Высшего, чем всякое примирение, должна хотеть воля,

Которая есть воля к власти, -- но как это может случиться с

ней? Кто научит ее хотеть обратно?

-- Но на этом месте речи Заратустра вдруг остановился и

Стал походить на страшно испугавшегося. Испуганными глазами

Смотрел он на своих учеников; взор его, как стрела, пронизывал

Их мысли и тайные помыслы. Но минуту спустя он уже опять

смеялся и сказал добродушно:

"Трудно жить с людьми, ибо трудно хранить молчание.

Особенно для болтливого".

Так говорил Заратустра. Но горбатый прислушивался к

Разговору и закрыл при этом свое лицо; когда же он услыхал, что

Заратустра смеется, он с любопытством взглянул на него и

проговорил медленно:

"Почему Заратустра говорит с нами иначе, чем со своими

учениками?"

Заратустра отвечал: "Что ж тут удивительного! С горбатыми

надо говорить по-горбатому!"

"Хорошо, -- сказал горбатый, -- а ученикам надо

Разбалтывать тайны.

Но почему говорит Заратустра иначе к своим ученикам, чем к

самому себе?"

О человеческой мудрости

Не высота: склон есть нечто ужасное!

Склон, где взор стремительно падает вниз, а рука

Тянется вверх. Тогда трепещет сердце от двойного желания

Своего.

Ах, друзья, угадываете ли вы и двойную волю моего сердца?

В том склон для меня и опасность, что взор мой

Устремляется в высоту, а рука моя хотела бы держаться и

опираться -- на глубину!

За человека цепляется воля моя, цепями связываю я себя с

человеком, ибо влечет меня ввысь, к сверхчеловеку: ибо к нему

Стремится другая воля моя.

И потому живу я слепым среди людей; как будто не

Знаю я их, чтобы моя рука не утратила совсем своей веры в нечто

Твердое.

Я не знаю вас, люди: эта тьма и это утешение часто

Окружают меня.

Я сижу у проезжих ворот, доступный для каждого плута, и

спрашиваю: кто хочет меня обмануть?

Моя первая человеческая мудрость в том, что я позволяю

Себя обманывать, чтобы не быть настороже от обманщиков.

Ах, если бы я был настороже от человека, -- как бы мог

человек быть тогда якорем для воздушного шара моего! Слишком

легко оторвался бы я, увлекаемый вверх и вдаль!

Таково уж провидение над моею судьбой, что без предвидения

Должен я быть.

И кто среди людей не хочет умереть от жажды, должен

Научиться пить из всех стаканов; и кто среди людей хочет

Остаться чистым, должен уметь мыться и грязной водой.

И часто так говорил я себе в утешение: "Ну, подымайся,

старое сердце! Несчастье не удалось тебе: наслаждайся этим --

как своим счастьем!"

Моя вторая человеческая мудрость в том, что больше щажу я

Дата добавления: 2015-07-24