может, я не мог позволить кому-то залезть ко мне в душу настолько глубоко. Но я скучал без него. По нему. Забавно, да? Бывают люди, встретив которых, ты тут же понимаешь – это то, что ты искал. У Шики была особенная аура. Он жил так, словно он не часть этого мира. Хотелось проникнуть под завесу его отстраненных мыслей. Понять, почему я словно бы сросся с его душою своей. Почему я позволяю себе быть слабым рядом с ним. Почему я доверяю ему. Особенно меня сводила с ума его нежность. Пусть и проявлялась она с частотой вымирающего вида. Ее становилось чуть больше. Постепенно. Очень постепенно. Но больше. Я не был ему безразличен. Это не было привычкой. И это… еще больше ломало меня. Изводило меня мыслями, которых не должно было быть. Которых я не хотел слышать в своей голове. Но и прогнать их было не в моих силах. В нашей игре стало чуть больше близости. Настоящей. Пугающей. Игра перерастала в нечто иное. И в этот момент оборвалась.

Он не приходил три дня. На четвертую ночь я хотел уйти. Но не смог. Почти дойдя до выхода из подъезда, я без сил опустился на ступени. Это место держало меня. И глупая надежда, а вдруг сегодня?.. Оперевшись локтем на колено и подпирая рукой подбородок, я сидел и снова ждал. Рука затекла и устала. Было холодно и жестко. Нестерпимо ныло в груди. Я хотел его видеть. Я хотел его чувствовать. Я не мог без него. Провести рукой по лицу и телу, как это делал Он. Представить его рядом. И снова сходить с ума. Как ему удалось так быстро и, главное, с моего же согласия, сломать меня? Ненавижу это.

Я его ненавидел за это. И любил. Уже тогда я начал осознавать это новое для меня и дикое чувство. И за свою любовь я его тоже ненавидел. Как он смог привязать меня? Чем? Почему я привязался к нему? Эти мысли оборвались в испуге.

http://static.diary.ru/userdir/2/7/1/1/2711121/76767083.jpg
http://static.diary.ru/userdir/2/7/1/1/2711121/76767090.jpg

© Copyright: Натали-Натали, 2012
Свидетельство о публикации №212112101151

Дата добавления: 2015-07-26